Витя

- Внимание, поезд номер 338, Приобье – Свердловск, прибывает на первый путь, нумерация вагонов начинается с хвоста поезда. Голос дежурной по станции Геологическая, вывел Олега из эйфорическо- расслабленного состояния. Воскресное утро. Солнце. Лёгкий морозец. Олег любил такие утренние прогулки из дома в гараж. Дорога эта, всегда проходит мимо вокзала и дальше вдоль путей и городского рынка, прямо до гаражного кооператива «Газовик» и занимает примерно 15 минут неторопливого шага.
Утром это время дня можно было назвать достаточно условно. Время приближалось к 12 часам по полудни. Однако в воскресенье, единственный выходной супруги Олега и он позволяет себе повалятся с ней и понежится в кровати до 10 часов.
Пока прошлёпал мимо вокзала, с парадной его стороны и вышел на перрон, к нему уже подтягивался тепловоз, объявленного диктором пассажирского поезда. В нетерпеливом ожидании замирания состава, застыло несколько десятков, только что суетливых горожан, жаждущих побыстрее убыть на «большую землю». Северяне до сих пор  по привычке, живут как на острове, хоть уже и пошёл второй год, как открылся автомобильный мост через Иртыш у Ханты-Мансийска, соединивший новой автомагистралью Приобье с остальной частью Тюменской области и всей остальной Россией. Отсюда и местный термин «Большая земля» - всё что за пределами некогда отрезанного водными артериями Приобья. А железная дорога пришла сюда ещё 40 лет назад, в период начала активного освоения этого таёжного края.
Состав в последний раз дёрнулся и застыл. Залязгали и заскрипели открываемые двери тамбуров и новоявленные пассажиры нетерпеливо устремились к проводникам. Времени в обрез. Как не велики амбиции Югорска – столицы газотранспортного гиганта, а поезд на станции Геологическая, стоит всего 5 минут.
Наблюдения за перронной суетой навели Олега на философские рассуждения. По профессии Олег был рабочий, и как всякий уважающий себя работник физического труда, не прочь был пофилософствовать о смысле жизни и бренности бытия. Благо погода и настроение к этому располагали. Продолжая вышагивать в сторону гаража, походкой, в коей опытный наблюдатель без труда мог бы определить отставного военного, стал размышлять о только что виденном явлении – прибытие поезда в Югорск. В голове, как после первого просмотра киноролика братьев Люмьер «Прибытие поезда», всколыхнулись невидимые нейроны мозга и зашевелилась кой какая мысль.  А суть мысли сводилась к давно избитой в мировой литературе формуле: Поезда приходят и уходят, люди приезжают – уезжают, рождаются - умирают, а жизнь продолжается.
В детстве, бабушка возила нашего доморощенного философа в Москву и водила в «Уголок Дурова». Происходившее там представление «Прибытие игрушечного поезда», где вместо пассажиров были мыши, по аналогии всплыло в памяти, и как нельзя более походило на виденное только что.
Пройдя конец состава, наш путник поравнялся с «Пассажем», обязательным выходным местом паломничества Югорских обывателей. Незатейливое одноэтажное здание из двух корпусных типовых конструкций, под крышами которого вместилось всё многообразие промышленной и продуктовой продукции, привлекало удобностью расположения в центре города и многофункциональностью предлагаемого ассортимента.
По сути Олег шёл в гараж, взять машину и вместе с женой, как и все отметится в «Пассаже» и закупить продуктов. Хотя этот универсальный мини рынок и располагался на полпути к гаражу и следовательно почти вдвое ближе к дому, посещение его на автомобиле, было своеобразным ритуальным протокольным мероприятием. К тому же сумки, как правило под завязку загруженные продуктами, тащить не надо. Положишь весь провиант на заднее сиденье и домой. Примерно 1 километр пути по прямой, по улице Железнодорожной. То есть сейчас предстояло ещё пересечь железнодорожные пути, пройти вдоль ровной линейки строений гаражного кооператива ещё метров 300, подчистить снежок у ворот, предварительно включив автономный подогреватель двигателя «Wеbasto», и возвращаться почти тем же путём домой, за любезной супругой. А уже вместе с ней и несколькими пустыми полиэтиленовыми пакетами ехать в описанный выше мини рынок.
