Великий поход, глава 2, Лина Бендера

                Глава 2.
                Этапы грандиозной миссии.

                Х                Х                Х

  Заселенная менее чем на четверть, необжитая земля неохотно уступала людям заповедные уголки на своем богато убранном теле.  Тикурейские города были малы и далеко отстояли друг от друга, разделенные густыми лесами и бескрайними просторами девственных равнин.  Разрозненные племена калимпонгов группировались, в основном, на заболоченных низинах по берегам рек и озер, и вели кочевой образ жизни, часто меняя становища в соответствии с обычаями и в поисках пищи.  И хотя теперь они умели изготавливать примитивные орудия труда, охотно принимая бескорыстные дары тикурейских проповедников, однако большей частью продолжали довольствоваться тем, что росло на земле и под землей, откровенно ленясь приложить силы для обеспечения собственного безбедного существования.  И образ жизни полулюдей являл собой причудливую смесь близких к человеческим обычаев, но с примитивными, требующими сиюминутного удовлетворения животными инстинктами.  Калимпонги умели строить жилища из веток – подобие больших шалашей конусообразной формы и поселялись в них с женщинами.  Но каждый год в начале весны они покидали старых подруг и рушили жилища, чтобы в первый день полнолуния выбрать себе новых самок и начать все сначала. 

  Тикурейцы, обосновавшись на новой родине, организовали немногочисленные цивилизованные поселения, но среди девственной, первобытно дикой природы они по-прежнему смотрелись пришлыми чужаками.  Впрочем, так оно и было.  Тикурейцы являлись пришельцами, и история их появления на необжитых равнинах молодой страны не успела превратиться в легенду.

  … Среди планет, обогреваемых единым солнцем, была одна, ее называли Парна.  Изрядно удаленная от жаркого светила, имела холодный неуютный климат, и населявшие ее люди большую часть жизни проводили среди глубоких, не тающих снегов.  Они научились с толком использовать короткое лето, но и это не решало проблем, которых становилось больше и больше по мере того, как продолжали наступать снега, губя на корню многие полезные людские начинания.  Обладающие магическими знаниями жрецы, хорошо знающие историю планеты, утверждали, будто Парна очень стара, и медленно остывает, постепенно становясь непригодной для жизни.  Казалось, положение безнадежно, и обитателям умирающей планеты нет шансов на выживание.

   … Перелистывая страницы рукописи, старший монах Дарин-оту почти не вчитывался в текст, давно наизусть зная написанное.  Много лет изучал он древние книги, привезенные переселенцами с погибшей Парны.  В них записана печальная история процветания, неуклонного упадка и, наконец, гибели планеты, ставшей жертвой людской самонадеянности.

 Обремененные магическими знаниями и новейшими научными достижениями, ученые мужи Парны решили приблизить планету к солнцу, ловким маневром изменив климат в лучшую сторону.  В случае удачи на Парне начнется эра бурного расцвета, повысится рождаемость, и цивилизация шагнет далеко вперед в научном и социальном развитии…  Но эксперимент не удался.  В момент насильственного снятия с орбиты произошел разрыв между невидимыми мирами и плотным материальным телом планеты.  Лишенная энергетической защиты, Парна взорвалась изнутри, развалившись на множество крупных и мелких астероидов.

  Основная масса населения до последнего момента не подозревала о катастрофе, и только некоторые просвещенные сообщества, сомневавшиеся в успехе и выступавшие против эксперимента, держали наготове дальнобойные корабли, прямым курсом устремленные на маленькую зеленую планету, записанную в магических рукописях под названием Прометея.  На ней, единственной из всей системы окружающих миров, существовала жизнь в материально - белковых телах, но настолько неравномерно была распределена по поверхности планеты, что там оставалось достаточно места и для пришельцев.

