Кладбищенский сторож

1
Ночка была холодной. Я вышел покурить на крылечко в трусах и майке и почувствовал, как щиколотки мои покрылись гусиной кожей. Слегка поскрипывали деревья, светила полная луна. По правую руку от меня виднелась церквушка. По левую можно было увидеть возвышающиеся столбики домов и жёлтые огонёчки света в окнах. Позади меня была небольшая сторожка с лампочкой, болтающейся на проводе где-то под потолком, махоньким квадратным столиком возле окна у одной стены, стулом возле него и диваном возле другой стены. На столе стояло радио, настроенное на станцию «Хит-фм». Клубная транс-музыка казалась нереальной и далёкой в тиши того, что простиралось прямо передо мной. А именно, многочисленных надгробий, уходящих в темноту.

Огонёк сигареты тихонечко прошёлся от её кончика к фильтру. и она выпала изо рта на каменную дорожку. Я затушил её кроссовком и вернулся в строжку. Первая моя ночь здесь. Реальность оказалась совсем не похожей на страшные сказки. Я сидел в домике на окраине кладбища, слушал радиоприёмник, ловивший только одну волну и подыхал со скуки. Какой-то дедок, работавший здесь до меня, ушёл минут пятнадцать назадь. Он рассказывал мне всякую дребедень о бродящих по могилам духах, об оживших мертвецах, мёртвых огоньках и многом другом. В общем, всячески пытался меня напугать. Впрочем, глядя в его пропитые глаза, я готов был даже поверить, что он-то всё это видел. Его хрипящий голос, похожий на старый патифон старательно изображал интригующее придыхание, рассказывая о существе в чёрном балахоне, пришедшем к нему как-то в дом и пытавшемся его убить. И ещё о том, как он еженощно оставлял подношения на пороге в виде рюмки водки и краюхи хлеба, и как под утро они исчезали.

В углу возле дивана стояло ружьё, из которого, судя по всему, никогда не стреляли. Рядом с ним мой портфель. В нём несколько листков, пара тетрадок и учебник по мат-статике, за чтением котрого я намеревался скоротать ночь. Покрутив ручку приёмника, заглушил радио, так что из него стало доноситься лишь ритмичное унц-унц и взяв учебник, завалился на диван.

2
Спустя ещё минут пятнадцать я уже вовсю зевал. Единственным моим желанием было отложить книжку, повернуться набок и заснуть. Но, по идее, я ведь должен здесь что-то охранять, так что спать мне явно не полагается. Я положил книгу на грудь и уставился в потолок, по которому расплывались жёлтые пятна.

Июнь. Время сессии. Потому и приходится развлекать себя подобным чтивом. Впрочем, плевать. У меня была ещё неделя и я мог найти для мат-статики более подходящее время и место, чем… взгляд на часы… девять минут первого, окраина Егошихинского кладбища. На потолке качалась лампочка. В единственное окно были видны далёкие очертания домов. Не вставая с дивана, убрал книгу в портфель и перевернулся на бок. Так спать охота. Как же меня угораздило согласиться пойти поработать сторожем на кладбище. Старик, работавший здесь до меня,сидел здесь лет сорок. Один. Это похоже на безумие – сорок лет прожить на кладбище. Я согласился работать здесь через ночь. С утра придёт сменщик. Всё, что мне наверное нужно – это не спать. Впрочем, это тоже было не так уж и просто. Веки уже опустились и я силился их поднять.

