Сколько себя помню, и в детстве, и в юности, я никогда не хотел любви. Вот не было у меня такой потребности, да и чувство это я всегда считал глупым и абсолютно человеку ненужным. Возможно, такие крамольные мысли появились у меня из-за моей семьи, не знаю. Мать занималась только отцом, а свою материнскую любовь отдавала старшему, неродному, сыну. Почему она поступала так, для меня долго оставалось загадкой. Отец, вечно занятой, ни к одному из своих сыновей не проявлял ни малейшего интереса. А от старшего сводного брата я получал лишь насмешки, да тумаки, вот такая братская любовь. Мне казалось, что моя семья находится за мутноватым стеклом, - по одну сторону они, а по другую, я, и до меня никому нет никакого дела. Поэтому, предоставленный самому себе, я жил как хотел и творил все что вздумается.
Очень рано я осознал, что меня совершенно не волнуют девочки, просто никаких эмоций они не вызывали, так красивый фон жизни. Слушая своих друзей, которым любовь напрочь отшибала мозги, я каждый раз удивлялся, зачем так мучиться и переживать? Девчонки ведь такие же как мы, - обычные и простые. Я легко находил общий язык с любой из них, но никогда не рассматривал их в качестве сексуальных объектов.
А вот парни, нет, скорее даже мужчины, меня привлекали всегда. Может быть, этому виной стал мой родной дядя, который, единственный из семьи, проявлял ко мне теплые чувства. Но видел его я крайне редко, да и умер он слишком рано. Поэтому трудно судить о природе моего увлечения с точки зрения психологии. Впрочем, в годы детства я не особо ломал голову над вопросом своих пристрастий. Просто жил, думая, что я особенный и никогда в жизни не смогу встретить кого-то похожего на меня.
Но однажды, я познакомился с парнем, немного старше себя. В школе его считали хулиганом и дебоширом, за проступки, прогулы, даже драки с учителями нерадивого старшеклассника часто исключали из школы. Вот с ним у меня и случился первый роман.
Помню, как мы курили на задворках его дома и он, как бы в шутку, предложил мне поцеловаться с ним.
- Я тебя салага, хоть целоваться научу, а то потом с девкой ничего путного сделать не сможешь. Главное ведь что, - этих сучек не разочаровывать, тогда они для тебя все, что захочешь, сделают.
Я чувствовал его обветренные губы на своих губах, слушал наставления старшего, и поэтому, более опытного товарища и, не скажу, что испытывал какое-то особое влечение. Мне было интересно, не более того.
Обычно Рив, так звали моего приятеля, всегда находился в окружении друзей и подружек, но для меня, каким-то необъясним образом, находил время, чтобы укрыться от любопытных глаз и заняться, так называемым, обучением.
Когда он впервые запустил свою руку в мои штаны, я не стал возмущаться, просто принял это как должное и позволил ласкать себя. Незаметно его ласки стали более настойчивыми, а поведение напористым.
- Чего нам стесняться? – Шептал он. – Ты мужик и я мужик, давай развлечемся?!
Я давно хотел попробовать запрещенной любви, о которой не принято кричать на улицах если тебе конечно дорого мужское достоинство. Конечно все знали о геях, об их манерном, жеманном поведении и крикливых, вызывающих нарядах, но старались не распространяться о них, а если вдруг встречали такого на улице, то отводили взгляд и нередко переходили на другую сторону дороги. Многие боялись внимания голубых, а появление такого выродка в семье грозило скандалом и позором для всех ее членов.
- Ты не думай, я не голубой, просто мне интересно! – Шептал Рив на ухо, лаская меня, пытаясь втолкнуть в мой сжавшийся, неподготовленный анус свой достаточно большой член. – Ты же не против попробовать вместе со мной?
Конечно, я был не против, поэтому, устав от его бесплодных попыток, не церемонясь, перевернул друга и вогнал в него свой болт. Как же он орал. Этот прославленный негодяй, нагонявший страх на всех пацанов нашей школы, да и ближайших районов, плакал как девчонка, оттого что его трахнули.
А я в себе открыл новую черту. Готовый подчиняться, если мой партнер напорист, я перехватывал инициативу, стоило тому проявить малодушие или зазеваться. Откуда появилось подобное, не знаю, но и в последующие годы я частенько переворачивал игру, беря всю власть в свои руки.
Естественно Рив больше не упражнялся со мной. Мало того, несколько раз он пытался натравить на меня своих шестерок, оставаясь всегда в тени, видимо, не решаясь встретиться со мной.
Никогда до этого я не знал, как трудно драться с большим количеством народа, да и не конфликтовал я по большому счету ни с кем, чтобы получить такой опыт. А теперь, частенько мне доставалось так, что я едва мог добраться до своего дома. Но зато эти схватки закалили во мне характер бойца. Да и быстро я смекнул, кого нужно прижать.
Как-то подкараулив Рива в темном проулке, я придавил его к стенке.
- Пусти! – Он был напуган, хотя и старался не подавать виду.
- Если еще раз твои отморозки встанут у меня на пути, я расскажу всем, что сделал с тобой тогда! – Пригрозил я.
- Тебе не поверят! – Взвился он, страшно бледнея.
- Поверят не поверят, но осадок останется, к тому же я запомнил родинку в виде звездочки у тебя под мошонкой, как думаешь, эта подробность не добавит правдоподобности моему рассказу?!
Рив сжал зубы до хруста, а глаза его наполнились слезами.
- Ты не скажешь! – Зло прошипел он, дернувшись в моих руках.
- А ты проверь! – Ответил я, сильно встряхнув своего бывшего любовника. – А хочешь, я снова вставлю тебе по самое небалуй, чтобы ты уж точно не сомневался в моих способностях?
Он обмяк в моих руках, заплакал и начал унижено просить прощение. И вдруг это всколыхнуло во мне странное, необъяснимое возбуждение. Я оттолкнул Рива от себя и убежал, страшась того, что захотел наброситься на парня, разорвать на нем одежду и взять всего целиком.
Едва добравшись до дома, я спрятался в своей комнате, спустил штаны и дрочил остервенело и яростно, закусив зубами кулак до крови, пытаясь подавить крик от накатывающегося, жаркого оргазма. Такое случилось впервые и грозило превратить меня в зверя.
«Неужели я садист, которому нравится видеть боль и унижение людей?» - Этот вопрос долго еще не давал мне покоя. Теперь, когда я начинал ласкать себя, всегда представлял зареванное лицо Рива и его жалостливый, умоляющий меня, голос.
Рива я больше не видел, он перевелся в другую школу и, по слухам, каким-то странным образом вдруг сделался паинькой, тихим и послушным, на радость родителям и учителям новой школы.
Я же понимал, что этот парень стал для меня первым и последним любовником, ведь в небольшом городке, в котором мы жили, вряд ли нашелся бы еще один такой вот «учитель», которому взбрело бы в голову начать мое обучение.
Однако, все мои опасения на этот счет быстро развеялись. Мой отец решил переехать в Нью-Йорк, - это была его давняя мечта, а тут, какой-то наш дальний родственник приказал долго жить и оставил отцу в наследство небольшое семейное дело. Мать никогда не возражала своему мужу, послушный старший брат быстро собрал свои вещи, а я вообще не заморачивался вопросами где мне предстоит жить.
Большой город напрочь сорвал мне крышу. К тому же здесь, моим увлечениям я мог дать полный ход.
Первый же, встреченный мной, парень оказался голубым, и мы очень хорошо проводили время. Свое начальное сексуальное воспитание я получил именно с ним. Все так же оставаясь активным партнером, я постепенно начал управлять своей агрессией, пуская ее в русло БДСМ игр. Мне нравилось быть сверху, брать своего партнера жестко и напористо. Его стоны и мольбы звучали для меня приятной музыкой, возбуждали и дарили неземное наслаждение.
Именно Рино привил мне любовь к чтению, заставлял ходить в школу и помогал делать домашние задания. Я любил разместиться рядом с ним, в его уютной квартирке, с тетрадкой, положенной на его колени, и решать примеры по алгебре, или писал сочинение, проговаривая вслух каждую строчку, а он поправлял меня, если я в чем-то ошибался.
Вместе мы начали ходить в тренажерный зал. И Рино каждый раз восхищался моим телом, приговаривая, что это природный дар, когда у человека от рождения такое великолепное телосложение. Действительно мышцы я накачивал с легкостью, да еще и занятия ушу давали свои плоды.
Мне чертовски нравилось наше с Рино общение, я обожал этого парня, ставшего моим первым серьезным партнером. Но больше всего конечно я любил заниматься с ним сексом, это было верхом наслаждения, еще и потому, что я знал, - Рино всецело принадлежит мне, сделает для меня все, чего бы я не захотел. И мне тогда казалось, что счастье будет длиться бесконечно. Но так ведь не бывает.
Когда он сообщил, что уезжает в Европу, меня затопила ярость. Я избил его так сильно, что, думал, убью. А потом, обняв, сидел с ним на кровати и рыдал как маленький, умоляя остаться со мной, ну или хотя бы взять меня с собой. Это был первый случай за долгие годы, когда я показывал свои слезы другому человеку, до этого даже мои родные никогда не видели меня плачущим, как бы плохо мне не было.
Наверное, я любил Рино, да, - любил. Хотя и сам тогда не осознавал этого, думал, что всего лишь привязался к нему, словно к домашнему питомцу, и не хочу отпускать. Но Рино уехал, а я снова остался один.
Университет, куда я поступил только потому что так хотел мой друг, я бросил. Дома почти не появлялся, заходил лишь за деньгами, поскольку отец, по старомодной своей привычке не хотел открывать мне счет в банке, опасаясь, что тогда я покачусь по наклонной.
Он опасался не зря. Я покатился.
Друзья, вечеринки, выпивка, наркотики. Родителям я говорил, что учусь и они охотно мне верили, боясь узнать правду, не желая переступать черту хороших отношений, они продолжали играть роль, в которой я все так же оставался их младшеньким, - обычным парнишкой, без затей и особых желаний. А я и не спешил разубеждать их в этом.
Бесчисленное количество партнеров, драки и даже мелкие кражи. Я не боялся ничего и никого. Меня арестовывали, а отец приезжал и выкупал. Он никогда не бил меня, а следовало, как я теперь понимаю, только смотрел строго, сжав губы и сузив глаза, да грозил пальцем, мол, вот в следующий раз я тебе покажу. Но и в следующий раз все повторялось. Я испытывал терпение своей семьи долго и упорно, будто пытался нащупать их слабость и ударить побольнее и, тем самым, привлечь наконец их внимание.
Однажды я сел за карточный стол, и все, мне свинтило крышу окончательно. Я начал выносить вещи из собственного дома, воровал без зазрения совести. Не хочет папаша открывать мне счет в банке, значит будет платить по-другому. И он платил, делая вид, что не замечает моих пагубных привычек и моих пристрастий. Лишь мать плакала, тихо так, когда видела меня. Иногда, находила на крыльце дома, пьяного, избитого, грязного, обнимала и тихонечко баюкала на руках, будто младенца, словно вспоминая, что за долгие годы ни разу не дала мне и капельки своей любви.
В один прекрасный вечер, я проиграл все, что у меня было. Парень, который теперь туго держал меня за задницу поставил условие: «приносишь деньги, - свободен! Нет, будешь отрабатывать!».
Серж Чигровски подавлял мою волю. До сих пор не могу понять почему. Может быть, осознание того, что я ему должен, а карточный долг, это долг чести. Хотя, о какой чести я говорю? У меня давно ее уже не было. Я перестал различать добро и зло, мешая белое с черным. А, может быть, потому что при нем я вдруг стал жертвой и эта роль меня несколько успокоила: больше не нужно искать оправданий своим поступкам, не нужно думать о том, что случится завтра. За меня все решит хозяин, который и ответственность тоже возьмет на себя.
Но все-таки к отцу я пошел. Испугался, что попаду в зависимость к человеку, который слыл отъявленным негодяем, да к тому же был братом одного из лидеров бандитских группировок.
Отец выслушал мой рассказ с завидным спокойствием, а потом указал на дверь. Его достали мои многочисленные похождения, голубая связь и постоянные приводы в полицию. Я превысил лимит терпения моей семьи. Может быть, если бы я валялся в ногах отца, слезно просил его простить меня и поклялся исправиться, - вернуться в университет, начать жизнь законопослушного гражданина, то он бы выплатил мой долг Чигровски. Но, меня заела гордость, я не мог унижаться перед слабым человеком, а именно таковым я считал своего отца.
Покинув родное гнездо, я отдал свою жизнь человеку, в котором чувствовал силу, более того, надеялся, что он способен держать меня на коротком поводке. Мне хотелось его власти, я жаждал покориться, чтобы начать новую жизнь и наконец-то вылезти из той помойной дыры, в которую меня засасывало.
Именно с Сержем я впервые ощутил, что такое наслаждаться болью. Он, нездоровый на всю голову, делал со мной, что хотел. Сначала во мне росло желание сопротивляться, но потом, странным образом, моя боль начала превращаться в блаженство. Не знаю, как все это связано, но я, проявляющий до сих пор агрессию, неожиданно покорился своему любовнику и впервые в жизни позволил взять себя. Отдавался искренне и покорно, наслаждаясь его жестокой любовью.
Но сексуальные утехи не входили в счет оплаты моего долга, а отдать деньги я должен был по любому.
Именно Серж предложил мне втереться в доверие к Бобу, переспать с ним под прицелом скрытых видеокамер, а потом шантажом выжать из него деньги. Когда я увидел этого парня, то не смог удержаться от сарказма. Пижон, дорвавшийся до богатства, так сказать: из грязи в князи. Он не считал денег, разбрасывая их налево и направо, снимал девок, будто чумовой, устраивал вечеринки, где угощал всех дармовой выпивкой.
Втереться к нему в доверие не составило труда, он будто, голодный до развлечений зверь, принимал в друзья любого, кто этого хотел. Я быстро завоевал его симпатию, и неоднократно получал от него предложения устроиться к нему в охрану. Но вот завалить мужика в постель оказалось невозможно. Гетеро до мозга костей, Боб реально дал мне понять, что не потерпит такого обращения. От кулаков его подручных я отходил долго, все это время Серж дежурил у моей постели. Он каждый день втирал мне про Боба, что тот гребет деньги лопатой, и раз не удалось шантажом сорвать с него банк, то мы можем сдернуть нужную сумму, взломав кассу Демона.
Если бы мне раньше узнать, что под безобидной и добродушной внешностью, расфуфыренного франта, скрывается жестокий и бескомпромиссный человек, действительно, настоящий демон, вряд ли бы я вообще сунулся в логово этого зверя. Теперь я знаю, что клички людям даются не просто так.
Зачем лез во все это Серж понятно, он точил зуб на своего обидчика. Боб обосновался в районе, на который нацелились Чигровски, и тем самым начал передел «старого мира», значительно снизив влияние братьев. Впрочем, подробности прошлых обидок меня не особо волновали. Больше горячило кровь новое дело. Хотелось взять кассу заведения Боба, ведь у меня с некоторых пор, тоже появился острый зуб на обнаглевшего Демона, отказавшего мне, да еще приказавшего отделать меня словно последнего дворового пса.
Наглотавшись колес и вздернув свое самомнение до небес, мы с Сержем вломились в новый клуб нашего обидчика. Разнесли там все, ну и конечно забрали наличность, которой, к слову, там оказалось немного.
Брат Сержа вздрючил нас так, что жить не хотелось, но все-таки обоих отмазал от гневной расправы Демона, предупредив, что в следующий раз сдаст Бобу вместе со всем нашим дерьмом.
Мы попритихли. А мне, на самом деле стало страшно, я осознал во что мы чуть не вляпались. Однако, Серж не успокаивался, теперь он еще больше стремился к мести, только методы, которые он выбирал отчего-то оказались такими детскими.
