Бутерброд

                М. Зощенко посвящается…

  Да я вообще и не очень-то хотел есть их поганый бутерброд! И продавец этот, упырь лысый, чтоб ему черти последние волосья повыдергали, не предупредил, что несъедобным товаром торгует….
  А получилось, братцы, такое дело: решил я в свой честно заслуженный выходной покушать какого-нибудь эдакого продукта, которого просто так, в будние дни не позволил себе ни в жисть.  В тот день было очередное гулянье в стране, ну, и я решил не отставать от всего прогрессивного человечества, и в бодром настроении духа влился в шумный и веселый поток отдыхающих, которые уже чуть “поддали” вина.
  Пройдя таким манером квартала с два, вижу – лоток празднишный стоит. И с него, улыбаясь во весь беззубый рот, лысенький плюгавенький,  привлекательного вида мужичок, бойко отпускает населению весьма вкусные и аппетитные на вид кондитерские изделия. И тут я, братцы, увидел нечто! Желудочный сок, как у собаки Павлова, вмиг начал обильно выделяться в ослабленном голодухой организме. Слюней наполнился полный рот. Это был смачный, переливающийся на солнце перламутром, бутерброд с красной икрой. Неожиданно для себя обнаружил, что рука уже уверенно отсчитывает из кармана штанов нужную сумму для оплаты соблазнительного продукта.
- Ну, ты,- говорю весело мужичку.- Куриная твоя голова, заверни-ка мне вон тот бутербродик с красной икорочкой!
Лысый опешил, видать с простым народом мало приходилось общаться, и вопросительно уставился на меня своими бараньими косыми глазками.
- Бутерброд давай! – не выдержал я.- Сволочь ты беззубая, русский язык перестал, что ли понимать?!
  Тут, видимо во избежание скандала, продавец быстренько протянул вопрошаемый мною товар, вырвал из пятерни деньги и демонстративно отвернулся к недавно подошедшей барышне.
“Ну, ничего,- думаю про себя, - вот теперь нарочно при тебе буду его смаковать!” Сказал – сделал. Стою, маленькими кусочками в рот бутерброд пихаю и нарочно еще причмокиваю. Минут двадцать, наверное, ел. И только управился с этим делом, что за напасть – мутить меня начинает! Не иначе, думаю, эта гадина мне некондиционный товар подсунула, специально. А рядом барышня стоит, ну, неземной красоты! Как нарочно. Чувствую, сил терпеть больше нету, подпирает. И вокруг, конечно, народищу поднаперло, как мух на неинтересное место. В общем, начал я хлестать неимоверно в  разные стороны и остановиться не могу. Никак не понимаю – откуда это во мне всякой дряни набралось.
  Вдруг, резкий удар по лицу привел меня в сознание. Сквозь выступившие на глаза слезы начал всматриваться в окружающую меня обстановку. Что такое, мать честная! Ни лотка, ни продавца, даже улицы той и в помине нету, а вокруг меня какие-то пьяные хари столпились, и дым коромыслом в помещении стоит. Тут же, невдалеке от меня, на стойке, рядом с пустой бутылкой и опрокинутыми пивными кружками, лужа образовалась бурого цвета, отдающая отнюдь непарфюмерным запахом.
- Ты че, мужик, одурел, что ли в пивной блевать?! – выкрикнул стоявший рядышком гномоподобный бомж и хлясь, опять мне по физиономии. Тут конечно я не выдержал и закричал:
- Ты что же это, курицын ты сын, гнида тифозная, делаешь?! Чего ни за што, ни про што морду мне бьешь, собачье ты отродье? Попробуй еще тронь, я тебе рожу всю набью!
  Сразу же все успокоились и тихо удалились к своим пивным кружкам и стаканам с портвейном. До меня стало доходить, что весь этот случай с бутербродом произошел у меня в обезумевшей от алкоголя голове, а не наяву. И били меня за то, что в пивной я немного наблевал.
  Подумал так и  двинул по добру - по здорову до хаты своей, а то мало ли что. Только вышел таким образом, гляжу, через дорогу продавец лысый с лотком стоит. Ну, думаю, все! А хоть ты и не виноват, но харю я тебе все равно разворочу, за испорченный праздничный день!
   



                ТАМБОВ 1997