Глава 1. Осенняя дорога

Осенний, стылый день был почти на исходе.. тоскливо свистел ветер шевеля голые ветки деревьев. Припорошенная снегом, чернеет вспаханная земля. По серому небу, цепляя  космами туч верхушки деревьев стремительно неслись облака. Глубокая осень девяносто четвертого года. Вдали зазвенел нарастая гул, показались черные точки грузовиков. Машины вырастали приближаясь. Снежная жижа под шинами с шорохом разлетелась в стороны. С воем налетели, промчались удаляясь все дальше и дальше пока не растаяли в серых сумерках. И снова одинокий ветер гудел над древней ставропольской степью, рассказывая поникшим деревьям об том что видел, что было, что будет дальше...
В кабине было тепло. Машину мягко качало когда водитель не отпуская педали газа бросал грузовик в плавный поворот. Треск клапанов и журчащая печка почти не мешали разговору, и как водиться, долгий путь скрашивала купленная в придорожном ларьке местная самопальная водка. .. – Монахова говорите? Среднего роста капитан, одетый в новенький камуфляж перекинул в угол рта сигарету и разлил остатки спиртного по разнокалиберной посуде. Убрав ладонь с обтянутого камуфляжем упругого женского колена, поднял  вверх пластиковый стаканчик – Взяли дружно! – Сидевший почти на коленях тощенький прапорщик, хозяин груза КАМАЗа, одним глотком прикончил содержимое и схватил дольку соленого огурчика. Торопыга однако.. Неторопливо выцедив водку капитан медленно выдохнул и не спеша затянулся сигаретой. Солдат водитель не отрывая глаз от бегущей ленты дороги вполуха слушал пьяный треп и дисциплинированно молчал занимаясь своим делом. – Что-то душно.. – заметила раскрасневшаяся от вина и пристального внимания женщина. – Сейчас окошечко приоткроем. – Ощущая бедром приятную мягкость женского тела капитан потянулся к ручке приспустить стекло. – У вас фамилия как у моей сестры.. – весело балагурил старательно смотря в лобовое стекло. Женщина смотрела туда же. Сморенный жарой и одуряющей водкой прапорщик затих на плече и постепенно оживленный  разговор смолк. Подогретый спиртным жар прошел и офицер почти не обращал внимания на прильнувшую с другой стороны кладовщицу. Бегущая под колесами однообразная лента завораживала движением, так же  однообразно  текли вспять и мысли, туда.. где осталась таежная застава.

2

В желтой с белыми пятнами снега степи показались голые купы деревьев. Хутор Дыдымкин. С гладкого асфальта машины нырнули в глубокую, раздолбаную колею ведущую к постройкам, закачались как корабли на крутой волне. Показался кирпичный забор исправительного учреждения с вышками часовых, единственная улица населенного пункта и конечный пункт путешествия – военный городок конвойного батальона, вернее, бывшего батальона.
Машина въехала  в огромную лужу грязи, почти миновала её и остановилась приткнувшись краем к более-менее сухой тверди. Серые осенние сумерки совсем сгустились. Выгрузив сумки капитан озирался в поисках добровольного помощника, но как назло рядом не оказалось ни одного солдата. Машина взревела мотором и ушла к складам на разгрузку. –  Эй, воин! – Трофимов помахал рукой пытаясь привлечь внимание. Воин скрылся за длинным складом. Может не заметил? Ну да, как же.. и снова, все как вымерло.. – Товарищ солдат, ко мне! – рявкнул капитан пробегавшему   невдалеке солдату. Солдат, бежавший до этого  ровной рысью, перешел на галоп и растворился в надвигающейся темноте. – Черт.. – капитан растерянно озирался. Сумки он мог донести и сам, но вот куда?  – Кого я вижу! – радостно завопила  вывернувшаяся из-за угла долговязая фигура распахивая длиннющие руки для крепких, и дружеских объятий. Трофимов облегченно вздохнул – Маслов! Привет.. А я тут стою вот и не знаю, куда податься? – За старшим лейтенантом стояло несколько солдат хмуро разглядывавших приехавшего офицера. – Привет - привет.. – тискал прибывшего Маслов и радостно, недоверчиво ухмылялся. Происходил обмен должностями. Трофимов принимал роту Маслова, а Маслов переводился на его место в батальон, который еще только комплектовался. Таким образом, он обеспечивал себе минимум полгода спокойной и счастливой жизни и его радость была вполне понятна.  Маслов кивнул солдатам на сумки – Взяли, и в казарму. Бегом!! – Густая, жирная грязь мгновенно залепила вычищенные до блеска ботинки. Осторожно шагая следом, капитан разглядывал расположение.
