Глава 15. Блиндаж

– И это, твой ..гм, блиндаж, Синяков? – Взводный настороженно нахмурился. – А что?
– Да так.. – слегка углубленную яму накрывало несколько ржавых кровельных листов, когда-то выброшенных хозяином за их полной непригодностью. Печная труба выходила в какую-то щель, и все это, прикрывал декоративный слой землицы. Насыпать больше было нельзя, все сооружение могло рухнуть. Трофимов встал на карачки – Ну, полезли что ли? – в лицо ударила страшная вонь. Ротный задавлено ахнул и прикрыл рот перчаткой. – Здесь можно сесть.. – услужливо подсказал чей-то голос из темноты и капитан сел. Колебались блики от топившейся печки. Скудное пространство освещала банка с горящей солярой. Посередине берлоги торчала палка на которой держалась вся крыша нелепого сооружения. Перед печкой сидел сержант и курил в открытую дверцу. Еще несколько человек лежало вдоль стен на хрустящих ржавых листах. Черные портянки свисали как флаги капитуляции. В углу кто-то громко пустил злого духа. – ****ь,  как вы тут живете!?
– Нормально.
– Нормально товарищ капитан..  – раздалось несколько возгласов. – Это, разве нормально?! Лейтенант, это разве нормально!? – Трофимов задыхался от удушающей вони. –  Вы у меня землянку видели?
– Так вам же помогали..
– А вас, целый взвод лядь! Хуже чем в свинарнике! Не могу больше.. за мной, лейтенант! – отдышавшись и выгнав из легких остатки зловония, ротный поглядел в неприязненное лицо лейтенанта. – Андрей, ты когда-нибудь землянки в детстве копал!?
– Мы шалаши на деревьях строили.
– А, значит с дерева спустился. А это что за чмо!? –  у входа в берлогу сидя спал часовой. Не сдержавшись, ротный дал оплеуху. От удара из солдатского носа вылетели сопли. Скривившись, офицер  схватил снег и яростно оттирал руку. – Ты кого на охрану поставил, если он заснул прямо при командире!? – Лейтенант насупившись, молчал. – Ты кого ****ь поставил, спрашиваю?! 
– Товарищ капитан, вы же сами знаете что это за солдат. – Солдат был откровенный дебил с последней группой здоровья, и как его сумели загнать в вооруженные силы военкоматовские, было загадкой. – Знаю что дурак! – Трофимов взглянул в бессмысленные, налитые слезами глаза и выругавшись дал пинка – Еще только раз засни!
– За что.. за что.. – олигофрен схватил автомат и передернул затвор – Я лучше застрелюсь чем так жить! – И с воем побежал в ночь. Злость прошла, ротный почувствовал раскаянье что избил слабоумного. Он же не виноват, что тыловым крысам на все наплевать, кроме отчета. – Ладно лейтенант, успокой его и отбери оружие. – Взводный враждебно молчал. – Надо собрать всех ротных дураков и отправить в часть, а то точно что-нибудь выкинут. – Трофимов «не замечал» враждебности лейтенанта и делился планами на будущее. Происки Серова.. начальник штаба в открытую поощрял действия лейтенантика, и что он там ему шептал на ушко когда вызывал к себе, одному черту известно.   – А банку с солярой выброси.. – Лейтенант промолчал. – Выброси! – требовательно повторил ротный.
– Товарищ капитан, все лампы вы забрали себе.
– Так точно. У вас, они бы не сохранились. Приходи, выдам прямо сейчас. 
– И солдата вы избили ни за что..
– Тут ты тоже прав, Андрей. В следующий раз, в морду дам тебе. За организацию и контроль охранения отвечаешь ты,  а не этот дебил..
– Я буду жаловаться Серову! – взвизгнул лейтенант. Ротный брезгливо посмотрел и тяжело повернулся – Да ради Бога, лейтенант.  Серов вместо медали тебе орден выпишет.
«Блиндажи» других взводов почти не отличались от конструкции Синякова, и не пускаясь в нудные объяснения, ротный раскидал сооружения пообещав отколотить подчиненных вместе с командирами. Другого способа заставить этих людей  работать, просто не было.   