В комнате внезапно что-то изменилось. Свет лампочки, проникавший даже сквозь опущенные веки, вдруг исчез. Я распахнул глаза, но ничего не увидел. В комнате была кромешная тьма. Я нашарил возле дивана ружье. Ружьё было покрыто пылью и я чихнул. Вот теперь мне действительно было здесь слегка не по себе. Я сидел на диване, крепко держа в руках ружьё и ждал пока глаза привыкнут к темноте. Снаружи доносились какие-то шорохи, словно бы кто-то ходит. Впрочем, бред. Кто там может ходить? Просто ветки скрипят на ветру, да ударяются одна об другую. Моей мечтой вдруг стало добраться до пачки сигарет на столе и закурить. Ещё было бы неплохо добраться до входной двери и впустить внутрь немного лунного света. Именно это я и сделал. Встал с дивана и наощупь вдоль стенки пошёл к двери. Господи, почему же здесь так темно. Снаружи опять что-то хрустнуло, заставив меня замереть.

-Они иногда приходят сюда,- говорил старик.- Редко. Но бывает. Обычно они бродят в глубине, но иногда подходят к самому дому.

Бред!- мысленно воскликнул я в сердцах. Держи себя в руках. Здесь никого нет, кроме закопанных в землю мертвецов, а они уже никому не причинят вреда.

-Не ходи в глубь кладбища,- слова старка.- Никогда не ходи вглубь.

И не собираюсь. Я продолжил движение к двери. Потихоньку. Шажок за шажком. Как будто двигаясь по краю карниза. Мне казалось, что стоит отойти от стены и я провалюсь во тьму. Глаза так и не привыкли. Я не видел ни зги. В левой руке было старое ружьё, но оно не придавало никакой уверенности. Скорее подчёркивало мою полную бессильность перед темнотой.

Наконец я дошёл. Вот она, спасительная ручка. Я повернул её и оказался снаружи. Всё те же уходящие во тьму надгробия. Стало правда чуть темнее. Луну закрыла проплывающая мимо туча. Сердце стучало как будто я пробежал стометровку, а не прошёл полтора метра от дивана до двери.

У старика должен быть где-то фонарик. Я осмотрел комнатку. Самым очевидным местом, где вообще может что-то храниться был стол. А точнее, это был не стол, а как раз маленькая тумбочка с широкой верхней крышкой. В бледном свете луны я видел её достаточно ясно. Я положил ружьё рядом с тумбочкой и заглянул внутрь. Куча всякой дряни, но нет и следа фонарика. На верхней полки рядами были уложены лампочки. Тоже неплохо. Я взял одну, щёлкнул выключателем, подставил стул и заменил перегоревшую на новую. Перегоревшую положил на стол и снова щёлкнул выключателем. Никакого эффекта. Что за чёрт. Радио, шнур от которого тянулся к розетке как бесовий хвостик, продолжало издавать свои унц-унц. Значит электричество было. Электричество было, а света не было. Я выкрутил новую лампочку, взял старую и вышел с ними на порожек, внимательно осмотреть их в лунном свете, так как никакого другого у меня не было. Я внимательно вгляделся в лампочки. Обе они были перегоревшие. Видимо старик складировал перегоревшие лампочки в столе. Когда я оторвал глаза от лампочек, те сами вывалились у меня из рук, а тишину разрезал звук битого стекла. Успокоившееся было сердце снова стало бухать в бешеном темпе, причём даже быстрее чем до этого. Я мог покляться, что видел что-то там, среди надгробий. Всего на миг, но нечто странное предстало перед моим взором, чтобы тут же раствориться в тенях.

Брось,- сказал я себе. У тебя просто разыгралось воображение. Просто это место, и это время, и вся эта темнота. Неудивительно, что тебе привиделось что-то в тенях. Лучше иди в дом и поищи среди перегоревших лампочек хоть одну целую.

Я осмотрел нижнюю полку, но там в основном валялись съестные припасы: пара коробок чая, печенье, консервы, половинка батона, покрытая плесенью. В дальнем углу валялась бутылка без этикетки в которой было ещё немного какой-то прозрачной жидкости. Судя по форме бутылки, это была водка. Эта штука была для старика явно ценнее фонарика. Что такое электрический свет по сравнению с волшебной жидкостью, просветляющий мозг.

