Глава 16. Белов

Десантники уходили на Грозный, уходил и приданный полку бээмпэшный батальон. Полк оставался на высоте, прикрывая перекресток дорог. Не стихавшая по ночам перестрелка десантников и чеченов, стихла. Отгороженный от села широкой минной полосой, полк жил своей жизнью в ожидании перемен.
Стояла глубокая ночь, погруженный в свои думы ротный брел вдоль окопов. Огромный, в несколько метров факел горящего газопровода освещал местность неровным, прыгающим светом. Вскинув автомат, капитан оглядел холмы через ночной прицел. Спокойно.. только вдалеке, где раньше стояли десантники виднелся крест поставленный на месте гибели солдата. Никто не знает как все случилось, были ли у десантников места для оправки или нет, а притаившийся бандит солдата на этом прихватил, когда тот от окопа подальше отошел, что б не пахло. Там утром его и нашли. Со спущенными штанами, окровавленного, с отрезанным членом во рту и красными ямами вместо глаз. Трофимов передернулся от отвращения. Как бы он не ненавидел кого, резать плоть издеваясь над трупом..  разве это, люди? И его бойцы хороши. У Баранова же во взводе, боец не в отрытый, под охраной часового толчек побежал, а на нейтралку, перед окопами, на минное поле засранец залез! А тут снежный заряд, на которые так богата южная зима. И оправившийся солдат, вместо своего окопа, совсем в другую сторону вышел. Это по минному-то полю! Но и это было еще не все. Испуганный товарищ врезал несколько очередей в ползущую вверх по склону фигуру. Как он не попал? – Трофимов передохнул вспоминая пережитый ужас. Окопы, ходы сообщений, землянки, туалеты.. – все это приходилось копать вручную, пробивая замерший слой земли. Ладно он, на разгромленной кошаре догадался лопаты и ломы прибрать. Чего бы без них делали.. хотя, часть имеет специальную инженерную роту, оснащенную могучими механизмами. Даааа..  экскаватор,  кран, специальная машина траншеекопатель – выставленная на плац во время учебно-показных  занятий техника уверенно вгрызалась в землю являя чудеса прогресса! В суровой же действительности, вся эта чудо техника как-то незаметно вымерла. В живых остался один - единственный экземпляр былого могущества – экскаватор. И тот уже  был сломан. Теперь бойцу предстояло чинить машину в нелегких военно-полевых условиях, и таким образом приобрести практику до которой его в училище или на каких-нибудь курсах по повышению квалификации, не допускали ни под каким видом. В гражданских учебных заведениях машин мало, а таких оболтусов как он, каждый год, пруд пруди. В вооруженных же силах техники было значительно больше. Армейская техника  имела срок службы в восемь-десять лет и усиленную матчасть. Но и она, выдерживала не более двух-трех призывников, превращаясь в лом, или конструктор – А ну-ка собери. Вот таким образом готовились специалисты для народного хозяйства. Вроде бы прошло столько лет,  сменился строй.. но ничего не изменилось внутри.   
Скользя по мокрой глине, Трофимов пудовыми от налипшей грязи сапогами съехал к землянке. Часовой дернулся поднимаясь с нагретого места. – Не сиди, заснешь. – Трофимов с кряхтением опустился на корточки стараясь не испачкать недавно отстиранные брюки. Попасть в нору второго взвода можно только согнувшись в три погибели. Причем, прободав входной полог, следовало тут же выкинуть вперед ногу что бы не упасть в глубокий и узкий проход.  На вопрос, почему нельзя все сделать по человечески, Паша трагически понижал голос и говорил, что это для тепла.. Трофимов же подозревал, что взводный просто не мог достучаться до подчиненных, старше его всего на два-три года. Не очень то они его и слушали.
