Свобода

               
             Распечатал последний восьмой год. Время потянулось медленно. Как я его только не подгонял. Даже сейчас, начал писать эту часть, и заторопился как бы скорей закончить. Вот во многих фильмах показывают  освобождение из тюрьмы. Вышел человек закрыли за ним ворота. Он постоял, покрутил по сторонам буйной головой. Глядь встречают его  на Мерседесе или не встречают, тогда он котомку на плечи и пошел солнцем палимый. Ну подумаешь, освободился. Но в фильме «Калина красная» Шукшин так шагает по мосткам, что все чувства какие он испытывает, может почувствовать, даже тот, кто не знаком с ними и никогда их не ощущал. (Не было нужды).

Я например просто оцепенел. Но к березке, я бы, если и подошел, то только для того, чтобы извиниться  за невинно порубанных ее сестричек. Он то их не рубил. По его словам, они тапочки шили, шили. Может, врет. Но когда я наконец так зашагаю?  Только весной  8 марта 1963. Сейчас лето 62г. Лагерь переполнен, на работу водить прекратили, произошел такой эпизод. Прибился ко мне один пацан Валерик из Соликамска, срок у него не большой и заканчивается на месяц раньше моего. Приглашают меня к одному авторитету на разговор. Пришел . Речь пошла о пацане. Просит слезно, чтобы я его уступил. Разговор был очень долгий. Он излил мне свою душу, пацан его просто свел с ума, он в него влюбился в буквальном смысле. Я поверил ему ведь действительно «Любовь зла полюбишь и козла»

Начал предлагать мне, деньги и зная, что я играю на гитаре,  предложил выиграть для меня, классную, концертную гитару, которая было в игре в это время. Я высказал ему свое. И то, что мне он тоже нравится, но хочу чтобы он освободился нормальным пацаном и не попал, как кур во щип. Он убедил меня своим аргументом, через неделю он уходит на этап. Если мы с ним не договоримся, он сделает так, что его припишут к этапу, и он все равно уйдет с ним. Это будит хуже для него.  Если я его отдам, разъяснив пацану ситуацию, то он дает слово, что не тронет его. Я знаю возможности блатных в лагерях. По этому подумав, согласился. Пацан проревел всю ночь. Утром он собрал манатки, я его отвел  и сдал с рук на руки. Признаться мне было тошно. Но как показала жизнь, сделано все было правильно.

Этап уходил за этапом, смотрю нас уж совсем мало осталось, бараки полу пустые. И в один прекрасный день, всех нас собрали, вывели за ворота, Вертухаи побрякали в свои рельсы, слезли с вышек примкнули к нашим конвоирам, и мы потопали обратно, в зону общего режима. Оставив на произвол судьбы, этот не единожды проклятый «72ой». Думаю так он изгнил. Зиму я отрабатывал на разных лесных работах. А какие зимы были в те года, морозы за сорок градусов не редкость. Снегу наваливало,  до двух метров. Чтобы добраться с пилой от дерева, к дереву нужна траншея. Возле стволов, снег выше пояса. Вот сейчас, зайдешь в лес, вроде снега много, а корни деревьев не завалены.

За месяц до моего звонка, случился конфликт с конвоем, я упоминал об этом в дневнике. Получил пятнадцать  суток, но друзья убедили начальство в производственной необходимости моего присутствия, на работе. Меня как бы помиловали, первого марта меня отправили на головной лагпункт, откуда я должен отбыть на свободу. Прибыл туда днем, все на работе. Дневальный или правильней сказать, шнырь,   решил угостить меня чаем, налил пол-литровую банку, сахару насыпал, хлеба маслом намазал. Чай оказался очень горячий, тут пришел посыльный из конторы, просят срочно меня на вахту явиться. Ладно думая, пока чай стынет можно сходить. Там меня и обрадовали, у вас уважаемый гражданин не досижено восемь суток изолятора, лозунг знаешь, на свободу с чистой совестью, у тебя как раз восьмого и закончится, так что милости просим. И загремел я под панфары. Чай не дали допить, сволочи все-таки.

Так и домотал до звонка. Но восьмого утром, я и двинул как Шукшин в «Калине красной» до конторы, а там никого еще нет. Зашел в магазин и купил Краковской колбасы,  о которой мечтал поесть обязательно без хлеба. Захожу в контору там пацаненок в коридоре, спросил у него сколько ему лет, оказалось восемь. Вот тут мне внутренний голос и сказал, - не хрена себе, какого человека можно вырастить за это время. Такая милая барышня, спросила, куда я собрался ехать? В Ленинград. – Туда нельзя. – А куда можно? –- А ни куда, сто один километр, от всех режимных городов. – А какой не режимный? – Все режимные. Можно тебе в поселок, Мга там от Ленинграда всего километров семьдесят. Может меньше. На него я согласился взяв аттестат  на билет до Мги. Получил маленько денег. И узнаю, что по р Каме, навигации пока нет, дороги для машин только зимой, самолет только по случаю и только в Соликамск. А мне туда не надо. Но это уже другая история. Другая свободная жизнь.