  Много ценных рукописей погибло при переселении.  Основные магические знания были безвозвратно утеряны, и с каждым прожитым столетием меньше становилось людей, обладающих способностью повелевать Стихиями.  Привезенные с Парны писания хранились в кельях как редкостные реликвии, и только единственный человек в Тикурее (так в память о потерянной родине переселенцы назвали основанное на чужой земле новое государство),  один Верховный Жрец Ханор-агу мог прочесть и применить в деле хранившиеся в них знания.  Новые условия привнесли в повседневную жизнь тикурейцев существенные изменения.  Лишенные практически всех технических достижений, они научились обходиться без так называемых благ цивилизации, и в соответствии с этим вносились изменения в религию и традиционные верования.

  Старший монах глубоко вздохнул, возможно, в глубине души сожалея об утраченной родине, взял остро отточенное железное перо и придвинул поближе баночку с черной краской, сваренной из лесных ягод и древесного угля и заменяющей чернила, раскрыл заполненный до половины фолиант.  Сегодня ему предстояло записать новые сведения об очередной попытке очеловечивания звероподобных калимпонгов, аборигенов страны.  Два лунных периода назад еще одно племя вышло на равнины и встало табором в местечке Ошурья, на берегах озера Холуон.  Теперь проповедникам предстояло много работы.  Рано или поздно бескрайние равнины Тикуреи должны быть заселены.  Пришельцы охотно помогали младшим неопытным братьям по разуму приобщиться к земледелию и ремёслам – тому, что определяет человека как осёдлого индивидуума, способного дать начало новой расе цивилизованных существ.  Дарин-оту не имел прямого отношения к проповеднической деятельности, но ему давно хотелось побывать в стане калимпонгов, и в ближайшее время он собирался просить разрешения у главного проповедника Рагван-оби сопровождать его в странствиях по равнинам.

  Занятый рукописями и размышлениями, старший монах не увидел, когда стемнело, и лишь краем глаза отметил кусочек голубого неба в верхнем окошке, постепенно приобретающий сначала нежно - сиреневый, а затем насыщенно фиолетовый цвет.  Закаты, как и рассветы на Тикурее были очень красивы.  И потому раздавшийся за спиной, показавшийся слишком громким стук в дверь заставил его непроизвольно вздрогнуть.

- Кто там?  Войдите!

  Неслышно ступая, в келью вошел один из монахов - послушников.  Дарин-оту тотчас вспомнил его имя: Хи-орги, из тех, кто в телескоп наблюдают за звездами и собирают сведения для составления гороскопов и предсказаний погоды.  Бледное от постоянного сидения в темноте лицо послушника выражало сильную озабоченность.

- Что-то случилось? – скорее утверждая, чем спрашивая, взглянул на него Дарин-оту.

- Пока не случилось, но…  Лучше будет, если ты сам посмотришь, наставник, - слегка запинаясь от волнения, проговорил Хи-орги.

- Сколько раз вам приказывали учиться выражать мысли предельно ясно, а не плутать в дебрях словесных сомнений… да, и не только словесных! – недовольно проворчал старший монах, с сожалением откладывая рукописи.

- Я не знаю, как сказать…  Сегодня мы сверяли карту звездного неба, и снова получается то же самое.  В момент пересечения лунных периодов расклад планет на Небесах заметно изменился, причем в необычную сторону.  Нам никогда не приходилось видеть ничего похожего.  Звезды предвещают большую беду, или мы вовсе ничего не понимаем!

  Чтобы попасть на открытую верхнюю площадку монастырской башни, пришлось долго подниматься по крутой винтовой лестнице.  Там на специальной вертящейся подставке была прикреплена оптическая труба с двойными увеличительными стеклами, искусно выпиленными из прозрачных природных кристаллов.  Возле трубы озабоченно возились два монаха - послушника в серых рабочих накидках с поясами черного цвета, указывающих на их принадлежность к низшему рангу храмовых иерархий.

