Глава 1. Очищение, часть первая. Исполнение

        Наш мир. Наши дни.

        Жара. Пьяные от нее уличные псы стараются найти хоть какую-нибудь тень среди бетонных гигантов мегаполиса. Но и в ней убийственно жарко. Воздух пахнет сухостью и потом миллиардов жителей. Асфальт раскален до предела. Пройтись по нему босиком рискнет лишь йог. Но даже для высоких крыш Лос-Анджелеса эта жара неестественна. Есть в ней что-то тонкое, непередаваемое, как предчувствие экстрасенса. В ней притаилась смерть. Там… далеко в небесной высоте.
Лишь очередной перекресток. Зеленый свет для пешеходов. Машины тяжело вздыхают бензиновыми испарениями в ожидании. Ничем неприметная пара. Мама и дочка. Шаг, еще шаг, быстрее, быстрее, кипи, жизнь вокруг!
-Мама! Что это? Смотри!!! Там, в небе!
-Самолет наверное, малышка, пойдем. Не хорошо стоять посреди дороги. Мы опаздываем к доктору.
-Нет, посмотри! Он такой красивый! Как большая птица! Это ангел, мама! – девочка встала как вкопанная посреди проезжей части и указала маленьким пальчиком в небо, где летел Он.
-Да нет там ничего, Сьюзи. Идем быстрее.
Он приближался.
 «Как же сне это надоело, - думала черная фигура, совершая очередной взмах могучими крыльями. – Когда же это закончится.»
Взмах. Еще один. Сверкнула сталь любимого (или не очень) клинка.
-Мама!!!
Визг тормозов, занесенный трейлер, перекрывший все две полосы движения. Она не успела. Не было ни единого шанса. Никто не может спорить со смертью. Несчастную перерубило пополам. И только малышка Сьюзи знала, что еще до этого могучая черная фигура, до боли напоминавшая ангела из Библии, перерезала горло ее маме, выпустив из нее то, что люди привыкли называть жизнью.
-Мама… - девочка плакала. Нет, рыдала над искалеченным телом своей мамы. Больше она не сказала ни слова.
***
Вой сирен доносился до него уже совсем издалека. Еле слышный гул полицейской машины, да подбирающаяся с другой стороны скорая. Поздно. Женщину уже не спасти.
Он это знал изначально. Невозможно спасти человека от смерти, если она заглянула ему в глаза. Хлопок, последний взмах крыльев, отблеск стали, и он уже стоит на крыше и мерно вытирает холодный клинок краем черного плаща.
-Девятый, - донеслось сзади. Знакомая издевка в холодном, как горный ручей, голосе. – Ты оплошался.
-В чем же, Габриэль? – риторический вопрос.
Оба не двигались. Габриэль, в белом плаще с белыми же волосами и снежного цвета кожей, стоял в центре крыши. Девятый стоял на краю, спиной к нему, и продолжал спокойно вытирать клинок.
-А то ты не знаешь, ублюдок!
-Ублюдком будешь звать своего господина, красноглазая мразь. – спокойно ответил Девятый.
-Как ты смеешь говорить такое о господине Мефисто, сукин сын?
Подобно белой молнии просвистел кожаный кнут. Шлепок, удар, и по спине Девятого потекли струйки крови. Он пошатнулся, но остался стоять.
-Иди к черту, Габри!
-Я итак у него, - усмехнулся беловолосый. – Пойдем, Он желает видеть тебя. Ты оплошался. Тебя видели.
-Если ему так надо, пусть идет сюда сам. Я ему не пешка, это не входило в Договор.
-Ошибаешься, Девятый, ты как раз пешка, - Габриэль издал ледяной смешок. – Я сказал, идем, животное!
Еще удар. На этот раз мастерски исполненный, легкий шлепок по лицу. Будь Девятый человеком, он бы умер от такого. Но лишь упал на колени, закрыв ладонью окровавленное лицо и шепча тихое заклинание исцеления.
-Вставай и пошли, я не намерен доводить тебя до состояния куска мяса.
-А жаль, - усмехнулся Девятый.