Но если есть батон, консервы и водка, должны быть нож, открывашка и рюмка. В столе был сверху ещё небольшой ящичек. Я открыл его и обнаружил обычные кухонные прнадлежности – ложки, вилки, ножи. Одна открывашка и две рюмки. В глубине ящика… о чудо!.. лежал здоровый фонарик. Правда, он не реагировал на нажатие кнопки. Я развинтил отсек для батареек. Там было пусто. Нужно две кроны.
Радио продолжало унцать. Слишком неуместно в этой тишине. Я посмотрел на него хищно, думая, пододойдут тамошние батарейки или нет.

-Извините.

Я вздрогнул от неожиданности и выронил фонарик. Чего вы меньше всего ожидаете на кладбище, так это того, что кто-то подойдёт к вам со спины и скажет «извините».

Я обернулся и увидел в проходе человека в кожаной куртке и джинсах, с тёмными вьющимися волосами, отпущенными до плеч.

-Извините, вы не видели здесь человека?- обратился он ко мне.

Я отрицательно помотал головой.

-Нет, я никого здесь не видел. Вы кто? И что здесь делаете?

-Я видел здесь какого-то человека.

-Может это был я?

-Нет. Не возле дома. Там. В лесу.

Мне вдруг захотелось сказать, что я тоже что-то видел, но я смолчал.

-Кто вы всё-таки?

Человек нахмурился.

-Виктор,- представился он и протянул мне руку.

Обычная рука. Чуть бледноватая, но это не удивительно в этом климате. Весь май шли дожди и солнце почти не выглядывало, и июнь начался так же паршиво.

-Иван,- я пожал его руку. Он мне не понравился и мне хотелось от него отделаться, но я не знал как. Сказать по правде, он даже слегка пугал меня, хотя, по идее, должно было быть наоборот.

-Понимаете, Иван, я интересуюсь всякими странными вещами. Недавно мне рассказали, что видели здесь человека, бродящего ночью по кладбищу.

-И?

-Скорее даже не человека. Какое-то существо. Призрака.

-Кто рассказал?

-Я веду в интернете страничку обо всяких там странных случаях, и мне часто рассказывают такие вещи. Но самое интересное, что я тоже видел его. Сегодня, только что.

Мурашки пробежали у меня по спине. Ведь я тоже видел что-то. Кажется видел. Возможно. Всего миг. И скорей всего мне это привиделось. А этот парень просто пугает. Сначала старик, теперь этот парень. Один ночью на кладбище. Да он же настоящий псих. Я скосил глаза на лежащее возле тумбочки ружьё. У меня было предчувствие, что что-то здесь не так. Интересно, оно вообще заряжено? И стреляет?

-Вы здесь один?- спросил я.

-Да.

-Я ничего не видел.

-Точно?

-Абсолютно.

Парень ещё посмотрел на меня испытующе. Казалось он ждёт, что я приглашу его внутрь или ещё что-то вроде того. Я же хотел, чтобы он поскорей ушёл.

-Можно мне войти?- спросил он.

-Нет,- ответил я автоматически.

-Вы ведь здесь охранник?

-Да, и что?

-Первая ночь?

-Да. А откуда вы знаете?

-Я знал Семёнова.

-Кого?

-Того старика, что работал здесь раньше,- он чему-то хитро улыбнулся.- Хороший был человек, хоть и немного с приветом.

-Это я заметил. А почему был?

-Есть. Простите. Просто вырвалось. Я хочу рассказать вам кое-что что вам нужно знать как охраннику.

-Если про живых мертвецов и мёртвые огонёчки, то не трудитесь. Этого я наслушался уже достаточно.

-Нет,- лицо его вдруг стало серьёзным.- Хочу поделиться некоторыми фактами.

3
Мы  сидели в темноте, я на диване, Виктор на стуле. Горел его фонарик.

-Всё началось ровно две недели назад. В пятницу. Пропала девочка. Готка. Моя знакомая. Готы любят бродить ночью по кладбищам. Обычно собираются человек по десять и гуляют здесь. Здесь, знаете ли, так тихо.