Типичный военный городок. Асфальтированный плац, вместительная двухэтажная казарма белого кирпича. Двухэтажное же здание штаба с лабиринтом комнатенок и комнатушек неизвестного предназначения. Спортзал, кирпичная одноэтажная столовая, угольная котельная, боксы, вместительные  здания складов.. Типичный проект, на который он нагляделся еще на БАМе. Всю немаленькую территорию огораживал двухметровый забор из красного кирпича, за который где-нибудь в Соликамске, отдали бы не одну заключенную душу. Но конвой сократили, взамен наняли по контракту, осевших в этом благодатном месте, бывших зэка. Всех все устраивало, чего в этом случае ломать головы? С самим городком тоже сначала не знали что делать, для экономии средств, предполагалось оставить его  на разграбление местным, и кирпич долго не залежался бы, но.. но под боком была Чечня.  Разросшаяся и привыкшая к благополучию и халяве. Если вспомнить прошлое, то была тогда такая фишка в советское время, во всех «братских» республиках обвинять во всем русских и Россию, в том что они де – пьяницы, оккупанты и рабовладельцы в одном флаконе. Но стоит их выбросить,  эх тогда они и заживут! Но что-то пошло не так, и благополучие сошло на нет, вместе с убегавшими кто куда может, оккупантами и пьяницами. Потому что хреново им стало жить среди «братьев».. хотя,  кому как. Местные, как оказалось не братья, жили весело, с огоньком. Грабеж и изнасилование стали массовым чеченским видом спорта, в коем участвовала большая часть населения, так что безвинных там просто не осталось. Так или иначе, поимели от этого все, и это стало главным в образовавшейся круговой поруке.  Если постоянно брать и ничего не ложить, заканчивается что угодно и довольно быстро. Республика была маленькой, и грабить стало нечего и некого довольно быстро, а жить на что-то надо. И где взять? А есть, есть такой способ. Он называется – соседи. База удурчающе проста. – Ведь пользовались же подлые соседи угнетенностью чеченского народа, наживались на этом, так? Грабили несметные богатства, обманывали доверчивых вайнахов..  Вывод из всего этого простой и незатейливый – пусть теперь за это платят. Вот так, с легкой руки, вооруженные грабежи и захваты на границе стали обычным явлением.
Вот в опустевший городок конвойного батальона и въехал прикомандированный батальон оперативного назначения. БОН, а затем и ПОН. Простодушие соседей, надоело всем.
 Цены до этого, на дома в приграничной полосе были бросовые, кому охота быть убитым и ограбленным или уведенным в рабство? Никому, вот народ и разбегался. Но как только появились военные,  цены сразу поползли вверх, да и переезжать многие передумали, ну кому они нужны? Да и  мантры правозащитников клеймящих НКВД – ВВ – ВС по всем каналам свободных СМИ, среди местного населения практически не поддерживались и хуже того больше не одобрялись.
– Давай сразу командиру части доложимся что ты прибыл – озабоченно, в радостном нетерпении тер руки Маслов. – Давай.. – Трофимов флегматично пожал плечами. Выйдя на асфальт обтопал ботинки и следом за старшим лейтенантом поднялся на второй этаж штаба. Темнотища.. грязные, запыленные стекла и тусклый свет самой мутной лампочки в мире едва освещал коридор окрашенный в какой-то непонятный колер. Лет эдак пять назад, краска была посвежее и вероятно вызывала у обитателей светлое чувство радости. Остановившись у темной двери с коряво написанной тушью табличкой «командир», Маслов поплевал на ладони и пригладил непокорно торчавшие вихры. Заговорщицки подмигнул. Стукотнул в хлипкую дверь и не дожидаясь ответа рванул ручку – Рразрешите!!?
