Пленница

Поезд , плавно покачиваясь, временами поскрипывая, мчался к  безбрежному, синему  морю, чайкам , белым пароходам и еще к чему-то особенному, имеющему свой неповторимый, ни с чем несравнимый запах, цвет, дыхание, к тому, что зовется отдыхом. Иногда он останавливался, вздрагивал и вновь мчался – мчался… Туда, где царит расслабленность, сказка, надежда и вечный праздник… Именно праздник, чего так долго, целую жизнь не было у Лилии Романовны– дамы уже довольно немолодой и очень одинокой, совсем недавно обнаружившей этот прискорбный  факт.   Гулко выстукивали колеса , казалось они твердили- вперед, к свободе…. Мелькали леса, поля, деревеньки со стадами коров, стаями гусей, уток и вездесущими мальчишками, провожающими взглядами убегающие поезда. Всё это успокаивало, радостное ожидание охватывало Лилию Романовну, как бывало в детстве, когда  она с нетерпением ждала дня рождения, Нового года,  ждала веселья, подарков. Жила в ожидании острого, неминуемого счастья … Поезд двигался и ей казалось, что вместе  с этим движением,  стали разрушаться оковы ,  так долго мешавшие жить, дышать  и она впервые за долгие годы почувствовала себя свободной, как та птица, парившая за окном, как ветер, свистевший мимо. И это было просто здОрово, чувствовать себя именно так!
-Что же мешало мне так чувствовать себя? Что мешало мне жить и дышать?– размышляла Лилия Романовна:   Все эти годы я была самой настоящей пленницей своих чувств, своей любви. И вот теперь я вырвалась на свободу и мне это очень нравится.
Она вышла из купе и  встала у окна. Хрупкая, изящная фигурка четко вырисовывалась на темнеющем фоне.
Всю жизнь она любила одного, единственного человек, который, как часто случается, имел семью, всю жизнь верила ему и ждала, ждала, надеясь, что чудо произойдет и они будут вместе.
А годы летели…Как птицы летели…Она и не замечала, как не заметила, что и пенсия оказалась на носу, а она все ждет… И Лилия Романовна сказала об этом Игорю Петровичу, впервые обнаружив, что и я для него время не стояло на месте. Он обрюзг, полысел,  исчез прежний огонек  в глазах. Тот самый огонек, который она так любила. Теперь они замасливались, увидев хорошенькую, молоденькую мордашку и он становился похожим на огромного старого, облезшего кота.
–Я спала?– ужаснулась она тогда.
–Что ты хочешь?–вскинулся он и сердито отодвинулся от стола, расплескав чай,– хочешь, чтобы я ушел  из семьи? Я не уйду никогда! Запомни это!
–Я это поняла,– тихо проговорила тогда Лилия Романовна,– но зачем все эти годы ты говорил другое? Зачем заставлял верить, надеяться?
–Зачем?– фыркнул он,– а черт его знает, зачем! Может быть и правда,  любил…
–Может быть?- растерялась  она.
–Да! Может быть! Я и сам толком не знаю! Что ты цепляешься к словам!   У человека должны быть будни и праздники … Так? Так вот… ты была моим праздником… Но один и тот же праздник тоже может наскучить…,- и запальчиво вдруг добавил,- вот теперь я точно люблю!
Лилия Романовна вздрогнула, лицо ее посветлело. Любит! Значит, не зря все. Все-таки любит!
–Да. Люблю!- заметив перемену в ее настроении, добавил он,– люблю! Но не тебя!
–Жену,– одними губами, скорее уточняя, чем спрашивая, прошелестела Лилия Романовна.
–Нет! За что ее любить?!Какая она стала! Не узнать! Только посмотри на нее! От прошлого  и следа не осталось!– гневно вскричал он,– пучок на голове,  куча болезней! Ты, конечно же, не она, –спохватился он,– но тоже! Стареешь, матушка! Стареешь…
Лилия  Романовна внезапно развеселилась,
–А ты давно себя в зеркале видел?
Игорь Петрович опешил:
-Сегодня утром. Брился . А что? Что не так?- забеспокоился он.
– А ты посмотри внимательно, так ли ты хорош, как раньше?
–Я- мужчина!
–И что?– насмешливо протянула Лилия Романовна,– если ты мужчина, тебе значит и тапки, и  проплешину можно иметь?
–Проплешину!– задохнулся от возмущения Игорь Петрович,– нет никакой проплешины! Слово –то какое придумала,– возмущался он.
- Слово не понравилось? А она есть!– с удовольствием добавила  Лилия Романовна и вдруг почувствовала жуткую усталость . Она  неожиданно поняла, что он ей  просто – напросто надоел! Именно надоел! Другого слова и подбирать не надо. Ходит, как индюк надутый, вообразивший себя павлином, пыжится…
– Знаешь, кто ты ?– проговорила она вдруг,– ты-  пузырь . Пошел-ка ты вон,– спокойно глядя ему в глаза, промолвила  Лилия Романовна.
