Глава 14. Итого..

Люк с грохотом отъехал вниз и в лицо ударил свет. Ротный приподнялся  на локте продирая глаза.  Хвощев, с видом  кормильца выставлял  на железный полик транспортера какие-то банки. Трофимов сел, хмуро почесал взлохмаченные волосы соображая где он и как тут оказался. Вспомнил – Жду пояснений? – Гоша отступил на шаг довольно рассматривая добычу – Варенье!
– Вижу, что не хер собачий, откуда? А это еще что за клоун? – сзади лейтенанта виднелся вор Паха в громадном свитере ярко ультрамаринового цвета свисавшего чуть ли не до колен. Обчистил уже кого-то, недоносок. Трофимов не собирался прощать ему свои заначки. – Что еще за попона!? Дошли, уже … лошадей грабить начали.. А ну дай сюда! – солдат, жевавший громадный кусок белого хлеба понял все правильно, и отломив краюху протянул командиру. Не пожадничал.. ему же лучше. Ротный щепетильно откусил кусочек  – А  хлеб, откуда?
– Там эта.. – солдат торопился говорить и есть и от полноты чувств махал руками в сторону кошары. – В доме взяли –  наконец подсказал лейтенант.  – Там еще всего до черта осталось! 
Хлеб был вкусный. Голод заурчал и когтистой лапой сжал внутренности. Проглотив последний кусок капитан стряхнул крошки. Встал – Так, мародеры, и что же вы добыли? Соленые огурцы, варенье, помидоры.. молодцы! От лица командования роты выношу устную благодарность.  – Трофимов задумался, и похлопав лейтенанта по плечу поднялся – Остаешься старшим, съежу ка я,  тоже погляжу.
 Около хозяйского дома нездоровое оживление. Дом вместительный, кирпичный, на две семьи, стоял в заросшей густым бурьяном низине. Несколько пристроек, сараев. На ферме ревела непоеная и не доенная  скотина. Военные сновали везде, копались в хозяйских сараях, выбрасывали доски и тащили от вагончиков железные кровати с синими армейскими одеялами. Такое впечатление, что на хуторе квартировала сотня бойцов. Чугунные печки, столовские пятиведерные алюминиевые бачки с характерными надписями половой краской «II блюдо». В бурьяне за домом, с открытыми дверцами стояло несколько убитых иномарок без номеров. На нефтяной вышке тоже маячили фигурки сбрасывая вниз толстый, черный линолеум. Тут же под шумок, объявившаяся десантура грузила трофейное барахло на грузовик. – На вышку бы слазить.. – Трофимов задумчиво глянул на раскачивающуюся  в поднебесье  верхнюю площадку, представил обледеневшие ступени.. брр! Раздумал. Пулемета ему все равно не видать.  Двери в доме распахнуты настежь, везде копаются солдаты перебирая сто раз ощупанное и вывернутое наизнанку барахло. Стоящий на тумбочке цветной телевизор в жилой комнате почему-то никто не трогал. Мебель разбита и перевернута. – Прикинь..  –  щуплый солдатик вытащил из кучи тряпья здоровенные теплые женские трусы и приложил к себе. Грохнул смех. Трофимов прошел в другую комнату, поменьше. Кто-то уже опрокинул большую двух спальную кровать и вспорол пружинный матрац. Воняло погромом. Дом был добротный но какой-то неухоженный. Когда наступал отпуск и они семьей ехали к родителям жены, по тещиному дому капитан ходил с опаской, настолько белоснежной была кипень оконных занавесок, а белизна выкрашенных дверей и подоконников била в глаза. Широкие тесины пола просто сияли от коричневой, смешанной с лаком краски. От постельного белья тещи исходила свежесть и крахмальный хруст. В то время еще не зная отдушек и отбеливателей, русские бабы банально вещи кипятили. Стерильность, как в хирургическом кабинете. А тут, все грязное и давно не крашено. Подняв пододеяльник, Трофимов пощупал. Вещи были почти новые, но какие-то затасканные и несвежие. Присмотрев пару небольших пуховых подушек в красных наволочках и одеяло, капитан прихватил добычу. На кухне тоже торчал солдат, на газовой плите кипело ведро с чаем. Тут же, из крана лилась вода. Вода! Трофимов торопливо нашел какую-то кружку и сполоснув, набрал воды. Вода была с привкусом   ржавых труб, но свежая и не тухлая, которую в последнее время постоянно приходилось пить. Надо было срочно найти какую-нибудь посуду и набрать, пока чеченцы не отключили воду. Прихватив найденный