Волчий вой

               


«Отчего люди боятся Луны? Может, оттого, что она видит их насквозь? Или оттого, что это они через лунный свет начинают видеть все, даже то, что очень не хотят видеть?
Ночью мир, освещенный луной, совершенно меняется. Все становится призрачным, бледным, другим, совсем другим. Все живет какой-то второй жизнью.
… И становится видно многое, что не видно днем. Солнечный свет уже не ослепляет, и мир предстает в своих подлинных красках…
…Вот и сейчас примерно такое время. Я сижу на камне у дороги и пишу это письмо. Кому? Я не знаю, наверное, первому встречному, кто найдет меня здесь, или всем, кто его прочтет.
…Ночь. Какая красивая. Особенно красива полная луна, нависшая над черными елями. Она освещает все мягким, как бы невидимым светом, и от этого кажется, что деревья, трава и дорога светятся сами. На луну невозможно смотреть без слез. Может мужчине и стыдно плакать, но я не могу сдержать себя.
…Я в пути уже долгих пол года. Сегодня днем я зашел отдохнуть в трактир. Несмотря на то, что дорога весьма оживленная, трактир был совершенно пуст. Только толстый лысый трактирщик сидел в углу и читал книгу. Увидев меня он почему то очень удивился. Я спросил его об этом и за ужином он рассказал мне такую историю.
«Над этим местом тяготеет странное проклятие. Каждое полнолуние любой, кто увидит луну совершает самоубийство. В предсмертных записках несчастные пишут какой то бред про тоску и страшное уныние».
Тем временем стало смеркаться и трактирщик, как мне показалось, с каким то особым старанием задернул шторы, а потом продолжил свой рассказ.
«…И что интересно: существует одна примета. Если в ночь полнолуния завоет волк, то кто-то обязательно умрет».
Как только он произнес эти слова, послышался протяжный, долгий, наполненный невыразимым отчаянием, тоской и болью волчий вой. Он продолжался удивительно долго, потом вдруг резко оборвался, но через несколько секунд начался опять, и, как мне показалось был уже гораздо ближе. Когда волк завыл в третий раз, сомнений не оставалось, что он воет под самым окном.
Мне стало не по себе. Что то жуткое было в этом вое. Казалось, от него по телу разливается холод, такой сильный, что меня стала бить дрожь. Я попросил у трактирщика вина. Мне показалось, что волк выл именно мне. Чтобы отогнать этот бред, я откупорил бутылку, налил вина в стакан и выпил. Трактирщик был бледен как бумага и пил вино большими глотками.
Мало-помалу вино прогнало из тела холод, и ко мне вернулась храбрость. А вот  трактирщик все еще был бледен и так и сидел в углу. Сидел он молча, лишь сказал: «Сегодня кто-то увидит Луну, или уже увидел».
Я с детства не отличался суеверностью, к тому же вино разгорячило меня и я принялся доказывать трактирщику, что все это лишь красивая легенда и что вой волков и Луна никак не связаны. Но трактирщик не хотел меня слушать и тогда я решил непременно доказать ему, что вся эта легенда – чушь. Я сказал, что выйду сейчас  и погуляю по дороге, а утром вернусь. Трактирщик от этих слов побелел еще сильнее и назвал меня сумасшедшим. Он уговаривал меня не делать этой  глупости, но вино хорошо ударило мне в голову, и я слышать не хотел о том, чтобы отказаться от этой затеи.
Когда я уходил, трактирщик бормотал что-то себе под нос и не смотрел на меня.
Наконец я шагнул из теплого трактира в холодную непроглядную тьму. Хмель от холода тут же вылетел из моей головы. Стоило мне закрыть за собой калитку, как раздался тоскливый, наполненный жуткими страданиями волчий вой. Волк выл где-то совсем рядом. Ужасный холод тут же сковал мое тело. Волосы на голове зашевелились от этого воя.
Я лишь успел подумать, что волк, вероятно может напасть на меня, как вдруг увидел ее…
Она висела над елями, освещая их серебристым светом. Дорога, казалось, светилась сама. И вот тут то я понял, как печален мир. Сколько горя и страданий в нем. Сколько человеческих судеб было сломано до меня и сколько их будет сломано после.
Я как завороженный побрел по дороге навстречу Луне, по которой текли слезы, потому что она видела мир таким, какой он есть на самом деле. Жестоким, страшным, безрадостным…
Во всей природе леса была Безысходность.
Тут, освещенный лунным светом, мир предстал передо мной в своем настоящем виде. Я понял свою никчемность в этой жизни, в которой нет никакого смысла. Вообще вся жизнь бессмысленна. Все бессмысленно, вся Вселенная  бессмысленна.
Сколько горя и безнаказанного зла на Земле… Как жесток мир… Любовь, добро, милосердие – это лишь красивые слова и ничего больше…
Я вдруг ощутил себя ужасно одиноким и слабым. Кто я такой? Кто мы все по сравнению со Вселенной?
Я посмотрел на звезды.  Они так далеки и никогда не узнают, что я промелькнул на ленте Вечности. И зачем я родился? Ведь я никчемен, ничтожен. Так не лучше ли оборвать это жалкое существование, приносящее столько горя?
Стоило мне подумать об этом, как лес огласился жалобным воем. Мне показалось что это уже я вою, превратившись в волка, так близки мне стали те страдания, которые были в нем. Вой этот продолжался очень долго, несколько раз прерывался, переходя в тихое поскуливание, потом начинался опять. Волк выл в метрах десяти от меня.
Я посмотрел на Луну и слезы потекли по моим щекам. Я заплакал вместе с волком. Волк плакал и я плакал.
Нет! Я больше не могу жить. Легче умереть, чем видеть мир таким. Казалось, я видел все горе, страдания и жестокость Вселенной. Я слышал плачь всех, кто когда-либо плакал или еще заплачет. Я видел все разбитые сердца и все сломанные судьбы. Сейчас достану нож и перережу вены.
Обращаюсь к Тебе, нашедший меня: не хорони меня в земле, в которой похоронены судьбы миллионов. Я не вынесу соседства с этим горем и душа моя не найдет покоя. Оставь меня на съедение волкам».

…Глубокой ночью трактирщик сидел в углу в своем трактире и дремал. Ему снился странный сон: Человек сидел на камне у дороги и что-то писал. Потом достал нож и провел им по венам. В этот момент трактирщик вздрогнул и проснулся: послышался долгий, наполненный невыразимой тоской и страданием волчий вой, больше похожий на плачь. Трактирщик понял, что его гость не вернется…