Едкий чад и зловещее змеиное шипение сырых дров. Печку второго взвода забыл в части старшина раздолбай, но  находчивый лейтенант вырезал в глинистой стене землянки камин, с заслонкой из кровельного железа. Дежурный истопник чихал и кашлял подправляя головешки. Земляная печь чадила но грела, от лежащих вповалку тел поднимался пар. Бронежилеты, оружие, спальные мешки, бушлаты с ватными штанами.. в тумане испарений огонек «летучей мыши» светил едва-едва. Осторожно ставя ногу  капитан пробирался к огню. Бушлаты грязные, не поймешь, солдат или земляной бугор..  – Где дежурный сержант? Аба, Женечка.. – солдат истопник расплылся в чумазой улыбке. – Как жизнь?
– Ничего.
– Не обижают?
– Неа.
– Добавку дают?
– Дают.
– Ну и славно, молодец Женечка. Если что, говори. Любому вздрючку дам, кто тебя обидит! – Трофимов пробирался обратно. Дежурный сержант где-то загулял. Уже скрываясь и подозревая неладное, Трофимов осторожно пробирался вдоль окопов и вдруг удивленно остановился – Что за флаги, Белов? Не хрена себе.. а почему разутый? – солдат дернулся затравленно оглянувшись –  Портянки перематываю, товарищ капитан! – Но Трофимов уже ухватил за шиворот и выволок бойца из окопа. Схватил за ногу. Стопа холодная как лёд. Удар сапогом в грудь  – Недоносок! Ноги морозишь, членовредительством занимаешься!? Объяснительную, и под трибунал   сука пойдешь! – Солдат, торопливо сгребая портянки испуганно засипел – Простите товарищ капитан! Товарищ капитан, не повториться больше никогда! Товарищ капитан я не .. 
– Да? – капитан вглядывался в побелевшее от испуга лицо – Точно, не повториться?
– Товарищ капитан, да что бы я еще раз.. – Солдат вонял от страха и Трофимов брезгливо оттер руку –  Ну смотри, урод.. – Рядовой что-то испуганно и благодарно бурчал но ротный не слушал. Солдату почти ничего не будет. Почти. Потому что все равно отправят в госпиталь. Пусть не такой, как для тех кто получил раны и увечья в бою, для таких беловых есть другие госпиталя, где таких как он не лечат. Выживет – выживет, а нет, так и черт с ними. И то, если ротный доложит о членовредительстве. Трофимов промолчал когда Белов все-таки отморозил ноги и его пришлось отправлять в полк с остальными батальонными дебилами в пункт постоянной дислокации. После лечения и отпуска, солдат дезертировал.   

2

– Оружие, к осмотру! – стоящий в ряд взвод загремел оружием предъявляя разряженные стволы. – Грязь.. грязь.. – отмечал капитан осматривая разъятые затворы. Патроны в магазинах грязны и  тронуты ржавчиной. Надо чистить. – О, а это что еще за фигня!? – стрелок-пулеметчик первого взвода испуганно отвел глаза. В новеньком ручном пулемете торчал здоровенный.. гвоздь. Стодвадцатка аккуратно загнута и примотана изолентой. – А ну дай сюда! – Трофимов с любопытством взвел и отпустил раму, щелкнул спуском нажав курок. – Работает.. сволочь, ты где ось от ударно-спускового потерял? – солдат молчал. Трофимов перехватил  оружие за ствол. – Товарищ капитан, это было давно! 
– Как давно?
– Это.. это..
– Это когда мы по своей колонне палили – уверенно подсказал сержант Венцель. – Да? – ротный опустил пулемет. – Почему сразу не доложил, сержант? – Венцель виновато молчал. – Почему?
– Боялись, товарищ капитан. Да к тому же гвоздь подошел.