У меня не было выбора, я же находился в долговой зависимости от Чигровски-младшего. В общем, во второй раз я пошел один, правда перед этим долго отнекивался, и даже не помню, как оказался в клубе Боба, потому что снова был под воздействием наркоты. Зато в этот раз сорвал ва-банк. Сразу же, одним махом, рассчитался со своим долгом.
Мы куролесили с Сержем на его хате, там нас и нашел Чигровски-старший. Сдал Бобу тепленькими и обдолбанными вконец.
Я сначала даже не понял, где нахожусь и почему это кто-то машет надо мной кулаками. Не было ни боли, ни страха, а крики и мордобой вызывали лишь смех. Только когда дурман развеялся, я осознал, что случилось.
Серж отказался от меня без сожаления, отдал и оставшиеся после нашей пирушки деньги, чтобы только свою задницу спасти. Получалось, что меня продали, возместив остаток потраченной нами, украденной наличности. Только так Чигровски-младший смог откупиться от жестокого и озлобленного на него Демона.
А вот я попал в настоящее рабство, никогда не думал, что такое бывает на самом деле.
Все мое доверие, вся вера в Сержа Чигровски развеялись как дым. Он предал меня и заставил пройти все круги ада. Так я навсегда разочаровался в своем первом хозяине, поклялся отомстить и думал, что теперь-то уж заковал сердце в броню и никогда не допущу в него никаких чувств кроме ненависти.
Я хорошо помнил угрозу Чигровски-старшего, что он больше не станет вытаскивать нас из лап Демона, и он сдержал свое обещание, только в отношении меня. Конечно, кто я был ему? Обычная потаскуха его младшего братишки, а с потаскухами не церемонятся. Не церемонился со мной и Боб.
Он быстро дал мне понять на каком месте я нахожусь, и я строго настрого запомнил это место. Конечно сдаваться без боя я не собирался и сначала дерзил, обещал, что надолго не задержусь здесь, и уж тем более не стану слушаться, просто мне вся эта ситуация казалась несерьезной, даже фарсовой. Однако у Боба-Демона имелись свои взгляды на методы дрессуры непокорных рабов. И он тут же вернул меня с небес на землю, дав понять, что миндальничать со мной никто не собирается. Сначала он отдал меня своим ребятам, которые сутки напролет били, насиловали и унижали меня. Тогда впервые я ощутил настоящий ужас и первый раз в своей жизни научился униженно умолять кого-то, - я молил своих палачей о смерти.
Второй этап моей ломки был менее болезненный, но еще более унизительный, - Боб сделал меня местной шлюхой. Я должен был отработать потраченные деньги своим телом. Чтобы больше не попасть в лапы его парней и не подвергаться жестокому насилию, я согласился делать все, что от меня потребуется.
- У меня больше не осталось сил! – Сказал я, устало и обреченно. – Делай со мной что хочешь, только об одном прошу, пусть моими клиентами будут мужчины, не люблю я женщин!
Боб вздохнул, покачал головой, а потом, как бы нехотя, согласился. Как я узнал позже, он и не планировал использовать меня для женских утех, ему нужна была подстилка для мужчин, увлекающихся голубым сексом. А как оказалось, даже в Нью-Йорке трудно было подвязать на такое парня с хорошими физическими данными, да и найти абсолютно здорового тоже являлось большой проблемой. На мне же можно было пахать без устали и заработать немало. После отъезда Рино, единственное, что я не забросил, так это занятия спортом. И забегая вперед, скажу, что все мои случайные связи и даже секс без презервативов, которые я практиковал до этого, не принесли мне ни одного заболевания, это удивило, как моего нового работодателя, так и меня, но действительно явилось чудесным и неопровержимым фактом. Впрочем, у Боба я никогда не занимался незащищенным сексом, и каждый месяц проходил полное медицинское обследование на предмет различных недугов. Ну а мои тренировки он не только одобрял, но даже и оплачивал их, правда все эти выплаты шли в счет моего долга. Жизнь потянулась более-менее спокойная и сытая, хотя не скрою, что каждый день я терпел позор и унижение от той роли, которую отвел мне в своем заведении Боб.
И за это я был «благодарен» Сержу, очень ждал, когда встречу его и порешу. Но желание исполнить мою личную вендетту откладывалось, поскольку мне не позволялось покидать заведение Демона, в котором я обрел свой новый дом. Будучи рабом, я не смел перечить воле хозяина, и смиренно ждал часа расплаты. Может быть, именно это и дало сил мне выжить в том аду, в который толкнула меня легкая рука Чигровски-младшего.
Ошейник с шипами, майка в сеточку и обтягивающие штаны, таков был мой повседневный костюм. Я исполнял все прихоти клиентов, отдавая выручку Бобу в счет оплаты долга. А если мне перепадали тайные чаевые, я их спускал тут же в клубе, играя в карты, - игра казалась мне отдушиной. Демон знал про эти побочные заработки, но делал вид, что не замечает моих тайных делишек. Наверное, давая мне послабление, Боб заботился о своей шлюхе, которая могла в любой момент сорваться. Иногда наркотики, которыми угощали клиенты, уводили меня от реальности. Но за это хозяин наказывал так жестоко, что вскоре я отказался от стимулирующих средств. И без этого хотелось повеситься на первом же столбе, добавлять к мучениям еще и ломку, как-то желания не было. Как я ненавидел свою жизнь.
Когда я увидел Сержа, думал, взорвусь от злости, но он заплатил за мое время, и я был обязан его обслуживать. Такого унижения я перенести не мог, но сжав кулаки, отсасывал его ненавистный член и подставлял задницу, чтобы он насладился сексом со мной, - дорогостоящей шлюхой из вполне пристойного заведения.
Зато после, когда этот парень переступил порог моей комнаты, он получил от меня таких горячих люлей, что мало ему не показалось.
Когда меня оттащили от Чигровски, я думал, тому уже никогда не подняться. Но вместо этого, Серж, улыбаясь своим окровавленным ртом, заявил мне, что я должен ему столько, что задницу себе порву, возвращая долги.
Боб развел руками.
- Я не собираюсь из-за шлюхи ссориться с людьми, от которых во многом завишу. Гера мой друг, Серж мудак, ну дык это не лечится, что тут поделаешь? Ты, Марк, сам виноват, я предупреждал тебя, чтобы ты руки не распускал, будешь Сержа принимать без оплаты, в счет долга.
И мне пришлось проглотить обиду, глотая вместе с ней горьковатую сперму Сержа бесплатно. Как я его ненавидел. Меня унижало само появление Чигровски-младшего в клубе, а уж обслуживать его было верхом падения, хотя, казалось, что дальше падать уже некуда.
Решившись на побег, я забрал свою недельную выручку, считая, что ее я заработал честно и имею на нее полное право, хотя и знал, что поступаю неправильно и не сомневался в том, что меня ожидает страшное наказание, попадись я в руки Демона.
Ловила меня вся местная братва. Я даже из Нью-Йорка не успел смыться. Вот тогда я и придумал отмазу, что это Серж подбил меня на воровство. Теперь в моей жизни появился страшный враг, - Чигровски-старший. Он пожелал выкупить отморозка у Боба, и если бы не злость последнего, его желание отомстить неблагодарному рабу, то, думаю, меня бы уже на этом свете не было. Хотя, тогда я молился о смерти, как об искуплении всех моих грехов.
После очередного «воспитания» в «школе хороших манер» Боба я превратился в покорного и послушного пса. Из-за разорванного ануса и отбитых ребер, мне было позволено пока отдыхать от клиентов, а потому хозяин определил мне временное место вышибалы у дверей его нового ночного клуба.
Это был желанный отпуск. Я наслаждался. А за то, что хозяин простил мне мой проступок, не изувечил до неузнаваемости и не убил, я испытывал лишь благодарность, граничащую со священным трепетом и ужасом перед своим господином.
Сначала стоять у клуба было даже забавно. Я всматривался в лица посетителей, пытаясь угадать, кто и какую жизнь ведет вне стен нашего увеселительного заведения. Потом все эти люди превратились в одну разноцветную массу, от которой рябило в глазах. Меня раздражали заносчивые, самоуверенные парни, разговаривавшие с хамской издевкой. Окидывающие тебя оценивающим взглядом и сплевывающие тебе под ноги, показывая, что ты простая обслуга, которая не стоит их драгоценного внимания.
Поскольку клуб только открылся, Демон приказал особо не злобствовать при фейс-контроле, пропускать всех, кто более-менее прилично одет. Меня это бесило. Может быть, поэтому я несколько раз давал волю эмоциям и накостылял самым отвязным ублюдкам, пытавшимся качать права.
Каждый раз за такой инцидент я получал нагоняй от хозяина, и обещал, что исправлюсь. Затем приносил извинения обиженной стороне, а Боб выплачивал моральную компенсацию, которая тут же заносилась в счет моего долга, затем вопрос утрясался сам собой.
Но в тот вечер, который я не забуду никогда, я сильно ошибся и это изменило всю мою дальнейшую жизнь раз и навсегда.
День не заладился с утра. Меня для своих утех снял Чигровски-младший. Боб разрешил, хотя я еще окончательно не поправился, но кто смотрит на такие мелочи. Пришлось пойти на «свидание».
- Значит, подставить меня решил, ублюдок?!
Серж расстегнул ремень, а я, вздохнув, спустил штаны, зная натуру своего бывшего любовника, понял, что сейчас меня будут пороть как нашкодившего мальчишку. А поскольку он клиент, то ему и карты в руки.
- Расслабься. Я не за этим сюда пришел. – Серж снял рубашку и ухмыльнулся. – Раздевайся и забирайся в постель. У меня к тебе разговор.
- Да пошел ты! – Я не смотрел на Чигровски-младшего, все-таки выполняя его приказ, разделся. – Не о чем мне с тобой лясы точить, делай свое дело и уходи.
- А если я тебе скажу, что отмазал тебя от брата?!
Я вскинулся, с недоверием взглянув в зеленые, хищные глаза бывшего друга.
- Никогда не поверю!
- Придурок! – Серж обнял меня, куснув за шею. – Я сказал Герке, что правда подбил тебя на грабеж, он естественно поверил, я же без башни. Серж расхохотался. – Я тебя люблю, парень!
- И зачем ты это сделал? – Доверия к моему бывшему у меня не было ни на грош.
- Дурак ты, знаешь ли! – Серж отлепился от меня и прилег на кровать. Похлопал ладонью по простыне. – Давай сюда!
Я повиновался и тут же очутился в крепких объятиях Чигровски-младшего.
- Ты вот обижаешься на меня, а я тебя не сдавал, так вышло, что мне пришлось послушаться брата, но я по любому хотел забрать тебя себе обратно. Сам подумай, с чего бы я пришел в этот задрипанный клуб и покупал твое время?!
Серж постучал меня пальцем по лбу.
- Какой ты все-таки тупой, Марк!
Я хмыкнул, взглянув с сомнением. Мне так хотелось поверить в правдивость этих слов, но отчего-то не выходило.
Расценив мое молчание за согласие слушать, Серж продолжил.
- Знаешь, я кое-что узнал, если мы все грамотно провернем, то в этот раз ты сможешь откупиться от Боба, да еще и моему брату откупные принесешь, думаю, он тебя простит и позволит остаться рядом со мной.
Я недовольно отпрянул от него.
- Снова ты за старое?! – Мне хотелось бежать сломя голову от этого рыжего ублюдка, который только и умел, что придумывать идиотские планы. – Знаешь, что, Серж, я нахлебался этого дерьма полной ложкой! Засунь ты свой план в задницу и крути до тех пор, пока кровь фонтаном не хлынет, а меня не доставай, а не то…
Я сжал кулак, занося над ним.
- Да как хочешь! – Он перевернулся на спину, выхватил сигарету из пачки и закурил. – Мое дело предложить! Не хочешь на свободу, поступай как знаешь… Я тут о нем беспокоюсь, а он…
- Что нужно делать? – Я прилег рядом, сдаваясь без боя.
- В город пожаловал один хлыщ, он, кажется, знакомец Боба. Когда-то терся по клубам нашего Демона, и я знаю, что этого придурка привлекает нездоровый секс с парнями…
- Что значит, нездоровый? – Не понял я, отодвигая своего друга, который вознамерился поцеловать меня, задержав дым от сигареты во рту.
- Ну садо-мазо, бондаж, унижение… Кстати, он полный пассив, как мне кажется.
- Откуда ты о нем столько знаешь?
- Да Демон за своими «клиентами» вел наблюдение, чтобы потом, если кого нужно, к ногтю прижать. Как-то раз я с Геркой в операторскую комнату клуба зашел, когда брат с Бобом очередного лоха брали в разработку. Ну и видел я этого парня в компании с одним из клубных мальчиков, правда, Боб быстро эту трансляцию прервал, но и так все было ясно. Мужичок горячий и очень богатый. Тогда Герка хотел этого козла пощипать, но Боб отказал и брат отступился. Герка говорил, что все равно можно в обход Боба дело провернуть, но мужик этот уехал, ну и потом долго сюда не возвращался. А теперь он здесь, приехал ненадолго, и ободрать его можно по полной.
- С чего он нам платить будет? – Я нисколько не разделял воодушевления Сержа.
- Ну, знаешь, в старушке-Европе, если это не Голландия, вряд ли одобрят бизнесмена с такой репутацией, а этот человечек плотно завязан на бизнесе своей богатенькой семейки. Представь, если его родные узнают, что их доверенное лицо гомик с наклонностями мазохиста. Думаю… - Серж сладко потянулся, обнимая меня. – Чтобы эта информация не просочилась, наш бизнесмен отвалит любую сумму, которую мы пожелаем.
- А если… - Я вновь отстранился от поцелуя. – Он Бобу пожалуется? С меня хозяин, при таком раскладе, три шкуры снимет.
- Не смей называть Боба хозяином! – Серж ударил меня по губам, зло сверкнув глазами. – Запомни, ты принадлежишь только мне и больше никто и никогда не будет владеть тобой.
Я хмыкнул, эта неожиданная ревность польстила мне, и я даже решил не обижаться на столь явное проявление собственнических чувств по отношению ко мне.
- Хорошо, как скажешь! – Сдался я и, наконец, позволил себя поцеловать.
Не стал сопротивляться я и рукам Сержа, которые тут же принялись терроризировать мой член.
- Боба не бойся, он ничего не сделает. – Зашептал Чигровски. – Мне брат говорил, что Демон должник нашей дойной коровки. А ты сам знаешь, как должники не любят своих кредиторов.
Серж буквально вгрызся в мой загривок зубами, вызывая каскад приятных мурашек.
- Ну что, согласен?! – Видимо, решив, что я уже созрел и буду на все готов, спросил он.
- Не-а! – Выдохнул я.
- Ну и оставайся навсегда рабом Демона! – Серж оттолкнул меня и встал с кровати. – Знай, он тебя в покое не оставит, а твой долг не уменьшится ни на цент, только будет расти и прибавляться. Ты слишком ценный кадр для Боба, чтобы он так просто тебя отпустил.
- Ок! – Согласился я, наблюдая за тем, как Серж одевается и уходит.
На душе стало гадко, будто туда испражнились все кошки города. Днем на меня наехал хозяин, за то, что я был с ним неучтив. Взгляд ему мой, видите ли, не понравился. Боб вообще стал часто ко мне придираться, наверное, не мог простить за кражу и побег, и в этом я его понимал. А вечером получил нагоняй от своего напарника, за то, что задержался и не заступил вовремя на дежурство у дверей клуба. Будто я виноват, что Боб начал снова мне подкидывать клиентов, и я ублажал престарелого мудака, чтобы начать снова выплачивать свой долг.
Настроение было такое, что хоть вой, а тут еще разные ублюдки со своими просьбами пустить их в клуб без очереди. То деньги предлагают, то угрожают расправами, потому что знакомы с самим Демоном. Господи боже мой, какие цацы! Я зверел и готовился совершить персональную революцию в одном отдельно взятом клубе.
