Глава 21. Ошибка

Солдатский слух подтвердился. Из штаба дивизии пришел раздраженный приказ – всех в окопы!  Срочным порядком объявили – послезавтра, что б вашего духа здесь не было! Пять дней, всего пять дней привычной жизни подарила судьба злодейка, и вот какой-то ретивый начальник вновь загоняет досрочно перевыполнять приказ. Бойцы, да что там бойцы, все приуныли. Стало очевидно, идею об смене подразделений для отдыха, зарезали на корню. Капитан внутренне поежился, предстояло очень тяжелое объяснение. Как ни тяни, время неумолимо кончается. После скандальных стрельб комбат раздраженно ходил по казарме и тыкал по углам пальцем, старательно собирая пыль  – У вас везде бардак, внутреннего порядка нет. Дисциплины, никакой нет. Чем вы занимаетесь?
– Онанизмом.. – чуть не вырвалось у Трофимова. – Вы слушаете меня или нет? – взвизгнул комбат.
– Слушаю. К вашему приезду из командировки, порядок гарантирован.  – Комбат замер,  остро глянул – Пойдемте в канцелярию. – Сев за обшарпанный стол вытащил из пачки сигарету, помял. – Я понял так, что вы отказываетесь ехать в командировку?
 – Вы поняли совершенно правильно. – Трофимов стоял перед столом заложив руки за спину и  расставив ноги. Взгляд дисциплинированно уперся поверх головы начальства, в никуда. Комбат задумчиво закурил и нервно играл пальцами. – Вы трус! – наконец вызывающе  заявил  он и откинулся на спинку стула. – Нечего было тогда переходить в мой батальон, я  уже подобрал кандидатуру, а вы мне все испортили. Теперь ставите всех в неловкое положение.
– Что вы говорите? Вся шестая рота отказалась ехать в командировку при вводе войск. Что-то их трусами никто не обозвал?
– Ну, вашу роту они сменили, в командировку все-таки поехали ?
– Большая разница, ехать когда уже все определилось,  чем черт знает куда.
– Хорошо –  комбат поднялся –  Будете объясняться с командиром полка. 
– Как скажете. 
Телефон взревел неожиданно. Капитан курил, и с напряжением изучал дребезжащий аппарат.  Внутри слегка заледенело. Надо было кончать с этим делом. – Да?
– Вас вызывает командир части – прошелестело в трубке.
Зима. Холодно и сыро. Промозглая слякоть сочится в двери, липким холодком забирается под одежду, ближе к горячему телу. Казармы мрачны и бесприютны. В темных окнах ни огонька. Военный городок как вымер. С мокрых ступенек штаба листья сметены и убраны. Рослый солдат дневальный, закончив труд стоял у урны докуривая сигарету. Взбежав по мокрым ступенькам Трофимов тоже остановился. Вытащив сигарету, поежившись закурил. Ничего, подождут. Что они будут спрашивать? А что отвечать? Как назло, в голову ничего не лезло.. взгляд остановился на дневальном. Ба, да это Чесноков! – узнал капитан своего подчиненного. Солдат заболел  давно, еще до начала командировки.  – Чесноков! – Солдат лениво повернул голову не узнавая командира. – Не узнаешь? Это я, твой новый командир. – Солдат занервничал предчувствуя неприятность, облизнул губы. – Узнал.
 – Вот и я тебя узнал. Ты чего здесь трёшься? Рота в командировку собирается, а ты? – Солдат замертво побледнел – Не могу я.
–  Он, не может! Это еще почему?
