Стрессы эмиграции, и с чем их едят

Давайте поговорим о психологических аспектах эмиграции, а, говоря проще, о наших хождениях по мукам эмиграции.
Не открою Австралии, если скажу, что эмиграция – это стресс. И стресс сильный. Многое зависит от того, как, с кем и с чем мы сюда приезжаем.
И, конечно, от возраста – единственного нашего богатства, которое только приумножается. Мы прибываем сюда совсем молодыми и не совсем, ещё молодящимися или уже немолодящимися. Кто-то думает, что будет жить вечно; другие (вроде меня) бодренько напевают «главное, ребята, сердцем не стареть».
Есть и такие, кому уже не до песен.
Короче, возраст – важный фактор, а потому позвольте мне придерживаться в изложении этой последовательности.

Сначала о юных.
Слышал где-то: «Чтобы избежать эмигрантских трудностей, надо родиться здесь».            
Добавлю: «Но только не в семье эмигрантов».
Думаю, эмигрантские стрессы достают даже тех, кто эмигрировал в утробе матери.
Этим стрессам все возрасты покорны.
У меня есть незаконченная пьеса о семье 'свежих' эмигрантов. О вечной проблеме 'отцов и детей' (в австралийской психологии она называется 'parent-child relational problem'), которая в наших семьях приобретает особый колорит.
Я дал почитать пьесу своей дочери. Для критического анализа.
Она сказала: «Папа, ты пишешь так, как-будто проблемы только у взрослых, а у молодёжи – нет».
Действительно, мы, взрослые,смотрим с белой завистью как наши дети быстро
приспосабливаются к новой жизни и восклицаем: «Ах, где мои шестнадцать лет!».
Нам кажется, что всё у них 'ОК'.
Но это не так. Мой главный критик был прав. Я это остро почувствовал, когда начал специализироваться по детской психиатрии.
Приходится сталкиваться со случаями реакций, доходящих до уровня серьёзных расстройств психики, у подростков, недавно приехавших сюда.
Так что, пьесу придётся дописывать.

Следует отметить, что служба помощи молодёжи здесь на высоте. Зная, как это было в Союзе, скажу, что сравнение не в пользу последнего.
Здесь молодой человек, переживающий психологические трудности, окружён заботой со многих сторон: психологов, врачей, всевозможных 'workers'... Успешно функционируют продуманные до мелочей программы по обучению детей и родителей тому, как справляться с психологическими проблемами, разрешать конфликты, улучшать взаимоотношения, принимать самостоятельные решения и, в целом, чувствовать себя увереннее в жизни.
Как результат, здесь практически не встречаешь тех, с которыми приходилось иметь дело там, настороженных, а иногда и озлобленных 'волчат', ставших таковыми не по своей
вине и не от хорошей жизни.
Дети здесь доверчивее и покладистее. Не сказать, добрее, но миролюбивее, это уж точно. Они хорошо обучены правилам межперсональных отношений.

Конечно, далеко не все приёмы австралийской системы воспитания нами воспринимаются безоговорочно. А наши дети, хотим мы этого или не хотим, воспитываются и за пределами нашего влияния. И конфликты, а, следовательно, стрессы, тут неизбежны.
Приведу пример.
В семье эмигрантов происходит перепалка между отцом и одиннадцатилетним сыном. Cыночек обвиняет папашу в том, что тот распоряжается в доме телевизором, ванной, отоплением и т.п., не считаясь с его, полноправного члена семьи, правами. Ошарашенный глава семьи не находит ничего лучшего, как заявить: «Я плачу за всё и потому имею право распоряжаться», и советует сыну обратиться за разъяснением к юристу.
В ответ отрок рекомендует отцу проконсультироваться у своего 'лойера' по вопросам 'Child
Abuse' и 'Family Violence on Сhildren'. Думаю, некоторым из нас знакомо состояние отца, имеющего смутное представление о местных порядках и законах, и которые его малолетний сын уже ухватил и успешно использует.