Вечер пятницы, народ гомонит и толпится возле дверей, создавая очередь. Клуб стал популярным местом, и теперь мы работали на жестком фейс-контроле, заворачивая непонравившихся нам людей, следили за тем, чтобы наглые типы не просочились без очереди, вызывая недовольство толпы.
Я как-то не заметил этого парня сразу, а он с наглым видом остановился рядом и просто дырку во мне высверливал. Именно этот взгляд заставил меня оторваться от работы.
- Что встал? – Прорычал я, радуясь, что сейчас отыграюсь на этом придурке, за весь свой неудачный день.
- Потише! – Одернул меня напарник.
Но в меня будто бес вселился. Я оценивающе оглядел парня в дорогом костюме, отмечая, что он абсолютно проходит мой персональный фейс-контроль. Красавчик, с огромными серыми глазами, очень правильными, нежными будто у девушки, чертами лица. Ниже меня, но прекрасно сложенный. Он напомнил мне принца из диснеевского мультика.
- Или мимо проходи, или в конец очереди! – Я не хотел показывать ему своего интереса, еще не хватало, чтобы он ухватился за возможность пройти сюда без очереди, да еще и бесплатно, пользуясь моим расположением.
- В списках посмотри! Я постоянный член клуба!
Наглый тон ублюдка тут же сбил меня с небес на землю. А у принца-то гонора полная телега. Вот же мудак! Таких, смазливых мальчиков с полной жопой самомнения я не выносил больше всего. Гоношится, хотя я вижу, что он уже струхнул. Боится, но лезет на рожон.
- Посмотрим, какой ты там член! – Мне хотелось унизить его, чтобы поставить на место, и показать, что даже если он в дорогущем костюме и с задранной самооценкой, даже такое чудо природы, можно поставить под каблук.
Парень раздражал меня, его красивое лицо и наглый, совсем не вяжущийся с внешностью, слегка грубоватый голос, задранный нос и глаза, наполненные страхом и презрением ко мне.
Пришлось толкнуть слегонца, чтобы поставить на место, я не хотел делать ему больно и снова создавать проблемы для клуба.
Не рассчитал, и наглый тип полетел прямиком в лужу.
- Ну ты попал, Лерринг! – Присвистнул мой напарник и почесал в затылке. – Иди, помоги ему и извинись, быстро!
- Вот еще, не было печали! – Огрызнулся я. – Пусть сам о себе позаботится, ублюдок!
И тут появился Боб. А я понял, что действительно попал потому что оскорбил друга моего хозяина.
- Кто это сделал? – Голос Демона звучал глухо и обещал такие кары, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упал на колени и начал умолять его сжалиться прямо у входа, только хозяин не дал мне такой возможности. – Через десять минут ко мне в кабинет! – Он даже не взглянул на меня, лишь махнул рукой в мою сторону и скрылся в дверях.
Ужас заполнил меня всего, даже казалось волосы на голове встали дыбом. Я знал, как может наказывать Демон за простых клиентов, что же он сделает со мной за своего друга?
На негнущихся ногах я буквально ввалился к нему в кабинет. Как только вошел, попытался объясниться, но Боб не хотел слушать. Он тут же отмутузил меня своей тростью, больно, обидно, унизительно. Охаживал по бокам, спине, голове, ногам, приговаривая: «Говорил же, не хами клиентам!»
- Простите, сэр! – Я мог лишь покорно принимать удары и сгорать от стыда и страха. – Его не было в списках, откуда я мог знать?!
- Я разрешал тебе пасть открывать, паскуда?!
Оставалось только каяться, чтобы не получить взбучку посерьезнее.
- Нет, сэр! Простите, сэр! Больше не повторится, сэр!
А потом пришел оскорбленный друг Боба. Он явно не хотел, чтобы меня наказывали и смотрел, как мне показалось, с жалостью. И это меня вывело из себя. Пусть лучше злится и тоже накажет, но только не жалеет. Я не нуждался в этом. Как бы не складывалась моя жизнь, но жалеть себя я никому и никогда не позволял!
Не знаю, что на меня нашло, но я осмелился огрызнуться на Боба. Наверное, просто взбесился из-за его гостя. За это тут же получил новую порцию тумаков, поставивших меня на колени, тут уж мой господин дал разгуляться своему гневу. А Андрей, так звали парня, которого я толкнул, отводил взгляд, будто это его сейчас охаживала трость хозяина, и пытался урезонить разбушевавшегося Демона.
Гнев Боба как-то сразу угас, когда его друг попросил прекратить экзекуцию.
- Пшел вон и на глаза не смей показываться! – Рыкнул на меня хозяин, и я тут же ретировался, радуясь, что достаточно легко отделался.
- Ну что, познакомился с другом Боба? – Серж поджидал меня в моей комнате.
- Ты что тут поселиться решил, Чигровски? – Я подошел к раковине и попытался остановить кровь, хлещущую из носа.
- Ну, утром ты был не в настроении, поэтому я пришел получить твое время сейчас, собираешься отрабатывать мои деньги?
- Я устал. – Мне совсем не хотелось принимать клиента, к тому же такого как Серж.
- Ну что же, тогда придется пожаловаться твоему боссу, что ты отказываешь клиентам. А не хотелось бы!
- Какой ты гад! – Я начал стягивать с себя пиджак одной рукой, другой все еще зажимая разбитый нос. – Пользуйся, сука!
Серж с улыбкой наблюдал за моими потугами и нарастающим гневом.
- Об этом я и говорил тебе утром, Марк. – Он подошел ко мне и ласково погладил по щеке. – Неужели ты готов ложиться по приказу Боба под любого, кто заплатит?
Я мотнул головой, но тут же задрал ее, пытаясь остановить кровотечение.
Серж достал из кармана платок, намочил водой и, отодвинув мою руку, приложил холодную ткань к переносице.
- Готов не готов, кто меня спрашивать будет, я теперь собственность Демона, и у меня не может быть своего мнения.
- У, как он тебя выдрессировал! – Чигровски-младший засмеялся. Отошел от меня, присел на кровать, расстегивая ширинку. – Иди, отсоси мне.
Я покорно опустился на колени. Глубоко вздохнул и взял в рот член Сержа.
- Соси и слушай! – Чигровски легонько поддал тазом вколачиваясь в меня поглубже, чтобы я не смел выплевывать его член и возражать ему. – Я предлагаю тебе действительно стоящее дело, это не то, что с Бобом. Дартинг богат и он европейский бизнесмен, ему скандал ни к чему, понимаешь?
Я промычал, что не собираюсь все это выслушивать, но этот мой стон протеста был с легкостью проигнорирован.
- Он гомо, это я тебе точно говорю, и он ляжет под тебя. Мы его запишем и потом поставим дело на поток. Чтобы его не разоблачили, а я знаю, что все эти законопослушные члены общества шифруются от себе подобных, он сделает для нас все что угодно. У тебя одна задача, - проникнуть в его хату, и все, считай, дело сделано! И теперь, когда ты устроил всю эту заваруху около клуба, подобраться к нему поближе не составит труда.
Я застыл, удивляясь, как Серж ловко пользуется ситуацией.
- Соси, не останавливайся! – Он ударил меня по затылку, принуждая заняться делом. Я снова зачмокал, пытаясь заставить своего клиента кончить побыстрее.
- Ты удивился, как все хорошо получается, да? Но не удивляйся, просто нам с тобой фартит, друг мой! Теперь, тебе нужно только пойти к Бобу и напроситься в слуги к Дартингу, якобы с целью выпросить прощение. Демон заискивает перед этим ублюдком и, думаю, наш милый Боб обрадуется такой возможности загладить ошибку своего нерадивого служащего и разрешит тебе поступить в услужение. А дальше, все по плану!
Я подавился, брызнувшей в горло, струей спермы, закашлялся. Видимо, Серж настолько размечтался о предстоящем деле и о том, как оно хорошо начинается, что кончил как-то быстро и очень бурно.
- Ну, ты согласен? – Он ухватил меня за ухо, притягивая мое лицо к себе. А я кашлял и не мог ответить, поэтому только кивнул. – Вот и чудно, теперь умывайся и бегом в кабинет демона, на карачках ползай, умоляй, чтобы тебя отдали в услужение к Дартингу. Знай, что чем сильнее ты будешь молить, тем быстрее обретешь свободу. Вперед! И ничего не бойся, мой друг!
Вообще, Дартинг мне понравился, опять же выбраться из-под опеки Демона, даже на время, казалось приятной перспективой. И я подумал: «А чем черт не шутит, вдруг и правда дело выгорит, а я еще и приятное с полезным совмещу». Однако, просто сказать, а ведь Боб запретил мне показываться на глаза, и в другое время, я бы воспользовался этим запретом, устроив себе небольшой отдых от претензий и нападок босса. Сейчас же, вдохновленный Сержем, я еле дождался, когда друг моего хозяина уйдет домой, так сильно нервничал, боялся сделать что-нибудь неправильно и вызвать еще больший гнев Боба. Но взяв себя в руки, все-таки постучался в дверь. Едва Демон позволил войти, я упал на колени и вполз в его кабинет.
- Зачем явился, кажется я приказал сгинуть с глаз моих? – Устало спросил Боб, помешивая виски в бокале.
- Хозяин, я виноват! – Промямлил я, пытаясь сделать это как можно жалостливее.
- Смотри-ка, мои уроки даром не прошли. Ладно, ползи сюда. – Боб усмехнулся. – Чего тебе?
- Хозяин, накажи за мое поведение! – Я прижался лицом к его ногам, зная, что Демону польстит такое мое унижение.
- Наказал уже, хватит с тебя, раз так раскаиваешься. – Ботинок из крокодиловой кожи, отпихнул меня.
- Я так виноват, как я могу искупить свою вину? – Снова начал я закидывать наживку для того, чтобы подловить хозяина.
- Работай лучше! Клиентов, я понял, ты пока обслуживать можешь только ртом, а это не есть гуд. Так что буду использовать тебя как и прежде, будешь на посылках у меня бегать, тебе это на пользу пойдет.
- Хозяин, а можно, в качестве компенсации, чтобы загладить свою вину, я послужу мистеру Дартингу? Он же приехал к нам в город недавно, наверное нуждается в помощнике?
Я приподнялся, честно и преданно уставившись в глаза своего хозяина.
Боб почесал затылок, медленно открыл коробку с сигарами, покатал в пальцах одну, понюхал ее, глубоко втягивая носом воздух, внимательно посмотрел на меня, сощурив своих хищные, холодные глаза.
- Андрюха конечно против не будет, вот только выдержишь ли ты быть персональным слугой?
Я интенсивно закивал, радуясь, что Боб так легко повелся. Небось еще обрадовался, что сможет загладить вину перед своим другом.
- Вообще, я и сам подумывал отправить к нему кого-нибудь. Но у меня все подходящие ему люди заняты… – Протянул Демон, явно ухватившись за мое предложение и получив только что отличную идею. – Ладно, так уж и быть. Только, Марк, если Андрей на тебя пожалуется, убью, так и знай!
Я похолодел, поскольку поверил словам хозяина безоговорочно, он ведь если сказал, то сделает. И именно тогда идея Сержа показалась мне такой бредовой, что захотелось тут же все отменить. Но я уже напросился на новую работу, отступать все равно было некуда. Ведь, как только я получил разрешение Боба, с этого самого момента стал персональным слугой мистера Дартинга.
Однако я пытался уговорить Сержа отказаться от своей затеи, а он лишь смеялся.
- Дурак, никто и никогда не узнает откуда взялись материалы!
- Ну да, я к нему пришел и тут же компромат. – Меня возмущала беспечность Чигровски-младшего.
- Ага, а на свете так мало разных ублюдков, которые спят и видят подловить добропорядочного гражданина на его тайных, грязных делишках, да? Ты просто разменная монета. Для пущей убедительности, мы и тебе шантаж устроим, этот придурок, если конечно все получится, еще и за тебя платить будет, чтобы ты, бедненький, не пострадал.
Серж потрепал меня по голове, но его убедительные речи не возвращали мне уверенности.
- Ты тупой или где? – Наконец-то разозлился мой приятель и стал серьезным как никогда. – Я тебе предлагаю освободиться от демона! А деньги не пахнут, дружок, запомни это! Дартинг будет молчать, он же не идиот вытаскивать свое грязное белье на всеобщее обозрение, уж поверь мне. Ни Боб, ни Герка, никто вообще ничего не узнает. Обстряпаем это дельце тихо, мирно, а потом вдвоем махнем куда-нибудь в теплые страны, да хотя бы в Рио-де-Жанейро и заживем там с тобой как у Христа за пазухой. Ну?!
Я тяжело вздохнул.
- Ну, где тот парень, который мне так нравится, Марк, проснись, я не узнаю в этой дохлой селедке своего друга! Давай, свобода ждет, Марк!
Мы ударили по рукам, но про себя я взмолился о том, что не дай нам с Сержем бог, чтобы Демон узнал, какую подлость затевали наши криминальные умы и с какой целью отправился я в квартиру своего нового хозяина.
Всю свою жизнь я ненавидел слабаков, и Дартинга я посчитал именно таким. Бесхребетный, сдающийся под первым же натиском, мой новоявленный хозяин абсолютно, и как мне казалось тогда, бесповоротно потерял в моих глазах всякое уважение.
Я брал его безжалостно и грубо, а он лишь дрожал подо мной, стонал и охал, когда было особенно больно, но просил еще и еще, и этим раздражал меня сильнее. Хотелось размазать его по кровати, уничтожить, растоптать, унизить. Тогда я не ощущал к нему ни влечения, ни интереса, лишь глухую ненависть, которую я спрятал под замок, до поры до времени, стараясь себе внушить, что это всего лишь моя работа, выполнив которую, я навсегда освобожусь от оков Демона.
Это теперь я понимаю, что расскажи я свою историю Андрею, и он бы выплатил мой долг, который для него показался бы сущим пустяком. Но тогда, жажда наказать его за все мои несчастья затмевала разум и не давала по-настоящему серьезно взглянуть на человека, которому я служил фиктивно.
- Смотри, ну я же говорил, что он изврат полный! – Радовался Серж, когда просматривал записи. – Но ты молодчина, так его раскручиваешь, просто супер порно получилось, ты асс, Марк, я тобой горжусь!
- Ну, когда мы начнем доить его? – Спрашивал я, потому что стал утомляться от своей новой роли, да и надоело мне трахать это покорное тело.
Чигровски-младший меня не трогал, боясь, что синяки на моем теле помешают делу, а трахаться просто так он не умел и не хотел. Ему подавай грубый секс, а он еще Дартинга называл извращенцем. Впрочем мне хотелось этой грубости, я жаждал получить наказание за свой обман. Ведь уже тогда до меня дошло, что мы пытаемся раскрутить нормального, и даже приятного человека. Обижать его, чем дальше я узнавал Андрея, все больше мне казалось невыносимым.
О силе Дартинга я узнал, когда попытался прогнуть его под себя. Но тогда характер этого человека не проявился в полной мере, и я не придал всему произошедшему особого значения. Однако холодный тон и яростный взгляд буквально пригнули меня к полу, когда мой новый хозяин дал мне понять, что подчиняться готов только в постели.
Я послушно следовал за ним, выполняя мелкие поручения, помогая господину надевать пальто, или открывать дверь такси и ресторанов. Сопровождал его везде, ожидая, что мы вернемся в квартиру и запишем еще одну запись, приближая конец этой затянувшейся истории.
А Серж, кажется, наслаждался моими мучениями, похохатывая над очередным секс-видео. И не слишком-то торопился проворачивать такое выгодное дельце.
От скуки я предложил Дартингу развеяться в казино. И только тогда смекнул, что сам смогу сдернуть бабки с этого простофили. А главное, я уйду из-под присмотра Демона, оказавшись в другом штате, а значит, улизну от его праведного гнева, да еще и разживусь деньжатами, которые мне не нужно будет делить с Сержем. Все складывалось удачно. Влюбленный в меня новый хозяин отваливал хорошие суммы мне на игру. Я притворялся, что играю, а сам откладывал деньги на свой побег.
