Жёлтые тюльпаны и мысли, мысли

В комнате уже темно. Слышно только мерное тиканье часов на полке, да ещё приглушенный звук проезжающих под окном машин, и светится маленькая красная лампочка телевизора.
Она лежит на диване и прислушивается к своему спокойному ровному дыханию. В углу в кресле, свернувшись клубочком на её домашнем свитере, спит кошка.
Так тихо и спокойно вокруг, и в голове нет никаких мыслей, ну просто ни-ка-ких.
Странно. Потому что даже ночью во сне ты о чём-то думаешь, ведь снится же тебе что-то!
Вот, например, прошлой ночью мне снилось, что я бегу по огромному полю желтых тюльпанов с большим букетом в руках, бегу и срываю ещё тюльпан и ещё, и смеюсь…
И всё вокруг залито солнечным светом. И думала я тогда о тюльпанах и о солнце.
А сейчас – ни о чём. Только часы всё тикают, тикают…
Церковные колокола в двух кварталах на север пробили десять.

Она медленно сползла с дивана, затянула потуже пояс халата и босиком прошлёпала на кухню. Не включая свет, на ощупь зажгла огонь под чайником, и опустилась на стул…


Какое это блаженство – лежать в душистой горячей ванне… Из комнаты через приоткрытую дверь доносится приятная музыка в исполнении  Фрэнка Синатры. У него красивый голос, глубокий, бархатистый.
Отложив книгу, которую она читала, наслаждаясь купанием, на полку под зеркалом, - выжала вымытые волосы и потянулась за полотенцем. В дверном проёме показалась пушистая кошачья мордочка с чёрным атласным носиком и сказала – «Мяу», вопросительно глядя на хозяйку.
- Ну что, время ужина? – улыбаясь, спросила Лиса кошку.
- Мурр-мяу, – ответила та.
- Ладно, я сейчас.
Вытершись насухо и накинув халат, Алиса прошла на кухню, достала из холодильника пакетик «Вискаса» с ягнёнком и кроликом и выложила Соне на блюдечко. Та с благодарным мурлыканьем принялась за трапезу.
- Ну что ж… А я, наверное, чаю, - сказала она кошке, увлечённо жующей «Вискас». Достала из шкафчика свою любимую чашку в цветочках и насыпала зелёный чай с малиной. Закипел чайник, выпуская струю пара из носика.
Лиса взяла чашку с чаем и пошла в гостиную, по дороге включив ночник. Яркого света не хотелось. Соня с сытым видом вошла в комнату и прыгнула к хозяйке на колени. В тишине комнаты раздалось мурчание довольной кошки…
 Поглаживая бархатные ушки и пушистую спинку своей любимицы, Лиса закрыла глаза, откинулась на спинку дивана  и в её голове одна за одной начали появляться мысли. Не новые, нет, а те, которые уже жили в её голове с сегодняшнего утра, прямо с самого пробуждения, потому что проснулась она не так, как обычно, сладко потягиваясь с закрытыми  глазами и не спеша вылезать из-под одеяла. Это утро, а вернее, этот день начался так же стремительно, как и закончился. 


Её разбудил громкий звонок мобильного, который она схватила наощупь с тумбочки и, не открывая глаз, нажала первую попавшуюся кнопку. Поднесла трубку к уху и скорее промурчала, чем сказала «слушаю».
Голос, пожелавший ей доброго утра, моментально заставил её открыть глаза и рывком сесть на кровати, сжав телефон так, что даже побелели костяшки пальцев.
- Алло!  Лис, ты здесь?
- Да-да, я слушаю…
- Прости, что разбудил тебя. Мне нужно сказать тебе кое-что, вернее много чего… Мы можем увидеться сегодня?
- Конечно… Но как? Ты же…
- Я приехал полчаса назад. Я в Одессе. Правда, не на долго, на день.
- На день? Но…
- Послушай, давай встретимся. Пожалуйста. Прошу тебя!
Лиса тёрла глаза, пытаясь окончательно проснуться и собраться с мыслями. Вздохнула, откинула прядь волос с лица и сказала:
- Через час. В «Театральном». Закажи мне фраппе и круассан.
- Договорились.
Она выключила разговор и уставилась на верхушку пышного клёна, который виднелася за окном её квартиры, на уровне 3-го этажа. На нём уже начали окрашиваться красками осени листья, шелестящие ветру что-то на своём «кленовом» языке. Вероятно, хвастались своими новыми окрасами – были среди них и апельсиновые, и кирпичные, и солнышковые, и даже медно-бронзовые с коричневыми прожилками. На какую-то секунду она бессознательно залюбовалась этой пёстрой кружевной кроной, убаюканая её мерным покачиванием в такт порывам ветра.
Взгляд скользнул по подоконнику и споткнулся о кучку таких же пёстрых листиков. Она собрала их вчера  в Кировском парке, возвращаясь с работы.