Денёк выдавался на редкость с удачной погодой и возможно, если будет настроение, поедем кататься на лыжах  – подумал Олег, положил в салон две пары пластиковых лыж. Выгоняя машину из гаража и закрывая за ней ворота, чувствовалось, как под действием уже начинающих пригревать солнечных лучей, чёрные крашенные ворота прогреваются, образуя на нижнем стыке с проёмом, ледяные наросты, затрудняющие закрытие.
Нинуля, как обычно ещё не собралась, да в общем то и не начинала. Хотя она не злоупотребляла косметикой, собирание её для выхода в свет, наверное как и у подавляющего большинства женщин, занимало достаточно большое время, позволяющее их вторым половинам повалятся это время на диване и посмотреть телевизор.
-Ты деньги взял?  - спросила жена, заглядывая в зал и всем своим видом показывая что она ГОТОВА.
Олег уже давно уяснил, что ходить за продуктами надо на голодный желудок. Когда ходил сытым, то блуждал следом за женой по рядам и откровенно зевал. Голодный же желудок даёт подсознательные позывы мозгу и уже тот в свою очередь дербанит супругу – то хочу, это хочу... ещё и это… и так до наполнения пакетов. На худой конец, можно отнести тяжёлые пакеты в машину и вернуться с пустыми. А ещё можно заехать на оптовый склад, где и затарится под завязку, да подешевле.
-Давай зайдём на крытый рынок, за молоком – изрекла хозяйка и её «оруженосец», как прилежный домашний пёс засеменил вслед за ней на выход из «Пассажа» и в сторону прилегающего здания крытого рынка.
- Привет Олег,- улыбаясь молвил проходящий мимо крупный мужчина. Олег конечно же сразу узнал своего бывшего сослуживца по авиагарнизону, но в дружеских отношениях с ним не был и поэтому хотел ограничится рукопожатием.
Витя, - чётко всплыло в памяти имя встретившегося знакомого. Вообще то у Олега был один неприятный пунктик, мешающий ему в общении – он плохо помнил имена. Именно имена. На общую память не жаловался. Неплохо, на пятом десятке лет жизни заучивал стихи, помнил техническую информацию. А вот имена вылетали из головы, как правило, сразу после знакомства и то что он  вспомнил имя Вити, немного даже обрадовало его.
Рукопожатие явно затянулось.
-Ты где сейчас? Спросил Виктор
-Как наверное и ты. На пенсии, - ответил Олег, поняв, что разговора не избежать. Благо супруга пристроилась в очередь к прилавку с молочными продуктами, производства местного сельхозпредприятия.
-Да понятно. А в смысле где сейчас работаешь?
- На вахте. В Мулымском ЛПУ. После секундного замешательства Виктор продолжил. – А ты не мог бы мне дать номер телефона вашего отдела кадров. Понимаешь меня тут в «Лукойле» - сократили. Нашли крайнего. Так что я сейчас временно безработный и ищу, куда можно пристроиться.
Олег поморщился. Поглядел по сторонам. Почесал репу.
- Тут Витя такая ситуация. Недавно по моей рекомендации в ЛПУ на вахту принимали одного молодого парня. Я его кстати совсем не знал. Кадры попросили присмотреть в Югорске человечка. Я сказал жене. Та объявила у себя на работе. Её сослуживица предложила устроить к нам своего новоявленного зятя… Короче, не вдаваясь в подробности, тот меня сильно подвёл. И я твёрдо решил больше так не подставляться… Телефон, я тебе дам, но с условием, что ты на меня ссылаться не будешь.
-Договорились, сказал Витя, поспешно роясь в карманах и записывая телефонный номер. – А кем ты там работаешь, продолжил он?
-Простым машинистом... Пока Витя удивлённо открывал рот, Олег видя что жена оформила покупку, поспешно распрощался с собеседником и положив в более свободный пакет две коробки молока двинулся к выходу.
Такие вопросы всегда больно ударяли по честолюбию Олега и в первую очередь из-за них, он и не любил встреч со своими бывшими сослуживцами. Даже всячески старался избежать их. А в этом маленьком провинциальном Западно-сибирском городке, после расформирования авиаполка их ох как ещё много осталось.
