Уличный воришка Кепчик

Да я вообще не знаю – были ли у него друзья. Скорее всего - нет. Кто и когда дал ему эту кличку – неизвестно. Вечно не мытый, не стриженый,  в постоянно мятой и грязной одежде. Еще брюки – они вечно рвались у него чуть пониже гульфика – то бишь, ширинки.
   Нам было не то, что жаль Кепчика, скорее совесть не позволяла прогнать его  … хотя было за что. Мы знали - Кепчик  вор. Хотя и не переживали за свои кошельки и шапки, а было как-то неприятно. Я как-то видел, как грозные дяди с уголовным прошлым, отмеченным серьезными татуировками на руках и особенно на фалангах пальцев, с нескрываемым уважением в глазах пожимали ему руку, благодарили за деньги, сунутые им без пересчета в их карман, но больше всего поражал взгляд в след уходящему Кепчику. В этом наполовину потухшем взгляде читалось: «Вот же, везунчик». Они  (бывшие зеки)  даже не подозревали,  что Кепчик,  сунувший  им в карман почти всю свою дневную «выручку»,  вечером  напросится к одному из нас на ужин. И уже к ночи, возвращаясь домой, принесет какую-то украденную за день жратву, вытащенную из бесчисленных тайников прямо в центре города. И пока мать одного из нас будет зашивать его вечно рваные, мятые и прожженные утюгом брюки, он с ловкостью обезьяны будет опустошать сковородки, кастрюльки, салатницы и вскрытые консервные банки. Я его тогда вовсе понять не мог. Не мог понять его отношения к деньгам, а понять смысла его существования – было и вовсе невозможно. Но однажды, услышанную от него фразу, вспоминаю до сих пор:
  « Когда тебе совсем «хреново», и ты думаешь, что жить больше не зачем, подумай о тех, кому хуже, чем тебе».
  Однажды в начале лета я встретил его у зала игровых автоматов и, перехватив его вечно голодный взгляд,  предложил его угостить в «пельменной». Он согласился, но вместо кафе с отлично приготовленными пельменями, предложил зайти в  рабочую «столовку», какого-то предприятия, непонятно чем занимающегося. Я согласился – времени у меня до встречи с приятелем было много, но качественно его использовать я уже не успевал.
  Одна остановка на троллейбусе (естественно «зайцем»), два пройденных напрямик двора и мы в цокольном этаже 9 - этажки.  Я был приятно удивлен. Воздух свежий, чистые столы, хоть и без скатертей, салфетки, живые цветы в вазочках, а не в банках или стаканах. Добродушные улыбчивые тетки на раздаче и добрейшего вида «бандерша» за кассой, которая к моему удивлению знала моего знакомого не по кличке, а по имени Толик. Один рубль и пятьдесят три копейки за полноценный обед в те, еще глубоко застойные годы совсем не удивляли. Мы выгрузили подносы и сели за столик у окна. Обед был приготовлен на совесть. Мы наслаждались борщом с кусочками отварного говяжьего языка, и я уже заранее знал, что приду в эту «столовку» еще не раз, с целью экономии времени на поездки домой или в  подобные заведения (более привычные мне). Еще не расправившись с борщом, я задал вопрос Кепчику о том, чем он сейчас занимается. Ответ заинтересовал, и я стал внимательно слушать.
 - Понимаешь, Витек, в конце весны, летом и в начале осени в городе делать нечего. «Голяк» полный. Нужно «чухать» в Одессу или Крым. Если повезет, то назад с ветерком и сумкой пива, в такси, угощая таксиста в придорожных «кафешках» и «отливая» через каждые  десять километров.
 - А если не повезет?
 - А если не повезет – то в вагоне по этапу, и неизвестно куда, и не известно на сколько. Тут – как карта ляжет. В городе нашем сейчас мелочевка – мороженое, соки, пирожки. Я те потом покажу, а хочешь – научу.
 - Да нет, ты просто расскажи. Интересно ведь.