2

На улице затопали торопливые шаги, сбежали вниз по порожкам, откинулся загремевший брезентовый полог. – Вас командир части вызывает! – Румяный с мороза солдат тяжело дышал. Сонный, после ночного дежурства, Трофимов накинул бушлат и прихватив автомат выполз из землянки недовольно щурясь на яркий свет. – Чего там случилось?
– Не знаю – солдат держался рядом – Комбат за вами послал. – Трофимов остановился, прислушался. Грохот папочкиного голоса раздавался на стыке рот. Значит, туда.  Колокольчиков снимал стружку с Серова возле окопов четвертой. Трофимов с удовольствием наблюдал как сжимаются в кулаки спрятанные назад руки. Отматерив начальника штаба, Папик скользнул  гневным взглядом по нему – День, а почему  вас найти не могут?
– После ночного дежурства, отдыхал. – Колокольчиков, яростно побуровив взглядом промолчал. – Разбирайтесь здесь, сколько времени находитесь а позиции не оборудованы! И нечего оправдываться! – напоследок рявкнул на Серова подтягивая перчатки. Трофимов довольно ухмыльнулся. – Ты где шляешься!? – заорал Серов развернувшись к нему.  Ротный скривился – Прекрати орать.
– Что-то ты больно разговорчивый!
– Заткни уши если не нравиться. В чем дело?
– Командующий прилетает, давай, проследи что б ничего не случилось. –  Трофимов пожал плечами, как это? Но начштаба уже исчез. В небе  гудели вертолеты. Гул усилился, показалось еще несколько низколетящих машин, и сделав круг пара вертолетов села где посуше. Пара ударных вертушек так и баржировала в воздухе. Из приземлившихся машин вывалилась огромная толпа и расползаясь, быстро  пошла в сторону карьера. – Белов, стой! Стой сука!! – Стрелок, автоматчик второго взвода с неожиданной прытью выпрыгнул из окопа и хромая на обе ноги побежал в сторону прилетевших офицеров. Сержант Васильев догнал рядового, в прыжке подсек. Солдат с воем покатился по склону. Сержант оседлал солдата, дал пощечину. – Ты куда это собрался, а? – От окопов подбежало еще несколько человек, запыхавшись встали,  подняли под руки и потащили обратно. – Ты куда собрался, чмо? – Рядовой не отвечал дико поводя глазами. – Отвечай!!
– Там земляки.. земляки там.. хотел потолковать, узнать как погода, как Москва..  – в отросшей за месяц щетине запутались нитки слюны, покрытая грязной коростой кожа лица и рук лопнула выпирая розовым живым мясом. – Чего!? – сержант, и державшие его за руки солдаты захохотали. Белов жалко улыбался скривив обметанные болячками губы. Сержант оглянулся притушив смех. – Тащи его в окоп! Ну ты придумал, чмо, толково придумал.. из-за тебя все втык получат, а ты, герой! – солдата впихнули в окоп. Приставив часовых что б не повторил дикую выходку, сержант пошел за взводным.
Тем временем, в белых одеждах, командующего встречал повар. В полку было несколько женщин привезенных для хозяйственных нужд, но их берегли и не рискнули показать командующему. Дюжий «сверчок» держал на белом вафельном полотенце привезенный спецрейсом из Моздока, каравай. – Откушайте, товарищ генерал, солдатской хлеб соли! Не побрезгуйте.. – Генерал с аппетитом сжевал хлеб соли и одобрительно кивнул громадным «аэродромом» – Солдат кормили просто отлично! Свита, сверкая лаковыми козырьками на огромных фуражках  забиралась на самую высокую точку холма. Начиналось шоу. Под бдительным окуляром видеокамеры Дергунов раздавал бойцам пришедшую почту, солдаты радостно хватали конверты. Оператор крутился как челнок снимая боевые будни группировки. Трофимов туда не совался. Окопы, серые лица солдат, раскинувшееся внизу село.. Раздача писем закончилась. Теперь, все внимание переключилось на командующего. Сопровождающие чины беззастенчиво толкались широкими бедрами и грудями стараясь вырваться вперед. Напротив позиций десантников стоял старый-престарый танк.. Чем только, и кто по нему только не стрелял.. Вертолеты урча заходили в боевой разворот. Неужели они тоже будут лупить по танку? Неслышно подошел комдив – Смотри, сейчас по танку вмажут!