инструмент, ротный с солдатами нашел несколько фляг наполнив их под завязку водой. Телевизор все ещё стоял на месте. Трофимов с любопытством посмотрел на бойцов. На старых позициях, рядом с окопами стоял стог и никто  не взял даже пучка соломки подстелить под бок, хотя было сыро и холодно! Это был бы грабеж. После подавления вооруженного сопротивления, имущество хозяев автоматически перешло в ранг военной добычи и с ним больше не церемонились. Но все равно, даже после этого, все прекрасно понимали что еда, инструмент и теплая одежда – это одно, вполне естественная потребность. А вот дорогой цветной телевизор.. это уже нечто другое. Конечно, потом все обвыкнут и огрубеют и будут брать все что нужно не задумываясь, но сейчас этот тоненький нравственный рубеж ощущался очень сильно.  – Вы что здесь делаете? А ну марш отсюда! – загремел на крыльце Серов. Солдаты внутри засуетились и побросав все что можно прыгали в окна.  На кухню по хозяйски вошел Матросов. – Пшел вот отсюда! – презрительно рявкнул на бойца. Но боец принял независимый вид и продолжал помешивать поварешкой закипающий чай. – Ты чего, глухой? – Матросов рванул солдата за рукав. – Не кричите товарищ капитан. – Солдат с силой вырвал руку. – Меня командир батареи назначил чай кипятить. Сейчас вскипит, и уйду! 
– Да мне по херу твой командир!! – Трофимов прислонился к косяку. – Чего ты до него докопался? Скипятит и уйдет. Тоже, нашел преступника.. – Матросов воинственно развернулся – А, и ты здесь.. только что твоего лейтенанта отсюда шугнул, теперь сам командир показался!
– Товарищ капитан, чем вы здесь занимаетесь? – Серов вошел на кухню заложив руки за спину.
– Тем же, чем и вы. 
– Что?! А ну вон отсюда! – Трофимов стал злится. – Да не пошли бы вы оба, сами туда? – Матрос притих, понимая что его сейчас пошлют и спрятался за спину начштаба. А у того лицо пошло пятнами – Что!? Как ты разговариваешь? Вечером объяснитесь, товарищ капитан. – Разом потеряв к нему интерес батальонные подошли к освободившейся плите. Перекрыв газовый вентиль Матросов кивнул вошедшим следом солдатам из хозвзвода – Плиту и баллон в штабную машину. –  Ухмыльнувшись,  Трофимов вышел на улицу. В загоне для птиц стоял переполох. Тышкин, чем-то напоминая немца из сорок первого года, ловил кудахтающих кур. Пара пойманных гусей уже тревожно гоготали в транспортере.  Трофимов свистнул – Кончай, руль. Комбат вонь поднимет. – Водитель остановился держа в руках квохтавшую птицу, сдул с распаренного лица пух – Так они себе уже поймали товарищ капитан!
– Все равно, заканчивай с этим. – На душе было погано как будто наступил в лужу полную нечистот, и хотя давно оттер подошвы и обувь, неистребимая вонь тянулась следом.
Дедок сидел на ступеньках соседнего крыльца и давно, вприщурку наблюдал за творившимся безобразием. Щетина, переходящая в клочковатую сивую бороду, крупные морщины. И лицо и руки задубели от солнца и работы, а может быть, были просто грязные. Темное грязное же суконное пальто было явно с чужого плеча, а на заросшей голове вороньим гнездом лежала классическая черная ушанка с торчащим ухом. На ногах рваные опорки. Мужичонка со странным выражением смотрел на снующих по двору солдат. Трофимов сел рядом и не спрашивая вытряхнул папиросы. – Кури. Кто такой? Хозяин? – Мужичек усмехнулся взяв папиросу, показал на опорки – Похож?
– Неа. А кто ты тогда?
– Работник.. работаю я здесь.
– Раб что ли? 
– Ну уж раб.. работаю я здесь – Трофимов дымил откровенно разглядывая раба. Это был самый настоящий, сто процентный русский раб, судя по еле сохранившемуся выговору, из Тамбова или Пензы. – И долго ты здесь, хм.. работаешь?
– Да лет двадцать батрачил.
– Ни фига себе! А как же милиция, они что, ничего не знали? – Старик насмешливо отмахнулся – Какая еще милиция? Тут кругом все свои, кто поймает беглеца – хозяину воротят, тогда еще люди честные  были, не теряли совесть.
–  Честные? – Тышкин закончил громить курятник и подойдя поближе слушал разговор. – В этом зверинце Советской власти никогда не было? 
– Не было солдатик, не было. Откуда ей взяться то..