- Вот, наставник, взгляни…

  Усевшись перед окулярами на заботливо придвинутый раскладной стул, Дарин-оту с невольным волнением всматривался в глубокое фиолетовое звездное небо, густо усеянное мириадами световых точек, разобраться в причудливом расположении которых мог только ученый монах - астролог.  В монастырях не существовало недостатка в талантливых послушниках, изобретателях различных механических приборов для облегчения умственного и физического труда сограждан.

- Подайте карты прошлого периода, - не отрываясь от глазков, потребовал Дарин-оту и, не отходя от телескопа, сверил настоящее положение звезд сначала с картами, а затем с традиционными шаблонами.

- Действительно, странно.  Ничего похожего встречать не доводилось…

- Не значит ли это, что нужно доложить Верховному Жрецу? – осторожно спросил Хи-орги.

- Не сейчас.  В ближайшие дни расположение звезд должно измениться, и если оно случится в лучшую сторону, тогда мы только оторвем Верховника от важных дел.  Выждем два - три лунных периода, и если станет хуже, я поговорю с ним сам.

  От напряжения неприятно заломило глаза, и чтобы дать им отдохнуть, Дарин-оту встал с табурета и подошел к огороженному краю площадки.  Отсюда открывался превосходный обзор окрестностей, и город вставал перед смотрящими сверху, как на ладони.  Столица представляла собой вытянутый на восток, в сторону восхода солнца эллипс, застроенный небольшими домами из белого камня и дерева с плоскими крышами, с выдумкой украшенными местными мастерами резьбой с изразцами, среди которых величественно возвышались остроконечные шпили храмов и башен.  По периметру город окружала высокая зубчатая стена, словно птичьими гнездами усеянная сторожевыми башнями.  Тикурейцы любили использовать для украшения домов и храмов прозрачное граненое стекло и переливающиеся на солнце кристаллы.  Днем город сиял всеми цветами радуги, отражая в бесчисленных гранях отделки яркие лучи полуденного светила.  Ночью, в полнолуние, улицы столицы заливало призрачное белое и голубоватое сияние, в какой-то мере заменяющее утерянный после переселения с Парны секрет искусственного освещения.  В такие лунные ночи город являл собой особенно красивое зрелище, и Дарин-оту долго и с упоением любовался им.  Потом с усилием отвел восторженный взгляд от веселой толпы гуляющих горожан за воротами монастыря.

- Вот что…  Сейчас мне нужно уйти по делам, но к утру я вернусь, и тогда доложите, не появилось ли чего нового.  Да, кстати, пойдите кто-нибудь, заприте мою келью.  Как бы туда не забрались грызуны и не попортили рукописи. 

  Лазающие и грызущие зверьки величиной не больше ладони являлись настоящим бичом монастырских келий и съели немало ценных фолиантов, но убивать их запрещалось.  Тикурейцы никогда не уничтожили ни одно живое существо.

                Х                Х                Х

  - Значит, ты тоже хочешь познакомиться с обычаями племени калимпонгов? – спросил главный проповедник, внимательно рассматривая сидящего напротив собеседника.

  Его не удивил столь неожиданный поздний визит гостя.  Оба монаха знали друг друга с ранней юности, были равны в рангах и дружили настолько, насколько позволена дружба между лицами духовного звания.

- Давно хотел попросить тебя об этом, да все недосуг, текущие дела завалили.  Зато теперь подготовил себе помощника.  Умный юноша, схватывает науку на лету.  Да ты его знаешь, Хи-орги, сын Латонии.  Надеюсь, в свое время он сменит меня на посту.

- А-а, это хорошо.  Молодых надо умело вести вперед и позволять им развивать ум и душу.

  Рагван-оби поднялся и достал из резного шкафчика графин с травяным настоем, разлил в высокие бокалы.  Дарин-оту с удовольствием пригубил ароматный напиток.

- Где добываешь такие изумительные травы и ягоды?  Ну да тебе просторы равнин как дом родной.  Так что там с калимпонгами?