Виктор, сделав ещё контрольный круг по крытому рынку, силясь вспомнить всё ли он купил, что наказала ему его жена, так же направился в сторону дома. Квартиру в Югорске, оно как пенсионер через военкомат, получил недавно. Та что была у него в находящемся поблизости гарнизоне, сдал городу.
Да уже несколько лет, как там  не гарнизон, а 7 пятиэтажных домов, да примерно столько же административных зданий, в коих живут семьи бывших военных и заселяемые городом взамен первых, горожане. Весь жилой городок авиагарнизона приняла на баланс администрация города и он стал  считаться просто микрорайоном Югорска, хоть и удалён от него на десять километров.
Расформирование авиагарнизона прошло, тогда во времена Ельцинского шашкамахательства, быстро и как большинство политических и экономических проектов того времени – бестолково. Точнее было бы сказать, преступно-бестолково. Одна приславутая приватизация, чего стояла. Кроме того громогласно было заявлено, что врагов у России теперь нет и армия ей не нужна. Кстати органы безопасности тоже.
И началась свистопляска. Воинские части и соединения ликвидировали, под предлогом реорганизации. Офицеров сокращали. Технику и вооружение распродавали. Авианосцы, ракетоносные подлодки, стратегические ракеты – всё шло с молотка или в металлолом. Фактически ликвидировали один из важнейших видов вооружённых сил - Противо Воздушную Оборону (ПВО), с её единой системой управления и оповещения, передав оставшиеся после «реорганизации» части ПВО в состав сухопутных сил. Хотя опыт последних вооруженных конфликтов и локальных войн (Югославия, Ирак), показал что именно эти части только и могут оказать противодействие массированным авиабомбардировкам и атакам крылатых ракет. Слишком всё это смахивало на предательство, причём на самом, самом верху.
Но дело сделано. Порядка двух сотен офицеров боеспособного авиаполка, оказались не удел. Относительно повезло тем, у которых на момент сокращения, была необходимая для начисления пенсии выслуга лет.
Виктор оказался в числе баловней судьбы. Его выслуга, в льготном исчислении составляла тогда 25 лет 3 месяца и 6 дней. Лет ему тогда было всего то 37. Пенсионер в 37 лет. Пенсия не весть что, но на прокорм хватало. Боялось тогда государство обижать огромную массу новоявленных пенсионеров. Бывшим военным пенсию выплачивали не просто вовремя, а в начале текущего месяца, в отличие от пенсионеров по старости. Гражданским, пенсию начисляли значительно меньше, с постоянными задержками да и за прошедший месяц, как зарплату. Он был здоров, красив, полон сил и желания ещё потрудиться.
Благодаря подходящим физическим данным: высокий рост, крепкое телосложение, да плюс необходимая военная подготовка, Виктор достаточно быстро и легко устроился в формировавшиеся повсеместно на предприятиях, службы безопасности. Раньше на проходных сидели бабульки и дедульки, кои другим общественно полезным трудом, в силу возрастных и физических ограничений, заниматься уже не могли. Тогда, в середине 90-х, их всех поувольняли и вместо них, а то и вдвое больше, да и с большими окладами, понабирали молодых, здоровых, трудоспособных парней.
Так оно стал начальником службы безопасности базы ПТОи К, занимавшейся комплектацией и хранением материалов для «Тюменьтрансгаза». Хорошее место. Достойная работа и приличный оклад. Одна незадача. Проблема взаимозачётов и платежей. В мутной водичке, смурных 90-х годов, кто то делал деньги не кидаловах, кто то из-за этого попадал на бабки. Если отбросить современные приблатнённые жаргонизмы, то надо говорить о процветании в прошедшее десятилетие жуликоватых людишек, которые брали крупные кредиты и не возвращали, брали крупные партии  товара и не расплачивались, создавали всякого рода финансовые пирамиды. В итоге за короткое время в бедной и разорённой постперестроечной демократией стране, возник довольно многочисленный класс «преуспевающих бизнесменов». Повсеместно широко использовались такие виды финансовых расчётов как бартер и взаимозачёт. Также широко применялись поддельные финансовые документы и реквизиты фирм однодневок.