– Дед, а сейчас что домой не едешь?
–  Куда ехать-то? Молодым парнем чеченцы хорошим заработком соблазнили, а теперь-то померли все. Кому я нужен? Хозяин хороший попался, не бьет, кормит! На праздники, даже самогонки давал. Даже в отпуск, домой отпускал. Помыкался я там, помыкался, и назад воротился. – Офицер и рядовой разом переглянулись. – Ну ладно дед, живи дальше.. Пожрать пока нет ничего, вот табачку могём подкинуть. – Что-то униженно бормотал дед, Трофимов его больше не слушал. Вот это да.. Слыхал конечно, раньше что-то такое подобное творилось, но что бы вот так.. Разговоры об этом в советские времена шли, с оглядкой, но никто в всерьез им не верил. Дискредитация Советской власти, не иначе! За это и срок можно поймать. Ну не может такого быть, в принципе, когда все вокруг равны, и братья! А тут средневековье какое-то было, оказывается.. это еще на равнине, где чеченцы немного цивилизованнее, а в горах? Сколько там невольников и невольниц? С ними могут делать все, что угодно. Насиловать, истязать, убить самой лютой смертью или мучить и черт те знает что! Все, что может взбрести в нормальную, с виду, человеческую голову.. а сейчас, когда пленных нахватают? Дохнуло кровью и ужасом..  Торгуют людьми. И весь цивилизованный мир это почему-то ни капельки не возмущало, как не возмущало и доморощенных «правозащитников».  Да лучше на гранате собственной подорваться, чем к этому зверью в лапы попасть..
 – А здесь кто стрелял по нам, дед? – Старик  боязливо улыбнулся – Родственники, да с города с десяток мужиков приехали. Жили тут. Я не знаю всего-то…  Меня не подпускали, глядели как звери..

2

Занятое пространство обживалось. Стрелки окапывались по возвышенностям и скатам. В центре охраняемого круга, в песчаном карьере   расположился штаб, спецназ, разведка и прочие тыловые службы. С грузовиков стаскивали  барахло, звенели лопаты, тюкали топоры. Кто-то уже спорил из-за места, как будто его в огромном карьере было мало. Рота тем временем толпилась в низине вокруг бачков едой. Ротный балагур с характерной внешностью вождя мирового пролетариата, у него даже отчество такое же было – Ильич, в жестах и лицах рассказывал у кого, что торчало и кто как кричал, когда бойцы немножечко попали под огонь.. Бойцы с хохотом валились  в изнеможении хлопали друг друга по плечам. У многих азартно горели глаза. Трофимов прислушался. Смеются, значит хорошо. – Замполит! – Взводные как и положено младшим командирам находились вместе со взводами. В транспортере, в послеобеденной полудреме лежало строго управление роты. – Чего? – Дергунов  завозился на расстеленной под пулеметной башне попоне из пуховой перины и нескольких одеял. – У нас выпить есть чего?
– Откуда, командир..
– До-ок!?
– Командир, у меня насчет этого тоже пусто. Все что было – давно вышло..   – Капитан задумался глядя вверх, на покрашенную белой краской внутреннюю изнанку брони транспортера. – Жаль. Душа праздника хочет..  сегодня вечером подведение итогов, неужели на сухую такое событие встречать будем? Боевое крещение, прикинь!?  – Замполит задумчиво завозился. Первый признак, что ему в голову пришла какая-то неплохая мысль. – Ну, чего? Говори!
– Командир, давай гуся зажарим?
– Гуся? Хм, гуся.. а что, это мысль! Что б к моему приходу гусь был!
Озадаченный Паха ходил среди солдат и искал то приличный нож, то брусок, что бы его заточить. В батальонной машине было тесно. Кунг с радиостанцией у Серова отобрали полковые, и батальонный штаб переместился в просторную ремонтную машину, но места все равно не хватало. – Товарищи офицеры! – Серов был торжественно строг. На плечах начштаба уже красовались новенькие майорские погоны, такие же погоны он вручил Черкасову и Матросову. Батальон, бывший капитанским в одночасье превратился в майорский. Плотный конверт с деньгами и новеньким орденом перекочевал в руки Боярченко. Трофимов проводил завистливым взглядом несколько коробочек с новенькими знаками отличия. В четвертую же передали  несколько наручных часов. Штабные уже щеголяли с массивными «Командирскими».  Трофимов начал  понимать что будет дальше и настроение портилось. Серов гаркнул – Товарищи офицеры! – все вскочили с мест неловко загремев оружием. – За отлично выполненную боевую задачу, приказом по …  майор Черкасов награжден орденом Мужества! – Кунг стих. В небольшой буржуйке шипели и щелкали сырые дрова. Все молча смотрели на Трофимова. Это был перебор. Черкасов прятал глаза. Серов ухмыльнулся – Лейтенант Синяков рекомендован мной для представления к медали «За отвагу». С капитана Трофимова, я снимаю ранее наложенное взыскание! – Больно надо.. Трофимов презрительно скривился и сглотнул скопившуюся слюну. Народ в проходе меж верстаков стоял тесно, и плюнуть на пол не задев никого, никак не получалось. Трофимов криво усмехнулся – Спасибо, товарищ майор. Я могу идти?