– Ну ладно.. – согласился капитан вскидывая разобранный пулемет. – Боялись, ладно. Вопрос в другом, почему пулемет разобрался в руках? – Сержант и рядовой молчали опустив глаза. Трофимов поглядел на свет ствол. Удивленно присвистнул. Пулеметчик явно скромничал. Оружие было не просто грязное, ствол был наглухо забит песком. При выстреле ствол пробило, но отдача была такова, что ствольная коробка полностью разобралась. Ночь, кругом стрельба, паника, а этот черт по дну окопа ползает, запчасти от пулемета собирает.. – Трофимов хмыкнул представив картину. – Цирк уехал, а клоуны остались. Удивительно, что в стволе после такого страшного выстрела, нет раздутия. При травме оружия, в стволе проглядывается темное пятно или кольцо. Пулеметный же  ствол блестел ровным серебром. Вот это качество! Ротный покачал увесистым оружием прикидывая с кого начать – с пулеметчика или командира?  – Значит так, клоуны.. – ротный передумал. – Дело прошлое, но если я еще хоть раз у тебя во взводе найду грязный автомат.. ! 
– Понял, понял товарищ капитан! 
– Полчаса на чистку оружия, и едем за водой.
– За водой?
– Чеченцы отключили на кошаре воду, а брать где раньше брали – не получается. Далеко. К тому же у нас, после того как ушли десантники и батальон на БМП, не хватает бронетехники для сопровождения. Поедем ближе искать. Где лейтенант? – Трофимов взглянул на часы и не дождавшись, сунулся в блиндаж. – Ты еще долго будешь копаться!?  – Лейтенант, сжавшись, сидел у печки. Нехотя вылез на свет, и побледнел, как девица перед дефлорацией.  Губы затряслись, зрачки беспорядочно плавали –  Не поеду я...
–  Это как это, ты не поедешь? – ротный устало сел. – Ты чего труса празднуешь? Не в бой идешь, а к колодцу поедешь, я с тобой буду..
–  Не поеду .. 
– Прекрати бзеть!!  – Солдатский разговор стих. Все молчали. –  Не поеду – упрямо заявил Баранов. – Венцель..  – Трофимов поднялся разом вычеркнул из памяти взводного. – Давай дочищай оружие и садитесь в транспортер. Где он?  – Транспортер второго взвода стоял в паре сотен метров на пологом, буром от прошлогодней травы склоне, и трогаться даже не собирался. Хвощев крутился возле машины и что-то горячо втолковывал торчащей из машинного отделения, промасленной заднице мехвода. – Баранов, давай собирай своё барахло, грузись на транспортер. К комбату поедешь, на кой черт ты мне здесь нужен.. – Лейтенант уже освоился  с новым положением и неторопливо кивнув, скрылся в блиндаже. Ротный пошел к стоящей машине. – Почему  не готовы?  – Взводный сник и неопределенно мотнул в сторону транспортера – Сломалась.. 
– Как, сломалась?  Почему обнаружилось только сейчас? – от таких простых вопросов взводный кривился еще сильнее и шлепнул по торчащей заднице. –  Вылазь Рыжик, объясняй! – Механик не торопился. – Ты глухой что ли? – рявкнул капитан и механик нехотя спрыгнул на землю.  Ротный все понял когда поймал воровато затаенный взгляд, и проверяя догадку запрыгнул на броню взглянув на двигатель. Ахнул – машина изувечена, капитально! Открученные трубки форсунок, свинченный наддув.. Что бы все это поставить на место, требовался не один час. – Сука, придушу!! – спрыгнув, ротный кинулся к солдату. Механик побежал. Трофимов остановился. – Стой! Стой я сказал!! – Рыжик неуверенно остановился. – Иди сюда. – Ротный поманил пальцем. Солдат заворожено глядя на палец сделал шаг, спокойствие командира его не обманывало, другой.. Ротный без размаха ткнул в лицо. Пнул скорчившуюся на земле тщедушную фигурку раз, другой – Если с Тышкиным что-то случится, и к моему приезду машина не будет восстановлена.. ты понял? – Солдат утирал льющуюся из разбитого носа кровь и быстро-быстро кивал не поднимаясь с земли.  – Бегом за Тышкиным, пусть подгоняет транспортер к первому взводу. Гнида..   – пнул еще раз саботажника  ротный. Хвощев молчал. – Ты куда смотрел?