 - Вот и я про то же - интересно. Думаешь, я, как ты или Юрка с Коляном, не смог бы на заводе ишачить? Да нефиг делать. Только скучно там у вас,  а тут «андреналина мощная» и «люди с кичи» тя уважают. Вот сейчас пооткрывались всякие временные торговые точки. К обеду у продавцов на этих точках голова уже заморочена до помутнения рассудка. Тут-то мое время. Подхожу за мороженым, кидаю в тарелку с мелочью 7 – 8 копеек медяков, получаю «Каштан» за 28 и требую сдачи 12 копеек. Продавщица ведь не видит  - сколько я в тарелку бросил. Или там где сок – кидаю пятак, получаю сок и 8 – 10 копеек сдачи. Они ж не замечают – сколько я кинул.
 - А смысл? И сколько можно мороженого и сока за день употребить?
 - Ну, ты не «сечешь». Мороженого много не бывает, оно полезное.  Я ж еще и «качаюсь» - я и в этом подработку нашел. Накачайся – пристрою. А если уже мороженое не лезет, то рядом всегда можно найти малявок, у которых на порцию пару копеек не хватает – отдаю свой «Каштан» за 15 копеек или вообще подарю., –  улыбка до ушей озарила чумазую физиономию Чепчика, – А сколько по центру таких точек? Я другой раз за день 20 – 25 рэ «назвякиваю» мелочью. На заводе из кожи вылезти нужно за десятку, а у меня еще и подработка. Ты же рисуешь. А знаешь, сколько натурщик в студии получает? Четыре рубля в час – в день шестнадцать, а если повезет, то и все 32 деревянных. Думай! Ты такую министерскую подработку  где еще найдешь? То – то. С красивым телом в натурщики всегда проще …
 - Ну а в Одессе или Крыму?
 - Там от жары у продавцов на торговых точках мозги вообще текут, они меня в день по три раза пытаются вспомнить, - вновь засмеялся Кепчик, - А так, в основном пляж. Только плавки не босяцкие и глаза смышленые за темными очками спрятать. Раздеваюсь в одном конце пляжа, иду - присматриваю пацана похожего на себя.  Жду, когда пойдет купаться, подхожу, быстро одеваю  джинсы, хватаю шмотки и в ближние кусты. Снимаю джинсы, укладываю в его сумку, иду за своими шмотками, а утром на толкучку и так каждый день. А прикинь, нужным людям толкану его паспорт и «котлы» (часы), а повезет в сумке его ключи от номера санаторного – если все очень быстро делать, то риск минимальный.
  Слушая Чепчика, я в какой-то момент пожалел, что не пошел учиться на юрфак и не имел перспективы стать милиционером. Тем временем, очередь дошла до второго блюда и Чепчик, уплетая сочную котлету, продолжал.
 - А вот зима – это наш сезон. Шапки, шапки, шапки. Способов много. Или в одиночку, или с напарником. Напарники чаще в «ментуру» попадают, но без шапки и без фактов их быстро отпускают. Вот, к примеру, в центре парк. Знаешь, там горка ледяная накатывается? Вот. А в начале горки к дереву вешают веревку с перекладиной – дети катаются. Если в одиночку – высматриваю «пальто» в хорошей шапке, желательно «пальто» толстое и неповоротливое, и в нужный момент пролетаю мимо, срываю шапку, спрыгиваю в десяти метрах от него на ледовую горку и по всем законам физики, получив начальную скорость, развиваю ускорение, недосягаемое для преследования. С напарником проще – он к «пальто» навстречу идет, будто прогуливается, а в нужный момент, будто подскользнулся, и подножку  ставит неповоротливому.  Уже сто процентов – не догонит. Но там два, не больше чем два раза в неделю. Чувствовать нужно, кругом ментов – практикантов могут поставить. А такое уже было. Не оцепление, но следят именно за горкой. Если не там, тогда вечером на улице. Две телефонные будки. Одна от другой на расстоянии, метров сорок, не больше. В одной я, в другой напарник – греемся. Мимо кого хорошая шапка прошла – тот спичкой  «чирк». Сигнал второму. И выбегает в след шапке. Напарник тут же выходит и не спеша идет навстречу. Когда жертва в порыве преследования пробегает мимо него, ему только ногу в сторону «лопуха» выставить и бежать в сторону противоположную от меня. Никогда не догонят – у нас ботики с шипами. На льду не подводят. Вот только для горки другую пару ботинок держу.  А цены на шапки сам знаешь какие.