– Кто? А, Маслов.. – сидевший за облезлым письменным столом сухощавый, с резкими чертами лица подполковник недоуменно посмотрел на торчавшего в дверях старшего лейтенанта. – Тебе, чего? – Маслов сделал шаг в сторону и на пороге кабинетика показался Трофимов. – Трофимов!? – командир полка удивленно вскинул брови и оторвался от груды бумаг лежавших на столе. – Тебе чего здесь надо, ты зачем приехал?
– Я? – Трофимов удивленно посмотрел на командира и на поднявшего лицо вверх, Маслова.  Ветер со свистом сквозил через щелястые оконные рамы. Желтая лампочка на потолке бросала косые лучи ущербного света. У капитана вытянулось лицо – Вы же в телефонограмме...
– В какой еще, телефонограмме? – командир полка с отсутствующим выражением перевел взгляд на Маслова и тот потупил глаза. – Маслов, не слышу. В какой телефонограмме? – старший лейтенант неубедительно закашлялся. – Так, вы же подписали.. – наконец справился с неожиданным приступом недомогания старлей. – Я? Я подписал? – подполковник задумался и оценивающие смерил взглядом Трофимова.   – Ну, может и подписывал.. – неуверенно согласился он и выжидательно посмотрел на капитана. Трофимов промолчал. Капитан был из тех людей, которые боялись как бы без них не закончили войну. А что она будет, никто уже и не сомневался. – Хорошо – командир не стал вдаваться в ненужные, и никого не интересующие подробности, деловито взял ручку –  Раз приехал, принимай роту. На все про все, три дня. Успеешь? – Более чем достаточно, вопрос был формальный и Трофимов небрежно бросил – Так точно.

3

Двухэтажная казарма  была переполнена. На широкой лестнице стояла густая очередь  вооруженных, одетых в полную бронезащиту солдат. Шла сдача оружия после полевых занятий. В большой комнате отгороженной от общего коридора мелкой железной решеткой, расставлены металлические ящики для оружия. Штатные пирамиды плотно забиты оружием и их не хватало. Оружие стояло в самодельных полевых пирамидах, лежало в ящиках, грудами стояло в углах. Одновременно, в комнате суетилось несколько сержантов принимавших оружие каждый от своего подразделения. Теснота, давка.. Тут же, в коридоре строится еще какой-то взвод, а под ногами у всех, равномерно размазывая грязь по рваному линолеуму елозили дневальные сдавая суточный наряд. Через них, изрыгая проклятия падал то один то другой зазевавшийся воин.
Протолкнувшись сквозь раздавшуюся толпу Маслов пинком растворил какие-то двери и ввалился в комнату сплошь заваленную коробками, стопами и другим необходимым военным барахлом. Ага, ротная кладовая.. Она же канцелярия. Она же, ротный штаб, столовая,  место отдыха для особо ценных людей, к коим в первую очередь относится сам ротный, и  место для неофициальных встреч с гостями из дружественных подразделений.
Если действовать осторожно и не спеша, то можно пробраться к затянутому для тепла  мутной полиэтиленовой пленкой,  единственному грязному окну. Здесь места побольше. Стол для бумаг, на стене полка, ящики вместо табуреток.  В углу, за горой  вещмешков сбились в кучку трое солдат. Уставились шмыгая носами. Трофимов кинул взгляд –  баа, а лица-то знакомые, с учебной роты бойцы. Пока формировались  батальоны нового полка, Трофимов пропадал на учебном пункте командуя никогда  не убывающей учебной ротой. Менялись солдаты закончив курс молодого бойца, менялись сержанты приехавшие из учебок, менялись взводные офицеры. Командир учебной роты оставался прежним. Трофимова знал в лицо весь рядовой и сержантский состав полка. 