… Как хочется иногда снова стать такой беззаботной, как в пятнадцать или шестнадцать… Какое  это было чудесное время – когда ты веселишься как ребенок, лазишь по деревьям, собираешь опавшие листья, катаешься на санках и играешь в снежки с друзьями, грызёшь сосульки или собираешь букет из полевых цветов. Эта былая юность и  беззаботность, – она теперь как страничка школького дневника – можно её пересматривать и перечитывать, но невозможно вернуться и пережить её заново…

Алиса всунула ноги в тапочки, подошла к окну и собрала листики. Взяла большую книгу с полки и вложила их по одному между страничками «Шедевров русской живописи». Поставив книгу на место, Алиса зевнула и потянулась. Зестелила кровать и посадила на подушку большого мягкого мишку. Накинув летний халат на свою «спальную» майку, переместилась в ванную, умываться. Именно переместилась, так как ходьбой это сонное передвижение не назовёшь.
Через полчаса, натянув голубые джинсы, белую майку и шлёпки с цветочком, она шла вдоль трамвайной линии к кафе, где её уже наверное ждал Макс. Глянула на мобильный – 9.17. До назначенного времени ещё около 15 минут. Успеваю. В животе забурчало, желудок  требовал свой завтрак.
Они подошли к столику одновременно – она и официантка с подносом, на котором стояла чашка кофе и круассан с ванильным кремом.
- Спасибо, - сказала она официантке, присаживаясь на отодвинутый Максом стул.
- Пожалуйста.  Приятного аппетита. – улыбнулась официантка и удалилась, оставив их одних.
- Привет, Лис. Ещё раз, - смущённо сказал Макс.
- Привет, - слегка улыбнулась она, – как поживаешь?
- Да так… Лучше расскажи, как ты? Всё так-же с Катей катаетесь на лошадях по выходным?
- Катаемся. – Она сделала глоток кофе, скользя взглядом  по его густым тёмным волосам, зачёсанным назад, по высокому лбу, изогнутым бровям. На виске его пульсировала голубая жилка. Она всегда была заметна, когда он нервничал или был в напряжении. Их глаза  встретились и его взгляд скользнул по её губам…Ему всегда очень шёл зелёный цвет, - думала она, цвет молодой листвы. На этом фоне его тёмно-карие глаза казались ещё более глубокими и бархатистыми. Он выглядел немного уставшим. И рубашка была чуть помята, две верхние пуговицы на груди были расстёгнуты, приоткрывая загорелый торс. В нагрудном кармане – мобильный телефон. Сплетённые пальцы рядом с чашкой чая…
 Она уловила тонкий аромат его одеколона.
Всё это так знакомо, так близко… и так волнует её. Что-то до боли сжалось в груди и она невольно зажмурилась.
- Ты исчез так внезапно… - прошептала Лиса.
- Я сделал тебе больно. Я знаю. Простишь ли ты меня? – он настойчиво пытался заглянуть ей в глаза, а она прятала взгляд. – Мне дали такой шанс, я не мог его упустить. Мне доверили серьёзный проект. Корин ушёл и они выбрали меня. Я должен был поехать! Это было так важно для меня. Ты не понимаешь… Меня теперь повысили.
- Так долго… Тебя не было так долго… Скажи, зачем ты приехал? – она подняла на него глаза, полные немой тоски. Ветер трепал её длинные рыжеватые волосы, кидая пряди на лицо.
Она, моргая, вглядывалась в его лицо, ища ответ и боясь его.
- Я приехал к тебе. Я хотел объяснить… Лиса, пойми!
- Макс, я поняла. Не надо больше. – Она встала из-за столика.- Я не держу на тебя обиды. Это твоя жизнь, это твой шанс. Ты всё сделаешь правильно, я знаю. Ты это заслужил. А я… За меня не переживай – как-нибудь будет. Всё устроится…
Она взяла сумочку со стула. Он встал ей на встречу. Провёл рукой по её волосам, коснулся большим пальцем её губ. Наклонился, чтобы поцеловать её… Она отступила на шаг.
- Не надо. Это ни к чему. – Она ждала, что он что-то скажет. Но он молчал.
Она бросила на него прощальный взгляд, повернулась и пошла по улице. Губы её дрожжали, она сжала зубы, чтобы не расплакаться.
Он не пошёл следом. Он стоял с опущенными руками и смотрел ей вслед…


