Три дня

«За окном проплывают огни,
  Слышен выстрел.
  Как то странно закончилась жизнь.
  Быстро…»


Сегодня.

   Как обычно вся наша жизнь сводится к обретению счастья. Мои воспоминания продлятся ещё несколько секунд, после чего меня перестанет волновать что либо. Я смотрю на горизонт и вижу приближающуюся гибель человечества. Отсюда, с крыши, это очень отчетливо видно. И мне нисколько не страшно, потому что бессмысленно бояться того, что, увы, уже неизбежно.


Два дня назад.

   Последние два дня были для меня самым страшным испытанием в жизни. Мое имя и фамилия ничего вам не скажут, а значит, и нету смысла их называть. Скажу только что мне 25 лет, хотя это тоже уже не важно. Я программист по профессии и хакер по призванию. Быть может, вы слышали где то мой ник: «Exrun». Я начал с того, что в жизни для всех главное счастье. Я слишком поздно осознал, что моё счастье заключается в незнании.
   Это случилось два дня назад. Я вернулся домой позже обычного. На работе как обычно – скука. Вся задача сводится к одному: глючит «1С» - починить, кто-то загнал вирус – врубить «Касперского», завис комп – нажать на «Reset». Вся моя жизнь заключалась в замкнутый круг. С понедельника по пятницу ходить на работу, после неё либо тупо шариться по Интернету, либо смотреть телик. В пятницу вечером напиться с друзьями. В субботу спать до обеда, потом опохмелиться и до самого понедельника врубать в монитор. Наверное поэтому время от времени мне становилось до невозможности скучно и я, включив свой компьютер, начинал нарушать закон. Взломать мне удалось уже довольно много. Бесчисленное количество раз я залезал в чужие почтовые ящики, всяческие бухгалтерии разнообразных магазинов, загонял созданные мной злобные вирусы на ублюдочные сайты, типа тех, где выкладывают видео с избиениями, изнасилованиями и т.д. Но все это было просто тупым развлечением, занимающим несколько часов. Была у меня еще и главная работа. У каждого уважающего хакера есть такая. Серьезный взлом. Взлом чего-то очень секретного и очень большого. Два дня назад я закончил этот труд. Я взломал сервак секретного военного блока.
   Вышел я на него около двух лет назад. Неважно, как он называется, сейчас в этом нет нужды. Поначалу это был спортивный интерес, за который могут убить. Затем это перешло в упорное соперничество. Сервак упорствовал, не подчинялся, но я продолжал ломать его, нажимая на каждую клавишу с липким страхом, что вот сейчас то меня точно засекут. Сопротивление переросло в холодную войну между мной и защитной системой сервака.
   Так прошло два года и вот, два дня назад, я в последний раз нажал на клавишу «Enter» и сервак открылся на моем мониторе. Я откинулся в кресле и залпом выпил полбутылки пива. Это невозможно передать, это надо прочувствовать. Я был победителем. Я взглянул на экран. Как я понял, это был некий командный центр. Здесь были какие то приказы, указания, планы. Возле каждого из них стояла дата и время. Записи начинались чуть ли не с 1920 года. Я начал жадно читать. Записи шли с периодичностью пол часа, а то и меньше, а я все читал и поражался все больше и больше. Так прошло около трех часов, а я добрался только до конца 1945 года. Здесь было все. Все секретные задания, военные интриги, приказы убить того или иного человека и так далее. Потихоньку я начал уставать и в голову мне забралась маленькая, но пугающая идея. И не долго думая, я перешел в саамы конец страницы. В наше время. Наш год. Наш час. Нашу минуту. В принципе содержание приказов не менялось: убить, спасти, защитить, подставить. Вот только появлялись они с периодичностью в минуту. Прошло еще пол часа, мне становилось все страшнее, но я продолжал читать. Когда человек начинает раскрывать секрет, пусть даже к нему никак не относящийся, он не может остановиться. Он попадает в жестокую ловушку своей любопытности. Это случилось и со мной. За этот короткий отрезок времени я узнал то, что очень скоро покажут по телевизору и, что в будущем назовут загадкой века. И этого было настолько много, что голова была готова разорваться на куски. Но все это опять же было просто водой, по сравнению с тем, что случилось минутой позже.
   На экране появилось еще одно сообщение. Прочитав его первый раз, я просто не понял его смысла. Дошло до меня где то через пол минуты. Я перечитывал сообщение снова и снова и отказывался в него верить. Я просто не мог в это верить. На протяжении многих лет мы все этого боялись, все об этом подозревали, но никто из нас не соглашался это признать. И никто не знал когда это произойдет. Теперь я знал. Знал точную дату, час, минуту и даже секунду. Сердце застучало с бешеной скоростью. Руки покрылись холодным потом. Внутри все сжалось и перевернулось, у меня застучали зубы, а слезы сами собой навернулись на глаза. Меня трясло, а я все не отводил взгляда от монитора, искусывая в кровь костяшку указательного пальца. Никогда в жизни мне не было так страшно. Я чувствовал себя кроликом, которого медленно заглатывает удав. Я не понимал, что делаю. В жалкой попытке спастись я начал ломать сообщение, хотя это гарантировало мое обнаружение, но мне на тот момент было плевать. Я пытался удалить сообщение, уничтожить сервак, но ничего не вышло. Каким то образом меня не засекли, но это было мне абсолютно не важно. Я продолжал беспомощно бить по клавишам, но, увы, ничего уже не мог поделать. И тогда я начал бить кулаками по клавиатуре. Клавиши полетели в разные стороны. Я дернул ее на себя и провод с треском отлетел от клавиатуры. Один раз я треснул ее об стол, а затем выкинул куда то за антресоль. Потом настала участь блока питания. Через несколько минут он, полностью разбитый на разные детали был раскидан по полу. После этого я недолго думая схватил монитор и вышвырнул его в окно. Тяжело дыша я прошел на кухню и достал из холодильника бутылку водки. Сделав глотков десять, я вернулся в комнату и рухнул на пол, усыпанный остатками блока. В голове все гудело, комната кружилась, но все это было не столь важно.


