Полезное околодомашнее животное - Галина Михайловс

Автор - Галина Михайловская   


Вся наша семья в этом смысле малость  того… Ну, мух на стекле ловим  полотенцем  и в  окно выпускаем. На даче бочка стоит с водой, так в нее ведрами воду таскаем – чтоб под ободок. Потому как с ободка птички пьют, славки там всякие, горихвостки, малиновки – так чтоб им ловчей дотягиваться до воды было.  Мышонок однажды в стеклянную банку в кладовке чебурахнулся. Зажгли свет, зашли – глядь, а он на задних лапках стоит, передними по стеклу елозит, и уши круглые торчком – ну, вылитая анютина глазка… Муж его сразу в кулак, и – на улицу, поближе к мусорным ящикам. Чтоб, значит, не отощал, стал на довольствие…
     Вот с родственниками этого мышонка  и приключилась у нас интересная история. Нет, не совсем с родными, скорее, двоюродными. А кто у мышей в двоюродных ходит?  Правильно, крысы…
     На  крыс человечество вообще возводит напраслину. Это и понятно – ведь крысы наши ближайшие соседи. А склоки да скандалы обычно с соседями и разводим. Надо уж совсем психом быть, чтоб попереться на другую улицу отношения по поводу невымытой лестничной площадки или невкрученной лампочки выяснять. А сосед – семь бед, с него ответ. Так и с крысами.
     … Знавала я одну госпожу Крысу, которая поселилась в гараже НИИ, что рядом с моим домом. По задворкам этого НИИ, наискось, между воротами этого гаража и сиреневыми зарослями, пролегала хитрая тропочка, и она порядком сокращала мне дорогу домой.  С нее-то я и заприметила настороженный черный носик Крысы, ее блестящие глазки-бусинки, ее серо-золотистую спинку. Когда крысы не шмыгают, а, напротив, тихо и осторожно пробираются через опасную зону, можно рассмотреть, какие же они красотки. Особенно, если следом за мамой-крысой семенит, носик к хвостику, хвостик к носику, веревочка ее миниатюрных розоватых копий… Крысята так же умилительны своею невинностью и незащищенностью, как все малыши на свете.
     Я упоенно любовалась этим семейством, но не забывала отводить глаза, если на дорожке показывался еще какой-то прохожий. Чтоб не демаскировать ненароком.  Люди бывают разные, и такие, как мы, боюсь, в меньшинстве.
     Но  вот однажды панический страх  и нелюбовь, которые люди испытывают к крысам, оказались на руку моему  мужу.
     Да, пожалуй, именно на руку... Причем, на правую.
     А началась эта история задолго  до того, как собственно, приключилась.
     Однажды, воскресным днем, вся наша семья  мирно сидела на кухне за столом, чаевничая. Истерический звонок в дверь прервал эту идиллию. Отчаянные трели звучали пожарным колоколом, и мысль о пожаре, естественно, первой пришла мне в голову. А вопли, хлынувшие в нашу квартиру, когда муж открыл дверь, окончательно убедили меня, что надо хватать кота в охапку и спасаться.
     Но  катаклизм оказался из другой оперы.
     На последнем этаже, у чердачной двери заняла оборону загнанная в угол крыса. По словам соседки, обнаружившей вражину возле своей квартиры, крыса была величиной с собаку Баскервилей, такая же черная, свирепая и смертоносная… Соседка, женщина одинокая,  бросилась вниз по лестнице искать спасения у соседей.
     К нам в квартиру она и влетела  с заветными словами, которые это из ряда вон выходящее событие исторгло из ее одинокого сердца: - Мужчины в доме есть?!!
     Мужчин  в нашем доме было непропорционально  много – аж две штуки. Вернее, два экземпляра… Мой сын, тогда  еще неженатый, и, вообще, студент. И  мой муж – тут я от показаний, как ближайший член семьи, воздержусь. Тем более что изложение дальнейшего развития событий, так или иначе, все расставит по своим местам…
     Уяснив, что от мужчин ждут приумножения подвигов Геракла, мой муж понял, что это  к нему. Наш родной сын был заодно и подлинным сыном своего времени, поэтому подвигать себя на подвиги не позволял из принципа.
     Муж вздохнул, вооружился шваброй и отправился вверх по лестнице, подбадриваемый пронзительными криками соседки. Зная его, я предусмотрительно закрыла дверь – а вдруг приволочет крысу в охапке? – и заняла наблюдательную позицию у дверного глазка. 
     Через короткое время раздался леденящий  душу женский вопль, а затем нарастающий, неотвратимо приближающийся топот. Топали в шесть лап. 
     Через глазок мне удалось рассмотреть только мелькнувшее плечо и развевающийся чуб мужа. Шваброй он потрясал в воздухе, как индеец копьем. Топот затихал, затихал, спускаясь все ниже, а вопли затихали, затихали, поднимаясь все выше…
     Озадаченная, я вернулась на кухню. Доедая пирожки с яблоками, мы с сыном ожидали возвращения – со щитом и разъяснениями – главы семьи.
