Бог из Машины - Глава 16

Глава  16.


— Я собрал вас здесь потому, что в ходе расследования я пришел к неожиданным выводам и нашел реального убийцу, — сказал я сдержанно, стараясь не придавать своим словам каких либо интонаций, дабы мои слушатели успели проникнуться неизбежностью наступающего момента, и каждый из них на мгновение почувствовал себя на скамье подсудимых.
Слушателей было не много, но их внимание компенсировало численность: Мэри, Капитан, Клерк и Президент собрались по моей просьбе в кают-компании, куда я ненавязчиво пригласил их всех на “закрытое совещание” ровно в 14:00 часов (по Гринвичу). Место, которое я выбрал, было не случайно: уединенность кают-компании и превосходная пневмомебель давали прекрасную возможность расслабиться, не отвлекаясь на невесомость. Сев за красивым круглым столом из натурального дерева, непонятно для каких целей установленным здесь, на корабле, мы как бы снова оказались на Земле. Я сидел спиной к выходу, и из шести кресел одно,  напротив меня, было свободно, слева от меня сел Клерк, дальше — Президент, а справа — кэп и Марина.
— Продолжайте, Пуаро, — сказала Мэри, как всегда чуть иронично, очевидно давая понять окружающим, что “реальный убийца” вовсе не она.
— Кто, по вашему мнению, причастен к убийству? — спросил Президент как всегда сухо и по деловому. В его голосе сквозило явное недоумение: раз обнаружен подозреваемый, то его надо схватить, предъявить обвинения, а не устраивать закрытые заседания следственной группы, да еще с привлечением главной подозреваемой.
— Вы, — ответил я четко и жестко, чувствуя, что механизм допроса теперь не остановить, и любое мое слово, верное или неверное, может оказаться роковым как для меня, так и для других.
— Я? — переспросил Президент.
— Да. Вы и ваш коллега, — продолжал я, чеканя каждое слово.
— Я? — удивился Клерк, сверкнув заячьей улыбкой.
— Что касается вас, то я уверен, что убийца, конечно, не вы. Но вы соучастник, и замешаны в факте сокрытия преступления.
— Постойте… — перебил меня капитан. — Вы сказали “факте сокрытия”… У вас есть какие-то новые факты?
Я встал, “обошел” кресла разведчиков, и, встав у них спиной, обратился к кэпу и Мэри:
— К фактам я, как это и полагается при хорошей постановке спектакля, перейду ниже… — тут я спохватился, но было уже поздно: назвав допрос “спектаклем”, я тем самым словно бы согласился с тем, что все происходящее здесь — игра. Мне ничего не оставалось, как отныне мысленно назначить себя мастером марионеток.
— А для начала мы выясним настоящие имена актеров.
— Не поняла, — сказала Мэри. — Какие имена?
— Самые что ни на есть настоящие, а не сценические, — ответил я, отрываясь от пола и подлетая к самому уху Клерка. — Ваше настоящее имя — Петр Баурин, не так ли?
— Совершенно верно.
— А если подумать?
— Не понимаю, о чем вы? — неподдельно удивился он.
— Разве служащие СТР не могут при необходимости менять свои данные, в том числе — имена?
— Да, это случается, но уверяю вас, что это — мое настоящее имя.
— Настоящее имя? — сказал я трагично и громко, ибо если я не ошибся, то с этого момента начиналось самое интересное. — Как может робот иметь человеческое имя?
— Ого… — произнесла Мэри чуть слышно, но мне этого было достаточно, чтобы почувствовать то впечатление, которое я произвел на присутствующих.
— С чего вы решили, что я — робот? — спросил меня Клерк озадаченно.
Я облетел его, и повис над столом почти горизонтально, ногами выше головы, левой рукой придерживаясь за спинку его кресла. Отсюда рожица Клерка напоминала отпрыска магната металлургической империи, обеспокоенного революционным движением в странах-импортерах железной руды.
— Так вы — человек? — спросил я.
— В чем вы меня обвиняете? К чему эти бестолковые вопросы? — негодовал Клерк, озираясь на Президента и присутствующих, ища поддержки.
— Человек вы или нет? — снова задал я вопрос, теперь уже окончательно убеждаясь, что я на верном пути.
— Да с чего вы взяли? Почему вы решили, что я — не человек? — продолжал возмущаться он, вновь уходя от прямого ответа.
— Детектив, может, все-таки объясните нам… — попытался открыть рот Президент, но я ждал этого:
— А вы — человек? — спросил я резко, глядя ему в глаза.
— По крайней мере я — не робот, — улыбнулся тот, явно немного сбитый таким оборотом разговора. — А вы?
— Я-то человек, как и все здесь присутствующие, за исключением Клерка.
— Кого? — одновременно спросили Мэри и Президент.