Так вот Виктору, с его службой безопасности, кроме физической охраны территории предприятия, приходилось заниматься решением проблем взимания долгов, за поставки базы. Указания на объект воздействия, давал директор базы, а Виктор со товарищами, применяя меры силового и психологического воздействия вынужден был выполнять его указания. Чего греха таить, это была повсеместная практика, применяемая как бандитскими группировками, так и частными охранными структурами. Бандиты, например брали до 50-ти процентов от взимаемой суммы.
Несколько оборотов ключа и Виктор зашёл в квартиру. Поставил пакет в угол и стал разуваться в прихожей. Быт и внутреннее убранство двухкомнатной квартиры не поражали своей роскошью и изысканностью. Казалось, что жильцы ещё недавно въехали в эту квартиру. Везде чувствовалась какая то незаконченность и привычка жить в казённом жилье.
Подошедший рыжий толстенный и ленивый кот, начал было чесаться о ногу разувающегося хозяина. В дверном проёме зала появилась и встала упёршись о косяк Тамара.
-Не спеши разуваться. Вынеси-ка в контейнер мусор. А то провоняем тут все. Она неспешной походкой прошла на кухню, повозилась там с пару минут и выставила к ногам Виктора переполненное ведро, слегка поддав под зад коту. Кот в свою очередь, видимо привыкший к таким ласкам хозяйки, также вальяжно как и появился, удалился в зал.
Тамара, женщина примерно 45 лет, со слабыми следами былой красоты, запахнувшись в махровый халат прошествовала вслед за котом. Свою жену Виктор привёз из Прибалтики, где в своё время он учился в авиационном училище. В молодости, она была чертовски красива, под стать Виктору. Всю свою сознательную жизнь она не работала. Была домохозяйкой. Муж вполне обеспечивал её безбедное существование. К тому же в военных городках, с работой для жён всегда были проблемы. После переезда в Югорск, она также не проявляла желания потрудится и внести свой посильный вклад в семейный бюджет. Хотя надо признать устроиться на работу, сейчас во всей России проблема, а не только в военных городках. Тем более, когда тебе за 40.
Как переехали в город, Тамара от скуки и одиночества начала потихоньку попивать горькую. Известно, что алкоголь для женщин более уничтожающе действенен, чем для мужчин. Как только начинаются запои, так на лице женщины как в зеркале, это сразу отражается отёчностью, совершенно неузнаваемо изменяя черты лица.
Виктор посопев, нехотя опять обулся, взял ведро и отправился выполнять очередное поручение любимой жены.
Если бы один из их тогдашних «клиентов» в Нягани, после его обработки не написал заяву в милицию, сидел бы наверное и сейчас Виктор на тёпленьком местечке начальника службы безопасности. На суде ему пришлось взять всю вину на себя, покрывая директора базы и в итоге он получил 2 года условно и был уволен из охраны. Директор базы,  предпочёл быстренько уйти на пенсию и уехать из Югорска на Украину. И как говорится, остался бывший военный, опять у разбитого корыта. Несколько месяцев не работал, пока не подвернулась работёнка. Но там на дожимной насососной станции Ловинского месторождения нефтяного концерна «Лукойл», работая вахтовым методом оператором, нужно было физически вкалывать, по 12 часов в день.
А вот теперь, после нескольких лет работы нефтяником, он опять безработный пенсионер, несёт ведро мусора к ближайшему контейнеру, расположенному в прилегающем частном секторе. Сзади, пристроилась приблудная собачонка, тыкаясь носом в ведро. Семеня  четырьмя лапами и поминутно задирая голову, на обладателя рослой, внушающей опасение фигуры, она проводила великана до контейнера.
Опрокинув ведро, Виктор остановился, посмотрел на отскочившую из предосторожности собачонку и как бы извиняясь перед ней сказал –  Ну что брат? Нет у меня ничего. У самого семья не кормлена и дочь на выданье – и перехватив ведро в другую руку, целеустремлённо зашагал к стоящему поблизости коммерческому киоску. Пара бутылочек пива подешевле, должны были скрасить остаток этого дня.
Не откладывая в долгий ящик, на следующее утро он позвонил по данному ему телефону и как ни странно, прямого отказа не получил. Лариса Ярославна, так звали начальника отдела кадров, предложила ему прислать на их факс своё резюме и копию трудовой книжки. Ещё через неделю он получил вызов на работу по вахтовому методу в Мулымское ЛПУ.