 - Кепчик, а ведь поймают.
 - Да ловили уже. У «ментов» зарплата маленькая – всегда откупиться можно. Что, риска испугался?
 - Да не тот это риск, за который стоит у людей кровное отнимать.
 - Смотря, какое кровное. Ты на свою шапку зимнюю, сколько месяцев откладывал? А толстый стоматолог, или мясник, или повар на такую шапку за день заработает. Людей «просекать» надо. Эх, вот ближе к весне, там сложнее. Улицы безо льда - догнать могут. Тогда транспорт. Два способа. Или на  остановке – толкачем или на углу.
 - Это еще, что такое?
 - В час пик, народ «щимится» в автобусы и троллейбусы – все домой хотят, или на работу опаздывают. Я вроде то же в дверь лезу, а сам трамбую. Трамбую и пропускаю, трамбую и пропускаю, и как только «консервная банка» полная   (до свисания с подножек) трогается, тут главное подпрыгнуть и снять шапку подальше от входа. И кто его выпустит, когда все домой хотят и рискуют остаться на остановке? Так то. А поворот – это веселее и безопаснее, но погодные условия не всегда помогают. Днем тепло должно быть. Утром «лох» в шапке выходит, потому, что холодно у него на градуснике, а  в голове еще тепло - от подушки. Он еще не знает, что потом ему эта шапка в тягость. Он ее уже и на затылке, и набекрень носит … а в автобусах начинают окна открывать. Стою на углу, где автобус притормаживает и долго в поток на главной дороге «воткнуться» не может. И вот тут или тротуар, что б повыше, или ограждение, что бы на него привстать можно было. А дальше понял? Шапку через открытое окно – цап. А водила автобуса  в таком месте пассажира высаживать не будет, тем более, что пассажир на сиденье сидит в переполненном автобусе.
 С этими словами Кепчик допил компот и поднялся из-за стола.
 - Пошли, мороженым угощу, - снова сияя улыбкой от уха до уха, сказал он.
 - Да нет уж, спасибо, я уж как-нибудь сам - на кровные.
 -  Эх вы консервы улиточные. От жизни надо брать все, что плохо лежит.
В том году до зимы я его вроде и не видел. С друзьями часто вспоминали о нем. Я уже тогда знал – почему у Кепчика никогда не водилось приличных денег. Его вечно пьяные родители совершенно не заботились о двух младших сестренках Кепчика. Одежда, учебники, еда и пресловутое мороженое – всем этим снабжал двух симпатичных девчонок Кепчик. У него никогда не было приличной одежды – в ворованном, он не ходил из принципа. Он вечно донашивал чьи-то брюки, куртки, пальто. Пацан, который за сезон снимал не менее  двухсот  шапок (!!!),  всегда  носил, свою старую, неопределенного цвета,  вязанную спортивную шапочку с каким-то детским рисунком.
  В последний раз я виделся с ним накануне Нового года. Мы тогда взяли его с собой в баню. В нашей компании Кепчик  играл  роль  ходячего архива анекдотов и всевозможных веселых историй. Уже выйдя из бани, веселые, разгоряченные паром, разомлевшие от пива мы шли к ближайшей остановке. Проходя мимо застекленного павильона, прозванного в народе «аквариумом», я и Юрка вдруг, обратили внимание на часть стены, рядом с дверью.
На широком подоконнике, сразу у стекла, но отгороженная от зала полупрозрачной занавеской, высилась пирамида из десятка, не меньше, норковых шапок. Неподалеку был рынок, и вероятнее всего, можно было предположить, что в бистро «гудят» удачливые торгаши из южных республик.
Но самым забавным было то, что пирамида из шапок, стояла у приоткрытого окна, и окно это открывалось лишь частично, в вертикальной плоскости и только наружу.
 - Только бы кое-кто не заметил, - шепотом произнес Юрка.
 - Ну, ….  да, - только и успел прошептать в ответ я.