Я обсуждал эту ситуацию с коллегой-психологом, австралийкой в нескольких поколениях,  имеющей большой опыт работы с семьями. Она сказала, что ситуация, когда дети начинают, как это там у нас говорилось, 'качать права', возникает нередко.
Были такие проблемы и в её семье. Она, не вступая в дискуссию, поставила детям условие: «Хотите иметь в доме что-нибудь экстра – платите из собственного кармана. Хотите поговорить по междугородке с подружкой в Сиднее – платите, хотите понежиться в тёплой ванне – доллар, хотите весь день иметь включенное отопление – два доллара...»
Короче, вместо палки – доллар. И никаких скандалов. Всё стало на свои места. Без стрессов.
Вроде, всё правильно. Даже замечательно. Но вот у меня лично рука бы не поднялась заставить дочь платить за домашний комфорт. Другой менталитет.

А теперь о взрослых.
О тех, кто уже не в том счастливом возрасте, когда мозг можно сравнить с губкой, и любые перемены, как с гуся вода, но и до тёплой печки ещё далеко.
Уж не буду касаться набившего оскомину языкового барьера. И того, как трудно найти работу. Это и коню понятно. В рассказе “Старый конь” я уже это описывал.
Одним из источников стрессов является проблема взаимопонимания между нами, иммигрантами, и австралийцами, т.е. теми, кто родился и получил воспитание и образование в Австралии. Думаю, спорить никто не будет, что мы здесь отличаемся от остальных. Даже внешне: по одежде, манере поведения... Даже по походке.
Иногда видишь в толпе незнакомого джентльмена и ловишь себя на мысли: «А это – свой». Не только на Балаклаве или в Данденонге ('русские' районы Мельбурна), там уж точно не ошибёшься, но и в других местах.

Ещё больше мы отличаемся внутренне. У нас своё мировоззрение, ценности и ещё, Бог весть, что своё. И ничего плохого в этом нет. Наоборот, это наше достояние, наше своеобразие, наша индивидуальность.
И, казалось бы, в чём проблема?
Мы живём в демократическом обществе, и пусть нас воспринимают такими, какие мы есть.
Помните ельциновское «Я – не пятак, чтобы всем нравиться».
Ельцину – ельцино, но у нас, к сожалению, это не всегда проходит. Mы (это больше касается таких, как я, работающих в 'public system'. У кого, что болит...), как ни крути, зависим от своих боссов-австралийцев. Наша возможность работать и, следовательно, материальное благополучие зачастую в их руках.
Волей-неволей приходится задумываться, какое впечатление мы на них производим.
Вот тут-то собака и зарыта. Проблема в том, что мы далеко не всегда ясно представляем, что они от нас ждут, какими они нас хотят видеть.
Есть в этом и такое, что бьёт по самолюбию. Слышишь иногда от наших заявления, что нечего подлаживаться под них, пусть они под нас подлаживаются. Но, как говорят, 'селяви'; мы к ним приехали, а не они к нам. И это наша забота - произвести на них благоприятное впечатление.

Однажды я встретил коллегу, в котором сразу почувствовал что-то до боли родное. Уж больно он выглядел напряжённым и стеснённым в движениях и мимике. Всё больше отмалчивался.
Я спросил по-русски: «Вы, случайно, не из России?»
Он искренне обрадовался. Мы разговорились, а потом и подружились. Он оказался человеком общительным, душевным, интеллигентным. И грамотным врачом. В России был 'не последней скрипкой' в медицине. Короче, полная противоположность моему первому впечатлению.
А ведь австралийцы дальше этого первого впечатления не идут. И не потому, что они
поверхностные, или, хуже того, чёрствые и бездушные люди.
Просто мой новый друг не давал им возможности узнать себя поглубже.
В результате, стресс, депрессия, антидепрессанты... Он признался, что с тех пор, как здесь работает, возненавидел госпиталь, медицину, да и, вообще, всё здесь.
«От них, гадов, не знаешь, чего ждать. Сегодня они тебе мило улыбаются, а завтра свинью подложат».
Это он о боссах. Позиция, прямо скажем, проигрышная. Если ждёшь свинью, ты её получишь.
Сейчас мой друг снова безработный.

