Кикс

***


"Нет, это всего лишь глупая, навязчивая заманка, такая манная закарманка, - Доктор, аккуратно затушил в пепельнице опылок, и накрыл тело марлевой рогой. - Нет-нет, ну что-то вроде мариманна или опиума допи, но опять нет. Не-ет, что-то другое, типа  обманна навязчивого допиума. Да!..". 

Мальтист, от роду имел прыщ-справку на носу, но это родинка ему шла, и он казался милым для женщин, и пупсиком для старых геев, и даже пикимончиком для уютных домашних  животных, таранивших его при встрече в ногу, как буксир.

Это надо было запрячь в свою игремонию, прежде и никак по-иначе.
Ну да-да… Халатно пошло, но запрячь и дать музыке литься,  извиваться, падать и вновь падать, но вставать и ждать. 
Жить и играть!
Божественно играть на контрабасе! Гнуся, но божественно...
 
И его красивая барадавка, придавалась этим сейсмическим всеобаяниям и  пупыристостям в укакошку  пусть обыкновенным, но на всю колбаску.
               
Прежде всего нюх - и откликнувшись на прородив, Мальтист поддался под расплод соображений и чистым следователем в Зальцбурге устроился наверняка. Никем иным, как контрабасистом хола.

Повседневная заварушная дрянь валилась на Мальтиста с грубой несоответствующей рутиной, неоставляя личного пространства  для  пропаркуи чирика на стороне,  и он отправился покорять Прижгород  этими выходными, в плюшевых джинсах и безбашенной майке.

Он полюбился одной томной брюнетке, в ночной рубашке на ночь глядя, тормозящей его, почему-то  как последнего ублюдка,  и сразу за идиотским поворотом...

Как он узнал потом, её выгнали из дому вместе с чемода и другими саквоя, и она ни в чем невинова, -  это всё он - и он  -и он.

Клэр, как представилась девушка, была совсем не Клэр, а Клэрис Джэбс, и при свете ультрафиолета подсветки, Мальтист увидев лицо девушки поперхнулся и запихнув три пальца в рот, сполоснул на ходу принабережные клумбы бифштексом, картошкой фри и соусом кари - пхау!..

Кусты помахали в благодарности, но речь не об том. Да! На носу у Клэр простирался такой же фрукт, как и Мальтиста. Багровый и пестрячий, ласковый и мурый, дерзкий и несчастный абрикос без мякоти.

Было слышно, как луна скрипела зубами, и дождь подкалупывал лобовой образец,  но бешенная страсть,  располохами  застигшая  обоих,  в слипшиеся сердца,  прям на  катакомбах зашпигованного салона авто не сдавалась ни на йот.

Утром, Мальтист, в каком-то полисаднике, проснулся в негожем ниглиже и заглянул в свою пассию ночного водоворота, приваленную рядом к плечу.
"Батюшки, это ж парень".
Мальтист подергал парня-девушку, понятно за что, дабы упекнуться, не глюк ли это торчит меж ласт.
"Батюшки, это ж питар".
Мальтист, разгребая во все стороны кустарник вылетел папугаем из клетки занавесей и добежав до ближайшего моста сиганул вниз оккультным сатанистом.

Это уже потом, когда рыбаки Вальтер и Алонсо спасли бедолагу, уже потом сидя в таверне у Дерибаски,  они часто монотонно, но по очереди ныряли в уши Мальтиста: "Да не расстраивайся ты так. Ну, подумаешь, случайно не туда зарулил. Да ничего страшного. Главное, что ты наш парень. Главное, что ты в душе не питар. Свой, как контрабас. А этого Клэриса, мы поймаем и возьмем его якорем. Давай выпьем лучше".

Но Мальтист не смог смириться, и в тот же вечер разменял свой аплекот на две половины, подкинувшись нацистом под электричку Дайвер-Хьюстон.
 
Конец.