Поиск доски

                Верно ли, что горчичники не следует ставить через газетную бумагу?
                "Вечерняя Москва" от 18.11.84, рубрика "Врача вызывали?"

    Железная дверца, дважды в день с регулярностью стула утоляющая праздный и бессмысленный инститнкт новизны (погода, спорт, курс доллара и программа), на сей раз отомкнула нечто долго и вожделенно жданное. К ногам Ивана Петровича упал продолговатый квадратик плотной бумаги. Проковыряв по обыкновению в углу дырку мизинцем, засунув его поглубже и продвигаясь к краю, ИП уже знал, что его ждёт давно не испытанное наслаждение. Беглого взгляда на конверт было довольно, чтобы концептуализировалось: "ответный ход!!!" Злоключения минувшего дня с неразношенными ботинками, безвременно почившей бабусей, автобусной топтанкой, нудной тягомотиной семинара, не скрашенной даже нечаянным изучением трусиков Нины Изольдовны, - всё это принадлежало архаичному "вчера" подобно промелькнувшему за окном курьерского полустанку с развевающимися на ветру простынями, сопливыми придорожными ребятишками и тоскливой козой.

    Ещё раз пошарив в недрах свежевыкрашенного ящика и не обнаружив там ничего кроме пары обгоревших спичек, ИП подтянул рейтузы, кинул взгляд на штемпель и с удовлетворением отметил, что почтовое ведомство так и не научилось вскрывать корреспонденцию незаметно.

    Понизу сквозило и в тапках зябло. Грузно перешагивая через ступеньку (после сорока он взял на вооружение такой способ передвижения) ИП поднялся к себе в бельэтаж. Марфуша уже накрывала на стол, старший как всегда опаздывал, сонного младшего усаживали на горшок. Зажав подмышкой конверт, ИП прошествовал в кабинет и взял трубку.

    "Наум Игнатьевич? Да, это я. Спасибо, дорогой. Что ты говоришь? И в 125-й ничья? Нет, ещё не смотрел. Слушай, Умчик, отпиши ты меня сегодня часов до 12. В ЦПЗ. Да, понимаешь, вчера у Вадима на поминках... Зверски голова болит. Поставь там мой пакет на нашего монстра. Часа на 2, можно третьим приоритетом. Выдачу? Выдачу выбрось, всё равно там ошибки. Ну, будь".

    Только за второй чашкой кофе, поудобнее устроившись в раздолбанном двумя поколениями детей и пятью поколениями четвероногих кресле, развернул ИП хрустнувший листок и углубился в созерцание. Поначалу увиденное поразило его своей тривиальностью. Своим последним ходом ИП по праву гордился. Это был классический тихий ход, таящий в себе неисчислимые угрозы. Увидев его, большой знаток из соседнего блока Федот Иванович, в свободное от Игры время служивший сантехником в ЖЭКе, тихо крякнул, как после махонькой, и закусил ус. Для сколь-нибудь знавших Федот Иваныча это был верный признак, что дело серьёзное. Полученного сегодня ответа, однако ИП не ожидал.

    "Ах, вы так? Ну тогда мы так! Нет, так нельзя...",- самозабвенно бормотал ИП, нервно катая хлебный мякиш. Что-то было неправильное, необычное в ответе оппонента.

    "Сдаётся он, что-ли?",-мелькнуло в подсознании, но тут же ИП с негодованием отверг эту мысль, зная коварство своего давнего соперника. Нужна была Доска. ИП заглянул в секретер. Ничего кроме прошлогодних отчетов, протоколов опытов, пожелтевшего номера "Ведомостей" да пачки гусиных перьев, подаренных к теперь ещё далёкому юбилею.

    "Марфуша! Ты не видела мою Доску? Может быть дети брали?",- ИП осторожно приоткрыл кухонную дверь.

    "Ну что Вы опять, ей-богу? Чуть што - сразу Марфуша, дети... Сами, небось, куда-нить и засунули. Вона третьего дни с Федот Иванычем в гостиной играли, с тех пор ее и не видела".

    "Иваныч свою приносил, а моя-то где?",-риторически пробубнил, ретируясь, ИП больше для порядку. Правду сказать, Марфуши он побаивался.

                Сколь капризно вдохновение, посещающее нас врасплох,
                без звонка, в период напряженной борьбы с ускользающим мылом,
                расчёсывания свалявшейся шерсти четвероногого друга или
                сердечного обмирания при вколачивании Спартаковского гола во
                французскую сетку после подачи справа!

                (Из меня раннего неопубликованного)

                Назидание о проблеме выбора

    Оставим на время нашего героя, ворошащего в поисках своего утраченного сокровища груды игрушек в детской и хлопающего дверцами бесчисленных чуланов, чуланчиков и шкафов-купе. Обратимся непосредственно к личности ИП, столь поверхностно обрисованной нам Автором в начале его эпохального произведения.