–  Освобождение у меня, болен, до конца не вылечился... – В принципе, Трофимову было абсолютно наплевать поедет солдат в командировку или нет. Нужно было как-то отвлечься от предстоящего, неприятного разговора. – Да ты посмотри на себя в зеркало! – радостно заорал он –  Об твою морду можно поросёнка убить, а ну давай собирайся! Завтра рота уезжает, солдат мало, так что смена тебе сейчас будет. – Предчувствуя неприятности солдат побелел давно, а услышав последние слова затрясся как осиновый лист. – Не поеду, что хотите делайте! Не поеду! – Туловище пьяно моталось, зрачки в глазах плавали, выражение лица  затравленное. – Ты что! –  Капитан ловко перехватил готового шлепнуться на бетонное крыльцо солдата и несколько раз врезал по щекам.  – Успокойся! – потряс за плечи перепуганный его реакцией капитан –  Не хочешь не надо. Одним засранцем меньше, тоже ничего страшного. Ну, успокоился? – Капитан прислонил солдата к стене. – Успокойся, постой, подыши.  Что-то с тобой  не то. Мама в детстве головой вниз не роняла? – Солдат отрицательно качнул головой.  – Ладно, некогда мне тут с тобой валандаться. – Сплюнув, капитан постоял собираясь с духом, привычно пробежав пальцами по пуговицам камуфляжа открыл тяжелую, набухшую от влаги входную дверь. Пройдя пустынными холодными коридорами поднялся к командирскому кабинету. Постучал в гулкую дверь. В кабинете командира части было холодно и сумрачно. За длинным приставным столом сидело несколько человек. Возникла тяжелая пауза. Командир писал не поднимая головы. Остальные тоже молчали обратив светлые пятна лиц. Сам он разговор начинать не собирался. Вызвали, так пусть задают вопросы. Наконец командир закончил писать, поднял тяжелый взгляд  – Объяснитесь, товарищ капитан.
– Не хочу ехать в командировку.
– Так, прекрасно. А кто хочет? Вы хотите? – обратился он к майору Сухову. Тот отрицательно покачал головой. – А вы? – обратился к другому. Естественно, не хотел и тот.  Никто не хотел ехать по собственной воле. Положив руки на полировку стола, полковник перенес внимание на него – В чем причина, товарищ капитан? – Капитан раздумывал, сказать об отношениях царящих в батальоне, или нет? Скрывать  не стоило, но он ещё не был настолько уверен в себе, что бы выложить все прямо. Запал прошел, за несколько дней отдыха напряжение спало. Казалось, а что тут такого? Притерпеться можно,  промолчать, в сторону уйти...  Да честно говоря, бросать пацанов было жалко, привык к ним, стыдно оставаться. Им болтал одно, а как дошло до дела – слинял.. Нехорошо получается.
– Деньги с солдат за увольнение берете, с родителей вымогаете продукты – обвинил командир. Капитан посмотрел на Сапожникова, иронично хмыкнул. Комбат внимательно разглядывая ручку и на издевательский взгляд никак не отреагировал. – Кто так расписал, товарищ полковник?  Пусть  в лицо скажет? – Полковник тоже кинул взгляд на комбата. Тот  промолчал. Возникла тяжелая пауза. –  Я так понимаю, что служить вы не хотите? – перевел стрелки темы командир.
– Да! – с облегчением, утвердительно мотнул головой  капитан.
– Значит, я снимаю вас с очереди на получение жилья – спокойно вбил «гвоздь» Колокольчиков.  Да-а Папик знал куда бить. Пятиэтажный дом в глуши, на отшибе городка был частично заселен и почти достроен, внутри велись заключительные отделочные работы. Жильё! Эта вечная проблема служивого российского люда. До этой долбаной перестройки все было определено и запланировано: после двадцати пяти лет службы –  пенсия и не пыльная работа для отставника, квартира. Это было железное правило гарантированное государством. Теперь все иначе. Должны, но не обязаны. Выбирайся, товарищ сам как можешь, если уцелеешь конечно. А не повезет, так что ж.. мертвому ничего не надо, а к убогим и инвалидам на Руси всегда относились по божески. Накидают кусков. С голоду не пропадешь. Но командирский «гвоздь» прошел мимо. Квартирка в степном, южном городке не манила. Горящий Кавказ и сплошная безработица. Тут еще не то будет..  Трофимов тяготился разговором и с нетерпением ожидал когда его выгонят из кабинета. Увольнение? Ну и черт со всем, пусть даже по самой позорной статье. Вот кого было жаль, так это роту.  Синяков с Барановым, уж они то  накомандуют.. Папик понял что промахнулся и зашел с другого разворота. Взгляд у него тяжеловат, пожалуй. – Так в чем истинная причина отказа, товарищ капитан? – добивался Колокольчиков внятного ответа. Трофимов подумал что этим вопросом ему давался последний шанс  отработать задний ход или выложить все как есть. Капитан думал. Ехать на войну с комбатом было чистейшим самоубийством, но солдат было жаль. Жаль солдат. Молодые лейтенанты и пьяница замполит  выполнят не задумываясь любой, самый идиотский приказ подполковника. А то, что комбат на них способен, показало сегодняшнее стрельбище. И этому человеку, не щадящему ничего ради своего самолюбия, доверили целый батальон! Значит выше еще хуже, раз такой человек их устраивает. Куда катиться этот мир? И почему он обязан замедлять его падение? Чем быстрее рухнет этот насквозь прогнивший порядок и мировоззрение, тем лучше. Лучше? Лучше. Но солдат было жаль..