– А я разве понимаю? Он сказал машина барахлит, отрегулировать надо, я ему говорю что б не опоздал к выезду, а он.. – Лейтенант виновато замолчал. 
Серов тоже недовольно молчал. – Почему ты, едешь?
– А кто поедет? Один вон, забздел.. Забирай его куда хочешь, мне в роте трус не нужен.
– А куда я его дену? Что я, нянька? Забирай и сам воспитывай. У меня истопников, среди рядовых хватает.
– А может его в часть отправить? – Серов подумал и решительно мотнул головой. – Не разрешат. Пусть у тебя трется. 
– А на кой..
– Все, я сказал! – Трофимов недовольно фыркнул но спорить не стал. Серов не хотел выносить сор из избы, и в этом был свой резон. – Да пускай остается.. а куда ехать-то? 
– А почему едешь ты?
– А..
– Я нисколько не сомневаюсь в твоей личной храбрости, но не дело когда командир во все дырки сам суется. Боярченко тоже вон все сам, да сам! Назначай другого. – Трофимов тяжело задумался и по простонародной привычке запустил под шлемофон пятерню. – Другого, другого.. где их взять, других-то? Ни Синяков ни Хвощев не годились, пацаны. Растеряются случись что. На сержантов надежды было больше.  Тут нужен расчетливый и опытный офицер. Где же его взять? Разве что..  – рука под шлемофоном двигалась все медленнее и медленнее – Разве что замполита послать, хватить ему сало на боках наращивать?
– Вот Дергунова и пошли – одобрительно кивнул Серов.
Ох, как медленно тянется время.. Трофимов третий час мозолил биноклем окрестности. Надо же, он и не подозревал как привязался к этим грязным, небритым и нахальным пацанам и если днем думалось о хорошем, то к вечеру настроение упало на полшестого.. – Связь, ну как там наши? – Полковой связист, которому он до смерти надоел, монотонно повторял – Все нормально, нормально, едут товарищ капитан.. – и торопливо отключался зная что он начнет надоедать выспрашивая далеко ли и как долго..  Бросив наушники Трофимов хватался за бинокль разглядывая давно надоевшие холмы, пустынную дорогу. – Не едут, товарищ капитан? – лениво интересовался закутанный в тулуп пулеметчик, дежурное огневое средство роты. По дневному времени в окопах сидели одни наблюдатели. – Спи!
– Ну, как скажете.. – удовлетворенно бормотал пулеметчик переворачиваясь на другой бок. Положив локти на бруствер Трофимов навел резкость окуляров.  Из села ехала легковушка,  притормозив на перекрестке повернула на дорогу ведущую в горы. А туда, было нельзя.. – Краснов!
– А? Что?
– Дрыхнешь, сволочь!?
– Так сами сказали, отдыхать.. – обиженно бормотал пулеметчик выбираясь из просторного тулупа. Скинув с оружия тяжелый от влаги брезент, щелкнул рычажком предохранителя. – Куда бить? – Глядя на напряженное, в ожидании команды лицо, Трофимов замешкался. А в самом деле, куда? Командир части приказал – расстреливать все, что едет в сторону гор! Командир батальона кричит – не смей стрелять вообще, пусть все катятся к чертовой матери! Так сделаешь – влетит, и так сделаешь – тоже не поздоровится.. куда, бедному ротному податься? А машина медленно ехала по запретной дороге. На дороге нет даже запретного знака, вот он и едет! – Краснов, камень перед подъемом видишь? Пару очередей в асфальт перед машиной. – Пулемет загрохотал. Сверкающая трасса ударила в середину шоссе, веером полетел рикошет. Машина снизила скорость но продолжала упрямо ехать вперед. Трассера побежали навстречу. Ближе, ближе… Легковушка остановилась, но разворачиваться не собиралась. – Долбить, товарищ капитан? – Трофимов молчал. Брать грех на душу не хотелось. Третья очередь выбила искры из асфальта в нескольких метрах от автомобиля. Ну наконец-то! Машина развернулась и резво покатила обратно. – Молодец Краснов! – Трофимов одобрительно похлопал стрелка по спине. – Сигаретой не угостите? – Солдат деловито закрыл пулемет чехлом, спрятал лишние патроны обратно в коробку всем видом показывая что «спасибо» в этом случае, было маловато. Трофимов нащупал пачку и скрупулезно вытащил сигарету. Все, лучше не показывать – Че  у тебя, своих что ль нет?