– Ну, погоди, погоди.. я сейчас посмотрю что-нибудь.. вот ведь, ничего не осталось.. – забормотал начштаба и выдвинул несколько ящиков под верстаком. Пошарил рукой. – Нету.. – с грохотом выдернув ящик Серов перевернул его. – И этот пустой..  Эх, не везет тебе, Трофимов! – Капитан смотрел как можно спокойнее. В душе вдруг вспыхнуло желание щелкнуть переводчиком огня, и нажать на спуск.  Соблазн был настолько велик что Трофимов скрипнул зубами. Что будет дальше было совершенно неважно, плевать на все.. – Ты смотри.. – Серов нашарил две белые коробочки и раскрыв, вытряхнул на широкую ладонь алюминиевые значки «За отличие в службе». Запихнув значки обратно в коробочки начштаба выпрямился и торжественно протянул награду – Держите, товарищ капитан, вы заслужили это! – Так и не решив окончательно что делать, Трофимов тупо глядел. Наверное, надо что-то сказать? Взяв коробочки ротный умильно всхлипнул согнувшись в поклоне – Спасибочки, товарищ майор.. век вашу доброту помнить буду! – и в наступившей тишине, вышел. И злость и досада вдруг покинули его. Стало легко и свободно. Да плевать на все.. Забросив оружие на плечо капитан упругим шагом двинулся в своё расположение. Что эти крысы себе воображают? Да ложил он на всё, с прибором.. Серов допустил ошибку. Ох, какую ошибку он допустил.. Будь на его месте кто-то  послабонервней, полученные награды были бы последним радостным событием в их жизни. По молодости, Серов это допустил, по глупости. Стрельба, бой.. – какие глупости! Настоящее боевое крещение было только сейчас.

3

 Показалось пятно транспортера, пахнуло дымом костра. Трофимов подошел к присевшему на корточки солдату. Вкусно шипела сковорода – Готов гусь? – Паха как-то уж слишком внимательно посмотрел – Так точно. – Ротный с кряхтением поднялся – Ну тогда давай, тащи в бэтр. – Рассевшись в десантном отделении офицеры потеснились уступая место. Сдержанно молчали. – Ну что, командир?  – Дергунов не выдержал и первым нарушил тишину. Ротный пропустил вопрос между ушей и пошарил рукой – Чем гуся есть будем? – Тишина дружно вздохнула – понятно..  Ух какой стыд разъедал душу! Это из-за него, из-за него облили дерьмом столько солдат и офицеров, из-за него к ним будут всегда придираться и ставить заниженные оценки. Уходить сразу надо было, к чертовой матери! Почему всегда не везет со старшими начальниками!?  Хвощев торопливо засуетился – Паха, где ты там бродишь? – В открытый люк подали огромную чугунную сковороду прикрытую крышкой. Сковорода шкворчала и испускала каленый жар. – Сюда, сюда.. подставка вот.. снимай.. – Огромная, как тележное колесо крышка отъехала в сторону и ароматный клуб пара заполнил весь транспортер. А где, гусь? Это было уже слишком.. И хотя звучали миролюбивые голоса, мол да фиг с ним.. ротный молча выбрался на улицу. – Паха где, где Паха!? – плутоватый солдат вынырнул из темноты и одетый в полную бронезащиту держался в безопасном отдалении. – Иди сюда.. – ротный поманил его пальцем. – Где гусь? – Солдат сделал полшага не сводя внимательного взгляда. – Там, на сковородке.. 
– Одноногий что ли? Что то ты Паха заливаешь.. инвалидом он не был..
– Ужарился он товарищ капитан, поэтому такой маленький стал.