     - С чего б это я стал ее убивать? – этого мой супруг мог и не говорить. Никто из нас от него этого и не ждал. Кроме соседки, но она при рассказе о великой битве  не присутствовала. Скорее всего, она в эту минуту утихомиривала разгулявшиеся нервы валерьянкой… Многие люди прибегают к этому средству. Хотя я предпочитаю глоточек коньяка.
     - Обогнал я соседку, прибежал  первым - смотрю, бедной зверюге некуда деваться: дверь на чердак железом оббита, ни щелочки, мусоропровод закрыт наглухо… Сейчас, думаю, еще какой-нибудь псих на площадку выскочит и огреет животное чем попало… Ну, я ее и погнал  вниз по лестнице, к выходу…
     - То есть, через девять этажей? – уточнил сын, откусывая пирог. – А соседи что?
     - Никого не встретили, повезло… Только ненормальную эту… Слыхали, как она заверещала, когда крыса у нее между ног шмыгнула?
     - А на улице, когда ты ее  выпускал, никто тебя не заметил?  – с опаской спросила я.  Перспектива объясняться с возмущенной общественностью дома как-то не очень радовала.
     Муж почему-то замялся с ответом, а  потом сознался, что крыса, не поняв  его благородных намерений, не стала  ждать, пока он забежит вперед и отворит  перед ней дверь подъезда, как  истинный джентльмен. Вместо этого неблагодарная тварь, заметив дырку в стене на площадке первого этажа, как раз под почтовыми ящиками, юркнула туда…
     - Но я думаю, она оттуда проберется  в подвал, а оттуда на улицу…  если захочет…, - неуверенно предположил муж.
     Фигушки! Означенная крыса оказалась не просто любительницей межэтажных путешествий, как мы думали вначале. Ее отличала страсть к шуткам и затеям, для осуществления которых ей были необходимы благодарные зрители. К своей радости, она обнаружила, что норка под почтовыми ящиками подходит для этого как нельзя лучше. Тут то и дело возникали восхитительные ноги, которые притом не пробегали торопливо, а застывали на месте, переминаясь под звякание почтовых замочков, иногда так надолго, что крысе надоедало следить за ними, выставив любопытный нос из дыры в стене, и она подбиралась поближе и тыкала этим носом в особо симпатичные с ее точки зрения штанины или колготы…  А, может, она была меломаном, и ей тешила слух гамма звуков – от хриплых проклятий до высоких, переходящих в ультразвук, воплей -, неизменно сопровождающая ее партизанские вылазки… Кто знает?  Души наших братьев меньших  для нас, увы, - темный лес.
     Душа  же спасенной от крысы Баскервилей  соседки исполнилась благодарности  к своему избавителю. Соседка даже стала узнавать моего мужа в подъезде и здороваться с ним – большая редкость в нашем замкнутом, эгоистически-индивидуалистическом мире.
     И в один прекрасный день сделанное  однажды добро вернулось к  моему мужу бумерангом.
     Волею судеб местом действия была избрана все та же площадка первого этажа, давно уже, кстати, покинутая наскучившей нашим обществом крысой. Даже более того – действие развернулось непосредственно у почтовых ящиков. Можно даже сказать, что отчасти в одном из них.
     … В тот день мой муж, как обычно, забыл дома что-то, необходимое ему в гараже. Вообще, существует два варианта – иногда он, напротив, забывает в гараже что-то, необходимое ему дома. Разница заключается в том, что в гараж пешком из дома, да еще покинув для этого диван или компьютерное кресло,  ему отправляться лень, и забытое в гараже  остается там до завтра… Чтобы потом из забытого вчера превратиться в забытое позавчера, неделю, месяц назад…
     За  забытым же дома  можно подъехать  на машине. Можно затем поставить эту машину у подъезда, оставить под сиденьем барсетку со всеми ключами, мобилку, втыкнутую в устройство для подзарядки, и, закрыв все-таки машину, набрать код на кодовом замке, и быстрым шагом – ведь только на минутку же! – направиться к лифту с твердым намерением прихватить дома такое необходимое в гараже нечто.
     Вот именно так мой муж и сделал. Но, проходя – нет, пробегая мимо почтовых ящиков! – он боковым орлиным  зрением заметил, что  в дырочках ящика что-то белеет.
     Необъяснимо, как можно быть таким оптимистом. Даже я сказала бы, неисправимым мечтателем. Получая годами, десятилетиями исключительно квитанции, счета и повестки на штрафы за превышение скорости, каждый раз при виде бумаженций, белеющих в твоем ящике, ощущать, как екает сердце, и надеяться, что уж на этот раз там окажутся денежные переводы…
     Необъяснимо, но факт. Мой муж прервал свой стремительный бег, и устремился к почтовому ящику. Маленький ключик от маленького, но надежного почтового замочка остался надежно прикрепленным к связке всех других ключей, надежно спрятанной в его барсетке, надежно спрятанной под сидением оставленного возле подъезда автомобиля.