Мы похожи друг на друга, но мы и разные. И дороги, которые мы выбираем здесь, тоже разные. Одни, особенно те, кто помоложе да со сносным английским, сходу воспринимают
австралийский 'life1style' и с энтузиазмом растворяются в англо-говорящей среде.
Всё было бы 'all right', если бы…
Встречаешь такого приятеля, знакомого ещё по прошлой жизни, и радостно приветствуешь:
- Привет, Мишаня!
А он тебя спешит осадить:
- My name’s Michael, please speak English.
Он уже и гласные в русских словах тянет на английский манер, и уже отношение ко всему
русскому этакое снисходительное, и Пушкин для него – персонаж из истории древнего мира.

Другие, наоборот, создали здесь свой уютный уголок России, и потягивают себе чаёк из
блюдечка, вприкуску. Чудесно!
Но иногда вдруг услышишь в адрес Австралии и австралийцев такое… такое! И только потому,
что какие-то неувязочки с пособием по безработице возникли.
А есть и такие, которые обхаивают на чём свет стоит всё, что было в прошлой жизни, и, заодно, прохаживаются по австралийцам. Слушать скучно и тоскливо.
И вспоминается древнeгреческая притча.

Путник встречает на окраине незнакомого города мудреца и спрашивает:
- Какие люди здесь живут?»
- А какие люди были в городе, из которого ты идёшь? - интересуется мудрец.
- Хорошие, - отвечает путник.
- В этом городе тоже хорошие люди.
Идёт другой путник. На тот же встречный вопрос мудреца отвечает:
- Плохие люди.
- Здесь тоже плохие люди, -  был ответ мудреца.

Обычно я стараюсь, как могу, избегать рассуждений на тему, что такое хорошо и что такое плохо. Бог нам судья.
Но тут позволю себе выразиться определённо. Отрываться от свох корней – плохо, но и встречать в штыки всё, что кажется нерусским – тоже плохо.
А что же хорошо?
Наверное, гармонично совмещать прошлое с настоящим; сохранять своё своеобразие, родную культуру и духовность, при этом, не покрываясь колючим панцирем нетерпимости к другой культуре и оставаясь открытым для новой жизни.
Понимаю, насколько это трудно. Невозможно и яйцо съесть, и скорлупу оставить целой.
Если что-то приобретаешь, то, одновременно, что-то теряешь. По закону Ломоносова. Но стараться надо.
Казалось бы, лучше, как всегда, придерживаться золотой середины. Лучше-то, оно лучше, но от стрессов не спасает.
Гениальный Гёте сказал: «Говорят, истина – посередине, я же думаю, посередине – проблема».
А где проблема,там и стрессы. Их даже может быть больше, чем в случаях, описанных
выше.
Тем, кто стремится здесь достичь каких-то успехов, хочешь – не хочешь, приходится принимать здешние правила игры. И познать, не теоретически, а практически в самой австралийской буче обычаи, традиции, психологию и нормы поведения, приобщиться к ним и, если хотите, вжиться в них, при этом не теряя себя как личность.
А тут стрессов – хоть отбавляй.
Бывают и унизительные ситуации, где ничего не можешь поделать.
Иногда хочется послать всё к чёрту. И трудно удержаться от соблазна принять позу обиженного или, хуже, озлобиться.
Извилистый, скользкий путь. То, что австралийцы образно называют 'minefield' (минное поле).

Маленький пример.
Как себя вести в обществе австралийцев, когда они иронизируют над чем-то русским?
Вспоминается пушкинская фраза о том, что он не любит российскую жизнь, но не может терпеть, когда иностранцы говорят о ней плохо.
Что же всё-таки делать?
Поддакивать?
Проигнорировать, молча проглотить пилюлю?
Возразить, вступить в конфликт?
И здесь напрашивается то, что в 'золотой' середине. Что, в общем, часто и делаешь. Делаешь вид, что не понял, и на рожон не лезешь.
Золотая-то, она, может быть, и золотая, эта середина, но остаётся неприятный осадок, будто сам себе в душу наплевал.