– Ну? – ротный повернулся и недоверчиво посмотрел на подошедшего артиллериста – Чего это ради?
– Тут больше не по чему стрелять. Смотри-смотри.. – морды вниз, машины окутались клубами стартового дыма.. Грохот! Черные стрелы НУРСов рванулись к танку, вспышки разрывов! Все горит и пылает.  – Сейчас доложат что танк уничтожен.. – прокомментировал  комдив и подбавил звук радиостанции.  .. – танк уничтожен.. – прохрипел динамик. Офицеры засмеялись. Танк горел вяло, потом задымил но огня почему-то не было. Все это напоминало элементарную дымовую шашку. Так и есть.. из танка выпрыгнули и метнулись к ближайшим постройкам две фигуры. Похоже, их появление не осталось незамеченным и вертолеты снова заходили на село. Не тут-то было.. Откуда-то раздался громкий треск, как будто порвался огромный кусок крепкого полотна. Эх ма.. зенитки! Чеченцы из села дали. Резко шарахнувшись в стороны вертолеты быстро снижали высоту и уходили в стороны. Неужели подбили? Нет, машины выйдя из под обстрела вновь набрали высоту баржируя в стороне.  И тут на самом верху, где стояли  высокие гости, оглушительно рвануло! Трофимов развернулся внимательно ощупывая биноклем место взрыва. Неужели чеченцы заметили высоких гостей и прислали свои поздравления? Не похоже, никто не упал, не заорал… Все смотрели на стоящую в окопе БМП. Машина дымилась.
Когда двигатель постоянно работает на холостых, в выхлопных трубах оседает масло и несгоревшее топливо. При достижении критической  массы все это разом вспыхивает. Последствия могут быть самые печальные, повезло что трубы усиленные. Что б такие вещи не случались технику нужно прогонять ходом. В принципе, ничего страшного не произошло, но у всех остался неприятный осадок. Нехорошо, не к добру это случилось в присутствии столь высокого должностного лица. К тому же в свите командующего был новый командир группировки, генерал Иванов что прибыл для замены старого командующего. Расставаться со старым было жалко, новый был неизвестной величиной. Командующий представил нового командира и раздав подарки и поощрения, убыл.


3

Вечером, Серов раздавал пухлые денежные конверты и значки. Закончив смаковать награды комбат стер улыбку с лица и привычно насупился припомнив утренние обиды. Трофимов скучал, с нетерпением ожидая когда его отпустят. Как все надоело..
– Трофимов, что б завтра твой старшина был у меня. – Ротный прервал зевок. Лениво поинтересовался –  Это еще зачем?
– Хватит зевать! Хозвзводом командовать некому, понятно? – исполнявший обязанности командира хозвзвода, могучий прапорщик болел давно, и если до «Града» он еще как-то держался, то после обстрела, его окончательно скрутил радикулит. Прапорщика с перекореженным от мук лицом водили под руки поварята, и злые языки утверждали что все свои денежные премии что посыпались на него как из худого мешка, он добровольно жертвовал Серову. И вот теперь, после визита командующего и награждения, его срочно отправляли лечится. Трофимов зло фыркнул –  У Боярченко не меньше людей.. 
– Ты … ты .. будешь мне .. указывать!? Меня не интересует твое мнение, капитан! Выговор тебе еще один и пошел вон отсюда!!! – Серов, бледный от злости вытянул руку что бы Трофимов не ошибся куда ему идти. Кровь бросилась в лицо. В наступившей тишине все смотрели как щелкнул предохранитель оружия.  – Во! Видел? – поставив оружие обратно на предохранитель капитан стукнул по сгибу левой руки. – Видел, да? Ты сам … и других по себе меряешь.  В задницу себе забей свой  выговор.  С тобой как со скотом разговаривают, ты терпи. А со мной, не смей! 
– Это ты здесь такой храбрый,  а в другом месте, сможешь повторить? – Серов оправился от первоначального испуга и лицо покрылось розовым цветом запоздалого гнева. –  Скажу если надо будет, не постесняюсь.