– Есть, но у вас лучше товарищ капитан. Вы же не «Шахтерские» «Приму» курите!
– Все то ты знаешь.. 
– Едут, едут товарищ капитан! – Трофимов и сам увидел мчащийся на бешенной скорости  транспортер и автоцистерну.  В первый взвод сбежалась вся рота. Прежде чем уйти в тыл, водовоз урчал возле землянки щедро заправляя фляги и бачки странно пахнувшей, горячей водой. Солдаты спрыгивали с машины, размазывая грязь весело горланили рассказывая о поездке.  – Венцель! – ротный поманив, отвел сержанта в сторону. – Лейтенант будет находится у вас. – Сержант недовольно нахмурился. – Товарищ капитан, да нафига он нужен.. Ему в морду могут дать! 
– Взводом командуешь ты, он об этом знает. Лейтенанта не трогать, приглядывай за этим. Мне просто некуда его деть, понимаешь, сержант? – Сержант молча кивнул. 
– Ступай! 
Замполит раздевался не спеша, и скинув сбрую снаряжения с облегченным стоном упал на матрацы. – Ну, рассказывай что там как было?  – В землянке тепло. Солдат истопник разлил по кружкам  свежую заварку. Раздетый по пояс, худой как смерть замполит поднялся, взяв черными от грязи руками чай, прикурил сигарету. – Хасан, водички подогрей умыться. – Солдат гремел  ковшиком наливая воду из бачка. – Съездили и съездили. Воды нет нигде. В село сунулись, там горячие источники. Ну и набрали.
– Местные как? 
– Да как сказать.. – Дергунов бросил в печь окурок достав новую сигарету. – На водовозке насос не работал, чечена на тракторе попросили, так он закачал.
– Стой, а как тогда машину, с неработающим насосом, за водой отправили? 
– Да хер их знает! Ты слушай дальше, потом к нам народ потянулся.
– Ну и как?
– Как всегда. Молодежь ершится, постарше – те поспокойнее. Хотя.. учитель там один, старикашка, достал всех! Оккупантами обзывался, разную херню орал. С ним один предприниматель сцепился. Вы, говорит, совсем мозги потеряли. Дудаев, независимость.. – а что он вам дал? Пенсий нет, больниц нет, школы позакрывали. Жратву я вам из России вожу. Вы даже оружие, что бы воевать с русскими, за свои деньги покупаете. Короче учитель в драку с ним полез, свист, хохот! Ну мы их растащили, а потом этот гондон старый, подходит к нам и хлеба с тушенкой спрашивает!
– Дали?
– Его Паха к Дудаеву послал. Он обиделся короче..
Большая палатка заполнялась народом. Наряд по бане набросал настил из досок, по углам наложил сена. Стопы чистого белья, душевые стойки на длинных подставках. – Давай, давай! Быстрее! – нетерпеливые крики раздавались все сильнее. Десять минут на мытьё. Сверкая белыми задницами, люди нетерпеливо орали подбегая к пластиковым окошкам. АРС взвыл мотором и горячие струи хлестнули в радостно заоравшую толпу. Баня! Вода в источнике была минеральная и горячая. Из под настила стекала густая грязь и не было на свете блаженней, чем вот эти упругие и горячие струи смывавшие страх, пот, окопную вонь.. Журчанье воды стихло, а в окна нетерпеливо уже заглядывали и подбадривали отстающих. Мыться хотят все. Недовольный ропот пробежал по толпе. Ротный быстро оделся, ероша мокрые волосы подошел – Что за сходка, быстро одеваться!