Посёлок Мулым, встретил Виктора вечерними огнями двухэтажных строений,  и новеньким, только что сданным в эксплуатацию зданием  гостиницы. Половина третьего этажа отдана под вахтовое общежитие. Комнаты, по два-три человека, новенькая мебель, на полу свежий кавролин. В каждом номере холодильник и телевизор. Туалет и душевая в каждом боксе из 2-3 комнат. Кое где даже цветы. Похоже жить можно, подумал Виктор и на утро, побрившись и приведя себя в порядок, отправился в контору ЛПУ, оформлять своё поступление на работу.
Работа, надо было признать, оказалась тяжёлой. Чистить снег лопатой, крутить гайки здоровенными ключами, да зачастую с помощью кувалды. Всю смену почти в постоянном движении. Особо не посидишь, не покуришь. К тому же отношения с другими вахтовиками как то сразу не заладились. Он был значительно старше  и здоровее остальных.  Как и подобает новенькому держался обособленно. Компаний, до поры до времени, избегал. Пил один. А по сему, у других его сослуживцев, как это обычно случается, сложилось устойчивое мнение, что Виктор – пьяница. Парадокс заключается в том, что остальные пили практически не меньше,  учитывая разницу в количестве алкоголя на единицу веса, но пили все вместе. К этим регулярным общественным мероприятиям частенько присоединялись и сослуживцы из местных, когда попить на халяву, когда сбежать из дому от бдительного ока своих вторых половин и опять же попить. Когда пивка, когда водочки, а чаще и того и другого вместе.
В ходе одной такой общественной вечеринки в общежитии, Виктор, тоже изрядно поднагрузившийся, зацепился языком с местным молодым «аборигеном», неизвестной национальности, но с развитыми не по годам амбициями. Тот наверное возомнил, что ему, как возможному прямому потомку Чингисхана, можно писать в туалете мимо унитаза, не закрывая за собой дверь. Слово за слово. Державшийся явно вызывающе недомерок, начал оскорблять Виктора. Удар массивного кулака, вмиг переместил аборигена через дверь, в комнату, где гуляла та компания. А далее сработал широко известный в узких кругах эффект стаи. Несколько разгорячённых спиртным и видом своего поверженного собутыльника, молодых людей, кинулись как шакалы на Голиафа.
Несколько первых атак Виктору удалось отразить, но замедленная реакция, обусловленная принятой и им дозой алкоголя, всё же дала себя знать. Голиаф был повержен сатирами и низвергнут в Аид. Говоря по-русски,  он был отметелен, избит.
Это происшествие, в глазах поселковых обывателей, не прибавило новоявленному вахтовику авторитета.
Прилетев в Белоярский, Олег с ноутбуком за спиной, шагал из аэропорта к диспетчерской авиаперевозок «Газпромавиа». С некоторых пор, ноутбук являлся единственной ручной кладью, которую он брал с собой на месячную вахту. Было лето и по транспортной схеме предстояла пересадка в вертолёт, что бы продолжить свой путь на место работы в посёлок Мулым. При наличии зимника, добирались автотранспортом.
На встречу, таща по тротуару на тележке объёмную сумку, двигалась здоровая фигура, сразу показавшаяся Олегу знакомой.
- Привет Виктор.
Волокущий тележку поднял голову и остановился.
- О… Олег. Триста лет тебя не видел. Я всё таки устроился к вам в ЛПУ на вахту.
Олег был в другой вахте и к тому же в отпуске и не знал об этом и поэтому уточнил. – А на каком цеху?
- На пятом.
- А в какой комнате  общежития живёшь? Продолжал интересоваться Олег.
- Пока в 304-ой, но я хочу переселится в 302-ю.Это ведь твоя комната?
- Моя.
- Там ведь в твоё отсутствие никто не живёт. Я к заведующей подходил. Она сказала, что без твоего согласия не переселит. Ты же там свои вещи оставляешь? Так ты не против того, что бы я к тебе подселился, в твоё отсутствие?..
- Да нет. Не против. Я как встречу заведующую, так ей и скажу, что я не против, сказал Олег, почему то без особого энтузиазма  восприняв это предложение своего давнего знакомого и бывшего сослуживца.