Доить его было просто, и, главное, не понадобилось никакого шантажа. Красота! Легкая и праздничная атмосфера Лас-Вегаса способствовала моей удаче. А когда этот простак начинал что-то подозревать, я заваливал его в постель и, трахая, быстро лишал возможности думать. После этого хозяин соглашался на все мои условия.
И вот настал час икс! Я прихватил остатки его денег, которые этот дурак спрятал от меня в сейфе, и дал деру. Легкость и свобода, радость от того что я обдурил всех, окрыляла, и в тот момент мне казалось, что счастливее меня человека не существует на этой земле.
Я хотел податься в Калифорнию, а чего, прекрасный штат, до него рукой подать, тепло опять же и затеряться всегда можно. Да и щупальца Демона вряд ли тянуться так далеко.
Нда, недооценивай своего врага! Я возгордился, что так удачно провернул дело и потерял бдительность. Сначала я прятался по дешевым придорожным мотелям, а тут решил отдохнуть и заказал шикарный номер в дорогой гостинице, шиковал, швыряя деньги направо и налево. Легкие деньги, легко и уходят. Ну, а дураков лечат.
- Набегался? – Боб сидел в кресле уютного номера, попыхивая сигарой.
Я тихо развернулся и направился к выходу, естественно не надеясь, что так просто уйду.
Удар под дых свалил меня на пол, а затем били уже не разбираясь.
- Хватит! – Боб остановил экзекуцию. – Убьете еще!.. Только не в отеле! Поднимите это дерьмо и отнесите в багажник, отвезем домой, там и разберемся.
- Хозяин, прости! – Я ухватил его ноги, прижался к ним, поскольку знал, не унижусь сейчас, не вымолю прощение сразу, подыхать буду очень долго. – Возьми оставшиеся деньги, возьми что хочешь, только отпусти меня!
Я так устал от этой зависимости, от того что мной пользовались и унижали, а недавняя свобода совсем вскружила мне голову, и возвращаться к своей прошлой жизни я не хотел и не мог.
- Помнишь, что я тебе сказал, когда отправлял к Андрею? – Боб сильно ударил по загривку, его небольшой, но крепкий кулак умел наносить весьма болезненные удары. – Убью, сука!
И я понял, что обречен.
Не знаю, кому возносить молитвы в том, что обязательный Боб решил продемонстрировать свою работу другу. Меня, после тщательной обработки, когда я уж решил, что все, пришло время моей смерти, вдруг снова бросили в багажник и отвезли в знакомую квартиру. Сложили на пороге, оставив у двери, словно я был мешок с мусором, приготовленным на выброс.
Поначалу я плохо соображал, где я и что со мной происходит, все еще страдая от ран и переломов, борясь с головокружением, едва разлепляя, разбитые в синяки, веки. Неожиданно ум прояснился и ко мне вдруг пришло понимание, что пока я здесь никто не тронет меня. Передо мной стоял бледный господин Дартинг и смотрел с ужасом и волнением. Наверное, я действительно мог напугать своим видом.
Кажется, Боб еще бил меня, требуя, чтобы я униженно молил, преданного мной, хозяина о прощении и милости.
- Тебя не простили! – Эти слова прозвучали как приговор и прошили мозг лезвием ужаса, приводя меня в чувство.
Мне удалось разлепить сонные веки и взглянуть на Андрея. Я умолял его взглядом, просил о милости и пощаде. Оказывается, особенно хочется жить именно перед смертью, а я всегда думал, что склонен к самоубийству. Нет, я совсем не хотел умирать, даже согласился бы еще мучиться, пусть бьют, пусть ломают пальцы, дробят суставы, что угодно, но только не убивают. Именно в тот миг я осознал, что дико хочу жить.
- Скажи, сколько он стоит? Я выкуплю!
Мой Бог, слова этого человека сейчас звучали словно музыка. Он, что настолько чистый и святой, что готов простить вора и предателя? Или он такой глупый, - не понял, что я не остановлюсь, ведь и Боб уже предупредил, - я игрок! Я же снова воспользуюсь твоей слабостью, чтобы сыграть с тобой в русскую рулетку, подергать судьбу за усы. Не будь со мной таким добрым! Не нужно показывать мне свою слабость, я же голодный дикий зверь, который больше не верит никому и ни во что! Я всажу в твое незащищенное наивное сердце свои клыки, перегрызу все жизненно важные артерии, лишу тебя способности любить и верить в людей! Беги от меня, спасайся! Я дерьмо, не заслуживающее твоей жалости!
Я плакал и, обхватив его ноги, благодарил как сумасшедший. Не хотел верить ему, но верил, и, кажется, впервые в жизни, по-настоящему испытал чувство благодарности. Но в глубине души умолял, чтобы он все-таки оказался сволочью, предал, сделал что-нибудь гадкое, чтобы оправдать мои проступки, сделать их менее подлыми.
Боб сказал, что у Андрея доброе сердце, я сомневался, всегда сомневался, что такие люди существуют. А этот парень рушил все мои защитные стены, опровергая мою теорию, о том, что каждый в этом мире стоит только за себя, желает добра лишь себе и ни за что не будет отстаивать права другого, не пожалеет упавшего, не поможет подняться на ноги.
Я лежал в больнице, холодея от ужаса, что Андрей, такой ласковый и заботливый, узнает о моем основном предательстве. Этого я не мог допустить. Если всплывут записи, то я пропал. Снова холодный взгляд Боба и его неимоверная злоба. Тогда он точно прикажет своим шестеркам забить меня до смерти, но перед этим замучает так, что я сам буду молить его убить меня. Но даже не страх перед прежним хозяином, нет, не это доводило меня до предела. Я не хотел видеть разочарование в его глазах, таких добрых и все понимающих. Этого он не поймет и не простит. Прогонит прочь, запретит быть рядом, навсегда отлучит от себя.
Сердце останавливалось от этих мыслей, а в груди поворачивалось что-то огромное и горячее, будто тяжелый, раскаленный до бела, кусок металла положили мне за ребра.
Но потом приходил с визитом Андрей, и я забывал о своих страхах. Прижимался к нему, норовил лизнуть руку. Не знаю, что это было, может быть, во мне вдруг проснулся настоящий слуга? Я превращался в, зависящее от нового хозяина, животное, которое молило всеми фибрами души, чтобы меня взял к себе добрый и нежный хозяин, воспитывал и оберегал, ласкал и жалел. Впервые в жизни я хотел жалости к себе, стесняясь этих постыдных чувств, смущаясь и краснея, я возблагодарил свою судьбу за такой чудесный подарок.
Но стоило мне выздороветь и вернуться в квартиру хозяина, как розовые очки упали с моих глаз. Я снова сделался циничным и недоверчивым. Все-таки нет на свете людей, способных растревожить мое сердце, а этот Дартинг, лишь играет со мной. Наиграется и вышвырнет из своей жизни, обратно к Демону.
Сначала-то я верил, что счастье возможно, поэтому, едва въехав обратно в квартиру, я убрал все камеры, которые когда-то так тщательно устанавливал, подготавливаясь к шантажу. Порхал по квартире господина, убирая ее, готовил ему завтраки, обеды и ужины, бегал по магазином, относил белье в прачечную, в общем, обслуживал по первому разряду, наивный идиот. Он же, заботясь о моем здоровье, не брал меня с собой в город, оставляя дома отдыхать, даже сексом первое время мы совсем не занимались. Наверное, тогда, растаяв от его заботы и ласки, я уже готов был полюбить, воспарил к небесам, увлекаемый своей бурной фантазией. Когда вдруг узнал, что у моего хозяина уже есть тот, кому он отдал свое сердце.
Тогда кто же я? Слуга, шлюха, игрушка?! Значит, это все фарс, просто чтобы убить время, развлекаясь с проституткой работающей в клубе друга?
Вот оно оправдание всем моим проступкам. Пока я использовал мистера Дартинга, он точно так же использовал меня! И чего я переживал о том, что снимал наш с ним совместный досуг на видео? Я шлюха, без стыда и совести, чего еще от меня ожидать? Так пусть нахлебается моего дерьма, его я щедро волью ему в глотку, чтобы знал, как подставляться малознакомому человеку.
Хм! Человеку? Я успел забыть кто я такой. Расслабился и позволил поверить в то, что я могу быть любимым. Дурак! А ведь это его доброта позволила мне снова почувствовать себя человеком. Нет, Марк, вернись обратно на эту грешную землю, вспомни, что ты лишь грязная подстилка, которой позволено только одно: ублажать клиента, заплатившего за тебя. А этому парню, ты обошелся слишком дорого, поэтому потакай его желаниям и оставайся той потаскухой, которую в тебе видят.
Я хамил и дерзил, но, кажется, мой хозяин не замечал сменившегося тона. Он повез меня на отдых, а я копил свою злобу. Ненавидел его улыбку, злился от его ласк и прикосновений, едва сдерживал себя, чтобы не ударить, не унизить и не раскроить красивое лицо этого человека, которого я никогда не смогу назвать своим.
И как вовремя Серж нашел меня.
- Значит кинуть меня решил, да, братишка? – Он нарисовался неожиданно, встретил меня у дверей гостиницы, где мы остановились с Андреем.
- С чего это ты взял? – Я оставался спокойным, хотя внутри все сжалось. Нет, я не хотел, чтобы хозяин узнал причину по которой я начал служить у него. Настолько низко упасть в глазах этого человека я не мог.
- Ну как же, земля слухами полнится. Ты обчистил этого козла и дал деру. Хорошо, что тебя Боб отловил, а то бы, поминай как звали.
Я вздохнул, подумав, сколько же крови выпил из меня Чигровски.
- Что ты хочешь, денег? Я достану, только отстань от Дартинга…
- Ты что, втюрился что ли? – Серж заржал и покрутил пальцем у виска. – Совсем больной влюбляться в клиента? Он же тебя на время купил, как только время кончится, ты снова пойдешь к Демону в рабы!
- Ну и пусть! – Зло рыкнул я, взъярившись в первую очередь на себя, потому что именно так я и думал, а Серж сейчас будто мои мысли считал. Я ухватил его за грудки, дернул на себя, с острым желанием отыграться на этом отморозке за все свои неудачи.
- Ну, ну! Не забывай, что видео с твоим любимчиком все еще лежит у меня! Только тронь и вам обоим не поздоровится! Пусти!
Я послушался и отпустил, увернувшись от его пощечины.
- Впрочем, мне по фиг, что за нежные чувства проснулись у тебя к моему кошельку! – Чигровски сплюнул мне под ноги. – Верни должок, и больше я тебя не побеспокою.
- Обещаешь? – Я с надеждой заглянул в зеленые глаза, пытаясь найти в них хоть капельку понимания.
- Слово Чигровски! – Он сжал кулак. – Обещаю! Давай, попроси у своего мальчишки деньги, принеси их мне и я исчезну с твоего горизонта.
Тогда я не знал, что Серж, поняв всю тщетность шантажа, да еще и опасаясь мести Боба, никогда бы не рискнул дать ход видео-материалам, - это был его очередной провальный план, стратегически безграмотный и незрелый. Но в тот момент, выкупая свободу хозяина, я действительно верил Чигровски и даже был ему благодарен за благородство и щедрость. Поэтому и решился на новый грабеж, я ведь верил, что если не сделаю этого, то платить все равно придется, только теперь Андрею, проходя через стыд и унижение. Пусть уж лучше будет плохо мне, только бы он не пострадал.
Мне правда было стыдно. И хотя я убеждал себя, что Андрей использует меня точно так же как я его, все-таки воровать у того, кто выплатил за меня выкуп, носился со мной, словно я дорогой и любимый человек, ухаживал и окружил заботой, казалось мне низким поступком, хотя и преследовал я, по большому счету, вроде бы благородные цели. И все-таки, как противно и невыносимо стыдно, до сих пор неприятно вспоминать об этом.
Он сидел в кресле, такой хмурый и строгий. Я вернулся. Знал, бежать бессмысленно. В ушах еще звенел голос Сержа: «Хороший песик, а теперь предано служи своему господину! Я как и обещал, оставляю тебя и его в покое! Совет да любовь!».
- Где ты был?
О, как он суров, я и не знал, что он умеет быть таким. Мурашки бегут по телу и хочется упасть к его ногам, просить о прощении. Он подавляет мою гордость, одним взглядом, простым словом. Что это со мной? Даже Чигровски не действовал так лихо на меня, хотя и тоже подавлял, но не так, по-другому.
От смущения начинаю ломать комедию. Сам ненавижу жеманство, а тут будто бес в меня вселяется, начинаю жеманиться, ломаться перед ним. Что я творю, сам не могу себе объяснить, будто кто подталкивает, дергает за ниточки.
Он ударил меня? Я шокирован, даже Серж не позволял себе такого. По-настоящему вмазал, сильно. Едва не сбил с ног. Не ожидал от него такой мощи. Андрей открывался для меня совсем с другой стороны. Что это, откуда вдруг столько хозяйской воли? Почему я раньше не заметил, когда считал его слабаком неспособным прогнуть меня под себя?
Ответил я чисто машинально, потому что был в смятении, потому что испугался нахлынувших вдруг чувств. А еще возмутился. Как он, слабый человек, может меня бить, я же подчинил его себе, прогнул, заставил плясать под свою дудку. И вдруг такое?!
Он упал без чувств, а я в ужасе склонился над ним.
- Что с тобой?! Очнись! – Я хлестал его по щекам, тряс словно тряпичную куклу, но не получал ответа. – Я же не сильно тебя, только обозначил! Почему ты вырубился? Ну прошу тебя, пожалуйста, открой глаза!
Я готов был разрыдаться от страха. Теперь я никогда не заслужу его прощения. Ограбил, снова предав его доверие, теперь еще и руку осмелился на него поднять.
Когда Андрей все-таки очнулся, я от переизбытка чувств обнял его, но он окатил меня холодной водой своей ненависти, заставил разжать объятия.
- Прости, ты обиделся на меня? – Я знал ответ, спросил же только из-за того, что хотел заполнить звенящую тишину.
А он все допытывался где я был. Будто от этого зависела вся наша дальнейшая судьба. Я и не сомневался, что он решит, будто я снова проиграл все его деньги. Но разве мог я сказать правду, что отдал откупные, лишь бы Серж отстал от нас и больше не лез со своими грязными делишками.
- Сдай меня Демону. – Я сгорал от стыда и просто физически нуждался в наказании.
Наверное, он думал, что я снова сбегу, но я не хотел больше убегать. Пусть Боб доделает начатое и, наконец, прекратит мои мучения. Я не мог поднять глаз на Андрея, мне было так совестно, что хотелось кричать и плакать от безысходности, сдавившей мое сердце.
Он не взял телефон, который я так яростно протягивал ему, чтобы мой новый хозяин вызвал Демона и сдал меня, как ненужный хлам, а просто взял и ушел из номера, думаю, давал мне время собраться и все-таки сбежать. Я понял, что теперь я свободен, меня никто искать не будет, но эти мысли не радовали. Я не хотел уходить от Дартинга, как бы горько мне не было от осознания, что я просто игрушка, помогающая скрасить досуг, мне не трудно было это принять, лишь бы Андрей оставался со мной рядом подольше. Пусть потом бросит, наигравшись, но это будет потом, а покуда он здесь, я не уйду, пока он сам меня не прогонит.
Я люблю тебя! – Сидя в темной прихожей, в ожидании хозяина, я отчаянно осознал, что не смогу существовать без доброго и такого пронзительного взгляда этих серых глаз, без рук его и ласковых прикосновений, без мягких и нежных губ, без строгого тона и хорошего отношения. – Пожалей меня!
Теперь мне нужна была его жалость и она не казалось унизительной, не ранила меня, а наоборот, будто бы излечивала мою душу, убирала из нее всю ту грязь, которая заполнила меня изнутри, измазала все мое существо, заставляя чувствовать себя червем, извивающимся под множеством похотливых тел.