В командирском закутке было чисто. Внимательно прочитав кляузу Колокольчиков положил бумагу на стол и хмуро посмотрел –  Ну чего вам не служится? Не хотите служить, пишите рапорт, товарищ капитан!  – Трофимов бесцельно перебирал край бушлата, с оружием появляться у командира строго настрого запрещалось, за этим очень тщательно следили. Зло огрызнулся –  Дайте бумагу, напишу прямо сейчас. Достали уже! – Колокольчиков помолчал и буркнул –  Идите, пусть зайдет начальник штаба. – Трофимов вышел на улицу. Свистнул, подзывая начальника – Там короче, это.. иди. Тебя ждут – ткнул пальцем в командирский вагончик. Серов, беспрерывно куривший, ссутулился и ничего не ответил. Трофимов тоже достал сигареты. Чиркнул спичкой напрягая слух. Ничего не слыхать.. комбат вышел хмурый и на него не глядел. – Иди в роту.

4

– Пятая рота, я правильно попал? – В землянке было темно, наступил глубокий вечер и ротный бомонд валялся на топчане, со смаком обсуждая последние полковые новости. – Да.. – Трофимов приподнялся и сел. Незнакомая фигура на входе возилась пролезая через полог. На незнакомце была каска, полностью укомплектованный бронежилет, офицерская плащ накидка, в руках блестел мокрый от дождя автомат с пристегнутым магазином. Наверное, заряженный.. солидно товарищ экипировался, как на войну.  – Проходите, присаживайтесь. – Истопник, рядовой Хасанов вскочил с патронного  ящика, стер рукой несуществующую пыль. – Спасибо – незнакомец с кряхтеньем сел и откинул капюшон. Трофимов внутренне ахнул – А ба.. майор Сухов!  Старший офицер занимал должность начальника отдела по работе с личным составом, и в том что он самолично пожаловал в подразделение, на первый взгляд  ничего предосудительного не было. Это было даже похвально, когда начальник отдела опускается до личной проверки обыкновенной линейной роты.. – Чайку? – Дергунов, кого визит, как ротного воспитателя, касался в первую очередь, чертом слетел с лежанки перехватив у солдата кипящий чайник. – Свежий? – поинтересовался майор потирая с холода руки. Рядовой Хасанов стряхнув с майорского плаща воду развесил на гвоздях поближе к печке. – Вот только-только заварили! – лебезил Дергунов собственноручно споласкивая кружку. – Ну, давай.. – не устоял перед гостеприимным напором, проверяющий. Развесив уши истопник опустился на патронный ящик, но поймав выразительную улыбку ротного торопливо засобирался на выход. В транспортер. – Как жизнь? – неторопливо поинтересовался Сухов дуя на огненный чай. – Живем помаленьку – уклончиво ответил ротный бросив окурок в печь и распахнул полог выгоняя табачный дым. Проверяющий не курил. – Неплохо, неплохо.. – разглядывал заваленный свежим сеном земляной топчан накрытый плащ-палатками, аккуратные стопы ротного боекомплекта, керосиновую лампу, дрова в выкопанной в стене нише. – У нас плохо не бывает! – авторитетно заявил Дергунов вытаскивая банки – С каким желаете? Вишневое, яблочное, смородинное?
– Это варенье, что ли? – майор удивился. Трофимов внутренне чертыхнулся замполитовскому гостеприимству. Не варенье жалко.. – Так точно! – с достоинством идиота подтвердил замполит. – Ой дурак, ой дурак.. – внутренне причитал ротный. Весь полк знал, майор Сухоруков работал только на Папика и был его глазами и ушами. За что Трофимов уважал майора, тот не маскировался под рубаху парня, не стеснялся своего положения и честно заявлял – Об этом, будет доложено. 
– Откуда? – ехидно кивнул на банки майор – Подарок воинам освободителям?
– Ну как вы могли подумать? – замполит удивленно откинулся честно округлив глаза – Это с Зеленодольска, семьи прислали!
– С Зеленодольска?
– С Зеленодольска!
– Семьи?
– Семьи, товарищ майор!
– Нет. Убери. Если есть, я лучше с сахаром.
– И сахар есть! – наглый замполит даже не стушевался. Выставив котелок сахарного песку отошел в тень. – Хороший у тебя заместитель, Трофимов? – проверяющий накладывал песок в густой чай.
– Не жалуюсь, товарищ майор.
– Значит, сработались?
– А чего нам делить? Я командую телами, он души пасет. – Майор засмеялся – Не плохо сказано.. 