Поведение Олега объяснялось видимо тем, что тот очень ревниво и требовательно  относился к своим «сожителям» по комнате. Несколько лет, ещё со старого общежития он создавал в своей комнате подобие домашнего уюта. Приволок из дома сделанный самим красивый деревянный журнальный столик на одной ножке, подставку для цветов. Развёл цветы, повесил занавесочки и фотографии своих родных и близких над кроватью у изголовья. Он гордился созданным им уютом. Знал об этом и персонал гостиницы.
Решив эту проблему, Витя поспешил в здание аэровокзала, где с минуту на минуту, должна была начаться посадка на вылетающий в Советский самолёт.  После месячного отсутствия, он летел домой.
Дальнейший маршрут Олега, проходил в прямо противоположном направлении, из Советского в Мулым.
Так они ездили некоторое время. Один туда, другой обратно. Один обратно, другой туда, и практически не встречались. Лишь осенью 2005 года, когда на цеху одного из них произошла пересменка между вахтами, получилось так, что приехав в Мулым, Олег застал свою комнату и кровать занятой Виктором.  Таким образом  «старожилу», пришлось поселиться в другом номере.
Новое место временного проживания понравилось больше. Постепенно из старой комнаты были перетащены все нехитрые пожитки: кастрюлька, сковородка, утюг, настенные часы, все цветы и журнальный столик.   Пути их всё равно не пересекались. Один ходил на смену в ночь, другой в день. Ни на работе, ни в общежитии они не виделись.
Подходя к проходной, Виктор приподнял голову и посмотрел в сторону трепещущих на флагштоках флагов. Три флага: российский флаг, флаг «Газпрома» и флаг с символикой «Тюменьтрансгаза». Для Виктора они выполняли роль обычных флюгеров. Глядя на направление их трепыхания или отсутствие таковых, можно было почти безошибочно прогнозировать погоду на ближайшее время.
Флюгеры показывали, что дует лёгкий северный ветерок, со стороны студёного в эту пору Карского моря, и глубоко врезающейся в западно-сибирскую низменность, Обской губы.  Последнее время Виктор стал ходить на работу пешком, что бы как бы постепенно въезжать в ритм трудовой активности.  Беспокоило его и некоторое ухудшение самочувствия. Особенно когда приезжал на работу. Фельдшерица, перед началом вахты, мерявшая давление, сказала, что «у вас пониженное давление». Наверное чутко реагирую на изменения погоды, подумал Виктор, но пообещал будучи дома сходить на приём к врачу и сделать кардиограмму.
До пятого цеха, от проходной, шлёпать ещё минут семь, с лёгким подъёмом. Расположившись на самом отшибе промплощадки, издалека три расположенные рядом цеха, напоминали оторвавшуюся от эскадры линейных кораблей на марше, небольшую группу крейсеров. Те же громадные остовы отблёскивающих металлом корпусов. Те же дымящиеся у линии горизонта трубы.  А вахтенный матрос Виктор Пылеев, шагал на борт своего крейсера, который находился в походе  уже третью неделю, и родимый берег он увидит только через 10 дней.
- Пылеев. Давайка дуй на крышу и закрой пяток дефлекторов- скомандовал вахтенный офицер, видя что Витя опять пристроился на кухне, с книжкой в руках. Однако пора спуститься с маринисткого полотна и называть вещи своими именами. Сменный инженер Хрумин, с самого начала невзлюбивший Пылеева, по возможности старался не оставлять своего подопечного без работы. Что бы как говориться «жизнь мёдом не казалась». Спустившись с крыши Витя только было направился в сторону, отгороженного на щите управления цехом, маленького помещения для приёма пищи сменным персоналом, как опять оклик.
- Виктор Семенович. Не соизволите ли вы любезный посмотреть и подкорректировать температурку на 57-ой, с явной издёвкой в голосе продекламировал Хрумин.
При попытках Виктора, как-то возразить, Хрумин, доходящий ему примерно до пояса, заходился на крик, местами переходящий в фальцет. Увы такова природа человеческих комплексов. Маленькие, при любой возможности стараются показать своё превосходство над большими. Как у Крылова «…ах Моська, знать она сильна, коль лает на слона».