- Прости меня! – Я плакал, свернувшись калачиком у двери, со страхом ожидая господина, который вернется и решит мою дальнейшую судьбу. – Я хочу быть с тобой, принадлежать тебе, отдаться полностью, очищаясь от скверны, излечиваясь от своей хронической болезни, тая в твоих объятиях и восхищаясь тобой, мой повелитель!
Как жаль, что все началось со лжи. Прощенный и оставленный рядом с господином, я мучился, все время мучился осознанием, что должен скрывать правду. Этот груз оказался непомерным.
Андрей так и остался в неведении, куда уходили его деньги, поэтому яростно принялся отучать меня от азартных игр. Чего мне только не довелось пережить. А мой хозяин оказался достаточно жестоким садистом.
Сначала-то я думал, что он простой игровик, даже когда Андрей назначил стоп-слово, даже тогда до меня еще не дошло. Но потом…
- Возьми карту!
Я трясусь от страха, потому что это вовсе не карта, а железная пластина, раскаленная до бела.
- Бери!
- Хозяин, умоляю! – Отчаянно хочу произнести стоп-слово, оно вертится на языке, просится на волю. Но не могу, потому что знаю, - сам себя за это не прощу. Протягиваю трясущуюся руку, хватаю карту и с криком откидываю ее. Валюсь в ноги хозяина, облизываю его ступни, скулю и униженно клянусь, что не возьму больше карты в руки.
И дернул меня черт сесть от скуки за карточный стол с Заком и Аннет. Этот дворецкий, хитрющий тип, он знает, как разжечь в человеке азарт. Хотя играли мы на конфеты. До этого Андрей как-то и не вспоминал про мою «страсть» к играм. Но когда увидел меня с картами в руках, будто с цепи сорвался.
Я охрип, умоляя его простить, клялся, что больше никогда не возьму в руки ни карты, ни кости, ни фишки, а железный прут охаживал меня так жестоко, что темнело в глазах.
- Простите, господин, этого не повторится! – Ныл я, умоляя без остановки. – Я больше не буду!
- Ну нет, я раз и навсегда отучу тебя от этой пагубной привычки.
Голос хозяина до ужаса спокойный. Лучше бы орал и просто отпинал ногами, как это делали Чигровски или Демон, но он почти равнодушно пытал меня, заставляя прочувствовать глубину моего проступка.
Я и не знал, что в поместье есть тайный подвал, оборудованный по последнему слову темы БДСМ. (Как оказалось позже подвал этот хозяин держал исключительно для друзей БДСМщиков, а сам пользовался им очень редко, в самых крайних случаях). Дыбы и кресты, козлы, электрические щупы, это малая часть, через что пришлось мне пройти, прежде чем хозяин решил, что я уже никогда больше не вернусь к азартным играм.
Наверное, тогда, в первый и последний раз, Зак заступился за меня.
- Хозяин, это было невинное развлечение, мы просто решили скоротать вечерок, пока Вас ждали.
- Зак! – Андрей серьезно глянул на своего дворецкого и говорил строго по-хозяйски, (обычно-то он довольно мягок в общении со слугами). – Сегодня и впредь запрещаю Вам и остальным слугам этого дома вмешиваться в наши отношения! Чтобы не произошло между нами, чтобы не случилось, вы все даже близко не подойдете к нам, когда мы выясняем отношения. Поняли?
- Да, хозяин! – Понятливый дворецкий, с поклоном, удалился.
Он вообще все понимал без слов, но видимо, в тот вечер мои крики затронули даже его подготовленную душу, заставили пожалеть бедного слугу.
Три дня невыносимого ада. С утра и до поздней ночи. Правда на ночь хозяин не оставлял меня в подвале, позволяя спать в его спальне. Но это не радовало, потому что, как только первые лучи проникали в комнату и мой господин открывал глаза, на пол шлепалась колода карт.
- Подними!
- Умоляю! – Я впервые в жизни так отчаянно просил кого-то о милости, раньше такое мое поведение обусловливалось скорее удобством, ведь если сразу попросишь прощение, то и тебе легче жить, и хозяину меньше забот с наказаниями. Почему бы не прогнуться, ведь от меня не убудет, зато мое положение существенно облегчится. Но не в этом случае. Я не сразу, но понял, что пока искренне не раскаюсь, то господин не прекратит своих уроков.
Андрей четко чувствовал мой настрой, он легко раскусывал все мои приемы и пресекал игру. Взявшись перевоспитывать, он делал свое дело спокойно, методично и главное серьезно.
- Ты не слышал что я сказал? Подними и перетасуй!
Хватаю колоду, начинаю тасовать ее обожженными пальцами и чувствую, что плачу. Ведь я впервые плакал, раньше, считая слезы слабостью, я не позволял себе проявление подобных эмоций, только не перед тем, кто пытался меня прогнуть.
- Хозяин, я больше их никогда в руки не возьму, смилуйся!
- Придется еще немного тебя поучить! – Андрей говорит спокойно, чуточку растягивая слова, а меня этот тон заставляет трястись от страха. До этого я думал, что самый страшный на свете человек, это Демон, но теперь-то я знаю, кого не следует злить и кто даст Бобу сто очков вперед.
Он довел меня до того, что в одну из ночей, после очередной экзекуции, я начал разрабатывать план побега из поместья. Из той жизни, к которой так стремилось мое бедное сердце, которую я вырывал зубами, ради которой ползал в грязи, умоляя хозяина взять меня, даже в качестве простого цепного пса.
Валяясь рядом с кроватью своего любимого изверга, я глотал слезы, стараясь не шуметь, потому что получил строгий наказ: «Не смей хлюпать тут! Вот только разбуди и узнаешь почем фунт лиха!»
Я боялся его, с ужасом ждал следующего дня, молился, чтобы ночь никогда не кончилась. И ведь из-за чего страдал, из-за своей же дурости. Вот не разыграй я весь этот гамбит с казино, не подставься так нелепо и глупо, то сейчас бы не страдал настолько жестоко. Словно собака я зализывал ожоги на пальцах и лелеял мечту о побеге, надеясь на то, что скоро Андрей возьмет меня в город и ослабит бдительность.
Утром он швырнул мне карты, я шарахнулся от них будто они могли обжечь.
- Хватит, хозяин! Я не хочу больше! – Крикнул я, ни в силах выносить эту его науку.
- А, вот как?! – Андрей присел на кровати. – Устал значит, да? То есть, ты хочешь сказать, что опять будешь тянуть из меня деньги для своих пристрастий?!
Я хотел ответить ему, поклясться, что никогда не буду больше поступать так неразумно, даже сознаться в том, что обманывал его тогда и продолжал поддерживать этот обман теперь, но не успел, поскольку Андрей продолжил.
- Значит, решил указывать хозяину, да еще и мнение свое выражать?
Я похолодел от ужаса.
- Нет, я…
- Заткнись, Марк!
Пришлось прикусить язык, потому что сейчас голос хозяина звучал так жестко, и этим еще сильнее напугал меня.
- Я не держу тебя, двери моего поместья открыты, ты можешь уйти в любое время, раз уж решил, что с тебя хватит!
Это был шок. Прежде меня всегда держали на коротком поводке, не позволяя даже шагу в сторону ступить. Серж давил долгом, а Демон запугивал своими связями и людьми. И здесь, рядом с Андреем, я считал себя болванчиком на веревочке, которого будут дергать, но никогда не отпустят. Еще ночью побег из поместья казался желанным, теперь же, мне прямо указывали на дверь, давая понять, что здесь меня никто удерживать не собирается. Ощущение пустоты и ужаса охватило мое существо, я будто застыл на краю бездны, куда рисковал сорваться в любую минуту, поэтому я судорожно обнял ноги господина, чтобы удержаться, не упасть в страшное ничто, уговорить его не поступать со мной так жестоко, не гнать от себя. Впервые за всю свою жизнь, я хотел, чтобы меня привязали и не отпускали никуда. Я мечтал об этой привязи, о здоровенной медвежьей цепи, которая день и ночь будет держать меня у ноги моего хозяина.
- Вы же купили меня, почему же так легко отказываетесь от своей собственности? – Пролепетал я, теряя остатки самообладания.
- Ах да, я и забыл… – Андрей улыбнулся, но так, что у меня мурашки побежали по коже. – Я же в ответе за тебя, да? Не волнуйся, билет в один конец до Нью-Йорка я тебе оплачу.
- Нет, хозяин! Умоляю! – Я дрожал всем телом, униженно умоляя его сжалиться надо мной. – Делайте, что Вам угодно, только не прогоняйте. Я больше никогда не буду перечить Вам, простите меня!
Это был самый первый и самый главный урок наших с ним отношений. Андрей довел меня до состояния бунта, когда я, доведенный до отчаяния, но все еще не сдающий своих позиций, посмел качать права, и тут же обломался. Этот урок нес в себе одно единственное правило: мне дается свобода выбора, и я сам волен решать, идти дальше по пути, который приготовил мне хозяин, или свернуть на свою собственную дорогу. И благодаря этой науке, я вдруг впервые в жизни осознал, как дорожу своим местом и нуждаюсь в нем, в моем жестоком и сильном хозяине, способном привязать меня к себе так крепко, что и мысли о свободе никогда не возникнет. Никогда и ни за что я не уйду сам и приму волю господина, какой бы она не была.
Однако, из-за страха потерять Андрея, в ответ, я стремился привязать его к себе, заставить хозяина поверить, что без меня отныне ему не будет жизни, не будет счастья. Он стал для меня единственным, и впервые за долгие годы, я прикипел к кому-то так сильно, осознав, что влюбился окончательно и бесповоротно.
Но, вопреки моим желаниям, лишь я один все сильнее и сильнее привязывался к Андрею, все больше нуждался в его внимании и заботе. А он оставался отстраненным и холодным.
Помню, как однажды, зашел к нему в библиотеку, где мой возлюбленный хозяин любил работать за компьютером. Я прижался к нему, потому что просто не мог и минуты провести в разлуке.
- Отстань! – Такой холодный тон. – Не видишь, я работаю? – Обжигает каждым словом, будто плетью ранит, так безжалостно.
- Позволь посидеть рядом? – Мне так хотелось прижаться к нему и выразить свою любовь, хотя бы так.
- Уйди, а, ты мне мешаешь!
Боясь нарваться на его гнев, я выскользнул за дверь и буквально свалился на пол, ноги подкашивались от обиды и злости. Ну почему он гонит меня? Постоянно отказывает в такой малости, я же не прошу ласкать меня или заниматься со мной сексом, просто хочу побыть рядом, чтобы чувствовать его тепло, наблюдать за тем, как он работает, слушать его спокойное дыхание, и млеть от близости, родного и любимого человека. Я, прежде считал себя колючим и злым, не нуждающимся ни в ласке, ни в заботе, ни в любви, теперь же размяк и ощущал потребность во всех тех чувствах, которые раньше высмеивал и отвергал.
Но, парадокс, когда я осознал, что нуждаюсь во всем этом, то попал в руки бесчувственного чурбана, который только во время секса гладит, ласкает и так нежно шепчет на ухо, что нуждается во мне. До дрожи хочу прикоснуться к нему и до колик в желудке боюсь сделать что-то не так, разозлить хозяина и снова услышать жестокие слова: «Тебя здесь никто не держит!»
А я мечтаю о том, чтобы ты хотел удержать меня, чтобы нуждался в моем присутствии, жаждал касаться меня, чувствовал все то, что чувствую я.
Андрей открыл дверь и налетел на меня.
- Ты чего?
- Прости! – Я отполз в сторону, чтобы больше не гневить хозяина.
- Заходи!
Он подошел к дивану и сел немного дальше, оставляя мне место между собой и подлокотником. Кивнул головой, позволяя сесть за ним.
- Только чтобы тихо!
- Слушаюсь!
Я обнял его, прижавшись тесно к спине, зарылся носом в густые волосы, вдохнул любимый запах, закрыл глаза, тая от блаженства. Я мог сидеть так часами, жаль, что мой хозяин не выдержал и десяти минут, и как только посчитал, что свой долг передо мной он выполнил, тут же снова прогнал из библиотеки.
Постепенно, раз за разом, время наших посиделок увеличивалось, и я сам не могу сказать, когда Андрей позволил мне оставаться надолго. Он привык к моему присутствию и не ругал, даже если я иногда украдкой, начинал ластиться к нему, возбуждая и дразня моего любимого господина.
Жизнь в поместье текла размерено и спокойно. Хотя Зак рассказывал про шумные компании гостей, сменявшиеся одна другой, про дебоши и разгульные пирушки. Я не застал всего этого буйства, поэтому не особенно верил, в то, что мой спокойный и сдержанный повелитель способен на подобный разухабистый стиль жизни.
Самое большое наше развлечение заключалось в выездах в город в офис фирмы. Там Андрей занимался делами со своим управляющим, а я, предоставленный сам себе, слонялся без дела по городу, в ожиданиях, когда хозяин освободится. Если Андрей решал остаться в городе на ночь, то мы останавливались в его квартире, но перед этим ходили в небольшой и очень уютный ресторан, а потом долго гуляли в парке, где украдкой целовались. Я полностью подчинялся хозяину, во всех его желаниях. Впрочем, его желания никогда не шли в разрез с моими фантазиями, которые мы с радостью и вдохновением вместе воплощали в реальности.
Всю эту тихую жизнь перевернул приезд госпожи Лики. Я возненавидел ее с первой же минуты знакомства. Она окинула меня взглядом и произнесла тоном не терпящим возражения:
- Он мне не нравится, избавься от него, Андрей!
Вообще-то, я знал, что его друзья, конечно те, кто меня видел, все как один считали своим долгом высказаться по поводу моей внешности. Для одних я выглядел слишком хмурым, со взглядом убийцы, для других казался слишком уж огромным, а поэтому опасным.
- Такой здоровый и угрюмый какой-то мужик. Ты его не боишься, Андрей?
- Зачем тебе этот монстр, ты же всегда интересовался красивыми мужчинами?!
- Да как ты вообще на него внимания-то обратил, не понимаю?! Это точно не твой тип, вы друг другу абсолютно не подходите!
Я часто слышал такие высказывания и комплексовал, осознавая, что до меня у хозяина были очень красивые друзья, и только я среди них выделялся своей отвратительной внешностью. Я понимал, что Андрей просто поиграет со мной, пока я ему кажусь интересным и экзотическим продуктом, а потом вышвырнет из своей жизни, потому что я совсем не гожусь ему, и рядом с ним выгляжу как неповоротливый и неуклюжий слон, рядом с изящной антилопой.
Я боялся того дня, когда услышу от Андрея: «Ты урод мне надоел, хватит уже маячить тенью за моей спиной! Пошел вон!»
Но вместо этого, хозяин осаживал всех своих друзей, не позволяя обижать меня. Даже когда знал, что я не слышу их высказывания, все равно холодно обрывал хулу в мой адрес.
Но когда госпожа Лика сказала ту приветственную фразу, хозяин лишь рассмеялся и приказал мне не лезть на рожон.
- Не дай тебе бог, Марк, если я узнаю, что ты обидел ее даже взглядом, урою!
Я окончательно пал духом, потому что понял, мнение сестры очень важно Андрею, а значит, он пойдя у нее на поводу, избавится от меня. Сначала я пытался во всем угождать девушке, чтобы заслужить ее расположение, прыгал на ту высоту, на которую она хотела, бегал перед ней буквально на цыпочках. Но все равно не нравился госпоже. Она во всех моих поступках находила промахи, подмечала все мои ошибки, придиралась к каждому слову. И я начал звереть, потому что не мог пробить эту толстенную каменную стену, которую госпожа Лика возводила между хозяином и мной. Андрей стал отдаляться от меня, все больше проводя времени с сестрой. И хотя мы все еще делили одну кровать, но спали теперь по разные ее стороны и сексом совсем не занимались. Я ощущал лишь холод, который источал взгляд хозяина, да придирки его сестры. Мой мир, такой тихий и уютный рушился на глазах и это мне совсем не нравилось. Поэтому я решил, что больше не стану потакать девчонке, раз уж все равно отношения летят в тартарары.