– Ужарился значит.. с одним крылом и одним боком!  Я те дам, ужарился! – взревел ротный и прыгнул вперед. Боец и не думал уворачиваться. Нога тупо врезалась в бронепластину. – Ты.. ты.. ты.. – Трофимов скакал на одной ноге. Ярость проходила вместе с болью. Капитан сел на подножку транспортера,  закурил поглаживая стопу. Нехорошо получается.. Он на солдате зло срывает. Сжульничал тот, понятно, но тогда потом и по другому надо наказать. – Марш отсюда! – Солдат мгновенно испарился. Из машины высунулся Дергунов – Плюнь, пошли есть командир!
– Не хочу.. – Ротный палил третью папиросу и старался не обращать внимания на смачный хруст костей. Нужно чем-то заняться, иначе досада все спалит. Может, блиндаж, себе откопать? Жить в транспортере давно надоело. Не вытянуться, не разогнуться, вечная вонь соляры и железа. Сколько можно в стальной коробе мыкаться, и чего тянуть? – Пожрали? – встретил вопросом вылезших подчиненных. – Мне пятерых солдат. И Паха, где этот умник шляется? Он мне нужен. – Бывший лучший солдат робко подошел. – Ты у нас пол гуся сожрал.. бери лопату, отрабатывать будешь.
Земля летела и летела с прихваченных на кошаре лопат, китель дымился от пота, бойцы шатались от усталости. Высокий темп держался на сверхкрепком горячем чае и личном примере. Глубокая ночь. А мимо тянулись и тянулись бойцы груженные отодранными досками, рубероидом, линолеумом, брезентом.. всем, чем можно накрыть землянку и построить нары. Визжала пила, тяпал топор. Паха старался и пошатнувшийся авторитет укреплял как мог. Прохвост..  – Ну как?  – К котловану подбежал Хвощев и глянув изумился. Ротный устало разогнулся – Помочь не хочешь, лейтенант? – Вопрос был обращен к пустому месту. – Я дежурю.. – издалека донесся удаляющийся голос.
Работа подходила к концу. Кровля прикрытая небольшим слоем земли пружинила но Трофимов махнул рукой – Пойдет.. тепло держать будет, а до артобстрела надеюсь не дойдет. Все равно бревен нет. –  Земляной  топчан прикрыли  охапками душистого сена. Прихваченная несколькими гвоздиками плащ-палатка шурша закрыла вход. Установленная печь вспыхнула и загудела распространяя сухое тепло. Блиндаж пах свежей землей. Все скопом сидели вокруг печки и вяло переговариваясь. Запах жаркого солнца, травостоя, исходившего от попавшего в тепло сена кружил головы..  Тихо в блиндаже, глухо и уютно, и спалось не в пример лучше чем в тесном транспортере.
Взводные рассаживались оглядывая чернеющие землей стены, топчан с неуставными  яркими подушками. Капитан раскидал дежурства, довел суточный пароль, совещание подходило к концу. – Вопросы? – В полумраке коптящих ламп загадочно блестели глаза. Лейтенанты сидели плотной кучкой окружив пышущую жаром печку, от мокрых курток валил пар. Хвощев осторожно поинтересовался – Товарищ капитан, вопрос? – Трофимов улыбнулся – он знал какой будет вопрос. – Хвощев, ты хочешь остаться здесь пока не выкопаешь блиндаж? – Лейтенант молча кивнул.
– Баранов? – командира первого взвода можно было и не спрашивать.
– Синяков? – командир третьего угрюмо буркнул – Я со своими, мы там кое что сделали.
Зимняя погода на юге, хуже не придумаешь. Мороз меняется слякотью, выпавший ночью снег «ест» промозглый противный дождь, переходящий с морозом в ледяную крупу. Оружие леденеет и если его не укрыть, превращается в сосульку из которой стрелять опасно. Бойцы жили в окопах, и самые умные гоношили крыши из валявшегося ржавого барахла и лохмотьев полиэтиленовой пленки. Это не выход. От скудных костерков валил густой дым и из берлог слышался надрывный кашель. Не просушиться, ни оружие почистить.. концлагерь какой-то! Бардак тянулся третьи сутки. – Товарищи офицеры, когда вы наконец откопаете землянки? – Взводные молчали. Синяков уже что-то выкопал по слухам, и его вопрос вроде бы как не касался. Андрей сидел с независимым видом. Трофимов смотрел на двух других взводных. – Вы обязаны  заботиться о подчиненных.
– А вы, товарищ капитан? 
– Я забочусь, Хвощев.
– Как?
– Сегодня переночуете здесь, а завтра что б вашего духа здесь не было. В окопы, ночевать! Посмотрим, как вам там понравится.
– Завтра, товарищ капитан..
– Достали вы меня своими «завтраками»! – Трофимов устало вздохнул.