Ноябрьская вахта закончилась 15-го и для Виктора и для Олега одновременно. Домой летели вместе. Даже в самолёте, места получились рядом. Олега это обстоятельство ничуть не радовало. Во-первых: сидя в самолёте Пылеев занимал сразу полтора места. Поэтому его соседу приходилось располагаться в проходе, сидя на краешке своего кресла. Во-вторых, Олег понимал, что в такой близкой обстановке и продолжительности полёта около часа, сокровенной беседы не избежать.
Так оно и вышло. Буквально через пять минут после взлёта, Витя начал лезть в душу, начав с самого болезненного, для своего попутчика и бывшего сослуживца вопроса.
-А как ты то оказался здесь на вахте? Ты со своей конторой? Неужели не мог найти места получше, спросил в лоб Виктор, прямо таки заглядывая в глаза и развернувшись в сторону собеседника, всем своим туловищем. В результате этого поворота, Олег чуть было не очутился совсем на полу. Однако попытка занятия прежнего места, помогла выдержать определённую паузу с ответом. К тому же отвечать  и откровенничать, совсем не хотелось.  По проходу авиалайнера прошествовала симпатичная стюардесса, предлагая пассажирам напитки с подноса. Что бы пропустить бортпроводницу, пришлось прямо таки интимно прижаться к попутчику.
Слава богу, Виктору хватило сообразительности и такта, не заострятся на этой проблематике, и после затянувшейся паузы он сам и продолжил.
- Ну понятно. Слишком сложный вопрос.
Самолёт уже набрал высоту. Двигатели монотонно гудели. Под крылом самолёта проплывали облака и проглядывающаяся в промежутках между ними земля. Тайга, болота. Болота, тайга.
- Ты может обиделся на меня, что я занял твою кровать и практически выжил тебя из комнаты? Попытался как-то продолжить разговор  развалившийся на сиденье верзила.
- Извини. Так получилась. Я не знал, что на вашем цеху перевахтовка между вахтами и никак не ожидал твоего приезда.
- Да брось ты. Никаких проблем. Не бери в голову. Попытался успокоить собеседника Олег, и что бы не показаться невоспитанным поддержал беседу с соседом, плавно переведя её на политику. Поговорить о политике, поругать власти на всех уровнях – это такая необъятная и неисчерпаемая тема, о которой любой российский мужик может говорить бесконечно. Причём даже в трезвом виде и при этом абсолютно позабыв о дамах, кои как правило тоже требуют к себе определённого внимания. Недаром в народе говорят, что у нас «каждый суслик – агроном». В подтверждении этого тезиса, соседи проговорили до самой посадки, в обсуждении актуальных проблем внутренней и внешней политики российского государства, сравнивая её с хорошо ещё помнимыми ими обоими временами периода развитого социализма. В полемике, как обычно, досталось всем первым лицам начиная с Путина, Ельцина и Горбачёва. Хвалили лишь Брежнева…
Зима в Западной Сибири, да и в большей части России и Европы, выдалась прямо таки лютой. Все разговоры о всемирном потеплении, сразу как-то сами собой, прекратились. Пиковая температура в Мулыме достигала минус 52 градуса по Цельсию. Причём жестокие морозы, не спадая и не давая передышки стояли две декады. Такого не помнили даже привыкшие к северу старожилы. Металл не выдерживал, лопались трубы, аварийно останавливались турбоагрегаты. Но не смотря на кризисную погоду, руководство ЛПУ, уповая видимо на известный русский авось и свою удачу, мер по усилению дежурных смен и служб не принимало. Только лишь после того как в результате собственного головотяпства пришлось остановить и в итоге разморозить коллектор горячей воды в жилом посёлке, пришлось организовывать авральные работы по ликвидации этой аварии. Пять дней в посёлке не было горячей годы. В результате  в деревянных двухэтажках, поперемерзали канализационные коллекторы, оставшиеся без тёплого пролива. В итоге, некоторые жители вынуждены были справлять нужду на улице.
Морозы ушли, но Виктор лучше себя не чувствовал. Идя вечерами на работу опять пешком (в морозы ездил на дежурке), ощущал себя Иисусом из Назарета, шествующим на Голгофу с крестом за спиной. Да, думал он, у каждого свой крест. Мой – эта каторжная работа и безработная жена с дочерью, недавно вышедшей замуж в Белоруссии, но по сути находящейся на иждивении у отца.