— Клерка, — я указал на него пальцем, который застыл в пяти сантиметрах от его лица, где уже ясно угадывалось плохо скрытое раздражение. — Только что два человека с легкостью признались, что они — не роботы. А этот… тип не может сказать, что он человек, потому что в таком случае он нарушит четвертый закон роботехники — “Не лгать человеку…”
Я вернулся в кресло, оно тут же плотно присосало меня к себе. В кают-компании воцарилось молчание, предвещавшее что-то недоброе. Я обвел всех взглядом и остановился на Президенте. Толстячок сидел в кресле, задумчиво глядя на стол. Почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и посмотрел на меня вдумчиво и спокойно.
— Но среди нас находится один, кто может подтвердить мои слова, — сказал я, пристально посмотрев на него.
— Я не имею права подтвердить или опровергнуть вашу догадку, — тихо ответил Президент. — В Разведке и в самом деле работает много роботов-андроидов, но существует инструкция, по которой служащий СТР не имеет права открывать их инкогнито, кроме… впрочем, это не важно. Я, как и вы, могу лишь подозревать, что кто-то робот, но знать это наверняка могу лишь в э… в определенных случаях. Поэтому пока вы не докажете нам, что этот человек — робот, или он не признает это добровольно, ваше утверждение будет необоснованным.
— Ну так что? Признаешься добровольно, или будем Ваньку валять? — снова спросил я Клерка, неожиданно подумав, что про «Ваньку» он может и не понять.
— А ты сам-то ты кто? — Спросил меня Клерк, явно обрадованный возможностью проверить правильность функционирования своих алгоритмов поведения.
— Это не важно. Важно то, что ты — консервная банка.
— Я — не консервная банка.
— А кто же ты?
— То же, что и ты.
— То есть ты — человек? — спросил я, улыбаясь тому, как виртуозно он увиливает от ответа.
— Что ты ко мне пристал?
— Ну а ты скажи: “Я — человек”, и я от тебя отстану.
— Не буду.  Это унизительно.
— Что тут унизительного? Быть роботом?
— Унизительно отвечать на бестактные вопросы.
— Но пока я не услышал ни одного ответа.
— И не услышишь. Я не собираюсь участвовать в этом спектакле. Слишком бездарная режиссура.
— Но ты же робот, сознайся.
— У тебя есть доказательства?
Вопрос был уместен, да и мне надоела эта игра. Первую задачу, которую я себе поставил, вступив в эту перепалку, я выполнил, лишний раз убедившись, что я пока на верном пути: Клерк так и не сказал, что он — человек, хоть и не подтвердил, что он — робот.
Общее молчание, которое воцарилось в кают-компании, говорило мне о том, что пора открывать своего первого козыря, и за этой пустотой звука я учуял зерно сомнений, посаженых мной в сердца кэпа и Мэри.
— Разумеется, у меня есть доказательство, — сказал я. — Оно было очевидно. Я имею в виду детектор лжи.
Разведчики переглянулись.
— А что случилось с детектором?  — спросил Клерк.
— С ним все в порядке. Однако вспомни – как ты взял его из каюты подозреваемой, когда я оставил его там в первый день расследования?
— Ничего особенного… Я подошел к камере, позвонил, шлюз открылся, я извинился за беспокойство, забрал детектор и ушел, — ответил Клерк, вопросительно взглянув на Мэри.
— Так все и было… — подтвердила она.
— Вот именно. Но ты прошел в каюту без соответствующего пропуска, в бортовом журнале указано, что тебе его давали всего один раз — перед допросом.
— Что ж… Значит, пропускная система шлюза была либо неисправна, либо еще не установлена…
— Это исключено, — перебил его капитан. — Я осуществил соответствующие процедуры по изоляции подозреваемой сразу же после убийства.
— И, тем не менее, наш общий друг проник в каюту подозреваемой и забрал детектор. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Вы, капитан, сказали, что никто, кроме нас двоих не может проникнуть в 12-ю каюту без специального разрешения. Однако Клерк — не “кто”, а “что” — он обычная консервная банка.
— Даже если ты и прав, то я бы попросила бы уважительно относится к электронной жизни, — проворчала Мэри сердито, но как-то не очень уверенно.
— Действительно, детектив, если вы будете разговаривать со мной в таком тоне, я откажусь от общения с вами, — лицо Клерка напоминало теперь мордочку обиженной обезьянки, и мне стало неудобно за свои слова.
— Я приношу свои извинения кто бы ты… или – «что бы» ты не был, — сказал я, чувствуя, что счет первого тайма в мою пользу. —  Но сейчас вы должны назвать свое настоящее имя, или точней — марку изделия.
— Что ж… Вы правы, но дело в том, что это действительно мое настоящее имя… или серия… если хотите. Я объективно ощущаю себя Петром Ивановичем Бауриным, — сказал Клерк, стреляя своими быстрыми глазками по Мэри и капитану. — Роботы двадцатого седьмого поколения создавались методом персональной опеки главного программиста, в данном случае моего отца, Ивана Петровича Баурина…