Заботливый ты мой

               
         Эта история произошла в июле 1984 году. Мне пришлось параллельно вести клинические и экспериментальные исследования, разрываясь между двумя научными базами, расположенными в противоположных концах Москвы.  Необходимо было совместить исследования по сезонности и времени.  Дело в том, что в условиях космического полета, в невесомости у человека происходит перераспределение регионарных объёмов циркулирующей крови, кровь устремляется к голове, что имеет свои негативные последствия. Разрабатываются специальные методы и средства, снижающие поступление излишек крови к голове. Одной из основных методик, моделирующих на Земле это состояние применительно к условия космического полёта, является антиортостатическая гипокинезия или сокращённо - АНОГ с определённым минус - углом наклона «головного конца» тела. Исследовали эффективность новых, разработанных нами препаратов. Особые надежды подавал Фенотропил. Собственно именно из-за него и разгорелся весь этот сыр-бор. Фенотропил демонстрировал фантастические результаты, меня торопили с окончанием исследований и представлением материалов в комиссию. Шла последняя неделя исследований на добровольцах-испытателях и на животных. Три месяца работы по двенадцать часов без выходных давали о себе знать, накапливалось утомление, но «предвкушение» результата вдохновляло на подвиги. Я заряжала сразу несколько батарей животных, посерийно оперирируя их: в четверг - одну партию и в субботу - другую. В пятницу  утром ввела животным последние  дозы препаратов. Уезжая в клинику, напомнила коллеге, что в субботу приеду рано утром оперировать последнюю серию и чтобы он ненароком не  забыл сдать на вахту ключи от лаборатории, иначе весь трёх месячный труд пойдёт насмарку. Сдавать ключи мы обязаны по инструкции без всяких напоминаний, но у меня с утра возникло какое-то нехорошее предчувствие, не покидавшее весь день. Коллега по имени Гайк Геворкович Самусян ( ф.и.о. изменены) в этот день был как-то особенно предупредителен, много говорил о моей «гениальности и потрясающей трудоспособности» и, «что такие красавицы, как я, должны быть окружены любовью и заботой, ходить в шелках, мехах и брильянтах, жить на всём готовом, а не копаться в мозгах, крови и навозе во имя науки». Он неоднократно подчеркнул что, как всегда и, как положено по инструкции, всю связку ключей сдаст на вахту, понимая всю серьёзность и значимость этих исследований. К чему все эти разговоры? Ночью спала плохо, снился Гайк в виде демона с огромными чёрными крыльями, тряс связкой ключей и гомерически хохотал. От ужаса проснулась раньше будильника. Тьфу, приснится же такое!
         Приехав в восемь утра в Институт, обнаружила связку ключей на стенде у вахтера. Слава Богу! И с чего только чушь всякая в голову лезет? Нельзя же так плохо думать о людях. Открыла лабораторию, а ключей от операционного и зкспериментального боксов нет, сняты со связки. В экспериментальном боксе находились животные. Без операционной, мне просто негде их оперировать и нечем.  Звоню Гайку домой, трубку никто не берёт. С дежурным вахтёром перепробовали все бесхозные ключи, старания не увенчались успехом. Вахтер пытался вызвать слесаря, но и слесари отдыхали на дачах. Время шло. Я была потрясена подлостью, однако надо было что-то делать. Мысль о том, что все исследования придётся начинать заново приводила в отчаяние. Ладно мне наподличал, а животные то тут при чём. Товарищ не смог справиться с завистью. Ему не давали покоя мои успехи с Фенотропилом.
          Замок в экспериментальном боксе был закрыт только на защёлку, без поворота ключом, а вот в операционной – на все обороты ключа. Этакая особая форма садизма: ухитришься открыть одну, но без другой сделать ничего невозможно. У вахтера нашёлся нож и дверь легко открылась при отжиме защёлки лезвием ножа. Ожидала увидеть худшее, вплоть до умерщвлённых крыс, но все до единого красавца сидели в своих специальных пеналах. Пошла бродить по территории Института в поисках лома. Нашла, ломать дверь передумала, не желая разборок и выяснения отношений. Мерзко.
         Вспомнила, что есть запасной ключ от операционной в комнате другой сотрудницы, в верхнем ящике стола лежал, но и ключа от этой комнаты на связке тоже не оказалось, а дверь была закрыта на все повороты ключа. Всё продумал подлец! Оставалась одна надежда, что при такой тщательной подготовке «операции», он обязательно должен был где-то совершить промашку и у меня теплилась надежда, что он забыл закрыть балконную дверь, а я когда в пятницу туда заходила, то обратила внимание, что дверь прикрыта, но на шпингалеты не закрыта, сказать об этом Гайку забыла. Было жарко и в Москве в этот июль ещё случится ураган, но это будет позже. От окна лабораторного блока до балкона комнаты с нужным мне ключом надо было пройти по узкому, в четверть кирпича выступу наружной стены здания, около четырёх метров, на высоте более  двадцати метров от земли. Здание Института старинное, с высотой потолков пять метров. Страшно, тем более что я с детства боюсь высоты, но это не самое главное, все-таки как-никак я в прошлом гимнастка и балетом занималась. Чтобы на выход открыть окно, надо было снять с подоконника огромный ящик с цветами, доверху заполненный землёй и размеры которого составляли примерно два цинковых  гроба для взрослых. Его невозможно было сдвинуть даже на сантиметр, а не только снять, а с учетом моего живого веса в сорок девять килограмм вместе с одеждой и обувью, и мечтать было нечего.