Вчера.

   Проснулся я уже после обеда. На работу я естественно опоздал. Мне с трудом верилось в то, что я вчера прочитал. Точнее я вообще отказывался в это верить. Я лежал на полу и смотрел в потолок около часа. Я прекрасно понимал, что все уже решено, что я не в силах что то поменять, что все бесполезно. С трудом поднявшись, я прошел в прихожую. Обувшись, я вышел на улицу. Это был теплый весенний день. Я стоял около подъезда и не мог сделать ни шагу. Огромным усилием воли я пошел. Я не понимал куда иду. Успел только краем глаза увидеть несчастный монитор, валяющийся под окнами.
   Я шел по городу. Я видел людей спешащих куда-то. Я видел их лица. Проходя мимо магазина игрушек, я увидел выходящую из него старушку с внуком, который держал в руках не то нового робота, не то машинку. Мимо пронесся белый лимузин, а за ним целый кортеж, обвязанный шариками и свадебными ленточками. Я начал видеть то, на что никогда не обращал внимания. Неизбежность всегда открывает нам глаза. Я видел стоящих в подворотнях подростков, которые, смеясь, распивали пиво, а затем искали конфеты, чтобы дома не влетело от родителей. Я видел стариков сидящих на скамейках в парках, наперебой ругающих новую власть. Видел играющих на площадках детей, их родителей, которые никак не могли уговорить своего ребенка пойти домой. Я видел нашу обычную жизнь и в то же время, я узнавал ее с новой стороны. Только тогда я понял, что все эти люди к чему то стремились, на что то надеялись, во что то верили.
   А я ничего не мог поделать. Я ничем не мог им помочь. Какие то безумные мысли приходили ко мне в голову. Кричать, рассказывать всем о том, что я вчера узнал. Но разве согласится кто-нибудь поверить в то, что жить ему осталось один день? Разве признает кто-то, что все, чего он добивался, завтра распадется как карточный домик? Никто не сделает этого. Никто даже и слушать не станет. А кто то, особо умный покачает головой, а потом вызовет дурку.
   Что я, ничтожный обыватель, могу изменить? Ровным счетом ничего. И никогда не найду я сторонников! Да, что там никогда… Это самое «никогда» закончится завтра в 16:12. И не будет ничего. Никого. Пустота. А точнее сказать – пустошь.
   И тогда я побежал. Неизвестно от кого и от чего. Я просто бежал и чувствовал себя одновременно и несчастным, и жалким, и самому себе ненавистным. Я – кролик. Просто беспомощный кролик, чувствующий, что его заглатывают, осознающий, что ему конец, и никак не способный предупредить тех собратьев, до которых удав еще не добрался.
   Не знаю как я снова оказался около своего дома. Я остановился, чтобы отдышаться. Мое сердце заходилось. Но домой я пошел не сразу. Перейдя дорогу я заскочил в дешевый ларек.
   - Водки,- сказал я продавцу, достав бумажник из кармана.


Сегодня.