За столом, в зеленой ученической тетради старательно писал худенький, небольшого роста старший лейтенант. – Мой замполит. Старший лейтенант Дергунов – отрывисто представил Маслов. Заместитель по воспитательной работе как  и должно лицу духовного звания, выглядел тощеватым и заморенным. В общем-то, это так и надо. Когда духовный воспитатель не в меру развит телесно, то ему слов для убеждения уже не хватает. А он же как мать, должен быть для них! К нему, должны идти  и плакаться бойцы на сурового командира и прочие тяготы службы. В беседе с ним солдаты должны спускать «пар» и слушать благостные советы.
– Вы наш новый командир?
– Да! – за Трофимова ответил Маслов явно не настроенный на мирный разговор. Кивнул на дверь – Давай замполит, сходи проверь чем взводные занимаются. – Собрав бумаги, тот молча вышел. – Вы тоже, слиняли на хрен.. – рыкнул Маслов и присутствовавшие солдаты торопливо засобиралась на выход. Помолчали. – У тебя что,  не лады с ним? – Трофимов, медленно разминая сигарету обводил глазами кладовку, остановил  взгляд на товарище. – Да ну, умный очень.. – Маслов сморщился и перевел разговор  –  Водку привез? – Капитан ухмыльнулся  – А то! Но, вечерком соберемся. Давай, показывай как тут что, устраиваться надо. 
Общая спальная комната, большое и гулкое помещение с высокими потолками, бывшая ленинская комната, надо полагать. Полы облупленны и грязны.  Кровати в один ярус. Ближе к окошку, на жидкой полочке сиротливо тускнел экранчиком старенький "Рекорд". От него тянулись какие-то  провода в виде антенны. Голо, обшарпано, неуютно и холодно. Брр.. Тут же, на небольшом помосте, притулилась черная железная печка, в форточку забранную железным листом уходила ржавая же обгорелая труба. Несколько кроватей заняты, спят. Остальные на занятиях. Застелив свободную кровать Трофимов осторожно открыл дверь в грохочущий солдатским сапогами и голосами коридор. Впечатление было такое, что за дверью бегает сразу несколько маневровых поездов. На улице окончательно стемнело и в коридоре загорелись экономные, сто ваттные лампочки едва-едва разгонявшие сумрак. Из распахнутой настежь двухстворчатой двери вместе с человеческим потоком сочился холод.  В капитана со всего маху врезался солдат несшийся на призывной вопль сержанта. – Стой!! – Трофимов чуть не растянулся на полу, едва удержался, но цепко держал обидчика. Солдатик трепыхался как воробушек, под ладонями прощупывалось теплое худое тельце. Вжав голову, испуганно смотрел на офицера.   – Ты куда это  разлетелся? Смотреть надо.. – назидательно выговорил Трофимов отпуская солдата, вместо телесного, ограничившись моральным внушением. – Так точно! – бодро чирикнул тот и исчез. Хмыкнув, капитан толкнул дверь кладовой.  Там тоже тарарам. Каптерщики судорожно рылись в ящиках и сумках. – Куда задевали мой ежедневник … чем вы тут занимаетесь? … – обиженно ревел ротный, и время от времени, пролетал тяжеленный ботинок. Кладовщики с удвоенной энергией зарывались в барахло. Облегченный вздох пронесся по помещению – нашли..
– Молодец солдат! – Маслов милостиво потрепал отличившегося и позвал  капитана – Пошли на совещание, заодно представишься сразу. 

4

Штаб батальона прямо по коридору. Несколько солдатских кроватей, стол с мутными гранеными стаканами и оббитым электрочайником, колченогие стулья.  Командиры рот гремели мебелью рассаживаясь по местам. На жалобно скрипевшей кровати сидел угрюмый верзила и исподлобья наблюдал маленькими свинячьими глазками. Штатный комбат  был в отпуске, и его обязанности исполнял начальник штаба батальона, капитан Серов. Выше среднего роста, упитанный, рукастый и плечистый детина. Лицо  при разговоре с подчиненными всегда насупленное и недовольное, как будто у него постоянная зубная боль, и он делает оочень большую услугу разговаривая с тобой.  Но когда Серов разговаривал с начальством, происходила чудесная метаморфоза и всем сразу становилось ясно, какой это добродушный и веселый парень с открытым и улыбчивым лицом.