         Изучив и проанализировав обстановку, принесла две тумбы, найденные на свалке во дворе, нашла ещё два лома, обрезки водопроводных труб. Соорудила систему рычагов из ломов и полозья из обрезков труб. Потихонечку рычагами начала стаскивать ящик на тумбы. Час работы увенчался успехом. Ящик сполз на тумбы, ухнулся, готовый разломиться, но устоял и тумбы выдержали. Уф! Окно открывала тоже с приключениями, поскольку его высота  почти три метра, достать до верхних шпингалетов не было никакой возможности. Опять на свалку строительного мусора поплелась, в Институте недавно провели ремонт и гора мусора возвышалась в парке. Нашла проволоку большого диаметра и какой-то стальной прут. Ударами кирпича загнула конец прута, получилась подобие кочерги. «Кочергой» сбивала держатели шпингалетов в центр и стаскивала вниз, накинув на них проволочную петлю. Устала.
         Отдохнула, выпила воды, разделась до гола, надела чисто хлопковый медицинский халат не первой свежести, с которого уже слетел крахмал, чтобы он не скользил по стене, а как бы прилипал под трением тела о стену, предварительно срезав с него  пуговицы и сшила полы между собой внахлест.  Халат всё-таки выбирала чистый. Не хотелось выглядеть неряхой, если разобьюсь. Надо сказать, что окно выходило на проспект, но между зданием и дорогой было много высоких деревьев, закрывающих здание от проезжей части проспекта. Разулась, ступила босыми ногами на подоконник. Улица оглушила. Запела: а ба-бочка крылышками – бяк, бяк, бяк, бяк, бяк, а за ней комарик…... По карнизу дошла до окончания оконного проёма, ухватилась рукой за выбоину кирпича в стене и шагнула на пилястру, вдавливаясь в стену медленно передвигалась трением в позиции «а-ля Чаплин». Это была дорога вечности. Наконец спасительный балкон, а у него такой выступ, что можно было и станцевать. Перелезла через перила и, только оказавшись на балконе, посмотрела вниз. Там собралась небольшая толпа. Задрав головы и затаив дыхание зрители наблюдала за моими инсталляциями. Если бы кто-нибудь из них вскрикнул, то я бы наверняка, вздрогнув сорвалась, нарушив равновесие. Люди зааплодировали, я театрально раскланялась. Это был первый публичный сеанс стриптиза в СССР. На мне под халатом ведь ничего не было надето. Толкнула балконные двери и они открылись. «Прокололся» Гайк, как я и предполагала. Нашла ключи, открыла дверь изнутри и победно вышла. Ноги от напряжения дрожали.   
         Закрыла окно, наплевав на верхние шпингалеты. Сидела и думала, как же теперь этот двойной гроб с цветами установить на место. Одно дело вниз спускать эту махину, а другое поднять вверх. Между тумбами и подоконником перепад высоты составлял около двадцати сантиметров. На помощь позвать некого. В Институте не души, кроме старого вахтёра. Ура, есть решение! В простенки окна были вмонтированы мощные крюки. Раньше я их  не замечала. Кто-то ещё в прошлом веке позаботился обо мне, предвидя ситуацию. Спасибо. Пошла искать стальные тросы. Тросы не нашла, но нашла длинную цепь. Перекинув её через крюки, протянула под полозьями, удлинив плечо. Ломом сдвигала по полозьям ящик, задрала одну сторону ящика выше подоконника и стала разворачивать натяжением цепи, часть ящика села на поддонник. Сдвигая сантиметр за сантиметром по окружности, мне удалось водрузить это чудовище на место. На эту работу ушло больше двух часов. Навела порядок – «всё так и было». Вскипятила чайник, попила чайку, перекусив бутербродами. Работу закончила поздней ночью. Представила лицо «разлюбезного» Гайка Геворковича в понедельник утром и мне стало весело - превесело. Соблазн полюбоваться был велик, но я его за человека уже не считала, точка.
         В лаборатории не появлялась недели две, занятая обработкой полученных клинических и экспериментальных результатов исследований. Затем начала новые серии исследований со стереотаксическими операциями на мозге. Гайк крутился вокруг с любезностями, но о провинности своей молчал. Видимо рассчитывал, что я наброшусь на него с обвинениями, а он сошлется на какую-нибудь заранее заготовленную глупость. Нет «милый», от меня не дождёшься уже ничего, когда точка поставлена.
         Накануне Нового года, вся лаборатория собралась за праздничным столом. Пили, пели, веселились, поздравляли, желали друг другу всего хорошего и у Гайка сдали нервы. Он попросил слова.
       -  Я хочу попросить прощения у нашей великолепной, неподражаемой императрицы науки - Валентины. Мне одна история не даёт покоя. Валентина, ты прости меня. Летом, когда ты вела большую серию исследований и работала даже по выходным, я однажды забыл оставить ключи от лаборатории, увёз с собой и вспомнил только через день на даче. Разволновался страшно тогда, я же тебе запорол три месяца работы. Но, когда в понедельник приехал, то увидел, что эксперимент благополучно закончен. Валентина, а как ты вошла в блоки? Как тебе это удалось? Запасных ключей ведь нет.
         Я подняла глаза к потолку и  большим пальцем правой руки указана на верх.
       - Заботливый ты мой, ты не забыл, ты снял со связки ключи. Разницу чувствуешь?
       - Нет, я не понял, как ты попала в боксы и замки не были взломаны, - залепетал, краснея.
       - Вырастешь до человека, поймёшь, не переживай. У тебя шансов конечно почти нет. Но для тебя ведь и это нестрашно, правда?
         Мы продолжали веселиться, а он сидел, понуро задумавшись, поёрзывая на стуле, как будто шило ему в одно место вставили. Вскоре Гайк уволился и я никогда его больше не видела.
         Скажу, что Фенотропил стоял тех моих усилий и героических поступков. А ба-бочки крылышками ...

01.09. 2009.