-Угу,- буркнул я.

-Ну и в тот раз их было восемь человек. Когда они сюда пришли. А когда ушли, только семь. Они говорят, что видели здесь какое-то существо, похожее на человека. Ну или призрака. Говорят, что оно-то и забрало Марго.

-Кого?

-Так звали мою знакомую. На следующий день её нашли на выходе из кладбища, возле скорбящей матери. Ну не совсем её. Только туловще. Без рук, ног и головы. Но это была она. Родственники опознали.

-Какой кошмар.

-Да. Но спустя ровно неделю всё повторилось. Какая-то девочка из ближайшего дома гуляла с собачкой и пропала. В субботу утром её туловище нашли на том же месте.

-А собачка?

-Чего?

-Девочка же была с собачкой.

-Про собаку ничего не известно. Сегодня опять пятница.

-И?

-Что-то должно произойти. Я взял с собой распятие, бутылки со святой водой и отправился выяснить, что здесь происходит.

-Зачем?

-Простите?

-Зачем тебе это всё надо?

-Мне интересно.

-Интересно ночью в одиночку шнырять среди могил?

-Я хочу разобраться, в чём дело.

-По-моему, так ты просто псих.

-Возможно. Ты поможешь мне?

-С какой стати?

-Ну охранять кладбище от посторонних – твоя работа.

-Моя работа – дождаться девяти утра, когда придёт сменщик.

-Ладно. Тогда я пойду. Если хочешь сидеть здесь один в темноте – пожалуйста. Только знай, твоё ружьё не поможет тебе от того, кто бродит по кладбищу.

-Можешь одолжить мне свой фонарик на минутку?- спросил я.

-Зачем?

Я встал и настойчиво протянул руку:

-На минутку.

Виктор дал мне фонарик. Маленькй карманный источник света, раза в два короче и уже того, что лежал на столе. С фонарём я осмотрел вторую полку, ища нормальную лампочку.

-Нашёл,- воскликнул я, доставая ту, что выглядела рабочей.

4
Он ушёл, а я остался опять один. Сидел на единственном стуле, переваривая слова этого ненормального. Жутко было оставаться одному в этой сторожке. Ночные шорохи, жуткие рассказы. Каким бы бредом ни казались слова Виктора, но на каком-то подсознательном уровне я ему поверил и теперь не мог успокоиться. Каждый треск снаружи заставлял меня замереть. Я нервно поглядывал на часы, мечтая уже лишь об одном: чтобы эта проклятая ночь наконец закончилась.

-Не ходи в глубь кладбища,- слова Семёнова.

Конечно не пойду, я же не конченный псих. А это всего лишь окраина. Здесь ничего случиться не может.

Погасла  лампочка. Опять. Я не тронулся с места. Всё сидел на стуле и слушал своё беспокойное дыхание. Должен быть способ избавиться от страха. Ведь ничего не произошло. Ну привидилось что-то в ветвях, ну нарасказывал мне какой-то ненормальный страшных баек. Я же не собираюсь ему верить. Ни единому его слову.

Сегодня пятница. Ночь с пятницы на субботу. Если верить Виктору, сегодня должны кого-то убить на кладбище. Но мы ему не верим, так что всё в порядке.

Скрип калитки. Я замер на жёстком неудобном деревянном стуле, боясь пошевелиться. Я старался даже не дышать. Шаги. Кто-то вошёл в калитку и идёт по дорожке. Почему калитка не заперта? Кто-то забыл запереть. А кто должен был это сделать? Наверное я.

Я встал со стула. Это было сложно, ноги не слушались меня, но я встал. Унц-унц в темноте. Такое тихое. Словно бьётся чьё-то чужое сердце. Надо выключить этот чёртов радиоприёмник. Как-нибудь. Скоро.

