1. Деревенские лошади. Оторва

А вот у нас в деревне была кобыла - Оторва.

 Монументальная, огромная- и красивая. Может излишне костистая какая-то. Именно

костистая, ширококостная -а не костлявая.

 Справная была кобыла , сытая, не худая.

 В работе, хоть в совхозе, хоть на личном подворье - именно такая лошадь и была

нужна. Запряженная в сани или телегу, в конную косарку коренной или в  конные же

грабли, под седлом или с накинутой на спину фуфайкой- она всегда была красива.

Темно- гнедая, с огромными  темно-лиловыми   глазами ,с черной густой  длинною 

гривой и таким же хвостом- взгляд невольно задерживался на ней. Она не была

грациозной –она была основательной лошадью, степенность и чувство глубокого

собственного достоинства исходило от этой кобылы.
 
И такими же были все ее жеребята…

А еще она любила свободу и волю.

Как бы ее не привязывали, какими бы хитроумными- и  калмыцкими, и татарскими, и морскими узлами не вязали повод уздечки  или вожжу к пряслу , к столбу, к специальной коновязи или еще к чему- она  неизменно отвязывалась! Или снимала узду с головы. Или отрывала поводья.

 Потому-то  и звалась  Оторвой!

Зная такой ее нрав для страховки вязалась веревка на шею, одевались на передние ноги путы- Оторву стреножили, даже когда была запряженной. Но- бесполезны и тщетны были все эти усилия…

 А еще у нее были огромные белые зубы.

 Не желтые, как у других лошадей- а именно белые! И кусалась она этими зубами - как собака! Не каждый был готов запрячь Оторву или сесть на нее верхом…
Кося лиловым глазом на подходящего к ней человека, Оторва слегка приподнимала верхнюю губу, обнажая сахарные свои зубы- и желание связываться с ней у многих пропадало.

 Она никогда не убегала от подходящего  к ней человека, хотя отлично понимала, зачем ты идешь. Если ты показал Оторве, что боишься ее , если она это почувствовала- дело плохо, обязательно укусит. Выберет момент когда ты потеряешь бдительность - и  укусит. Больно-больно щипнет зубами, надолго запомнишь .

По логике- раз она тебя пугает- напугай ее и ты! Замахнись , а то и ударь- уздой,  бичом .

Были такие ухари - пытались  Оторву запугать. Вот тут она зверела-могла и изувечить. Приподымаясь в дыбки и падая всем весом на передние ноги  могла  и затоптать  .

Кусалась- страшно , до крови, выворачивая из тела обидчика куски плоти.

Мгновенно, на месте поворачивалась задом и лягалась обеими ногами- удар был сокрушителен.

 Если учесть , что Оторва была злопамятной, и обид своих  никогда не забывала- запрячь ее было мало желающих.

Но если ты ее не боялся –добрее и покладистей не было существа.

С готовностью, даже весело как-то совала она свою голову в узду, а потом и в хомут. Сама  вставала в оглобли, как бы поторапливая- ну что ты тянешься, как неживой? Со мною она была такою всегда. Потому что я ее не боялся.

Идя ее запрягать, каждый раз приносил я Оторве кусочек сахара. Может быть именно  поэтому она и была так покладиста? Вполне может быть…

Только вот решитесь ли вы на такое? На открытой  маленькой ладони  предложить громадной страшной лошади  кусочек сахара?

Я однажды решился.

Мягкие теплые лошадиные  губы осторожно ткнулись   в  мою ладошку , сахар хрустнул ,Оторва закачала благодарно головой. А может просто отгоняла надоедливых мух.

Через много лет старая  костлявая водовозная кляча, на которой отец привез  домой с водокачки бочку воды ,  вдруг ткнулась мне в руку своими губами.

 От неожиданности я растерялся, повернулся к маме с немым вопросом.

-Да это ж Оторва, признала, гляди!

Я попросил у мамы сахара, угостил  им Оторву .

И все гладил и гладил ее шею, прижавшись  к ней щекой.

Стало  почему-то так грустно, что  слезы навернулись у меня на глаза.

 И потекли по небритым моим  щекам…