Подходя к проходной, издали бросился в глаза большой, броский плакат с фотографией их генерального директора, с агитационным слоганом «Павел Махальный – сила настоящей работы». В самой проходной, висели листовки поменьше. От имени губернатора автономного округа, в них призывалось голосовать за партию «Единая Россия».
- Хм. Усмехнулся превозмогая недомогание Виктор. Как они так умудряются перекрасится и вывернутся наизнанку? Задал он сам себе вопрос, прекрасно помня, что улыбающийся с листовки губернатор был при советской власти коммунистом и председателем окрисполкома, то есть руководителем исполнительной власти. Губернатор, говоря сухим юридическим языком тоже таковым и является, хоть по другому и именуется.
На щите управления тоже лежали агитационные буклеты «Единой России», настойчиво утверждающие «Все обещают – мы делаем». Да уж, листая буклет подумал Пылеев, - хорошо и легко заниматься делёжкой денег богатейшего природными ресурсами, нефтью и газом, региона. Вот и всё что они «делают», да и то неуклюже.
- Во как. Пишут, что богатеет Югра –богатеют жители. Темпы роста промышленного производства составляют от 8 до 11% в год. Забыли только сказать, или постеснялись, что в одном Советском районе в прошлом году сократили 200 работников образования, а в этом году 800 работников лесопромышленного комплекса, недоумевал Виктор.
Однако далеко не все работники цеха разделяли политическую платформу Пылеева. Например, его иной раз поражали высказывания их цеховой поломойки  Надежды и он с ней сцеплялся языками. Вроде на первый взгляд – простая уборщица. А взгляды как у раскулаченной (а может в своё время так и было). Где-то по телевизору видела передачу и давай на работе возмущаться, мол «Ленин, когда страна голодала, жрал в тихую красную икру и ананасы». Виктор оторопел от такого недалёкого, мягко говоря высказывания, и спросил у Надежды.
- А интересно наш президент Путин, разве не ест красной икры и ананасов, когда пол страны живёт за чертой бедности?
Надежда сначала открыла рот, не зная что сказать. А потом ответила как есть.
-Не знаю. Что там ест Путин. Отмахнулась рукой и собралась уходить со щита.
Виктор тут же её подсёк своим замечанием.
- Так как же ты можешь с такой уверенностью утверждать, что ел почти сто лет назад Ленин. Тебе насвистели про него с экрана, а ты уши развесила и веришь… Ладно успокойся.  Не только ты одна.  А сам подумал, вот такие как она и голосуют за «Единую Россию». Да уж, господа политтехнологи, своё дело знают.
10 февраля, утром сразу со смены, Виктор чувствуя себя плохо, пошёл в местное медучреждение. Фельдшер Нуйко Алевтина Ивановна, померив давление и осмотрев пациента, дала больничный лист и предложила обратится тому в Белоярскую  поликлинику.
- Нет. Пожалуй я дождусь здесь окончания вахты и со своими, бесплатно поеду домой, а уже там обращусь в больницу, по месту жительства.
 Алевтина Ивановна настаивать на госпитализации не стала.
13 февраля Витя был у себя в комнате и смотрел телевизор. Через день он должен был уже ехать домой. После обеда смотрел  женскую лыжную эстафету на Зимних Олимпийских играх в Торино. Заглядывал в соседнюю комнату, разделить радость победы команды наших девушек, ставших вторыми и завоевавших серебряные медали.
Через некоторое время сосед заглянул к нему в комнату и обнаружил его сидящим на стуле в неестественной позе… Так тихо и обыденно, на 46-м году своей жизни, Витя Пылеев скоропостижно скончался.


- Давай. Давай. Тужься миленька. Помогай нам. Подбадривала и одновременно упрашивала, лежащую на родовом столе девушку акушерка. Здоровенный и полноватый доктор пыжился над животом роженицы, пожалуй ничуть не меньше самой пациентки. Из под его белой шапочки, на гладкое и сально-лощёное лицо, от виска стекала не первая уже струйка пота.
Наконец после несложных манипуляций врача, родовой зал огласил первый крик новорожденного младенца.
- Мальчик,- сказала протиравшая небольшой, всего около трёх килограммов комочек, медсестра.
В этот же день, за несколько тысяч километров от Мулыма, в небольшом белорусском городке Брагин, в 18 часов 25 минут, появился на свет внук Вити.


Рецензии