Я плыву к выходу сквозь темноту. Я открываю дверь, и та распахивается, подхваченная неожиданным порывом ветра. Девочка. Когда дверь ударяется о стену, она замирает, оборачивается. Золотые кудри выбиваются из-под накинутого на голову капюшона. Она не слишком далеко от меня и я вижу это. Вижу её большие тёмные глаза и бледную кожу. Гораздо более бледную чем у Виктора. С ярко-чёрными тенями под глазами. Я говорю себе, что это очень похоже на грим. И не верю самому себе. Она отворачивается и бежит дальше. Я возвращаюсь в дом и беру ружьё,  затем кидаюсь за девчушкой. Я хочу, чтобы голос рассудка победил. Я хочу убедиться, что никакой это не призрак. И бегу за ней. Она ускользает от меня, словно тень. Но я продолжаю бежать. Пока вдруг не понимаю, что там никого нет.

5
В правой руке  я сжимаю ружьё. Проклиная себя за идиотскую выходку, осматриваюсь. Надгробья окружают меня, как судьи. Здесь всюду висит дух смерти, ужаса, страха. Тишина и покой. Запустение. Гротескное готическое умиротворение. Здесь безопасность сторожки кажется абсолютной. Нечего было пугаться в этом домике на окраине. Весь ужас сосредоточился здесь. И что самое жуткое, я понятия не имею, как мне вернуться назад.

Я шёл мимо покосившихся оградок, загребая ногами пожухлые листья. Почти в полной темноте. С бешено бьющимся сердцем. Дыхание вырывается из лёгких сильными частыми рывками. Мерещатся чьи-то шаги. Здесь всё время мерещатся чьи-то шаги. Луна. Полная луна среди ветвей. Мой единственный источник света. Я набираюсь храбрости чтобы закричать:

-Виктор,- крик получается каким-то осторожным и слишком тихим, как будто я кричу шёпотом.

Никакого ответа нет. Ветер, холод и смерть. Громко хрустнула ветка совсем близко, и я сильнее сжимаю ружьё. Палец на курке. Шаги где-то за моей спиной. Я пячусь задом, наставляя дуло ружья в темноту. Кто-то касается моего плеча и я давлю на курок. Он не поддаётся, и выстрел не звучит. Оборачиваясь я его не вижу. Это была всего лишь ветка. Дерево рядом словно бы тянуло её ко мне. Я ускоряю шаг, желая поскорей убраться отсюда. На ходу снимаю ружьё с предохранителя.

Я продолжаю идти, всё время слыша шаги. Где-то справа от моей тропки, если эта маленькая прогалинка между могил вообще тропка. Спустя ещё минут пять ходьбы я замечаю в том направлении тёмную фигуру. Человек чуть выше меня ростом, одетый во всё чёрное. Голова закрыта капюшоном. Прямо смерть какая-то. Приглядевшись ещё немного я замечаю ещё что-то, притороченное к его спине. Гитара. Это гитара, прямо так без чехла. Странный призрак.

-Стой,- кричу я всё тем же сдавленно-напуганным шёпотом и стреляю в воздух.

Человек не останавливается, а лишь ускоряет бег. Сердце бешено стучится. Я цепляюсь за него, как за способ вырваться из кошмара. Он кажется абсолютно реальным, живым и не страшным. Меня успокаивает гитара на его спине. Всё повторяется. Погоня, ускользающая во тьме фигурка, частое дыхание, шорох листьев под ногами и зловещая тишина, хранимая мёртвыми.

Я резко замираю, влетая в круг света. Посреди небольшой полянки без могил, люди в чёрных одеждах разожгли костёр. Их пятеро. Чуть в сторонке, возле каменного сооружения похожего на стол ещё одна. Ниже всех остальных. Её я уже видел. Эта та девчонка с лицом призрака. Возле её ноги, прислонённая к столу лежит девушка. Связанная. Во рту кляп. Глаза напуганные, красные. В свете костра поблёскивают мокрые от слёз щёки.