– Товарищ майор.. вам, говорят, орден Мужества дали? – Доктор, до этого валявшийся как бревно, завозился переворачиваясь на живот. Пододвинулся сверкнув в полумраке любопытством.  – А-а, и сюда дошло.. – майор с досадой пошевелил пальцами – Дай полотенце или чего-нибудь, а то кружка огненная. – Это кто?
– Это наш док, товарищ майор. В бою с ротой был, сейчас тоже помогает, дежурит по ночам. В курсе всех дел – с нажимом заметил ротный. – Ну, это хорошо если в курсе. А с орденом как получилось.. – майор виновато закряхтел. – Война началась, в часть родителей человек сто приехало. А телеграмм сколько было! С одним вопросом – где наш сын? А что я им скажу? И что характерно, отцов мало, в основном матери были. В штабе крик стоит, все рвутся к командиру! Я за командира их принимал. Плач, слезы! Валерьянки, наверное пузырьков двадцать извел. В конце сам целый пузырек выпил. Вам это трудно понять.. – майор задумался глядя на живой огонь в печке. – Ну почему, я представляю. Женщине вообще трудно что-либо доказать. А когда касается детей.. – ротный хмыкнул, вспомнив былое. – Может и понимаешь.. – майор подставил кружку под струю. – Заходит ко мне в кабинет одна, раздевается до гола и ложится на стол. Ноги раздвигает – трахай, только верни из Чечни сына! – я чуть из кабинета не убежал. Кричу, прекратите, туда-сюда.. с ней истерика. Я воды стакан, поднимаю её со стола, как мол вам не стыдно.. она в вой! В кабинет на шум вбегают, а она голая и в меня вцепилась.. я оттуда, Колокольчиков не отпускает. Все кто был в штабе, попрятались, что там тогда творилось! Я  ведь не просил этот орден, дали – майор перевернул кружку вверх дном. – Спасибо, угостили настоящим чаем. А у вас как дела? – Сухов сидел слушая безобидный треп, посмеивался над полковыми порядками и взглянув на часы, спохватился. Высохшая палатка громко шуршала, майор приладил автомат под руку. –  Пойди проводи меня, а то еще заблужусь.
На улице моросило. В непроглядной  тьме, зарево пожарища  над городом было как никогда ярким и устрашающим. Кровавые всполохи на черных холмах кривлялись и прыгали. Грозный гул мясорубки. Жуткая бойня набрала бешенные обороты и захлебывалась от крови.  В карьере, где расположился штаб, этого адского пламени не было видно, а днем все были заняты своим и им было не до этого. Майор засмотрелся. Капитан дипломатично покашлял. – Ну что тебе сказать? – Трофимов  вытащил сигареты и чиркнув зажигалкой прикурил. – Все нормально. Скорее всего просто зависть, так что не обращай внимания, делай  свое дело. Я доложу то, что видел. – Майор побрел в сторону штаба а капитан тупо жевал бумажный мундштук. Легко говорить, не обращай внимания! А  в батальоне прибирают каждый промах, и собранный по пустякам компромат рано или поздно даст результат. Надоест командиру во всем разбираться, махнет рукой – жрите, только отвяжитесь!  Может такая  ситуация возникнуть?  Да как сказать, жизнь.. 
На позиции в ночи наплывал белый густой туман. Попавшее под него, истачивалось и  пропадало. Мохнатый клуб добрался до небольшого табунка коней что сиротливо жались в лощинке положив на спину друг другу головы. Тихо пофыркивая, лошади постепенно утопали.  Коней было жалко, скотина бессловесная, из-за людской глупости страдает. Недавно одна кобылица так и не разродилась жеребенком. Дело было ночью, темно. Лошади чуя беду ржали тревожно, переступали с места на место окружив роженицу. Но кто мог догадаться, что творится во  тьме озаренной всполохами  боев? Был бы день, кобылице  помогли. И только утром солдаты увидели павшую кобылицу с торчащими из чрева копытцами так и не родившегося жеребенка.  Делать было уже нечего.  Труп кобылицы подцепили тросом и отволокли в ров. Зябко передернувшись от сырости и неприятных воспоминаний Трофимов нырнул обратно, в теплую духоту землянки. Кони так куда-то и ушли от разоренного войною  дома.