Назвать причину не составляло труда – Потому что мне деньги за командировку не выдают! – обвиняющее кинул капитан и денежная майорша скривилась как от лимона. – У него печати на командировочном нет! – скандальным голосом  отозвалась финансистка. Командир не обратил на реплику внимания и невозмутимо заверил  – Деньги вы получите после совещания, ещё причины?  – Причин вроде как больше не было. – Нет, товарищ полковник – Обреченно выдохнул Трофимов.
– Если нет, идите готовите роту. Вы разговор не забыли? – неожиданно спросил Папик.
– Никак нет. Разрешите идти? – Выйдя из кабинета Трофимов снова задумался – Значит, командир понимает настоящую причину его взбрыкиваний, и эти вопросом  дает понять, что особого внимания жалобам на него  придавать не будет. Так что ли? Если бы ..
Майорша встретила ледяным взглядом. Впрочем, на её манипуляциях личное настроение никак не отразилось. Взяв печать, ловко клочком бумажки залепила часть цифры, примерившись шлепнула. Печать вышла, что надо! Номер части  слегка смазан, но догадаться легко. Тут же отсчитала командировочные. Проблема  исчерпана.

2

–  Подъем в пять утра. Людей накормить в шесть. В семь часов готовность к выезду. Всем, на работу прибыть в четыре утра. Кто не может добраться к назначенному времени, ночевать здесь!  – Комбат поджав узкие губы, не глядя, кусками рубил задачу. Офицеры недовольно хмурились, но возразить никто не осмелился. Подождав пока все выйдут в коридор, тактично задержавшись у двери ротный обернулся – Товарищ подполковник, выезд все равно будет не раньше девяти, десяти утра. Пусть люди выспятся? Разрешите офицерам дома по нормальному простится?
– Товарищ капитан! Когда я сочту необходимым, я вас спрошу! А пока идите вон, и выполняйте распоряжение, пока я всех на казарме не оставил!! – У комбата шли красные пятна по лицу, голос срывался, дрожали руки. Натуральная истерика. – Есть! – не стал обострять капитан и прикрыл за собой дверь. Валерьянку пить надо.
– Ну, что будем делать? – Развалившись на жалобно заскрипевшем стуле, Трофимов сложил руки на груди и смотрел на бравых офицеров.
– Козел! Ему дай волю, он нас по увольнительным домой отпускать будет! А то!.. Запросто.. дисбат чертов! В других-то батальонах командиры как люди, а у нас.. – В насквозь провонявшей табаком канцелярии звучали задиристые и сердитые голоса. Почувствовав себя в безопасности бунтовщики дали волю чувствам и возбужденно галдели выплескивая эмоции в пространство. Если верить поверью что лицо или уши проклинаемого человека горят огнем, то сейчас выходило что комбат не то что должен, обязан был, сгореть дотла. – Все высказались? – Трофимов открыл дверку тумбочки. – Эхе-хе-хе.. Синяков, черт бы тебя подрал со своей честностью. Вот сейчас бы банка-то с вином, как пригодилась!
– А чё я, как что, так сразу Синяков.. 
– У-у балбес! Лучше молчи! 
– Командир, подал голос Дергунов, она в нижнем отделении стоит.
– Да ты что?! Синяков, скорее стаканы мой! Сейчас будем консенсус искать..  – Вино было красное как кровь, кисловатое и терпкое. Капитан смотрел рубиновую жидкость на свет, взболтнул стакан, втянул запах и сделал глоток. – Как же ты комбата Саша обдурил?