Мой иррациональный страх потихоньку успокаивается. Но на его место приходит другой. Страх за сво жизнь.

-Что здесь, чёрт возьми, происходит? - я хотел задать этот вопрос громко, но вместо этого сдавленно пробормотал себе под нос.

А в следующую секунду что-то опускается мне на темечко, и всё исчезает…

6
…И тут же появляется вновь. Как будто следующий кадр в телефильме. Я не могу пошевелиться. Путы на руках и ногах. Голова прижата к земле. В нос бьёт запах сырой земли, сухих литьев. Мир виден снизу вверх. И выглядит он зловеще. Низкая фигурка в балахоне склонилась над алтарём. В руках нож странной формы. Кладбище пронзает крик. Я думаю: тише ты. Я думаю: разбудишь мёртвых. Потом понимаю, что брежу.

Звуки гитары. Тяжёлые, печальные. Скосив глаза вижу фигуру в чёрном балахоне с гитарой. Капюшон низко надвинут и кажется, что лица у него нет. Прямо смерть с гитарой.
Крик становится пронзительнее. Я слышу чавкающий звук и вижу, что опускается нож. Пронзительный крик, словно соло в какой-то хард-рок опере. И я проваливаюсь во тьму. Снова…

7
…Я открываю глаза и тут же их закрываю. Перед алтарём, там где лежала девушка теперь лежит её тело. Без рук ног и головы. Они разложены рядом.

Второй раз я открываю глаза осторожно. Сразу отведя их в сторону. Тёмный гитарист продолжает перебирать мрачные неприятные аккорды. Я смотрю на алтарь и вновь меня пронизывает чувство отвращения, выворачиващего желудок. Женщина перемазана кровью. Та самая, низкорослая. Со светлыми кудрявыми волосами. А на ней сверху человек в чёрном. Он ходит вверх-вниз, вверх-вниз. А женщина изивается под ним и чуть постанывает. Три фигуры смотрят на это и читают заклинания.

-Что здесь происходит?- спрашиваю я у пожухлых листьев.

Гитарист останавливает игру и смотрит на меня. Я думаю, что он сейчас мне объяснит. Темнота под его капюшоном смотрит подбадривающе. Почему я не вижу их лиц? При таком свете костра их лица должны быть видны. Но их не видно ни у кого, кроме девушки.

Гитарист смотрит на меня несколько секунд, а потом вновь бьёт по струнам. Я пытаюсь прислушаться к голосам других фигур, тех, что шепчут что-то окружив алтарь и взирая на оргию. Они звучат как-то неправдоподобно. Словно магнитофонная запись.

А люди ли они? Я отбрасываю страшную догадку, как совершенно нереальную. В конце-концов мне сегодня весь день рассказывают страшные небылицы, а всё что я увидел так это вполне реальную группу маньяков.

Стоны, стоны. Всё чаще и глубже. В конце концов я слышу в них уже не наслаждение. Страдание. Чёрный балахон ушёл с алтаря. Осталась только девшука. Вся в чужой крови. Обильно смоченно между ног. И красная жидкость тянется туда, словно бы всасывается. Девушка изивается. Её глаза закатились. Она в каком-то трансе. Гитарист стал играть напряжённей. Её стон превращается в хрип. И кажется, вот-вот что-то произойдёт. Я вижу как кровь с алтаря ползёт по её телу вверх, описывает бёдра и втягивается внутрь неё. Словно бы она пьёт. Или же пьёт что-то что находится внутри неё.

Хлюпающий звук. Словно воду спускают в раковину. И в то же время как будто кто-то пьёт. И так ведь оно и есть.

Я вижу как кровь потихоньку высыхает. Даже красные пятна на её загримированном белом лице исчезли. Больше крови нет. А оно продолжает сосать, хотеть, жаждать. Ещё больше крови. Я вижу как извивается девушка. Её рука чешет между ног, словно пытаясь избавиться от зуда. Она суёт указательный палец внутрь себя и вдруг из груди её вырывается вопль ужаса и боли. Больше боли. Потому что у неё больше нет указательного пальца. Там, где он был у самого основания капает кровь. И тут же впитывается её промежностью.