-Ты меня достал, - флегматично сказал Габриэль, подошел к Ангелу и брезгливо коснулся его худощавой рукой, затянутой в белую перчатку. Хлопок. Небо.
Знакомое жаркое летнее небо, но без привычных взмахов крыльями.
«Похоже, Мефисто действительно рассержен, - подумал Девятый. – Габри так просто не пойдет на беззвучный полет. Ничего, пусть попотеет, красноглазый ублюдок.»
Хлопок, и Девятый бесформенной грудой свалился не широкую дорожку, ведущую к до боли знакомому особняку. Вечер. Тут вечные сумерки. Во всех окнах горел свет, но Ангел безошибочно мог определить, где именно сейчас находится хозяин этого здания.
Он встал, устало отряхнулся, и спокойно зашагал за Беловолосым, который терпеливо ждал все это время чуть поодаль. Двери послушно отворились перед ними, абсолютно беззвучно, неестественно тихо для такой махины (а были они в три человеческих роста). Впрочем, Девятого уже нельзя было удивить такими вот фокусами. Слишком долго он Служил. Слишком. Долго.
Коридор, лестница, еще коридор, длинный с неестественно ровным освещением, хотя здесь были лишь тяжелые канделябры с недымившимися свечами. Беловолосый застыл у очередной двери и жестом приказал Девятому ждать, на что тот ответил вольно-расслабленной позой и ядовитой ухмылкой. Стук. Слегка приоткрытая дверь.
-Мой господин, он тут, - тихонько, боязливо выдавил из себя Габриэль.
-Пусть заходит, - раздался спокойный, но властный голос из-за двери. Такие голоса под стать средневековым лордам, самовлюбленным и самодовольным правителям темных замков, которых боялись, наверное, и они сами.
-Привет, Мефисто, друг мой! Дай я пожму тебе руку, - с издевкой в голосе прокричал Ангел.
-Ты как всегда дерзишь, Девятый, - спокойно, словно и не было ничего, произнес Мефистофель. – Это одна из причин, почему ты мне так нравишься. Но сейчас не время для дерзости. Ты серьезно оплошался, Девятый, Жан.
Что-то кольнуло Ангела в сердце, когда темный произнес это имя. Или не в сердце? Откуда у смерти сердце?
-Вижу, ты уже отвык от этого имени, Жан.
Еще укол.
-Говори прямо, Мефисто, не виляй.
-А я и не виляю, - темный встал из-за основательного дубового стола, который, вкупе с мягким креслом, обитым алым бархатом, являлся всей мебелью, находящейся в огромного размера зале.
Он был красив. Строен, умен и… жесток. Его утонченную, воздушную фигуру стягивал камзол цвета запекшейся крови, богато расшитый золотом, черные, словно ночь, штаны, начищенные до блеска черные же сапоги. Руки были украшены золотом и рубинами, но мало кто мог догадаться, что это не просто украшения. Длинные черные волосы уложены в аккуратный хвостик, стянутый сзади шелковой лентой. Если бы он хотел, этот человек (вернее, не человек вовсе), это порождение тьмы, он бы получил все, что ему заблагорассудится. Красивых дам, уважение, друзей и врагов. Но ничего из вышеперечисленного не интересовало его. Так уж получилось, что сына самого Властителя Преисподней, принца Мефистофеля, интересовало в его существовании только одно: Смерть. Она была его деньгами, его женой и любовницей, его радостью и печалью, его родителем и его любимым чадом.
Затрещали поленья в огромном камине, и комната наполнилась дымом и искрами. За окном громыхнул гром, и стайка черных воронов вспорхнула со ссохшегося дерева, своими кривыми ветками достающего до витражей окон темного зала.
-Опять ты со своими шуточками, принц. Ты ведь знаешь, что на меня эти дешевки давно не действуют.
-Знаю, Жан, но это так весело, - темный обнажил белоснежные зубы с длинными клыками в подобии улыбки.
-Перестань называть меня Жаном, ублюдок Сатаны, - спокойно и внятно произнес Девятый. Каждое слово он произносил, как плевок в лицо собеседнику.
