Подул ветер

"Человек проживает настоящее с завязанными глазами. Ему дано лишь думать или догадываться, что он живет. И только позднее, когда ему развязывают глаза, он, оглядываясь на прошлое, осознает, как он жил и в чем был смысл этой жизни."
( Милан Кундера. Смешные любови )


Она стояла, размахивала руками и что-то кричала, пытаясь перекрыть гул и хаос, царящий вокруг. Ее шатало из стороны в сторону. Она цеплялась за сиденья.

Стюардесса была симпатичной девушкой, лет двадцати пяти. Ее слова о необходимости пристегнуть ремни, надеть кислородные маски и сохранять спокойствие, никак не сочетались с ее молодым лицом, искаженным ужасом. Да. Она понимала, что скоро все закончится. Она все понимала, но все кричала и кричала.

Иступленно кричала на нас, пассажиров.

Я сидел у иллюминатора. Рядом сидела моя девушка.

За иллюминатором, я увидел стремительно удаляющиеся облака и звезды.

Я обернулся к своей девушке. Взял ее за руку. Она посмотрела на меня. Я все читал в ее глазах. Она прижалась ко мне. Наши глаза встретились. Не надо было слов. Зачем они?

Она наклонилась к моему уху.

- Пожалуйста, - Обратилась она ко мне спокойным голосом.

- Да? – Спросил я, крепче сжав ее руку в своей ладони. – Да? - Снова повторил я.

- Пожалуйста, расскажи мне сказку, вот, как раньше, как несколько дней назад, когда мы засыпали вместе.

Я крепко сжал губы. Сознание словно свело судорогой, но я сдержался.

- Хорошо, но это будет не совсем сказка, это будет явью.

Она кивнула, чуть улыбнувшись уголками губ.  В этот момент она казалась мне совсем маленькой. Моей маленькой девочкой, бывающей такой сильной, рассудительной, серьезной. Сейчас она была всего лишь маленькой девочкой, вцепившейся в мою руку и ищущей надежду в том, что я сейчас мог ей сказать.

Сказка, да, я расскажу тебе сказку, которая была явью. А ты слушай, слушай и засыпай.

- Помнишь, - начал я свое повествование, - помнишь, как год назад мы ночью лежали на пляже?

Она кивнула, погружаясь в воспоминания, воссоздавая в своем воображении ту ночь и ту атмосферу.

Я улыбнулся.

-Курортный пляж. Мы нашли место между двух скал. Отрезок суши, защищенный от чужих глаз, взглядов. Казалось мы одни, совсем одни. Мы, этот кусочек пляжа, море, омывающее береговую линию легким бризом, звезды, высокие звезды и все. Разве нужно было еще что-то?

Она закрыла глаза и покачала головой.

- Нет, - снова начал я, - нет, не нужно. Мы лежали рядом. Просто рядом, мы не держались за руки. Но мы чувствовали друг друга. Мы смотрели в небо. Смотрели на звезды.   

Мы смотрели на высокие звезды. Мы не пытались заглянуть в будущее, мы не гадали о грядущем. Порой мы перекидывались фразами.  Мы смотрели на необычайно высокие звезды.  Я спрашивал на какую из них ты смотришь, а потом мы удивлялись, когда оказывалось, что мы выбрали одну и туже.

Необычайная атмосфера уединения. Мир. Да, мир не пропал, планета все также крутилась вокруг своей оси, люди просыпались, засыпали, радовались и огорчались. Но нам казалось, что все это исчезло. Мир проплывал мимо нас. Мы были в не его.

Тишина. Стояла необыкновенная тишина. Слышалось лишь, как волны нестройно шуршат наплывая на песок.

- Ты все это помнишь? – Я прислонился своей щекой к ее.

Она кивнула. Она слушала и вспоминала. В этот момент она была там. И я был безмерно счастлив, осознавая что мне удалось погрузить ее в ту ночь.
 
- Я попросил посмотреть тебя на одну из звезд, ту, чей свет был не столь ярким, но ее свет отдавал сиренью.

Я сказал, что ее свет летит до земли бесконечно долго. И, возможно, ее уже нет. А мы смотрим на ее свет. Ты ничего не ответила тогда. Мы и не спрашивали друг друга. Мы лежали, вытянув руки и ноги на прохладном песке, и смотрели в небо. Мимо звезд, выше звезд, туда, за них, где, как нам казалось, зарождаются мечты.  Мы не вели философских бесед. Порой мы задавали риторические вопросы. Так, просто. Чтобы услышать голос друг друга. Мы впитывали эту атмосферу.