Потом она сжимается, когда чавкающий звук становится отчётливее. Я вижу кровь, только ещё не понимаю откуда она теперь. Я вижу струйки крови, стекающие изо рта и движущиеся вдоль всего тела к тому месту, где засело чудовище внутри неё. Красивая сцена. Красивая сцена, от которой меня всего выворачивает. Желудок просто просится наружу.

Потом появляется новая кровь. Из дырки, появляющейся у неё на месте кишечника. Я не хочу верить тому, что вижу. Я не хочу верить в коготь, выглядывающий из её живота. Совершенно не хочу. Коготь. Один, потом второй. А потом уже и вся лапа. Маленькая человеческая ладошка. С когтистыми пальчиками на ней. Затем вторая ладошка проделывает себе ещё одну дырочку. Зубки прогрызают маме пузико. Есть ли уже разница – кладбище это или нет. Ужас, представавший в эти минуты предо мной был настолько реален!

-Убейте эту тварь!- заорал я, уже ничуть не боясь разбудить мертвецов. Не мёртвые были страшны, но живые. Страшной и жутой была та жизнь, что сейчас зародилась передо мной.

Карапуз выгрыз себе дорожку в кишечнике матери и выполз наружу. Девушка была ещё жива. Я слышал хрип, продолжавший вырываться из её лёгких. Хрип ужаса и страха. И нечеловеческой боли, на которую её обрекли.

Младенец вырвался наружу и кушал мать. Гитарист перестал играть и смотрел на алтарь, как будто бы заворожённый этой сценой. И все прочие фигуры делали то же.

-Остановите же его!- кричал я, не слишком хорошо понимая, что как раз они-то этого делать и не станут.- Что же вы стоите! Сделайте что нибудь!

Я с ужасом подумал о том, что же будет со мной, когда ребёнок доест свою мамочку.

Гитарист отложил гитару и встал. Они все столпились вокруг алтаря. Пятеро высоких чёрных фигур.

Мне было плохо. Я чувствовал, что вот-вот потеряю сознание, но заставлял себя держаться.

-Спасите! Виктор! Спаси! – кричал я что есть мочи.- Кто-нибудь!

Кто же услышит тебя в центре Егошихинского кладбища. Никто.

-На помощь! – продолжал кричать я.

Но крик становился слабже, я проваливался в тёмные глубина обморока. Мой рассудок не справлялся с тем, что видел и слышал. На краю яви и сна я успел увидеть ещё что-то, мелькнувшее в тенях. И услышать крик, полный боли, не принадлежащий ни человеку, ни зверю.

8
Когда я очнулся, всё исчезло. Не было ни костра, ни фигур в чёрном, ни даже гитары. Исчез жуткий младенец. Возле меня сидел Виктор. Я не был связан. И никаких верёвок не видел. Всё было так, словно ничего и не было.

-Ты слышал мой крик?- спросил я.

Он помотал головой.

-Слышал выстрел. Стал искать тебя, случайно нашёл.

Алтарь по-прежнему был на месте, за его спиной. Но сверху на нём лежал толстый слой опавших листьев.

-Что здесь произошло?- спросил он.

-Н…Не помню,- помотал я головой.

Хотя я помнил. В общих чертах. И то, что мелькнуло в тенях застыло перед моими глазами стоп-кадром. Я уже видел это раньше, возле своей сторожки. Но ни тогда, ни сейчас я не мог сказать, что это. Я как бы не видел, а ощущал это глазом. Нечто странное и бесформенное. И очень жуткое. И древнее, как всё это кладбище. Оно спасло меня.

-Я наверное очень испугался и упал в обморок,- сказал я.