- Эй ты, уродец, иди сюда! – Привычно подозвала она меня, сидя у бассейна.
Пришлось подчиниться, и я выполнил приказ сестры моего хозяина, хотя внутреннее раздражение уже достигло своего пика.
- Скажи Клаусу, чтобы приготовил мне коктейль… И давай живо!
- Я не мальчик на побегушках, и не собираюсь исполнять все Ваши капризы! Вам надо, сами идите и разговаривайте с Клаусом.
Это был серьезный выпад в сторону госпожи, которого она не ожидала.
- Это что, хозяин уехал на день из поместья, а слуга тут же место свое забыл, так что ли получается? – Она пристально посмотрела на меня, и этот взгляд, такой же холодный как у Андрея, вмиг заставил отвести глаза, но совершенно не остудил мой пыл.
- Я не слуга Вам! – Зло огрызнулся я и скрылся в доме, на самом деле я решил отступить, поскольку эта девочка будила во мне зверя.
- Марк! – Я обернулся и увидел Зака, он покачал головой. – Парень, не советую так разговаривать с мисс Лагодской, хозяин этого тебе не простит.
- Сам знаю, что делаю! – Рыкнул я на дворецкого и спрятался в своей комнате.
Андрей вернулся на следующий день, и не позвал меня к себе. Он отдыхал в своей спальне, а я слонялся у его двери, не решаясь войти, думая, что госпожа Лика уже успела нажаловаться на меня хозяину, вот поэтому и опасался реакции Андрея.
- Что ты там топчешься?!
Грозный окрик хозяина, заставил меня подпрыгнуть. Я, трясясь от страха, приоткрыл дверь и заглянул.
- Заходи, что ты мнешься, честное слово, бесит!
Я так и знал, что вызову гнев господина, но, видимо, такова моя судьба, нарываться на наказания. Мне было так страшно, что ноги подкашивались, но я зашел, исполняя его приказ.
- Ну, что натворил? – Спросил Андрей, закуривая сигарету и присаживаясь на широкий подоконник.
- А с чего это ты решил, что я что-то натворил? – Спрашиваю машинально, хотя знаю, что отпираться бесполезно, лучше уж сразу повиниться, иначе хозяин меня по-настоящему сильно накажет, это в лучшем случае, а в худшем, - отправит в Нью-Йорк.
- Ну как же, спрятался от меня в своей комнате, не встретил как обычно, бродишь тут приведением по дому. Ну, что случилось?
- Прости меня, хозяин! – Я опустил голову, подходя к Андрею совсем близко, ощущая раскаяние и желание быть прощенным.
- Да за что ты извиняешься-то хоть, дурашка?
Замечаю, что хозяин и не сердится вовсе, сидит, смотрит на меня и улыбается. Обнял меня, и я, млея и дрожа, прижался к нему, уткнулся в шею и прошептал, теряя голос от страха.
- Я нагрубил твоей сестре… - Ожидаю бури, знаю, что хозяин может ударить сразу, без предупреждения, поэтому, независимо от желания, группируюсь, напрягая мышцы пресса.
- Да, Лика может довести кого угодно. Что, командовала тобой?
- Да! – Выдыхаю с дрожью в голосе, хотя и удивлен такой реакции хозяина. Не ожидал, что Андрей станет разговаривать со мной спокойно, после моего признания.
- Ну, ты уж потерпи, она девушка у нас своевольная, но добрая. Будь умницей, не груби ей больше, тебе же не трудно выполнить одно, два ее поручения? К тому же, ты ей нравишься, поэтому она особенно к тебе и придирается.
- Нравлюсь? – Я удивлен. – Но, ведь она меня кроме как уродом и не называет…
- Глупый, если бы ты ей не нравился, она бы на тебя и не взглянула, вообще бы игнорировала. Просто малышка тебя немножечко ревнует ко мне, вот и все. Не бери в голову. А будет сильно доставать, я ее осажу, и уродом она тебя больше никогда не назовет! Ну что, не будешь больше с Ликой конфликтовать?
Он просит, не приказывает, и он добр со мной. Это меня удивляет больше всего, но именно сейчас я нуждаюсь в его доброте и она еще больше привязывает меня к нему. Я на все готов, сделаю, все что ты захочешь, потому что люблю тебя до дрожи, до слез, до умопомрачения.
- Я больше не буду, обещаю!
- И извинишься перед ней?
- Да, хозяин!
Я люблю его, так люблю, что дух захватывает, кажется, что сильнее любить невозможно. Иногда просыпаюсь среди ночи и смотрю в его лицо. Андрей спит спокойно, никогда не всхрапывает и не разговаривает во сне. Но зато он хмурится и улыбается, так забавно наблюдать за ним. И так хочется поцеловать, но я не решаюсь даже пошевелиться, потому что мой хозяин спит очень чутко. Это меня и пушкой не разбудить, а Андрей просыпается от малейшего шороха. Обожаю уткнуться в его плечо, обняв руку и, даже если меня изводит какая-то мысль и не дает спокойно уснуть, в такой позе я засыпаю как младенец, потому что ощущаю себя под надежной защитой моего хозяина.
Он сильный и очень решительный, без страха бросается на опасность и за это я готов иногда убить его. Однажды, это случилось на втором году нашей совместной жизни, Андрей помчался за грабителем, сорвавшим с его ремня телефон. Я даже не успел уследить, как мой любимый уже несся в направлении к домам. Когда я прибежал за ним, то увидел, что Андрей вступил в схватку с парнем значительно крупнее себя, да еще и вооруженного ножом. Но, моей помощи не потребовалось, потому что хозяин уложил противника в считанные секунды, скрутил и отправил в полицейский участок. Зато я потерял несколько десятков лет жизни, за те секунды, пока наблюдал драку.
Конечно я отругал Андрея за такой необдуманный поступок, ведь телефон не стоит того, чтобы из-за него рисковать своей жизнью. А он рассмеялся и сказал, что не особо-то этой жизнью дорожит. Мне было так обидно слышать подобное, потому что я хотел, чтобы он жил.
- А я тогда на что?! – Возмутился я на его слова. – Я буду тебя защищать!
- Глупый! – Он шлепнул меня по заднице, и улыбнулся. – Я твой хозяин и несу за тебя ответственность, а значит и защищать именно я тебя должен! И не перечь мне!
Я ему и не перечил, но впредь решил опережать его на шаг, чтобы не позволить больше рисковать жизнью.
Однажды, стремясь защитить здоровье господина, я спрятал его сигареты, чтобы выразить таким образом протест против пагубной привычки. Ведь я не мог воспользоваться методами хозяина и устроить ему воспитательный урок, а мои просьбы, о том, чтобы он бросил курить, беспощадно высмеивались и тут же пресекались.
Андрей только узнал, что пропажа его любимых сигарет, дело моих рук, без разговоров врезал в ухо, так сильно, что свалил меня на пол.
- Принеси, быстро!
Короткий приказ он бросил зло и не глядя на меня, будто я сразу перестал для него существовать.
- Прости, хозяин! – Я на коленях молил его о прощении, протягивая пачку.
- Вон из спальни, и придешь сюда, только когда я позову.
Весь день, мучимый страхом, я слонялся по поместью, тенью следуя за господином, рискуя попасться ему на глаза и вызвать еще больший гнев. Вечером не выдержал, приполз на брюхе с мольбой о наказании, лишь бы только заслужить прощение. После этого случая я сам приносил ему сигареты и подносил огонь. Решив для себя, что если с Андреем случится что-нибудь страшное, то и я жить не буду. Мне просто не для кого и не из-за чего будет жить.
Мы жили душа в душу, я постепенно привыкал к нему, научился потакать всем его желаниям, исправно служил, готовый выполнить любой приказ хозяина. И мне в голову не приходило ревновать Андрея, до тех пор, пока мы не поехали с ним в Италию.
Там он спихнул меня одной своей знакомой, оставив на ее попечение, и строго приказал слушаться Катрин во всем и исправно посещать все ее экскурсии. Я был недоволен, но что поделать, приказы хозяина не обсуждаются. Я очень хорошо запомнил недавний урок, когда посмел проигнорировать приказ господина не касаться его без разрешения. Такого ужаса я не испытывал никогда, мало того, что избил до посинения, так еще и сигаретой едва не выжег глаз, пообещав, что сделает это, если я, не дай мне бог, забуду свое место.
Повторять своих ошибок я бы не осмелился. Я уже хорошо знал своего хозяина, и прекрасно понимал, что он легко перейдет от угроз к делу. Андрей вообще слов на ветер не бросал, это я тоже очень хорошо уяснил.
Гуляя по Риму со знакомой моего хозяина, я наслушался от нее рассказов про Виктора и Алекс, про Эрика и прочих друзей моего господина, о веселых и беззаботных временах их юности и о «подвигах» на которые они тогда были способны.
Мое сердце сгорало от ревности, я так страдал, слушая Катрин, что фактически пропускал мимо ушей ее слова о древнем городе и его истории.
Вечером, когда я вернулся в гостиницу, то не смог ответить ни на один вопрос хозяина, и этим, похоже, сильно разочаровал его.
- Ну ты и олух, даже элементарных вещей запомнить не можешь?! – Зло подтрунивал надо мной он. – И зачем я тебя только с собой взял?
- Прости, хозяин! – Я лежал рядом с ним в кровати ни жив, ни мертв, боясь разозлить Андрея и добиться тем самым моей отправки домой, или хуже того, в Нью-Йорк.
- Знаешь, а я познакомился с таким классным парнем Джино, он просто мастер, я тут имел честь понаблюдать за его работой, думаю, что воспользуюсь услугами этого спеца.
Мне кровь прилила в голову, а в глазах потемнело. Мой возлюбленный хозяин встретил другого и так запросто рассказывает о нем. А как же я? Как мне теперь быть?
Андрей заметил, что я утерял интерес к его рассказу, и замолчал, глядя в потолок.
Я дрожал, боясь пошевелиться. Умоляя создателя, чтобы хозяин не произнес тех самых страшных слов: «Ты можешь отправляться в Нью-Йорк, ты мне больше не нужен!»
- Я виноват, что был невнимателен на экскурсии, прошу, накажи меня! – Шепчу ему в плечо, страшась взглянуть в его лицо.
- Что? – Он непонимающе смотрит на меня, приподнимает мою голову за подбородок, и я тут же тону в его глазах, огромных, серых, красивых, таких родных, что хочется прикоснуться к ним губами, целовать, постепенно переключаясь на все его лицо. Страх сковывает мое сердце, ведь я могу лишиться всего этого в один миг.
Он приказывает мне принести сигареты и заводит разговор о давней моей просьбе. Я теряю дар речи, от радости мне хочется прыгать на кровати. Неужели, он клеймит меня? Сердце, только что дрожащее от страха, сейчас мечется в груди от счастья.
Я боюсь клейма, боюсь той боли, которая последует за тем, когда раскаленный металл прикоснется к моей коже. Но я хочу этой боли и хочу этот знак, потому что так мой хозяин докажет, что я всецело принадлежу ему и он не собирается расстаться со мной.
Когда Андрей привез меня в салон, где познакомил с Джино, мои сомнения и моя ревность растворились в мгновение ока. Единственное, что я помню, как ухватил хозяина за руку и не отпускал все время пока продолжалась процедура.
Зато потом на моей груди, остался знак принадлежности моему повелителю, его воля и его сила, все это сконцентрировалось в одном клейме, все это вошло в меня и навсегда определило мое место рядом с хозяином.
Клеймив меня, Андрей доказал, что не собирается расставаться, а если и найдет кого-нибудь, то меня оставит при себе, потому что я его собственность, его вещь, его раб. И как бы тяжело мне не было, я никогда не стану возражать против воли хозяина, только его слово и его сила довлеют надо мной, только ему позволено держать меня в своем кулаке и делать со мной, все, что ему вздумается.
Лишь раз я смотрел на клеймо с горечью, спустя много лет после клеймения, и впервые в жизни ожог отдался эхом боли, ударяя в самое сердце, причиняя тем самым невыносимые страдания. Это случилось, когда мы расстались.
Я держал в руках пистолет, понимая, что моя жизнь закончилась, и больше уже никогда не станет прежней. Я сам погасил солнце, своей рукой перечеркнув наше будущее.
Страшно до сих пор вспоминать эти события.
Я стоял в темной прихожей, ожидая хозяина. Как последний трус прятался от него в Нью-Йорке, не отвечая на требовательные звонки и электронные письма. Мне было стыдно посмотреть ему в глаза, ведь тогда пришлось бы сознаться, что я обманывал его все эти годы, что однажды предав, так до конца и не раскрылся перед ним. Разве будет он мне верить в будущем, если узнает о моем прошлом? А оно накрыло меня волной. Мне напомнили, что я просто бесправная шлюха, у которой нет ни совести, ни чести, ни своей воли.
Лайнел вызвал меня в Нью-Йорк на похороны отца, но когда я прилетел, панихида уже состоялась. Однако сразу домой брат меня не отпустил, объяснив, что вызвал отнюдь не скорбеть над могилой усопшего родителя.
- Ты получишь часть наследства отца.
- Да ты что, правда? – Я не нуждался в этих подачках.
- Да. – Лайнел не почувствовал моего сарказма. – Но только после того, как очистишься от скверны.
- У! – Я махнул рукой. – Старые песни! Не интересует, не стоило и напрягаться, Лайнел! Всех благ!
- А судьба матери тебе интересна?
Чтобы добиться своего, Лайнел принялся шантажировать меня матерью, запертой в клинике для душевнобольных. Он считал, что если у него были все права на нее, (он получил опекунство над больной женщиной), то теперь может распоряжаться и мною как ему заблагорассудится.
Когда-то я ненавидел женщину, подарившую мне жизнь, и лишь с годами стал понимать ее лучше. Мне открылась ее материнская забота, которой она пыталась защитить меня, разыгрывая любовь к неродному ребенку. Ведь именно мать не осудила своего недотепу-сына, осмелившегося перечить отцу. И первое время поддерживала меня, продавая свои украшения. В те годы я презирал ее за слабость и малодушие, отказывался от заботы, швырял ей в лицо деньги, ругался с ней. Теперь же, хотел попросить прощение. Мне так хотелось забрать ее в Европу, я знал, что Андрей поможет мне с этим, и не будет препятствовать нашим встречам.
Однако ее опекун распорядился нашими судьбами иначе, - он запретил свидания. Это обстоятельство и заставило меня задержаться в Нью-Йорке.
- Ты не увидишь ее, пока не согласишься на мои условия! – Сказал как отрезал брат.
- Зачем тебе опека над ней, она же моя мать? – Я был вне себя от гнева. – А для тебя всего лишь мачеха!
- Братишка, она моя любимая мачеха! – Лайнел издевался надо мной. – Я ее опекун и я буду заботиться о ней и не позволю какому-то пидору гробить ее и без того слабое здоровье, понял?
Я не сдержался и со всего маху залепил старшему брату по морде, сшиб его одним ударом с ног.
- Есть суд, а я ее родной сын, понял?! – Рыкнул я, нависнув над Лайнелом. – Прошло время, когда ты был сильнее меня и диктовал свои условия!
- Ты мать уже сколько не видел, а? – Брат не спешил подниматься, боялся, что я озверею и ударю снова. – Думаешь суд станет разбираться кто там родной, а кто нет? Подумай своими куриными мозгами, тебе полезно извилинами хоть иногда пошевелить! Я все эти годы был рядом с ней, а родная кровь и плоть предавалась утехам с мужиками, свинтив за океан, так кто ей ближе, а?
Он так и не встал с пола, предпочитая не нарываться, и я немного остыл.