-Не дерзи мне, Девятый, - все так же невозмутимо ответил Мефистофель.
-Пошел ты к черту со своей дерзостью, сволочь! Я не твой раб, я…
Раздался хлопок, запахло опаленной кожей и волосами, и кровь закапала между руками Ангела, который теперь стоял на коленях и корчился от боли. В руках у Мефистофеля урчал и извивался длинный хлыст из чистого синего пламени – любимое его оружие, если не считать серебряного кинжала. Габлиэль устало зевнул.
-Тебе скучно, белый? – тихо прошипел Мефистофель.
-Да, мой господин, - за столько веков он научился не врать своему хозяину.
-Покажи этому невеже, что он ошибается. Покажи ему, что он лишь пешка, что его существование для меня – пустой звук, потухший огарок.
-С удовольствием, мой господин.
Вот за что Девятый всегда любил, если можно так сказать, Габриэля, так это за его способность двигаться абсолютно бесшумно и быстро, подобно ястребу на охоте. Так было и на этот раз. Легкие, беззвучные движения Габриэль осуществлял настолько быстро, что уследить за ним не смог бы никто, быть может, даже сам Мефистофель. Первый удар пришелся коленом по подбородку и Девятого перевернуло в воздухе и опрокинуло на спину. На мягкий ковер брызнула кровь. Второй удар был мастерски выполнен по почкам. Третий… Девятый ждал удара ногой по ребрам, но ошибся. Холодная сталь полоснула его по ноге.
«Странно, - подумал он, - он со мной играет. Не хорошо, Беловолосый, ой как не хорошо».
И тут кровь в венах Ангела закипела. Он ненавидел, когда с ним играли, когда ходили вокруг да около. Он собрал все свои силы и рывком поднялся на ноги. Боли он уже не чувствовал. Из бедра хлестала красная вязкая жидкость, но он этого не замечал.
-Ну что, Белоснежка, поиграем?
-Как ты меня назвал? – взревел Габриэль.
Лязгнула сталь и сверкнули в огне свечей два тонких черных клинка Ангела. Вернее, вовсе это и не сталь была, но сплав, точного состава которой не знал никто. Это древнее оружие было наследием Ангелов Смерти, их косами.
Выпад, еще один, еще и еще. Ангел не нападал, он прекрасно знал, что разъяренный Беловолосый сделает все сам, и сам же ошибется. Так оно и произошло. На этот раз Габриэль заплелся в собственных ногах. Девятый воспользовался этим и распорол Белому живот, выпустив из тесного плена с пол-литра крови.
-Хватит, - послышался тихий шепот.
Ангел и не собирался продолжать. Габриэль итак лежал на ковре и харкался кровью, задыхаясь собственными соплями. Девятый вложил клинки в ножны. Он был спокоен, ибо знал, что Белый через десять минут будет как новенький.
-Давай начистоту, Мефисто, - серьезно сказал он. – Что я сделал и что мне за это светит. Я не намерен задерживаться здесь боле.
-Будь по-твоему, малыш. Ты оставил свидетеля. Маленькую девочку по имени Сьюзи. Десять лет от роду. Наказание… хмм, дай-ка подумаю. А, придумал! Все очень просто! Ты убьешь ее, малыш, но договор со Смертью будет запечатан твоей кровью. Ты оформишь его сам. Вполне честно, тебе так не кажется?
Глаза девятого попытались округлиться, но он удержал себя в руках.
-Где договор?
-Вот он, малыш.
Тусклая вспышка черного пламени в поднятой руке Мефистофеля, и из огня начал появляться черный свиток, перетянутый серебряной лентой.
-Держи, Девятый. И без шуток. Не зли меня. А теперь вон отсюда, у тебя есть две ночи на выбор обстоятельств и заключение договора и одна ночь на исполнение. Жду тебя через три дня. И только попробуй не придти.
-Сколько будет мне стоить ее смерть?
-Вот и узнаешь, малыш, - Мефисто хитро улыбнулся и приказал уже оклемавшемуся Габриэлю увести Ангела. И он увел.