А  голос внутри шепнул: «Ложь» «Ты знаешь, что всё это тебе не привиделось,- говорил он»

-Наверное так и было,- кивнул Виктор.- Всё-таки жутковатые здесь места.

-Да,- согласился я.- Это точно.

В ту ночь я попросил Виктора посидеть со мной до утра. Мы нашли целую лампочку и, расположившись на диване, ждали рассвета. Радио, выдававшее только помехи когда мы вернулись, в шесть утра продолжило делать унц-унц. Мне пришёлся по душе этот звук. Помогал отвлечься. Забыть о том, что бродит где-то там в центре кладбища. В девять утра пришёл сменщик и мы с Виктором ушли. Сменщику я сказал, что больше не вернусь, чтобы он передал это начальству. Сменщик нахмурился, и хотел было послать меня куда подальше, чтобы я сам занимался своими делами, но потом смягчился и согласился.

Мы шли с Виктором по ожившим уже улицам, наполненным шумом машин, людей, ярким летним солнцем, а меня трясло, словно от холода. Прошедший мимо человек в капюшоне вызвал какой-то неестественный дикий ужас, и исчез он только когда я смог чётко рассмотреть его лицо. Я как будто бы знал какой-то великий и очень-очень страшный секрет.

-Давай зайдём в какую-нибудь кафешку и я расскажу тебе кое-что интересное,- говорю я вдруг Виктору.

Он соглашается, и мы заходим в маленькое заведеньице с самообслуживанием и с кричащей из динамиков антикризисной рекламой. Взяв по порции жареной картошки, мы усаживаемся в самый дальний угол.

-Что ты хотел мне рассказать?- спрашивает он, когда тарелки оказываются пусты.

Я смотрю на него пристально, а потом просто и без обиняков выкладываю всё. По его мрачному серьёзному лицу я вижу, что он мне верит. Он расспрашивает какие-то детали, мелочи. И чем больше он спрашивает, тем больше я вспоминаю. И некоторые вещи я бы предпочёл похоронить где-нибудь в глубинах памяти.

Я вспоминаю детский смех, когда ребёнок пожирал свою мать. Я помню его очень хорошо. Это заливистое весёлое хихиканье. И помню, что в последний момент перед тем как выключиться увидел не младенца, а мальчика лет пяти. Он рос от того, что ел.

Я вспомнил ещё какие-то мелочи, но это не важно. Виктор поистине ненормальный, если он так легко поверил мне. Моя история противоречила тому что он увидел там, где нашёл меня. Но он поверил.
После этого мы попрощались с Виктором и больше я его никогда не видел. Он оставил мне адрес своей странички в интернете, но там не появилось записи  том, что я ему рассказал. И вообще никаких записей с момента нашего знакомства. Я поспрашивал там и мне сказали, что он исчез вскоре после той истории. Почему-то это не вызвало у меня какого-то испуга, а лишь заставило сделать неприятные выводы относительно моей собственной судьбы.

Тем не менее мне удалось дожить до осени. И когда людей в капюшонах стало больше, я-таки встретил на улице одного, у которого нет лица. Я мог поклясться, что он узнал меня, и когда я обернулся взглянуть ему вслед, он тоже смотрел на меня.

Я шугаюсь всякий раз, как слышу детский смех за дверью в свою квартиру. Иногда я чувствую, что они очень близко. Они сжимают кольцо. Они знают, где я живу и очень-очень скоро придут за мной.
Кто-то скребётся в мою дверь прямо сейчас. Вертится ручка замка. Как в дешёвых фильмах ужасов. Замирает моё сердце. Перед тем как отпирается дверь, я слышу тяжёлый гитарный аккорд, который просто невозможно не узнать. И ещё детский смех. И ещё собственый крик.

Боже мой! Они уже здесь…

Конец.

P.S. Послать автору денег на булочку можно используя электронные кошельки WebMoney номера R135627298369 и Z221845771628