    Итак, кто же такой, или точнее, что же такое Иван Петрович Косых, чиновник средней руки петербургского НИИ ВУА? Несомненно, подобно Онегину, Печорину и бабе Яге это - типичный представитель своей эпохи, я бы даже выразился (но в общественном месте это неприлично) - её апологет. В самом деле, кто как не ИП томим сначала неосознанными, а затем всё более и более осознаваемыми противоречиями триединого комплекса - старушка, семинар, кино? Проблема выбора нетупикового пути на иерархическом дереве целей, которую волей Автора непрерывно и безнадёжно решает г-н Косых, это и есть по-существу невербализуемая формула, подставляя в кою наши конкретные деяния, мы и получим в итоге судьбу, реализующую наше жизненное предназначенье.

    Внимательно следите за ходом моих разглагольствований!

    СЕГОДНЯ, ЧУДЕСНЫМ АПРЕЛЬСКИМ УТРОМ ИП вышел из дому, чтобы отправиться туда (в магазин, на работу, к бабе, на Кузьминское кладбище итп итд), куда, как ему КАЗАЛОСЬ, ему было нужно СЕГОДНЯ, ЧУДЕСНЫМ АПРЕЛЬСКИМ УТРОМ перенести свое тело в пространстве.

    Милый, смешной ИП! Останься он дома ровно на 7 минут и 2 секунды как телефон в его кабинете Директорским голосом предложит ИП срочно готовить объективки, характеристики и дагерротипы для поездки на Учредительный Съезд Умственных Активистов в Лондоне, где многолетний труд ИП наконец-то получит международное признание и спустя месяц он триумфально вернётся на родину, проведёт серию станущих впоследствии классическими экспериментов, доказывающих унилатеральное гипоталамическое представительство высших умственных функций, получит твердую валюту на переустройство своей лаборатории, реорганизуемой в скорости в Научный Центр Мыслеприкладства. Его именем назовут ледокол.

    Впрочем, разве в этих 7 с копейками минутами дело? Чёрт бы с валютой, гипоталамусом и активистами Лондонскими с их умствованьем. Плодоносна ныне земля Российская великими, есть кем ледоколы называть.

    Пусть послали на съезд Йокобабова из соседнего департамента, так он не только славы научной - джинсов попсовых жене привезти не смог, малы оказались. Вот что обидно: взять бы ИП билеты не в 6-й, а в 16-й ряд партера тем самым ДОЖДЛИВЫМ СЕНТЯБРЬСКИМ ВЕЧЕРОМ, когда от нечего делать забрёл он на Герцена и по старой студенческой привычке решил отрастить в своей душе еще пару лепестков прекрасного с Баховой помощью.

    Стоп! Нельзя нам с тобой, дорогой Читатель, просто не имеем мы права за этой потенциальной веточкой Иванпетровичева дерева следить. Он ведь при всех своих слабостях - человек несомненно солидный, семейный, чувства сильные ему неполезны, сами знаете - язву будущую треклятую лелеять надо. Так что, пусть её сидит за 10 рядов от ИП, да и номерок её гардеробный пусть не падает...

 
                ПРОДОЛЖЕНИЕ

    Так и не нашёл Доски своей ИП, шинелишку натянул, ушанку форменную на уши нахлобучил, на двор вышел.

    Мороз на дворе, снег поскрипывает, воробышки галдят, мелюзга с горки катается. У дверей магазина мужики на часы поглядывают, слюну глотают. Тут и Федот Иванович с зажатой в кулаке честно заработанной сотней. Тут и Христофор Ульяныч - у этого и вовсе без стакана никакой личной жизни не получается. А вот и Бронислава Егоровна на лавочке примостилась с вязаньем. За боржомом старушка пришла, последнее время желчь разлилась, будь она неладна. Соседи уже и в домком жаловались на несносный характер. Да и подружка попросила её за мужем присмотреть. А то он всё "по делам" так и норовит.

    Не видит их ИП, весь в свои мысли ушёл. А ведь Федот Иваныч мог бы по старой дружбе выручить. Пробрался ИП в палисадничек, смахнул снежок со старого, руками не одного поколения Игроков отполированного стола, где и он частенько сиживал в приятной компании. Вынул из кармана косточки, позицию расставил и словно равновесие душевное обрёл. Еще двое к магазину шли, у стола задержались. ИП на них только руками замахал, те и шарахнулись.

    - Как же это я раньше то...? Ведь это у Зощенки с Булгаковым в 17 партии было.

    Живот подобрал, губу нижнюю оттопырил, выцарапал из жмени нужную косточку и со смаком, с разворотом, по-федотовски вколотил её в пожелтевшую доску стола...

                Р-Ы-Б-А-А-А!!!