Худой и жилистый замкомбата по воспитанию, капитан  Черкасов был хоть и хитрожопым, но в целом безобидным. Когда-то, он так же числился на учебном пункте, но уже начальником оного. В учебный процесс не лез, и занимался исключительно своими и бумажными делами. Батальонным тылом командовал лейтенант Быков. Совсем ещё молоденький лейтенантик, но на майорской должности. Лейтенант был из последней когорты  выпуска тылового училища, перед его безвременной кончиной. Вместе с сокращением вооруженных сил, сокращались и училища. Техникой и вооружением ведал капитан Матросов, коренастый, вечно унылый и чем-то озабоченный человек средних лет. От него постоянно воняло унынием и недовольством.  Трофимов так до конца и не понял, он по жизни был такой или это был его фирменный стиль командования? С начальством, морщины на роже так же разглаживались и он выглядел бодрячком.  Кстати, армеец.. 
Офицеры ВВ сильно отличались от офицеров СА, особенно это чувствовалось вначале.
С разрастанием анархии в стране, Внутренние Войска увеличивались а армейские сокращались. Поэтому армейцев в полку становилось все больше а порядочности и порядка, меньше. Спецы по технике и тяжелому вооружению поступавшего в войска,  и часто шли в одном комплекте. Разгрузиться краснознаменная дивизия или полк, имени… в чистом поле на заброшенной станции, построиться. Им приказ зачитывают, что они теперь «вованы» по жизни, а кто недоволен, тот пусть валит на все четыре.. это после Германии-то или другой страны бывшего Варшавского Договора! Лишнюю броню – нах, реактивную артиллерию – нах, все что крупнее 76 мм, тоже нах.  Внутренний враг, это вам не внешний супостат. Его вовсе не надо вбивать в землю и разность по молекулам вместе с городами и другими важными, народо хозяйственными  заведениями. Крамолу нужно аккуратно выковыривать.  Поэтому минометы не больше 82, артиллерия не старше 76.
Если коротко, в чем заключена разница между двумя братишками – СА и ВВ ?  У армейцев вообще сильно развита кастовость и пренебрежительное отношение к любому, кто ниже званием или должностью. Масса. Массовое сознание и массовые действия. Армия бьет сжатым кулаком, ВВ – растопыренными пальцами, в виде застав, отдельных рот и объектов раскинутых на десятки километров. И рассчитывать на чью то помощь и поддержку, им точно не стоит. Отсюда самостоятельность мышления и действий. Правда и против них, не танки и пехота. Диверсанты, разведчики, террористы и прочая малокалиберная сволочь, которая кружит по волчьи выглядывая малейшую щель или неувязку. И не дай Бог, если оплошаешь..
– Новый командир пятой роты – уткнувшись в тетрадь, представил Серов новоприбывшего. Капитан встал. Сел. Как он понял, на этом представление и закончилось. – Сколько командир дал времени на приемку? – поднял взгляд маленьких колючих глаз начштаба. 
– Трое суток.
– Принимайте дела, но на совещаниях быть ежедневно.
– Понял. – Начштаба насупился, недовольно зыркнул – Не понял, а есть! Привыкайте к порядку, товарищ капитан.. садитесь! – Трофимов молча сел. – Плохо.. он что, раньше в бандитах был? К порядку, ббблин.. Собрание шло своим чередом. По очереди отбубнили батальонные, коротко буркнули ротные. Остальные сидели молча, не проронив ни звука. – Свободны! – скомандовал Серов и поднялся разрешая идти. Небольшого роста офицер, с пронзительными чертами лица на выходе догнал, хлопнул с размаху капитана в плечо – Ну что, обновили? – Трофимов обернулся, вяло пожал руку командиру четыре, капитану Боярченко  – Да уж.. 
Замполит Боярченко, старший лейтенант Гогия подошел с другой стороны – Не обижайся, у нас вечно так. Знай куда попал! – Трофимов отмахнулся и сделал приглашающий жест – Да  хрен с ним! Господа офицеры, приглашаю отметить назначение!