- Какой мне прок тогда задерживаться в Нью-Йорке, если ты все решил, хочешь быть ее опекуном, будь им, мне все равно! Я уезжаю!
Лайнел усмехнулся, вытирая рукавом кровь из носа, наконец-то поднялся на ноги.
- Вот как, Марк, значит так ты решил, да? Ну что же, у меня есть еще один довод, хочешь знать какой?
- Нет, мне по фигу! – Я развернулся и хотел навсегда уйти из его дома.
- Хорошо, тогда это видео я предам огласке!
Мурашки побежали по моей спине, а во рту сразу же стало сухо.
- Видео? – Я обернулся, а мой брат, спокойно взяв со стола пульт, включил телевизор, и на экране замелькали кадры моего позорного прошлого, от которого я так долго убегал.
Лайнел улыбнулся еще лучезарнее, когда веером раскинул передо мной диски, записанные давным-давно на квартире Андрея.
- Ну что, братишка, кто из нас сейчас сильнее?
- Откуда у тебя это? – Меня затошнило, голова шла кругом, ведь Серж при мне уничтожил весь компромат.
- Какая разница откуда у меня видео, главное, как я могу его использовать? Это ведь ты снимал, да? Думаю, твой любовник сильно удивится, когда всплывет это дерьмо-порно!
- Не надо! – Я скинул диски со стола и словно безумный топтал их ногами, пытаясь уничтожить это, догнавшее меня, ужасное преступление.
- Глупец, это копии, неужели ты думал, что я покажу тебе оригиналы. Можешь попрыгать на дисках еще для пущей убедительности. – Лайнел закурил сигарету, наслаждаясь моими муками. – Ну, я хочу услышать от тебя, скажи это сам.
Я попал в западню, - мой старший брат взял меня за жабры, он не собирался отпускать меня домой, приняв решение сделать из младшего брата добропорядочного гражданина.
Отец не оставил мне наследства, он лишил меня всего, так еще и завещал старшему сыну вернуть на праведный путь непутевого младшенького. Зачем они решили делать все это, что им от меня вообще было нужно, ведь я послушно ушел из семьи и никогда не донимал их ни просьбами, ни своими долгами?
Схватив Лайнела за грудки, я прижал его к стене, представляя себе как превращу всмятку эту самодовольную харю.
- Зачем тебе все это надо, ублюдок?
Мне показалось, что он испугался, но в жестоких, поросячьих глазках брата светилась лишь безумная, какая-то фанатичная уверенность в том, что это он победитель и крепко держит меня в своих руках.
- Ты не представляешь, сколько унижения и горя принес семье! – Прохрипел придавленный Лайнел и улыбнулся разбитыми губами. Струйка какой-то блеклой, жидкой крови потянулась из уголка его рта. – Когда ты со скандалом ушел из дома, мы не могли на улицу выйти, все соседи судачили о нас, мать медленно угасала, отец опускался все ниже и ниже, почти потерял фирму. Ублюдок, это ты разрушил все! Именно тогда я поклялся себе, что ты тоже будешь страдать, что я не дам тебе жить так как ты захочешь! Пусти!
Он не паниковал и не боялся меня, но и я не собирался так просто сдавать своих позиций и впадать в состояние глубокого раскаяния. Я знал, что все слова Лайнела, чистая ложь. Ведь первое время я еще наблюдал за своей семьей и видел, как они счастливо зажили после того, как изгнали из дома выродка. Отец и раньше прикладывался к бутылке. Будучи слабым человеком, он с трудом выносил временные трудности, и когда на фирме начались проблемы, принялся пить по-настоящему, а во всех своих бедах обвинял старшего сына, мать, и естественно меня. Мягкий по натуре в трезвом виде, в пьяном, он отпускал тормоза и скандалил, поэтому и перешептывались соседи за спиной моих родных. Мать угасала не по моей вине, а потому что знала о частых изменах отца, о его постоянных командировках в гостиницу, что находилась неподалеку. И именно из-за боязни, что муж ее бросит и уйдет к другой, мать потеряла душевный покой на этой почве. И ведь Лайнел это знал не хуже меня, но проще всего было обвинить младшего «падшего» брата во всех несчастьях, и сделать из него козла отпущения. Конечно и я внес в процесс распада нашей семьи свои пять копеек, но этот вклад не был таким ужасным, каким пытался выставить его мой старший брат. Я лишь являлся просто очередной проблемой, устранив которую, семья продолжила жить, будто меня никогда не существовало. Возможно, единственным человеком, который по-настоящему переживал за меня, была мама, но и она пыталась откупиться от меня деньгами, уговаривая больше никогда не появляться в доме и не злить отца. Все эти воспоминания, которые нагнал на меня Лайнел, решивший заставить испытывать чувство вины, лишь вызвали раздражение, ничего более.
- А если не пущу, а придавлю тебя сейчас как клопа?! – Прорычал я.
- Тогда завтра же твой бойфренд познает всю степень позора! Я все продумал, братишка, если я не введу пароль сегодня вечером, все видеоматериалы сольются в Интернет, ну, а там как богу будет угодно. А теперь можешь меня хоть убить, я настроен серьезно и не отступлю, а сам ты не сможешь отменить процесс.
Я разжал руки, а он закашлялся и, одновременно с этим, засмеялся, каким-то каркающим, неприятным смехом.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Спросил я, уже зная, что он скажет.
- Возьми телефон и позвони ему, я хочу услышать, как ты порвешь эту порочную связь. Твой звонок станет доказательством того, что ты решил вернуться в лоно семьи.
- Не делай этого, брат. – Я фактически сдался на его милость, теперь просил его не рушить мою жизнь.
- Звони! – Он был безжалостен и прямолинеен. – Или я запущу программу и выведу видео на всеобщее обозрение, и подписаны эти ролики будут его реальным именем, даже с указанием адреса, а ты, мой дорогой братишка, выступишь на странице как автор этого материала. И угадай, к кому первому попадется на глаза эта порно-серия?
- Ты обещаешь, что не воспользуешься дисками, если я послушаюсь тебя? – Я не мог допустить такого позора, мне стало страшно только от мысли, что завтра же Интернет запестрит этой гадостью, а первым во все это окунется Андрей.
- Звони!
Он стоял и смотрел на меня, а улыбка победителя играла на его губах, и в глазах горел огонь превосходства.
- Андрей, прости, но я останусь в Нью-Йорке. – Мне не хватало воздуха, каждое слово резало меня лезвием отчаяния и прожигало душу насквозь.
- Ты о чем, смотри у меня, шутник, дошутишься! – Андрей рассмеялся, он думал, что я играю с ним, специально нарываюсь на наказание, хочу получить порцию адреналина.
- Я не вернусь, Андрей! – Это все, что я мог выдавить из себя.
А Лайнел светится весь, он очевидно так сильно ждал этого, что сейчас готов был взорваться от радости, из-за того, что крепко ухватил меня за задницу.
Голос хозяина заледенел, тут же сменился тон, заставивший меня задрожать.
- Ладно, как скажешь, но мы должны поговорить, не находишь?
- Все кончено, Андрей! – Я отключил трубку и упал на колени, спрятав лицо в ладонях. Прости меня, хозяин, но я больше не смогу быть с тобой, прости меня.
Он отчаянно искал со мной встречи, разрывая мне сердце, донимал звонками и письмами, настаивал, угрожал, просил. А потом приехал и приказал прийти, так строго, что я не мог не подчиниться.
Надзор брата был суров, однако, я наплевал на его приказ не выходить из дома. Лайнел поймал меня в прихожей.
- Куда направляешься?
- По делам! – Буркнул я и открыл дверь, игнорируя замок, буквально снося дверь с петель, поскольку ключей мне не полагалось.
- Ты забылся, да? – В голосе брата неожиданно для меня промелькнула паника.
- Я дал тебе слово, что останусь в Нью-Йорке, я его сдержу! Не дави на меня, не надо!
Лайнел отчего-то поверил мне и отпустил. Я снова вошел в квартиру хозяина, но не мог пройти дальше прихожей. Потом, я еще ни один раз приду сюда, и каждый раз, словно барьер будет сдерживать меня у входной двери, я буду лежать и ждать хозяина, выть и царапать пол от безысходности и горя, желать всем сердцем быть с ним и знать, что желание мое не сбудется. Я решил защитить Андрея любой ценой, пусть даже для этого придется принести наши с ним отношения и нашу любовь в жертву.
В тот вечер я не знал, что мне делать и что говорить, как себя вести. Я был испуган и растерян, я боялся признаться хозяину в своем предательстве, рассказать ему о том, что я совершил ошибку и ею теперь воспользовался мой брат.
Когда в двери Нью-Йоркской квартиры Андрея повернулся ключ, я вздрогнул и потом уже дрожал не переставая. Чтобы не выдать волнения, я говорил с хозяином жестко и даже с вызовом, хотя знал, как Андрею больно видеть меня таким, как он старается выяснить причину моего ухода и такой разительной перемены. А я боялся, что он почувствует, как я напуган и заставит меня признаться. Я был не готов рассказать ему правду, я боялся его презрения, предпочитая расстаться с ним, лишь бы не упасть в его глазах. Он не знал, что я был шлюхой в клубе Демона, ничего не ведал про мои шашни с Сержем, и даже не догадывался, что я предал его и обманывал, - если все это раскроется, как я смогу посмотреть на своего любимого господина, разве позволено мне будет претендовать на взаимность?
Я начал раздеваться, чтобы побольнее ударить его, знал, что этого унижения хозяин мне не простит, а именно этого я и хотел добиться. Будто бы мой господин вызывал меня лишь для того, чтобы оттрахать, и ничего больше, ни чувств, ни любви ему от меня не нужно, я тогда действовал как профессиональная шлюха. Но я сломался раньше, когда он подбежал ко мне, обнял, начал успокаивать. Поэтому, чтобы удержать себя в руках, я ударил и увидел кровь, брызнувшую из его губы. Что я творил? Я осмелился поднять руку на хозяина, попытался унизить его, поставить вровень с собой. Но нет, мы не были ровней, и никогда, ни за что в жизни я не поднимусь на его высоту, не смогу больше посмотреть в его чистые, светлые глаза.
Я должен был кричать, как тогда, когда умолял его не гнать меня из своей жизни, я должен был целовать пол под его ногами и вымаливать прощение, ползая перед ним на брюхе. Должен был… Но не смог! Страх сжал мои губы, перехватил дыхание, не позволил признаться.
Андрей дал мне время на раздумье, снова позволил решать самому, еще раз доказывая, что я для него не шлюха, не тварь и не червь, а человек, которого уважают, ценят и любят. Но я был недостоин такого отношения, я падал все ниже, меня снова засасывала помойная дыра, превращая в дешевую шваль.
Как я ненавидел за мое новое падение брата, но сделать ничего не мог, ведь, если бы я посмел рыпнуться, то компромат на Андрея пошел бы в тираж, а это могло грозить ему, самое меньшее, карьерой. Я не хотел причинять любимому столько боли, тем более, что все это было моими ошибками.
Выйдя из квартиры Андрея, я, не помня себя, слонялся по городу, не считая часов, а может и дней, а когда вернулся, то столкнулся нос к носу с братом.
- Где ты был?! С ним, да, с ним?! Я так и думал, что ты меня обманешь, скот!
Лайнел хлестал меня по щекам, а я лишь опустив голову, молчал, покорно снося его пощечины, жизнь опротивела мне, меня будто располосовали бритвой, и кровь медленно покидала мое тело, лишая жизненных сил.
- Прости! – Я сказал это машинально, снова подчиняясь, лишь потому, что так просто было нужно.
- Бери трубку! – Лайнел протянул мне телефон. – Звони ему и разорви все отношения навсегда!
Я посмотрел в глаза брату.
- Ты безумец! – Сказал я ему. – Опомнись, что ты творишь?
- Ну?! Я жду! Ты хочешь подставить своего любовника? – Он абсолютно игнорировал мои слова, настаивая на своем.
Я взял телефон и набрал номер поместья, уверенный, что Андрей еще не добрался до дома.
- Да?!
Сердце екнуло и затрепетало.
- Алло, Марк?! Марк, это ты?!
Голос Андрея дрожал. Мой бывший хозяин нервничал, и даже не пытался этого скрыть. Я молчал, слушал родной голос, называющий мое имя и никак не мог бросить трубку. Лайнел помахал диском перед моим носом, и я увидел надпись, написанную моей рукой: «2 сентября 22:30 Душ»
- Я не вернусь, Андрей! – Выдавил я, застыв от ужаса происходящего.
- Я спрошу только один раз, ты это точно решил?
Голос хозяина заледенел и тут же сделался прочнее стали.
- Да! Решил!
- Прощай! – Резанул по уху клинок ненависти, отсекая меня от моего любимого.
Это был конец, мое сердце на миг остановилось, а потом надсадно заныло, будто в нем засела заноза, и больше уже эта боль не прошла, так и оставалась в груди, все то время, пока я жил без Андрея.
Я потерял вкус к жизни, все в ней стало серым и унылым. Надежды на то, что Лайнел одумается и прекратит свою идиотскую месть, рухнули в одно мгновение. Мой старший брат радовался своей победе, даже не замечая моей апатии. По условиям нашего с Лайнелом договора, я оказался бесправной грязью на подошвах его ботинок, куда бы не захотел отправиться мой брат, я теперь обязан был следовать рядом. Снова короткий поводок судьбы, удавкой, затянулся на моей шее, еще один хозяин предъявил на меня свои права. Только теперь меня ничего больше не волновало. Все мои мысли были направлены к Андрею и только его прощение я мечтал получить, только к нему хотел прижаться своим замерзшим телом, только он мог согреть меня, понять и простить.
Но я все больше увязал в своем прошлом, находясь в оцепенении, будто спал и видел кошмар, от которого мне так хотелось проснуться.
Как-то мы обедали с Лайнелом в ресторане, и мне вдруг показалось, что я увидел Андрея, сердце мое облилось кровью, а тело окатило жаром, будто я на самом деле встретил моего любимого хозяина.
- Да, а ты думаешь, я не хотел бы этого знать? Ты считаешь, что в неведении мне было бы лучше?! Кто предупрежден, тот вооружен, знаешь ли! – Молодой человек, сидящий за соседним столиком, слишком громко разговаривал по телефону. И вдруг его громкая фраза и мужчина, напомнивший Андрея, неожиданно заставили меня очнуться от сомнамбулического сна.
А ведь это верно, подумал я, разве я правильно поступаю, что утаиваю от Андрея проблему? Из-за эгоистического страха быть разоблаченным, я подверг моего любимого хозяина риску. Он же не знает, что видео существует, и если вдруг, когда-нибудь эти записи выплывут на поверхность, это станет неприятным и ужасным сюрпризом. Пусть уж он будет во всеоружии, и сможет найти способ противостоять той грязи, которая прольется на него после публикации компромата. Я признаюсь ему во всем, пусть даже после этого Андрей не захочет меня видеть.
Я не надеялся на милосердие и понимание хозяина, лишь хотел рассказать ему все подробно, предупредить о том, что он находится в опасности, попросить прощение за свои прошлые ошибки и теперешние. Но в глубине души, конечно же, я мечтал услышать родной голос еще хотя бы раз и очень хотел получить его прощение. Однако Андрей больше не желал меня, ни видеть, ни слышать. Он отключил сотовый, заблокировал мои адреса в электронной почте, в общем, полностью отрезал меня от общения с ним. Я долго не решался позвонить в поместье, однако пересилил свой страх и позвонил, но поговорить я смог только с Заком и он буднично и спокойно сказал мне: «если хочешь забрать свои вещи, то можешь сделать это в любое время, тем более, сейчас господин Дартинг уехал из поместья и отправился путешествовать».