- Трудно с ними, очень трудно, - неожиданно признался Рагван-оби. – Везде, во всем наши проповедники встречают фанатичное сопротивление полезным советам и начинаниям, и в то же время поистине шокирует их поразительная восприимчивость ко всему дурному.  Достаточно малейшего недосмотра, чтобы пустить под откос самые лучшие намерения.

  Главный проповедник глубоко вздохнул.

- Для примера расскажу поучительную историю.  В одном из дальних племен вспыхнула эпидемия лихорадки, этого злого бича заболоченных местностей.  Сразу туда отправилась группа из трех человек с набором необходимых лекарств.  И что же?  Микстуры не хватило, и монахам пришлось изготавливать ее на месте.  А один предприимчивый шаман ухитрился подсмотреть их работу и украл технологию изготовления винного спирта.  Впрочем, рецепт прост, только ленивый не воспользуется.  Калимпонгам понравилось состояние опьянения, и они стали злоупотреблять.  Таким образом лекарства, призванные исцелять, косвенно навредили.  Кстати, именно это племя недавно поселилось у озера Холуон.  Шаман там – деятельный и опасный субъект, ему руку в зубы не клади.

- Выходит, они вовсе не глупы эти калимпонги, - заметил Дарин-оту.

- Что ты, среди них встречаются такие находчивые создания, что диву даешься.  Расскажу еще историю.  Один молодой парняга высмотрел у соседей самочку.  Знаешь ли, женщин очень неохотно отдают на сторону.  Незамеченным в чужое становище пробраться трудно, почти невозможно.  Так он что придумал?  Прицепился под колесницей проповедника, и ловов не испугался.  И пока калимпонги молились, схватил девушку и был таков.  Уж мы потом удивлялись...  Водишь ли, с ними очень сложная ситуация.  Когда-то они были людьми, но сильно провинились перед Высшим Небесным Судией и снова низведены до уровня зверей.  Но им дана возможность исправиться и стать прежними.  Но не хотят, вот в чем беда!

  Рассуждая так, Рагван-оби подошел к окну, распахнул створки и принялся легонько выгонять на улицу случайно залетевшее в келью насекомое.  С наступлением весны становилось жарко, и приходилось плотно закрывать окна от разной назойливой летающей, ползающей и кусачей твари.  Некоторые насекомые приспособились пить человеческую кровь, и в жару тикурейцы предпочитали томиться в душных помещениях, чем становиться их жертвами.  Правда, этой весной предприимчивый монах их храма Всех Стихий изобрёл густую сетку из травяного волоса, которой завешивали окна и двери во всем городе.  Оставив окно открытым, Рагван-оби опустил защитную сеть.  В келье стало легче дышать.

- Калимпонги когда-то были людьми?  В смысле, такими же, как и мы? – удивился Дарин-оту.

- Ты немного не понял, друг мой.  Духи их некогда вселялись в достойные человеческие тела, но не прошли жизненных испытаний, погрязли в пороках и теперь вынуждены влачить жалкое существование в полузверином облике.  И наш долг – помочь им снова стать людьми, понимаешь?

- Да, здесь все ясно.  Так что же мешает им вновь очеловечиться?

- Пороки, друг мой, пороки их собственных душ.  Это главный бич всего человечества.

- И когда же мы выезжаем?

- Посмотрим.  Есть некоторые дела, требующие нашего присутствия в городе, - сказал Рагван-оби.

  Лишь выйдя на улицу, Дарин-оту с сожалением вспомнил о сегодняшней астрологической проблеме и пожалел, что не удосужился посоветоваться с другом -  проповедником.  Конечно, тот не астролог и не силен в звездной науке, но человек чрезвычайно умный и всегда готов посоветовать что-нибудь стоящее.  Однако возвращаться не хотелось.  Во всяком случае, проблема терпит.  И Дарин-оту с чистым сердцем перестал о ней думать, отдавшись подготовке к долгожданному путешествию на равнины.  Таким образом ничто не мешало роковой цепи событий двигаться к логическому завершению, тому, которое предсказывали звёзды.