С добрым утром!

- Не разувайся, тапок в этом доме не водится - прошептал он, отводя мобильник и пряча его в шалаше ладоней. - Иди на кухню, я сейчас. Из недр квартиры еще долго доносились его бизнес-команды, пока я, застряв в дверях, оторопело разглядывал сервированный на кухонном столе пулемёт.

- Дягтерёв Пехотный, 27-го года выпуска. Классика. Чего уставился? - и он подтолкнул меня в спину.
- Коллекционируешь или предохраняешься? - уточнил я.
- Скорее для сохранения мужского стержня. Хотя, на улицах пошаливают, - он пододвинул мне табуретку.

Заглянул за спусковую скобу - пулемёт стоял на предохранителе, попробовал подкрутить пламегаситель - этого не требовалось: А Фрейд тебя бы одобрил. Он хмыкнул. Поставил на стол бутылку водки и две стопки: А закусывать-то нечем.

- Совсем? - я дотянулся ногой до холодильника и подцепил дверцу.
- Когда развелись, она забрала с собой детей и продукты, - прокомментировал он.
- Что, даже хлеба нет? - дознавался с пристрастием я.

Он полез в хлебницу и вытащил две горбушки Орловского. Откуда? Ничего не помню - удивлялся он. Я вытребовал у него тарелку и положил горбушки перед собой: Открой форточку.

Курил и стряхивал пепел на хлеб.
- Надо же, совсем об этом деликатесе забыл, - он разлил водку: Кто нас научил?
- Калиныч, кажется. Когда голодали в Озёрах, - я аккуратно придавил пепел и растёр его между двумя горбушками: Соль, перец есть?
- Соль точно была, - он метнулся к шкафчикам.

- Ну, с добрым утром! - чокнулись, выпили, закусили.
- Тост этот тоже родом из Озёр, - заметил я.
- Ммм ... глазунья, - смаковал он, - Из двух яиц.

Повторили. Чокнулись и с Дягтерёвым.
- А ты знаешь, что является визитной карточкой Василия Алексеевича? - похлопал по цевью он.
- Просвети, - охотно согласился я.
- Автоматика пулемета работает по принципу отдачи пороховых газов из канала ствола, запирание же осуществляется разведением в стороны боевых личинок. Боевые личинки, понимаешь? Звучит-то как!

Он снял с пулемёта диск и засунул его в кассетник, стоящий на полу. Оттуда начали палить про любовь в темпе 200 выстрелов в минуту.
- Убери это! - возмутился я.
- Что? Не нравится российская попса? - усмехнулся он.
- А тебе? - контратаковал я.
- Я иногда включаю телик под радио, - задумчиво разлил он, - новости под блатняк, например, очень даже ничего смотрятся.
- Знаешь, с годами становишься сильно привередлив к внешним раздражителям, - салютовал стопкой я.

- Недавно тут вычитал, что во время кампании 1939-40 годов финны захватили более 3 000 пулемётов ДП и около 150 ДТ, это Дягтерёв Танковый. Наши пулемёты были настолько широко распространены в финской армии, что в Суоми даже наладили производство магазинов и запасных частей. Как тебе статистика? И как только воевали? - щелкнул по прикладу он.
- Как? - я чуть не поперхнулся. - А ты не помнишь того же Калиныча? Как он трендел на семинаре на "войне" и его вызвали к доске. И говорит ему майор Холодов: А расскажите нам, курсант Калиниченко, порядок мото-пехотного полка в наступлении. Калиныч, конечно же, ничего не помнит, импровизирует: Сначала пойдут танки. Майор заинтересовался: Так, а дальше? Калиныч: А дальше пойдет пехота. Майор: а дальше? У Калиныча запас знаний иссяк, но он не сдается: А дальше, товарищ майор, пойдут верблюды с награбленным добром!
- Надо же, - рассмеялся он, - Не помню.
- Да что же ты ни черта не помнишь! - не выдержал я.
- Наверное, это не столь важно, - пожал плечами он.
- А что важно? - завёлся я: Дерево, книга, сын. В чём ты преуспел?
- Я - кандидат в мастера спорта по суете, - он посмотрел мне в глаза: Всё - суета. И даже дети - суета.
- В чём же тогда мораль? - я почувствовал, что ступаю на тонкий лёд.
- А мораль, она растворяется без остатка, - и он покрутил передо мной пустой стопкой.