– Это можно, это сейчас, после совещания… – толпа офицеров одобрительно загудела и прокатилась дальше по своим ротам. В кладовке было  пусто. Капитан с досадой бросил на стол ежедневник – Ну бляха...
– Эт что.. – Маслов ухмыльнулся и почесал мощный загривок. Хлопнул крышкой ящика. Вытащил кружки, копался ища закуску – Вот бля  комбат приедет, тогда начнется мозгоебство! А Серов  нормальный, по сравнению с ним. – Маслов вынырнул из ящика посуду – Не забудь пузырь ему отдать, а то он злопамятный, сука. И с  Боярченко будь   поосторожней, доказательств нет, но.. сам понимаешь.
– Да ты что!? Олег? Боярченко? 
– Олег, Олег... – усмехнулся Маслов и опять нырнул вниз – Ты еще просто всех дел не знаешь – глухо гудел его голос – Пользуйся бесплатной информацией пока я добрый. Домой каждое воскресение только его отпускают, у него тут своя тачка стоит. Он только с начальником штаба или комбатом ездит, для остальных мест не хватает. То движок плохо тянет, то с колесами проблема.. Ну что, по маленькой пока остальных нет? Нам ведь поговорить еще надо.. – Взяв бутылку Маслов плеснул по кружкам. Подперев голову рукой, Трофимов рассеяно курил стряхивая пепел в пустую банку из под тушенки, слушал. – С нас что взять? Народ мы бедный. А он, то медку начальству подкинет, то мяса, то шкурки от нутрий. Домой всех возит. Самый лучший командир роты в батальоне! Он премии каждый месяц получает, а мы выговорешники. Вот постой, Серов уйдет в академию, начальником штаба его поставят.. –  все это как бы в шутку, Маслов рассказывал с улыбкой, но видно нагорело. Всех этих дел капитан не знал, сор из избы никто не выносил, а сейчас он свой, тем более старлей  уходил в другой батальон. Маслов захмелел – На мое место комбат планировал Гогию, с четвертой, а тут тебя пропихнули. – Маслов с сочувствием посмотрел, вздохнул  – Сожрут тебя здесь, будь осторожнее. Комбат как узнал, все ходил, плевался. – Трофимов от такого сочувствия только крякнул и взял поллитру. Час от часу не легче.. долив в кружки  поднял свою и бесшабашно ухмыльнулся – Аа..  бывают в жизни огорчения! – но стало неуютно, муторно на душе стало, как будто с размаху вляпался в помои. В дверь забарабанили, ввалились офицеры  .. – Ага! Попались на месте преступления! Водку втихаря лопают! – Рассевшись кто где мог, задымили сигаретами. По облупленной крышке стола бухнула кирпичом ржавая буханка, тут же в неё вонзился штык. Истекая обильным соком, разрезанная на несколько частей большая ядреная луковица развалилась по тарелке. Топорщились рваными краями крышек несколько банок тушенки с грустными портретами  упакованных буренок. Посуды не хватало.  – Павлуха! – заголосил Маслов в сторону двери. В проеме появился здоровенный солдат. На широком, невыразительном лице выделялись плутоватые глаза. – Давай кружки еще. – Солдат проворно обшарил закутки, поставил загремевшую гроздь на стол. Сорвав с бутылок тоненькие пробки Трофимов расплескал водку. Пронзительно запахло спиртом – С прибытием! Кружки дружно грохнули. Водка ушла  и пошли обычные в таких случаях разговоры. Тема одна и та же, ожидался ввод войск в Чечню. Всех мучил  один  вопрос – когда?  Бывший начальник кадрового отдела армейской части, а ныне командир шестой роты капитан Каретников встревал в каждый  разговор  и возбужденно махал руками перебивая собеседников.. налысо обритая голова топырилась ушами, и вместе с покатым лбом делала его похожим на мартышку. Шевельнулась неприязнь, но Трофимов задавил неприятное чувство. Слишком мало знаком человек что бы делать какие-то выводы. Взводный четвертой, лейтенант Карпов досадливо отмахнулся от настырного собеседника – Да пошел ты…