Надежда таяла, будто снежинка на ладони. Своим поведением я вызвал гнев моего господина, а на что я надеялся, ведь я фактически отказался от Андрея. И не мудрено, что он теперь не хочет видеться со мной. В одно мгновение мы стали друг для друга чужими. Эта горькая правда рвала мне душу, заставляла рыдать ночью в подушку, крыть себя последними словами и ненавидеть все больше и больше. Я сам во всем виноват. Пытаясь защитить Андрея от проблем, я сделал ему только больнее. И эту боль я бы хотел забрать себе, чтобы мой хозяин, мой любимый человек, не страдал, я бы втянул ее всю в себя, зализал бы раны его сердца, слезами омыл бы обиженную, почерневшую душу. Вот только он меня к себе и близко не подпустит, закроет передо мной все двери, возведет вокруг себя огромный железный забор, прогонит с глаз долой.
Но я не собирался сдаваться. Пусть не простит и не хочет больше меня видеть, но выслушать-то Андрей меня может?!
- Зак, хозяин вернулся? – Я обрывал телефон, теперь с одним лишь намерением, рассказать ему о том, что заставило меня остаться в Нью-Йорке.
- Нет, мистер Лерринг, хозяин в отъезде, и долгое время уже не звонил, поэтому ничем не могу Вас обрадовать.
Холодный тон Зака, его официальное обращение, оборвали во мне последние нити надежды поговорить с хозяином. Андрей приказал слугам обращаться ко мне так официально? Это значит, что я в доме господина Дартинга больше нежелательный гость и не имею права звонить.
У меня осталось лишь одно существо во всем мире, способное понять и простить меня, это мать, которую я мечтал заключить в объятия и на груди которой мог бы излить свое горе, найти утешение и утолить свою печаль. Раньше мне не нужна была теплота и забота, я считал себя сильным и не нуждался в жалости других. Но сейчас, когда мое сердце плакало от горя и тоски, я ощущал физическое желание, прижаться к кому-то, ощутить тепло и доброту, а еще хотел, да, хотел, чтобы меня пожалели. Я буквально жаждал встречи с ней, будто мог успокоить свое исстрадавшееся сердце, подлатать истерзанную душу.
А потом и этот оплот моего мира рухнул, унесся в страшную пасть бездны. Оказалось, что мама мертва, а брат специально умалчивал эту информацию, пытаясь натянуть поводок до предела, и тем самым привязать меня к «праведной» жизни. Этот гад тянул до последнего, откладывая нашу с ней встречу, а когда уверовал в свою полную власть надо мной, признался в том, что матери уже нет больше двух месяцев.
Я бы убил Лайнела, только не мог, ведь в его руках находились исходники видеозаписи, компрометирующие Андрея. Страх за судьбу и жизнь хозяина связал меня по рукам и ногам, лишив свободы действий.
Зачем я позвонил Бобу и договорился с ним о встрече, не знаю, ведь это был последний человек, у которого бы я попросил помощи. Но тогда я бы кинулся к любому, кто готов был посочувствовать мне. И отчего-то Демон, эта последняя ниточка, связывавшая меня с моим господином, казался мне именно тем, кто поймет и выслушает то, что я так стремился поведать хозяину. А еще, мне хотелось все-таки предупредить Андрея о компромате, и я знал, что Боб непременно передаст другу наш разговор. На большее я и не рассчитывал.
Я в последний раз позвонил в поместье, в надежде, что Андрей вернулся и выслушает мою исповедь. Кто знает, как бы повернулась вся эта ситуация, если бы он взял трубку и поговорил со мной?
- Прошу Вас больше сюда не звонить! – Незнакомый голос чеканил каждое слово. – Хозяин более не нуждается в Ваших услугах, он счастлив с другим, а Вас, господин Лерринг, он просил его впредь не беспокоить!
Мой мир окончательно разлетелся на части, будто под ногами взорвалась граната. Я рвал волосы на голове и рыдал как сумасшедший, бился, будто в агонии. Я врал себе, что не мечтал вернуться, ведь именно поэтому я и звонил, каждый раз оправдывая свою настойчивость лишь желанием открыть правду. Как дурак надеялся на милосердие моего хозяина, хотел рассказать ему все, в глубине души веря, что он поймет и простит. А теперь какой-то незнакомец отнял у меня самое дорогое, что могло только существовать на этой земле, отнял и стал моей заменой.
Боб, которому я звонил накануне, буквально заставил меня встретиться с ним, видимо чутье демона, толкнуло его на этот шаг. И именно Боб, впоследствии, помог распутать этот клубок лжи, недопонимания и противоречий.
- Да поговори ты с ним по душам, дурак! – Демон налил мне водки, но я не мог пить, не хотел есть, все в этом мире сделалось пресным и черно-белым.
- Он не хочет со мной говорить… Возьми меня обратно в клуб, Демон! – Я чувствовал, что по моим щекам катятся слезы.
- Совсем дурной?! – Боб отвесил мне подзатыльник. – Не возьму, даже не мечтай! Это тогда ты для меня был товаром, а сейчас ты возлюбленный моего друга, нет, даже не проси! Бери-ка ты билет и вперед, к Андрею, под теплый бочок. Он мужик добрый, простит, даже не сомневайся! Если у тебя нет денег, так я подкину! Давай лети, орел!
- А зачем? – Нахожу в себе силы улыбнуться. – Ведь он уже нашел мне замену. – Я произнес это буднично, будто давно уже смирился с мыслью о том, что выброшен на помойку. Хотя, как потом утверждал Боб, выглядел я тогда потерянным и убитым.
Да, я был убит известиями о смерти матери, и о том, что Андрей уже нашел кого-то, а поэтому тоже потерян для меня навсегда. Все теперь стало безразличным и пустым.
В нью-йоркской квартире, когда я пытался сдерживаться, чтобы не броситься к нему на шею, я сам оборвал наши отношения, а теперь был не вправе упрекать Андрея в такой быстрой замене. Он во всем прав, и некого винить, некому кинуть в лицо обвинения в предательстве и измене. Нет, о чем я, есть кому. Себе самому, это я предатель, это я изменил своей любви, я убежал и спрятался, прикрывшись обстоятельствами, а теперь остался один, на всем белом свете один одинешенек.
Вороненый металл приятно остужал мою горячую кожу. Я смотрел на клеймо, - знак принадлежности и верности моему господину и плакал, захлебываясь горькими слезами, вспоминая, как был счастлив все эти годы, когда жил с Андреем, когда служил ему и наслаждался любовью. Чувством, которое, думал, мне запрещено самой судьбой.
- Я не могу без тебя жить! Прости!
Курок пошел плавно, так легко, будто только и ждал, что его спустят, позволят запустить механизм, посылающий смерть. Я не сомневался в том, что делаю. Ведь я же защищал своего господина, верил, что с моей смертью, пропадет и угроза нависшая над Андреем, потому что Лайнел не станет вредить человеку без причины. А поскольку я и был той главной причиной, поэтому и вынес себе приговор. Одним выстрелом я хотел решить все проблемы.
Единственное, о чем я сожалел, это о том, что больше никогда не увижу своего любимого. И вот в момент выстрела, за доли секунды, как пуля вошла в тело, в зеркале, неожиданно, появился Андрей. Он хмурился, смотрел зло и осуждающе.
- Никогда тебе этого не прощу! Слышишь?!
Его знак, был на моем теле, я не мог задеть клеймо, ведь это все, что осталось мне от хозяина. Рука дрогнула, а грудь прошило огненной болью.
Когда меня зашили, откачали и перевели из реанимации в интенсивную терапию, я поклялся, что доделаю начатое, и сведу счеты с этой никчемной жизнью. Мне не для кого было жить, некому было отдать свою любовь. Единственный человек в этом мире, которого я боготворил, отвернулся от меня, заменив другим. А я даже не смог умереть, жалкий неудачник. Но без Андрея я все равно не смог бы жить, он стал моей слабостью и моей болью, которые оказались для меня непосильной ношей.
Лайнел, после моего неудачного самоубийства, прыгал на цыпочках, страшился прямо посмотреть мне в глаза. Он уже несколько раз пытался попросить прощение. Но мне не нужно его раскаяние. Мне вообще ничего не нужно, потому что я по глупости перегрыз свой поводок, который так долго и с таким трудом сам, по своей воле, привязывал к руке моего господина. Столько времени добивался, чтобы Андрей захотел удержать меня и никогда больше не произнес ту страшную фразу: «Тебя здесь никто не держит». Теперь же я остался один, я не нужен ему, отвергнут им и забыт навсегда. А выброшенный на улицу пес, если конечно он до конца предан своему хозяину, должен сдохнуть от тоски, такова его судьба.
- Послушай! – Лайнел разве что на коленях передо мной не стоял. – Я верну тебе все диски, больше не буду давить на тебя, пожалуйста, только прости меня!
- Можешь не извиняться, чего тебе даст мое прощение?! Я скоро сдохну и у тебя больше не будет проблем!
Кажется я сильно напугал брата, теперь он неотрывно дежурил в больнице, лучше бы так заботился о своей жене и ребенке, которых забросил в угоду своей гордыне. Как заботливая клуша-наседка кудахчет надо мной, и этим раздражает. И на кой я ему сдался, достал уже! Вот только выпишусь из больницы, сначала отделаю Лайнела, а потом найду Сержа и забью до смерти (я тогда еще не знал, что кто-то уже постарался и сделал эту работу за меня), а потом снова пущу пулю, теперь уже сделаю это как надо. Я подслушал врачей, оказывается я самый настоящий дурак, нужно было целиться в висок, а я хотел прострелить свое дурное сердце вкусившее любви. Мое бедное сердце, которое страдает оттого что не может больше биться в одном ритме с сердцем моего возлюбленного господина.
Тихонечко открывается дверь. Так рано, а этот придурок снова здесь, не хочу видеть своего брата. Да и брат ли он мне теперь? Огрызаюсь, желая, прогнать Лайнела. А слышу любимый голос. Нет, не верю ушам, поворачиваю голову и мое сердце на миг замирает, а слезы сами брызжут из глаз, затмевая образ любимого. Мой бог, мой господин, мой повелитель, он простил меня и приехал навестить.
Ну и пусть у него уже есть другой, но сейчас-то он со мной, я смирюсь, я буду тенью, грязью, кем он захочет, только бы оставаться рядом, только бы видеть его.
- Как же ты напугал меня, дурашка!
За эти слова я могу сейчас сделать все что угодно, его нежность дарит мне новые крылья и новую надежду.
- Прости меня, Андрей, я такой дурак, мне так стыдно!
Он закрыл мои губы поцелуем, потом покачал головой.
- Не нужно, я все знаю, это ушло, это прошлое и его больше нет. Не нужно корить себя за это, хватит наказывать себя за то, что уже свершилось.
Он обнял меня осторожно, боясь повредить, потом принялся целовать, руки, шею, лицо, а я таял, рыдая в голос, умолял и умолял о прощении без остановки. Заглядывал в его глаза, боялся увидеть в них ответ на вопрос, который страшил меня больше всего: позволит ли хозяин ничтожному рабу остаться рядом?
Эти события пролетели как страшный сон, и теперь я знаю, что чувствует ко мне Андрей, а он даже не сомневается в моих ответных чувствах, я ведь безумно люблю его, отдаю себя ему полностью и без остатка, и самое страшное наказание, которое может ожидать меня, это его гневные слова: «Тебя здесь никто не держит!», - я ведь до сих пор боюсь их, и делаю все возможное, чтобы не услышать этих слов.
Я знаю, что в любой момент, я могу выйти за ворота поместья и начать свой жизненный путь. Но я никогда не сделаю даже шага от моего повелителя, потому что крепче любой цепи меня держит любовь к нему, моя рабская зависимость перед ним, мое преклонение и то непередаваемое счастье, которое способен подарить мой господин, единственный на всем белом свете человек, которому я навсегда завещал мое сердце.
Послесловие
Я на цыпочках крадусь в библиотеку. Мой хозяин задремал у компьютера. Накрываю его пледом, забираю ноутбук с его коленей, отставляю на подоконник. Опускаюсь на пол рядом с диваном. С любовью разглядываю лицо моего господина. Он хмурится, видимо заново переживает что-то, о чем вспомнил, перечитывая свой дневник. Андрей любит записывать события, случившиеся за день. Жаль, что я не могу их прочитать, потому что мой хозяин пишет по-русски, а я совершенно не понимаю этот язык.
Иногда Андрей читает мне, то что написал. Нет, конечно не мне, просто прочитывает вслух текст, чтобы потом изменить или дополнить повествование, но я слушаю его речь и пытаюсь хотя бы по интонации голоса понять, что тревожит или радует моего хозяина.
- Этот отрывок о тебе. – Говорит он, с улыбкой.
- О чем ты там написал, хозяин?
- О том, каким ты несносным иногда бываешь. – Он щелкает меня по носу, а я прижимаюсь к нему и улыбаюсь. Да, бывает, веду я себя ужасно, за что не раз и не два получал наказания, но ведь делаю я это зачастую, лишь для того, чтобы повеселить моего хозяина. Ведь если я стану паинькой, то жизнь сделается обыденной и скучной, а значит наскучит моему повелителю, и он пойдет искать другие развлечения. Вот этого я не перенесу. Вопреки своим мыслям о смирении, о том, что смогу стать просто тенью для господина и его нового любовника, я не смирюсь, и никогда не приму подобного. Я привык считать Андрея своим, и никогда никому его не отдам. Он мой, хотя я и раб этого мужчины, но даже рабу иногда позволено проявлять собственнические чувства. А как оказалось я страшный ревнивец и собственник.
Постепенно он привык к моему присутствию и доверяет мне свой сон, а я могу касаться его и даже поцеловать, не рискуя разбудить.
Андрей улыбнулся во сне, и я непроизвольно улыбаюсь вместе с ним, мы будто одно целое, я тихонечко касаюсь губами его руки, прижимаюсь к тонким, длинным пальцам щекой, и нет на свете ничего более приятного, чем быть сейчас рядом с ним, чувствовать его тихое, сонное дыхание. Жаль будить, но не хочу оставлять хозяина в библиотеке, поэтому нежно обнимаю и подхватываю его на руки.
- Что такое? – Бормочет мой господин, чуть приоткрывая сонные веки.
- Все хорошо, хозяин, я просто отнесу тебя в спальню, спи и ни о чем не тревожься.
Ты сильный и смелый, без раздумий бросающийся на врага, ты способен защитить любого, прийти на помощь, но сейчас, я буду оберегать тебя, - твой покорный раб и верный пес, - я никогда не предам тебя, оставаясь рядом, помогая в твоих делах.
Бережно опускаю Андрея, укладывая на кровать, раздеваю осторожно и нежно. Он просыпается, потягивается и зевает, затем улыбается и обнимает меня. Чувствую на шее прохладу кольца, которое мой хозяин принял от меня в качестве обручального подарка. И это еще больше связало нас, соединило в единое и неделимое существо.
- Я люблю тебя, Марк! – Шепчет он, совсем уже проснувшийся, возбуждает меня еще больше, даже не зная, что творит сейчас, произнося эти слова, целуя меня в ухо, царапая ногтями мою шею.
- Я люблю тебя, хозяин! – Едва сдерживаю слезы радости, а свое влюбленное, бешеное сердце удержать не могу, следую вслед за ним, открываюсь навстречу своему любимому повелителю, отдаю всего себя целиком и полностью, и всю жизнь готов повторять эти заветные слова. – Я люблю тебя, хозяин!
<<Продолжение следует… возможно>>
Слуга, часть шестая -yaoi, nc21, bdsm-
© Copyright: Бездна Желания, 2009
Свидетельство о публикации №209090200111
Свидетельство о публикации №209090200111
Рецензии
Мне очень понравилась 6 часть. Мне нравятся ваша произведения, то как вы пишете и о чем. Спасибо за вше творчество.
Светлана Слово 04.06.2012 07:11 • Заявить о нарушении
Светлана Слово 04.06.2012 07:11 • Заявить о нарушении
Спасибо вам за комментарий и за внимание к моей работе.
Бездна Желания 06.06.2012 02:38 Заявить о нарушении
Бездна Желания 06.06.2012 02:38 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.