– А чего, унес в туалет и оставил. Бойцы другую банку принесли, плеснул что б воняло и принес. – Офицеры засмеялись. На миг, в горчинке мелькнула сладость. Такое вино хорошо пить в жару, разбавляя ледяной водой из холодильника. Промозглой зимой его надо подогреть, да корицы с гвоздикой, да сахарку.. – Теперь к делу, господа офицеры. Вынужден вам заметить, что так говорить за спиной начальника, ну не очень это..  – Все молчали. Трофимов вздохнул. – Не согласны. Ладно, это личное дело каждого. Второе, товарищи. Второй взвод снова бесхозный и нам следует решить – слить его с первым и третьим, или поручить командование замполиту? – Дергунов непроницаемо молчал. – Значит, Саша, ты вызываешься возглавить взвод Хвощева?  Хорошо! – подвел итог Трофимов не дав ответить замполиту – Уговорил. Ты, командуешь вторым взводом. Третье. Товарищ Баранов, вам в командировке не место. Пиши рапортину лейтенант и отчаливай в другое место.  – Баранов побледнел и прикусил губу – Командир, больше никогда не повториться! Клянусь! – приложил руку к сердцу взводный и встал. Дергунов пошевелился – Командир, может правда, оставим?
– А если опять забздит? – с сомненьем поглядел ротный на пустое место, не замечая прыгающих губ и умоляющего взгляда.
– Товарищ капитан, я ему помогу, пусть остается в роте?
 – Ты тоже ручаешься за него, Синяков?
– Ручаюсь! – Ротный наконец заметил взводного – Ты слышал? – Баранов энергично затряс головой. – Только благодаря им, ты снова едешь с нами и тебе выпал случай смыть с себя пятно позора. – Трофимов усмехнулся почувствовав пафос слов. «Пятно позора..» Да многие способны на гораздо большее чем этот ошалевший от страха и государственной истерии, лейтенант. Жрать дерьмо, притворяться дебилами, резать пальцы и ломать конечности, лишь бы не попасть в Чечню! А этот, вчерашний пацан чувствует стыд и раскаянье. Не потерянный, далеко не потерянный человек для войск. 
– Теперь, самый последний и болезненный вопрос, что будем делать с приказом комбата?  – Подчиненные опять завздыхали, но хула не осквернила торжество момента. В чисто медицинских целях, только себе ротный налил полстакана жидкого рубина. – Как вы понимаете, приказ комбата я не могу отменить. Бежать к Папику с жалобой, тоже не стоит сор из избы выносить.. Ну? Какие я должен услышать предложения с вашей стороны?  Что вы молчите? Хорошо. – Трофимов тяжело вздохнул и вытащил сигарету. Дергунов услужливо чиркнул зажигалкой. Кивком поблагодарив за любезность, Трофимов поднял палец вверх. – Завтра все дружно приходим к шести утра, и говорим что проспали. Сапожников конечно покричит, может и взыскание кому наложит.. Скорее всего, это буду я. Так что особо вибрировать не стоит господа офицеры. Как вам это? – Все задумчиво молчали оценивая выгоду и вскинув глаза одобрительно кивали – Годиться.. годиться. 
– Решено! – Хлопок ладони утвердил принятое решение. 

3

Утренний ледок приятно похрустывал, легкий мороз щипал щеки и уши. Ровно в шесть ноль-ноль Трофимов переступил порог КПП и издалека заметил переминающийся строй солдат. Венцель первый заметил ротного. – Рота, смирно!
– Вольно!
– Вольно. Здравия желаю, товарищ капитан!
– Давно стоите?