   Наутро голова гудела как трансформатор. За ночь я выпил три бутылки, но это увы не помогло. Я посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь утра. Время, время, время. Сейчас оно для меня всего важней. Я думал, что делать. И, увы, вновь пришел к выводу, что я в капкане, из которого уже не выбраться. А еще я понял, что ни за что не проведу свои последние часы в этой комнатушке, в которой я убил лучшие годы своей жизни. Встав с кровати, я прошел на кухню, позавтракал и взял телефон. Я звонил всем своим друзьям, всем, кто был мне дорог. И очень удивился, когда все они, несмотря на ранний час, согласились пойти гулять. Благо был выходной. Перед выходом я надел на левую руку часы, хотя раньше никогда этого не делал.
   Мы встретились в центре города. На протяжении четырех часов мы просто гуляли. Все было как обычно. Мы болтали обо всем и ни о чем, смеялись, веселились, нам просто было хорошо вместе. Купив пива, мы сидели на набережной, продолжая жить. И как на зло каждый из моих друзей говорил о своих планах. Кто то на вечер, кто то на следующий месяц, а то и на год. И только я был хмурым и невеселым. Я должен был им сказать, но я не хотел, чтобы и они сейчас были в таком же состоянии как я, не хотел, чтобы они тоже мучились, я не мог им сказать правды. Они бы мне не поверили. Я был беспомощен. А потом, я уже не помню кто, предложил пойти на крышу стоящей недалеко высотки. И мы пошли. Всемером мы вошли в подъезд, поднялись на лифте на последний этаж, выбрались на крышу. Я взглянул на часы. Половина четвертого. И снова тело начал заволакивать холодный, противный страх. В принципе я даже не понимал чего. Оставив друзей, которые сидели чуть подальше и о чем-то разговаривали, попутно разливая по стаканчикам пиво, я стоял на самом краю крыши. Отсюда был виден весь город. Это не был страх смерти. Скорее страх неизбежности. Когда нам не оставляют выбора, любое наше действие, пусть даже самое ужасное, станет правильным. Это в принципе и называется судьбой.
   Теперь я начал смотреть на часы с каждой минутой. 16:00… 16:05… 16:10… Меня стало трясти. Это было похоже на то, как будто ты сидишь на электрическом стуле в полной темноте и с ужасом ждешь щелчка выключателя. Меня кто-то легонько потрогал за плечо. Я обернулся и увидел ее, девушку из нашей компании. Не хочу говорить как звали эту девушку, скажу лишь, что был влюблен в нее почти год, но как мальчишка боялся ей в этом признаться. Не знаю почему. Мы были просто хорошими друзьями.
   - Что с тобой? - она задала вечный вопрос, на который редко дают настоящий ответ. Я не хотел ей врать. Из двух зол выбирают меньшее.
   - Я люблю тебя.
   Все получилось как то неправильно. Она ничего не ответила. Просто обняла меня. Затем мы повернулись к краю крыши. Я обнимал ее сзади. В последний раз я взглянул на часы. В ту же секунду вторая цифра одиннадцать на них поменялась на двенадцать.
   А потом я выбросил часы. Она не поняла зачем, но я то знал. Все кончено. Всему конец. Я услышал нарастающий гул. Другие тоже его услышали, потому что подошли к краю. Сначала это была просто точка на небе. Яркая, словно звезда, снизошедшая к нам, смертным. Она упала где то у самого горизонта. А затем мы услышали взрыв. Взрыв такой мощности, что в ушах стало звенеть, как будто все бомбы мира взорвались одновременно. Блеснула вспышка, после чего шум начал стихать и мы увидели его. Огромный, медленно поднимающийся в небо огненный гриб. Они все поняли очень быстро. Я услышал дикий крик. Кто то из наших спрыгнул с крыши. Кто то плакал Кто то с непроницаемым лицом смотрел на горизонт. Один подошел к краю. Я сначала подумал, что он тоже сейчас спрыгнет, но он только сел на краю.
   Она повернулась ко мне лицом.
   - Не хочу,- прошептала она со слезами.
   Я не мог что-либо сказать. И сделал то, что было в моих силах. Просто обнял ее покрепче.
   И тогда страх пропал. Я понял то, что, пожалуй, должен был понять еще позавчера. Правильная мысль всегда приходит в конце. И вот я смотрю на горизонт и вижу приближающуюся гибель человечества. Отсюда, с крыши, это очень отчетливо видно. И мне нисколько не страшно, потому что бессмысленно бояться того, что, увы, уже неизбежно.
   И я счастлив. Мое счастье в незнании. Я не знаю, что будет с нами, да и со всем миром после этого безумия, ведь в этот момент сотни бомб падают на другие города мира. Я не знаю кто это придумал и не знаю, что за этим стояло.
   Я чувствую нарастающий жаркий, почти огненный ветер. Я опускаю лицо в ее волосы и закрываю глаза. Я вдыхаю аромат ее духов и я остаюсь здесь. Это мой выбор. Единственный, который оставило мне время. И я нелепо надеюсь на то, что у нас еще есть хоть какой-то шанс на спасение.
   Мое счастье в надежде. В слепой, нелепой, крохотной. Я надеюсь, что солнце еще взойдет над землей. Надеюсь, что его увидит человек. Надеюсь, что в этот момент где то далеко, в подземных бункерах находятся тысячи человек, которые однажды выйдут на поверхность и дадут начало новому миру. Надеюсь, что они осознают свою фатальную ошибку и наконец то прозреют. Я надеюсь. Я, черт возьми, снова надеюсь. Это все, что я могу сейчас сделать.