– Товарищ капитан! – рядовой Загальский протолкался к командиру – Смотрите, товарищ капитан, во что нас одеть хотят! – Солдаты открыто роптали. Бельевые швы шевелились от полупрозрачных, сероватых тварей. – Бля.. – ротный брезгливо отпрянул. – Банщик, откуда бельё? – Прапорщик недоуменно хекнул, сбил шапку на затылок – Из Моздока, чистое привезли..
– Ни фига себе, чистое. Рота, надевать старое бельё!
– Быстрее, быстрее, освобождаем баню! – зычный голос дежурного подгонял отставших. Ворча, солдаты не спеша выходили. На улице было не холодно, от влажных волос шел парок. Непривычно розовые лица, длинные волосы. Трофимов с усмешкой оглядел своих бойцов. Заросли как ежики, юношеский пушок облепил подбородки. Пацанята мужали.
– Ну и банька, доложу я вам.. – не успев открыть полог землянки зарычал ротный. И осекся. Замполит психовал. Дергунов орал и бил немощным кулачком в крепкий снарядный ящик и все никак не мог успокоится. – Док, что с ним? – Трофимов озадаченно снял с шеи полотенце, сел на топчан. Заместителя трясло. – За водой снова ездил, приехал такой – док копался в своей объемной сумке и выщелкнув пару таблеток протянул старлею –  Может напился там чего? На Саня, запей.
– Да пошли вы все..
– Ты чего разорался?
– Ты бы не орал? Нас там чуть не положили всех! Из Грозного узнали что мы здесь воду берем, вчера вечером приехала БМП и грузовик боевиков! Местные залупились, выгнали их! Они же знают что потом село разбомбят! Нет, ты прикинь командир, Грозный окружен! – замполит по бабьи всплеснул руками – Да где ж он окружен, если они ездят где хотят!.. – дальше пошел такой гнусный мат, что в землянке стоял хохот.  Дергунов успокоился. – А к тому мужику, что вчера помогал нам воду закачать, ночью пришли. Еще мол раз поможешь русским, башку отрежут!
 
4

– Нет ты прикинь, а? Ну вы курите.. – Трофимов восхищенно  крутил в руках сигарету с фильтром, которых казалось не курил целый год, и захаписто забрав пачку выудил еще две сигареты воткнув их за уши. Боярченко, Трофимов сидел у него в гостях, кивнул заместителю и Гога вытащил бутылку водки. Трофимов не шевелился, боясь спугнуть чудесное видение. Замполит молча  налил половину граненного и стукнул шоколадной конфетой. Закуска. Так же молча Трофимов опрокинул стакан с блаженством ощущая опьянение, затянулся сигаретой и спрятал конфету в карман. –  После первой не закусываю. Хватит, я пошутил. – Водка была забористой и запьянеть с непривычки было проще простого. Легкий хмель и сильное опьянение – вещи ощутимо разные. Лейтенант Карпов достал магнитолу, небрежно включил. – Ни фига себе! – Соседи взялись удивить его своей роскошью, и чего там говорить, Трофимов завидовал. – А радио как включается? – вопросов типа, откуда все это, задавать не стоило. С дороги.  С небольшого участка шоссе, заставленного бетонными блоками.  Машина сбрасывает скорость и медленно, змейкой объезжает препятствия. Контрольный блокпост. Военные колонны проходят беспрепятственно, редкие чеченские машины тщательно досматриваются. Досмотром машин занималась четвертая рота и приданные артиллеристы. Трофимов не шевелил запретную тему, и перевел разговор о войне. Российская, а по существу еще Советская Армия трещала по швам. По дороге шли солдаты, беженцы, офицеры.. Спецмашина, тюрьма на колесах, или еще проще – автозак, пустым не бывал никогда. Сегодня там сидел капитан артиллерист и восемь солдат с мотострелковой части. Офицер шел пешком, солдаты сматывались на бронетранспортере. И те и другие были из разбитых частей. Таких задержанных отправляли в фильтрационный пункт, туда же сдавали их оружие и документы. На этой войне странным было все. Положено как? Линия фронта,  как двухслойный гребешок охватывает кольцом очаги вооруженного сопротивления сепаратистов. Впереди, утяжеленный мощной броней и крупной артиллерией, армейский кулак ломающий организованное сопротивление, за ним щетина блокпостов и маневренных групп внутренних войск. Фильтрация граждан, уничтожение мелких бандгрупп, комендантский час. Так, должно быть, но в этой странной войне все перепуталось.. Окружной генерал Хламов, бросил на станицу полк МВД. Чего он хотел доказать десантникам, укомплектованным бронетехникой и артиллерией по полным штатам и сверх того? Что в оперативных частях служат бравые ребята? Что ж, станицу соседи взяли, но боже мой, чего им это стоило.. из двух десятков бронемашин уцелело три, расчеты противотанковой и зенитной батареи выбиты снайперским огнем. Потери, потери, потери.. подготовленную к обороне станицу, брали лобовым ударом. Такова была воля Хлама.