     Но  препятствия, которые нагромождает судьба на пути к заветной цели, не могут  остановить отважного в его стремлении.
     В ящичке есть такие кругленькие дырочки – ну типа как в ловушке, чтобы видно было приманку. И есть такая узкая щель наверху – через нее почтальон бросает ненужную ни одному нормальному человеку почту. Узкая, подчеркиваю я. Узкая.
     Вот в нее-то, в эту узкую щель, естественно, мой муж и сунул пальцы правой руки, пытаясь захватить ими уголок бесполезной, но чем-то поразившей его воображение макулатуры, и подтащить ее поближе, а затем и наружу. Где и убедиться, что лучше бы этого не получать и не читать.
     Но  об этом он не думал. Хоть и надо было бы. Он думал, как бы изловчиться, как бы вытянуть подальше пальцы… еще подальше… еще… чтобы схватить как пинцетом … вот так… есть!!!
     Но  при этом отчаянном усилии в щель, следом за пальцами, проскользнула  и вся рука, по самое запястье. Ловушка сработала.
     Нет, конечно, он подергался, поизвивался. Но конструктор почтовых ящиков был не лыком шит, и предусмотрел возможные попытки злоумышленников проникнуть в его детище. На таковой случай края щели были хитроумно сделаны снаружи гладкими, даже закругленными, и острыми, чуть ли не режущими, изнутри.
     Каюк  был полный. Рука в ящике. Ящик на замке. Ключ от замка в барсетке. Барсетка в машине. Мобилка там же. Машина у подъезда. Подъезд на замке.
     Время шло. Обдумывая сложившееся положение, мой муж понял, что освободиться без посторонней помощи ему не удастся. Понял он и другое – появиться такая помощь может только чудом.
     Половина  квартир в нашем подъезде вообще пустует. Люди вкладывают деньги в недвижимость, святое дело. Часть из оставшихся квартир  сдается жильцам, которых мы обобщенно называем китайцами. Хотя, может, они и корейцы. Или узбеки – мы у них паспорт не спрашивали. Это происходит не потому, что наш дом стоит в трущобном районе. Наоборот. Просто в трущобы, похоже, потихоньку перебираются коренные жители…
     Фактически, из всех жителей нашего подъезда муж знал только соседей сверху и снизу. То есть, тех, кто заливал нас, и тех, кого заливали мы. И с теми, и с другими мы почему-то были не в лучших отношениях. Думать о том, чтобы обратиться к ним за помощью, было неуютно.
     Добрые отношения были у нас с соседями по площадке. Беда в том, что все они были стариками, никогда не покидавшими дом, разве что в карете «Скорой помощи», на что уповать было бы просто бесчеловечно.
     Так, кто там остается еще? Совершенно незнакомые соседи, которые, очевидно, не знают его в лицо, так же, как и он их. Завидев постороннего дядьку, залезшего в один из ящиков с целью хищения, бросятся ли они к нему на помощь?  Ой, вряд ли…  В лучшем случае, бросятся за милицией.
     Интересные, но уже довольно длительные размышления на тему, можно ли считать гипотетическое обращение к милиции лучшим или худшим из случаев, были прерваны звоном замка… скрипом двери… И, о чудо! На площадке нарисовалась, жмуря глаза после яркого дневного света, спасенная от хищной крысы дама!
     Нет, есть все же справедливость в этом мире. Дама не только узнала своего спасителя, не только поверила его фантастическому  рассказу. Она еще, как женщина  одинокая, оказалось, обладала некоторыми техническими навыками. Правда, сначала, обуреваемая дружескими чувствами, она попыталась, невзирая на его протесты, подергать многострадальную руку моего мужа, чуть было не вывернув ему плечо и нанеся новые невидимые пока царапины на застрявшую кисть. Но потом она выслушала его указания, и умудрилась их выполнить – снять машину с сигнализации, нажав на какую-то там кнопочку (должна признаться, что мне это удается не всегда), и открыть дверцу, и достать барсетку … ну, словом, проделать всю процедуру, как в известной сказке про Кощея Бессмертного и его смерть.
     Только  в маленьком ключике, который  она извлекла из барсетки, и вставила, наконец, в замочек, заключалась, напротив, жизнь… полноценная жизнь, на свободе, с рукой распухшей, но не прикованной намертво к почтовому ящику.
     И мой муж от всей души поблагодарил свою спасительницу, которую  послала ему судьба, и пошел домой, и взял нужную ему там вещь, и отвез ее в гараж. Но ничего уже делать с этой вещью, естественно, не стал, а вместо того, чтобы снять стресс, выпил пива.
     Я знаю, потому что я тоже поехала  с ним, и тоже выпила пива.
     И благодарить за такой хороший  конец, если разбираться по-настоящему, надо, в первую очередь, общительную  и шаловливую крысу, ставшую первопричиной  двойного, так бы сказать, обоюдного, доброго дела.
     А добрые дела – это то, чего так не хватает в наше время.