  Но было поздно. Кепчик начал крутиться у нас под ногами, как юла. Он, то забегал вперед, заглядывая нам в глаза, ища в одном из нас сообщника, то отбегал на несколько шагов назад, оценивая диспозицию, то вновь возвращался и постоянно причитал:
 - Пацаны, я быстро. Это ж секундное дело. Делим на всех. Такое бывает раз в году … та не … раз в жизни. Ну, помогите. Вы только дверь подержите, они в окно не пролезут. Та это ж целое состояние.
 - Кепчик,  - властно сказал Юрка на правах старшего, так как он был негласным заводилой нашей компании, – Хочешь приключений на свою задницу, иди и нарывайся. Нам это и нафиг не нужно.
 А Кепчик все не унимался.
 - Та это ж такой пролет. Та как можно? Да я так «в легкую» еще ни разу не «подрывал», и так,  что бы столько.
 В итоге, мы просто послали его подальше и, смеясь и шутя, продолжали идти к остановке. Кепчик шел, опустив голову, бормоча что-то себе под нос и периодически зло сплевывая. Вдруг, он остановился, как вкопанный. Оглянулся. Что-то увидел, развернулся и кинулся в ближайшую подворотню. Спустя секунду, он уже бежал назад к бистро с куском какой-то  толстой проволоки.
 - Кепчик, залетишь – мы тебя не знаем, – это был последний аргумент, которым пытался остановить его Юрка.
  Кто-то присвистнул, кто – засмеялся. Но Кепчик нас уже не слышал. Мы пошли дальше, на ходу прикидывая – а зачем, собственно,  ему проволока. Колька, самый технически грамотный из нас, сделал тогда самое верное предположение:
 - Вставит в дужки для замка, пару раз крутанет и дверь – заблокирована. Просто, дешево и сердито.
 Решение и, правда, было простым. Уже и не помню, о чем мы говорили в тот момент, когда сзади послышался быстрый топот. Мы даже оглянуться не успели, как мимо пронеслось нечто. Это был Кепчик, но вид у него был: сверх всяких фантазий.  На каждой руке, подобно, как мясо на шампурах, под уши, было нанизано по четыре шапки, плюс по одной в каждой руке, одна на голове. Оставалось гадать – сколько их было у него за пазухой. Кепчик в секунды «подорвал» всю пирамиду, в которой оказалось шапок гораздо больше, чем казалось на первый взгляд.
 - Пацаны, я не с вами…, – только и услышали мы его слова вперемешку с топотом поношенных ботинок с самодельными  шипами по всей подошве.
Мы «охреневшие», остановились. Переглянулись. Оглянулись на бистро. И продолжили было путь, но спустя минут десять, когда Кепчика и след простыл, услышали шум позади себя. Сначала, это был звон разбитого стекла.  Когда же оглянулись, то увидели картину, которую  в деталях, помнит вся наша компания. По улице, с разношерстным шумом, как-то неуклюже, неслась черная масса. Черные длинные пальто с развевающимися полами. Черные костюмы под пальто. Черные волосы, смуглые лица, черные ботинки и галстуки на черных рубашках. И только несколько белых шарфов в руках, среди которых тускловато поблескивали два или три пистолета. Минуту они бежали только до нас – скользкие ботинки им  явно мешали. Босиком, они  уже давно бы опередили нас и догнали Кепчика. Поравнявшись с нами, они устроили дикий галдеж, из которого можно было понять немного. Но, уже понимая сам смысл спрашиваемого, мы дружно показали неверное направление. Ну не отдавать же нашего, хоть и криминально удачливого знакомого на растерзание мандарино - апельсинового синдиката.
                ---
 Больше я Кепчика не видел. Знаю только, что попался он на квартирной краже.  Он застрял в форточке, в окне второго этажа, во внутреннем дворе старого дома, когда уже вылезал с «добычей».  Дворничиха с длинного балкона «метелила» его метлой до прихода милиции. Присудили ему -  то ли три, то ли четыре года. И как дальше, сложилась его судьба, я не знаю. Не думаю, что «люди на киче» стали бы обижать его.  Знаю лишь, что девчонок – его сестер,  забрали какие-то близкие родственники Кепчика -  в деревню. Уверен, что им там будет лучше, чем дома.