В заднем кармане джинсов зазвонил телефон. Алиса сунула пакет с пижамой подмышку, положив  плюшевого длинноухого зайца  на кассовый прилавок и полезла в карман за телефоном.
- Алисонька, милая, мы ждём тебя к шести. Анечка как-раз закончит делать домашнее задание. И купи пожалуйста свечи для торта. Я забыла о них.
- Ок, тётя Шура. Куплю. До вечера.
Расплатившись за покупки, она вышла из супермаркета и пошла на остановку.


В темноте спальни заиграла «For all time». Это звонил телефон. Лиса долго не двигалась. Затем взяла телефон и нажала «ответить».
- Лиса, Лис, ты слышишь? Я не уеду. Я люблю тебя. Люблю! Лиса?
- Я слышу… - только и смогла сказать она, - я слышу…
Слёзы потекли по её щекам, скатываясь на подушку. Он говорил что-то ещё, но она уже не слушала. Она уронила телефон на одеяло. Села на кровати,  подтянула колени к груди и прикусила левый кулачёк. Она сидела так, глядя невидящими взглядом в темноту, и слёзы текли по щекам, капая на кулачёк, зажатый зубами, и на голые колени.
Каким-то шестым чувством ощутив быстрые шаги на лестнице, Алиса подошла к двери и прислонилась к ней спиной, обхватив себя за плечи. Её била дрожь. Она боялась думать о том, что он сказал ей по телефону, боялась верить.
Теперь она услышала как он остановился за дверью и не решается нажать на звонок. Слышала его учащённое дыхание. Её сердце стучало так громко, что она боялась, чтобы он не услышал его биение с той стороны. Он не решался позвонить – она считала удары сердца…

Прошла минута, может две.
Наконец она повернулась и щёлкнул замок. Рука её застыла на ручке двери. Задержав дыхание, Лиса открыла дверь и встретила его глаза, широко раскрытые и напряженно вглядывающиеся в её лицо. Волосы его были мокрыми, прилипли к вискам и шее, на ресницах блестели капли дождя, намокшая рубашка прилипла к телу. На улице шёл ливень, а он был без зонта.
Эти несколько секунд казались им обоим такими невозможно долгими…
- Не уходи, - прошептала Лиса.
- Прости меня, любовь моя, милая моя, ласковая… Я не уйду, я не оставлю тебя. Я не могу без тебя…
- Не уходи больше… - шептала она в его мокрое плечо. Её слёзы смешались на нём с дождевой водой.
Он так сильно сжал её в объятиях, что ей трудно было дышать. Что-то мешало ему обнимать её… Это тюльпаны. Большой  букет жёлтых тюльпанов, которые он купил ей по дороге, и о котором они оба забыли.
Он поднял Лису на руки, она смеялась сквозь слёзы, а он повторял:
- Ласковая моя, любимая…

28 августа – 01 сентября 2009 г.