– Давно, с полчаса уже. Комбат в казарме, товарищ капитан. Рвет и мечет, все вас спрашивал. – Сержанты окружили ротного, в голосах слышалось сочувствие. Сапожников пришел полчетвертого и обнаружив спящего Баранова пришел в неописуемую ярость. Надо ли говорить, что исполняя роль старшины, всеми утренними мероприятиями подполковник командовал сам? – Гнал как на пожаре. Орет как на скотов, что мы не люди что ли? .. – Рота окружила командира и слушая недовольные солдатские голоса Трофимов морщился как от зубной боли. Несмотря на весь свой лоск и столичную начитанность, в глубине души Сапожников оставался типичным наполеончиком и к подчиненным относился как к быдлу. – Спасибо товарищи, ждать меня здесь и сохранять полное спокойствие.  – Помещение роты пустое и гулкое. Раскрытые форточки высвистали человеческое тепло, снова пахло не жилым и заброшенностью. Дневальный, бледный как смерть вытянулся еще сильнее и вскинув руку к шапке силился подать команду. От волнения перехватило горло и солдат сипел. – Вольно, выйди на улицу. – Подождав пока не закроется входная дверь, Трофимов распахнул дверь канцелярии.  .. – ублюдки! Твари!! Как вы смели не выполнить моё распоряжение! Я вас всех под трибунал отдам!.. – безобразно орал комбат. Офицеры с бледными лицами стояли в ряд вытянувшись в струнку. Сапожников хищно развернулся как ястреб на цыпленка – А-а, явился, когда все уже сделано! Опоздал на два часа! Отменил мой приказ! Как ты смеешь отменять мои приказы, ты ...!
– Кто вам сказал, что я отменил ваше распоряжение? – Холодно удивился капитан глядя в зрачок подполковника. – Синяков, почему ты опоздал? – комбат стремительно развернулся в сторону лейтенанта – Ну! Отвечай! Повтори что ты мне сказал! –  Лейтенант опустил голову. Молчал. Ротный не мигая смотрел на него. – Повтори!!! –  завизжал Сапожников потрясая сжатыми кулаками.
– Командир роты... приказал нам.. приходить к шести утра... потому что он.. он отменил .. ваше распоряжение... – глухо, как их бочки промычал лейтенант опустив глаза. – Ну, что ты скажешь на это теперь? – комбат подошел вплотную, с перекошенным от  злобы лицом  взял его за грудки – Да я ... тебя ... твою мать... – Матерился подполковник неумело и старательно, выкрикивая заученные слова без той сноровки и эмоциональной подпитки, как например при объяснении в любви. Голая злоба и больше ничего. Фу.. Отступив на шаг Трофимов почтительно, не нажимая на болевые точки, сорвал захват. – Ручонки уберите пожалуйста, товарищ подполковник. И фильтруйте базар. – Придерживая подполковника за вздрагивающие руки,  цедил Трофимов глядя в глаза – Не отменял я приказ, запугали вы лейтенанта  товарищ подполковник, вот он и ляпнул со страха.
– Что! Что ты сказал? – подполковник дергался не решаясь окончательно распустить нервы и дать волю гневу, и вырвавшись отскочил, во все глаза глядел на мятежного ротного. Трофимов набычился и быстро  соображал, что надо бы конечно, что бы все видели что подполковник оскорбил его сначала морально а потом еще и стукнул.. Потом, комбатом можно будет двери открыть. В данном случае командир был физически слабее и Трофимову было неудобно применять насилие к заведомо более слабому противнику. Будь комбат здоровее, равный по силе или сильнее.. Так и есть. Прослуживший в высших заведениях, привыкший к силе звания, незримому барьеру должности и погонам, Сапожников никак не предполагал получить отпор в столь знакомой среде.  Выражение «был удивлен» не звучит ввиду бедности и небольшой окраски. «Поражен», «как громом ударило» – вот пожалуй полно отражает состояние старшего офицера шарахнувшегося в сторону как будто он встретил Чуму или Холеру. Рванув двери подполковник вылетел в коридор и  на бегу выкрикнул – Что б в девять часов рота стояла на плацу!
Трофимов крякнул, понимая что только что он нажил смертельного и кровного врага на всю оставшуюся жизнь. Но что оставалось делать – Молчать? Терпеть? Быть бессловесным холопом? Ведь именно так Сапожников понимал порядочность и воинскую дисциплину.
– Вольно, господа офицеры. – Поставив стул Трофимов сел и как будто ничего не произошло буднично скомандовал. – Проверить оружие. Людей завести в казарму, нечего их морозить. – Офицеры не поднимая глаз, пунцовые, торопясь вышли из канцелярии. Казарма ожила. Солдаты ходили по коридору, с грохотом волокли ящики и тюки, кричали сержанты. Трофимов курил в одиночестве и разрывался меж двух желаний. – Поднять телефонную трубку и послать всех к черту. Или, сделать вид что ничего не произошло? Ведь слово-то, сказано..
Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Это была Ошибка..