 Игорь Петрович, совершавший в это самое время променад  на кухне, споткнулся.
–Ты это серьезно?
–Серьезнее не бывает!
-Смотри! Я ведь уйду… Одна останешься! А  меня молодая ждет, красивая,–довольно, как-то по-мальчишечьи хвастливо добавил он.
–Иди-иди,– Лилия Романовна вздохнула жалеючи,- интересно, на какой срок ты ей понадобился и зачем? Небось, сказал, что богат? Верно? – ехидно спросила она,– любишь пыль в глаза пустить.  Знаю тебя.
–Не твое дело!
–Ну все! Иди уже!– Лилия Романовна показала на дверь,- мне спать пора.
Игорь Петрович , разозлившись, пнул табуретку, будто она была в чем-то виновата и вылетел в прихожую, с трудом попадая в туфли, обулся,
–Не жди меня больше!
–Да иди же уже!– она махнула рукой так, словно отмахивалась от назойливого комара.
Хлопнула дверь и наступила тишина. Затем были слезы обиды и горечи…Было и возвращение Игоря  Петровича, которого через некоторое время  выгнала   молодая любовница. Но Лилия Романовна отправила его восвояси, сказав, что не намерена дважды наступать на одни и те же грабли.  В ней будто что-то сломалось…
И тут ей предложили  горящую путевку.
–Неужели и сейчас такие бывают?– удивилась она.
-Случаются. Но редко. Так что , пользуйтесь, пока дают.
И вот она в пути. А вскоре поезд медленно, словно ленивая огромная змея, вполз на перрон.
Остановившись в гостинице, Лилия Романовна отправилась к морю, вдыхая соленый, ни с чем несравнимый  морской воздух.  Нетерпеливо сбросив босоножки, она подошла к воде и замерла. Как давно она не видела всего этого! А ведь так любила! 
–Это надо же, добровольно посадила себя в клетку!– мысленно ругалась  она . Прозрачные волны плескались у ног  и , убегая  вдаль, становились синими- синими, сливаясь с небом, превращались в бесконечное чудо.
Она гуляла, купалась, не стремясь заводить новые знакомства. Впервые за долгие годы ей было легко и комфортно.  Незадолго до отъезда она решила сходить в ресторан.
–Зря что ли наряды везла сюда,– справедливо рассуждала  Лилия Романовна, устраиваясь за столиком.
Народу в этот час было немного , она сделала заказ  и  принялась оглядывать зал. За соседним столиком  двое явно выясняли отношения.  Элегантный мужчина с легкой сединой был далеко не первой молодости и  дама, яркая брюнетка, значительно моложе его, хоть и юной  ее  не назовешь, ссорились.  Она была чем-то недовольна, хмурилась , махала руками, неожиданно она встала, прошипела что-то , сощурив глаза, сделала несколько шагов  в сторону выхода, но вдруг, будто что-то вспомнив,  вернулась и, схватив куриную ножку, скучавшую в обрамлении овощей и  обильно политую ароматным соусом, запустила ею в своего представительного спутника.  Но тот оказался проворным малым,  ухитрился ловко увернуться  от летевшего в него снаряда.  А вот Лилии Романовне, не ожидавшей ничего подобного, повезло меньше.  Она получила удар в лоб, отскочив от которого,  курица  смачно шмякнулась на изящное светлое платье и, скользнув по гладкому шелку, оставляя при этом  след,  похожий на след    пролетевшей кометы, глухо шлепнулась на пол.  Лилия Романовна, растерявшись, заворожено разглядывала уродливое пятно на чудесной нежной ткани. Тем временем разъяренная незнакомка  покинула зал, даже не заметив , какой урон и кому она нанесла. Спутник же ее был искренне огорчен, он суетился, пытаясь удалить соус с платья, но получалось только хуже. Наконец, Лилия Романовна пришла  в себя и, отказавшись от сделанного заказа, отправилась в номер, пробормотав,
– Значит, не суждено мне ужинать у вас.
Незнакомец последовал за ней,  чувствовалось, что ему неловко и он не знает, как загладить , пусть и не совсем свою, вину.
Оставшиеся дни они провели вместе.
А вернувшись домой, отдохнувшая, похорошевшая и очень счастливая Лилия Романовна  уволилась, продала квартиру и переехала в другой город , где вышла  замуж за нового знакомого. Игорь Петрович пытался всячески образумить ее и уговаривал остаться, уверяя в своей неиссякаемой любви, на что Лилия Романовна только счастливо улыбалась…
–Я рада, что мы тогда поссорились с тобой,– сказала она на прощанье,-  я уехала и нашла свое счастье. Не бывает худа без добра.