 От таких рассказов становилось тошно и Трофимов сник, но Карпов уже привык, и начал рассказывать как поймали женщину с оружием. Вернее ловили не её, а двух мужчин. Их за пару дней до того попытались остановить, но они успели развернутся и удрать на «Ниве». Стрелять не стали, пожалели новенькую машину. На них снова натолкнулись когда в автобусе проверяли документы. Машина шла в соседнее село. Выходить мужчины категорически отказались, и вытащив заграничные паспорта стали говорить про неприкосновенность иностранных граждан. Вот тут-то Карпов и не сдержался.. Автобус заморожено молчал, и за задержанных как всегда,  вступилась беременная женщина. Подбивая других к сопротивлению, она налетела вцепиться в глаза и защищаясь, Карпов нечаянно толкнул её в живот. «Беременная» ахнула, но лейтенант почувствовал что что-то не так, и выкинув из автобуса иностранцев, велел прихватить и «беременную».  Беременность оказалась липовой. Напиханные тряпки прикрывали засунутый в трусы АКМ. Иностранцы оказались чеченцами приехавшие помогать единоверцам, ну заодно и подзаработать.. Лейтенант рассказывал дальше, но Трофимов знал что лейтенант не удержался, и в Москве у задержанных обнаружили несколько сломанных рёбер и сотрясение мозгов. Задержанные наёмники сделали официальную жалобу на незаконные действия русских военных, и для привлечения виновных к ответственности, сюда приезжал прокурор высокого ранга. Прокурор оказался нормальным мужиком, ничего предосудительного в действиях лейтенанта  при задержании иностранных наёмников не нашел, походил, поспрашивал, и отбыл докладывать о проделанной работе. Карпов отделался легким испугом. Трофимов тоже не понимал – На кой черт, ты их живыми сдал? Грохнул бы и все, никаких проблем, они же с оружием были! – но лейтенант был молодым, веселым и жизнерадостным парнем. – Да не привычно как-то.. – Карапов помялся – Понимаешь, убить, это все. Другое дело рожу намылить, что б помнили сволочи! Не хочу в крови лишний раз пачкаться. – Карпов остановился, сбил с сигареты пепел, поднял взгляд – Знаешь, сколько им платят?
– Сколько?
– Угадай?
– Откуда я знаю?
– От шестисот, до тысячи долларов за сутки боя! – Трофимов присвистнул, у них выходило двести – двести пятьдесят долларов. В месяц! Боевики воевали с комфортом. Через две недели их отводили в резерв, и две недели они восстанавливали силы в домах отдыха и курортах соседних республик. Разница во всем была настолько огромная, что все разговоры про патриотизм, чувство долга и ответственности перед кем-то, меркли и казались таким бредом и фиглярством, что оставалось только плюнуть в рожи тех кто кричит об этом с высоких трибун. Больше ничего не хотелось, ни денег, ни умных ответов на глупые вопросы. Хотелось просто и буднично сказать – Эй вы там, у стенки? Быстро разобрались в ряд! – И лечь за пулемет.