Каждый из нас понимал, что она не повторится. Вот так, как тогда больше не будет. Будет по-другому. Тоже хорошо, но иначе. 

Боже, как же хорошо нам тогда было. Мы просто лежали на ночном пляже. Но атмосфера, которая укутала нас в тот момент, была потрясающей. И мы боялись ее спугнуть.

Я лежа наклонил голову к тебе, ты сделала то же самое. Мы смотрели друг другу в глаза.

Мы просто лежали и смотрели в наши глаза. Не надо было слов, мы лежали и читали в глазах. Почему-то в наших глазах была грусть. Не печаль, грусть. Наверное, потому что мы знали – так больше не будет. Этот момент времени, который, казалось, замер, не повторится и мы в нем.

Поэтому мы смотрели в наши глаза. А мимо проплывали образы. Образы прошлого.

Я, маленький и беззаботный, бегу по морскому пляжу. Не вижу куда, но очень целеустремленно. Навстречу чему-то.

- Боже, боже, боже, - прошептал я.  Чувствуя, как самолет трясется и завывает ледяной воздух за его корпусом.

Она протянула свои кисти и прикоснулась к моим щекам. Я вновь посмотрел в ее глаза. Мы поменялись местами эмоционально.

- Да, я все это, конечно, помню. – Сказала она.

- Это было здорово.  Знаешь, - продолжил я. – Не думал, что буду вспоминать именно это. Как память умело прячет то, что по-настоящему дорого. Такие моменты не теряются в ворохе повседневности, забот и бытия, они погружаются глубоко за них. Мы не можем рассмотреть их. Но, когда это будет нужно, они всплывут и накроют тебя. Вот, как сейчас.

- Мы не можем жить с постоянно развязанными глазами. – Сказала она. Я понял, что она имела в виду.

- И поэтому мы живем с завязанными.

Она опять закрыла глаза.

Мы лежали и смотрели друг на друга там, на пляже. Сейчас мы были не в самолете. Мы были там, это воспоминание всплыло из глубоких омутов памяти и погрузило нас в себя.

Когда мы специально вспоминаем, что-то стоящее из нашей жизни, это воспоминание не дается памяти. Оно слишком ценно, чтобы раскрываться нам самим. Когда, оно решает, что настало время, оно просто всплывает и все. И тебя накрывают сильнейшие чувства, чувства, способные согнуть прямую времени, скомкать ее, вышвырнуть из твоей головы весь хлам, освободить тебя и погрузить в ту атмосферу. И ты действительно, погружаешься в нее.

Это твоя собственная машина времени. Но она не меняет мир. Она меняет тебя в мире. Она выбрасывает тебя за его рамки. Это мощная машина, мощное воспоминание, настолько мощное, что когда оно всплывает, твое дыхание перехватывает, перед глазами все растворяется, мысли становятся тягучими, и ты ощущаешь, что погружаешься в него. В этот момент внешний мир захлопывается. Тебя выставляют за его двери.

Как сейчас. Нет, не пытайтесь вспомнить, что-то, что сведет ваше дыхание. Не получится.

Придет время – оно вас найдет. Не бойтесь его, вам просто развяжут глаза.

В животе появилось неприятное ощущение пустоты, наш самолет падал все быстрее и быстрее.

- Мы все помним.  – Сказал я ей. В этот момент наши глаза были развязаны.

Мы смотрели друг другу в глаза. На пляже.

Я смотрел в твои глаза. Ты в мои. Казалось, мы тонем друг в друге. Мы погрузились безнадежно глубоко. Эмоции исчезли, остались лишь чувства.

Нервная система работала на пределе своих возможностей. Ночь вокруг. Звезды высоко.

И ночной бриз. Вдруг я увидел, что по твоей щеке течет слеза. Я не стал спрашивать, я просто понял почему и не стал спрашивать.

- Мы лежали и боялись произнести хоть одно слово, словно, оно разрушит атмосферу, разобьет ее вдребезги. Малейший посторонний звук и хрусталь забвения треснет.

Казалось, если подует ветер, мы очнемся и станем самими собой. Только бы не подул ветер.

Только бы не подул ветер.

Она открыла глаза и посмотрела на меня.

- А что дальше? – спросила она.

Я посмотрел на нее.

Боковым зрением я увидел, как передняя часть салона начала деформироваться, сиденья срывались со своих мест, самолет разрывало с головы.

- Дальше… - Повторил я,  закрывая глаза…