А ведь описанная ситуация далеко не самая щекотливая.
Что ни шаг – то стресс.
Одни только интервью при приёме на работу чего стоят!
Много крови они портят нашему брату.
Никогда не забуду своё первое интервью на должность врача. Я шёл на него с чувством, что меня сейчас обольют дёгтем, изваляют в перьях и выставят на посмешище. Я ведь ничего не понимал, что они говорят.
Они сочувственно мне улыбались, но тоже чувствовали себя, по-видимому, неловко. Потому что, когда я признался, что должен улучшить свой английский, они облегчённо вздохнули, так как я избавил их от объяснения.
Но вот после этой заведомо безнадёжной попытки я был счастлив тем, что мне удалось преодолеть страх унижения.
Конечно, не полностью. В дальнейшем чувствуешь себя увереннее. Но противный хвост
того чувства неполноценности остаётся надолго. Может быть, навсегда.
Многие успешно преодолевают этот барьер, не я один. Но я знаю и прекрасных специалистов в своей области, кому этот страх подрезал крылья. И они находятся в состоянии серой тоски.

Здесь разработана целая наука, как вести себя с работодателями. Как заходить и как выходить, как одеваться (но не раздеваться), какие вопросы можно и нужно задавать, а какие нельзя, какого тона голоса и мины на лице придерживаться...
Прямо-таки, система Станиславского!
Встречал, например, рекомендацию повторять позу босса. Якобы способствует лучшему
взаимопониманию. А если босс закинет ноги на стол? Тогда как?
Голова кругом идёт.
Я посоветовался с моим другом Майклом, австралийским журналистом, и он сказал, что лучше всего оставаться самим собой.
Поделился этим советом с другим моим другом, умным человеком, профессором философии Олегом Донских, и его мнение, что это – самое худшее.
Два мудрых совета. Только с разных колоколен.
Майкл, вроде, прав. Но и Олег прав.
То, что естественно для нас, может показаться неестественным австралийцам.

Напрашивается анекдот про Штирлица – соперника Василия Ивановича и Леонида Ильича по
анекдотической популярности.
Штирлиц остался один.
«Могу же я позволить себе немного побыть самим собой», подумал он... и стал есть котлету руками.

Здесь большая ответственность за принятие решений возложена на саму личность. Беря на работу, они иногда предупреждают, чтобы ты организовывал свою работу сам. Лишь бы не во вред общему делу. Никто замечаний не делает и на ковёр не вызывает. Иллюзия, что тебя никто не контролирует.
Cам должен соображать, что к чему.
Нам с нашей привычкой работать под всевидящим оком начальства это необычно, и мы ловимся на удочку.
А потом до приторности вежливая беседа с боссом и последующее письмо с убийственным “I regret to inform you…”, что в переводе на русский означает “пошёл ты…”.
Доллар и угроза безработицы действуют лучше любой палки.

Немного о поведении австралийцев. Вернее, о нашем восприятии его. Иногда оно нам кажется формальным и сухим. Уложенным в жёсткие рамки прописанных норм.
Даже слышал мнение, что мораль здесь подменена законом. Вопрос, конечно,интересный. И сложный. И очень деликатный. Ничего определённого сказать не могу.
Но одно ясно. Уж лучше так, чем ни морали и ни закона.
Кстати, об их искренности. Действительно, у них нет манеры, в противоположность нам, делиться со всеми своими проблемами, горестями, выставлять напоказ своё плохое
настроение.
А владеть собой они умеют. На вопрос «How are you?» австралиец, независимо от своего состояния, отвечает: «I’m fine!».
Тут, по крайней мере, два момента, которые надо понять.
Во-первых, этический. Считается неприличным вовлекать людей в свои переживания без особой на то нужды, перенося, таким образом, на них часть своих проблем. Хотя, если вы расскажете австралийцу о своих трудностях, он поблагодарит вас за доверие.
Во-вторых, психотерапевтический. Если я отвечаю, что у меня всё в порядке, то сам начинаю в это верить. Своего рода медитация, причём повседневная, которая, поверьте на слово, более эффективная, чем специальные психотерапевтические сеансы.
Есть восточная поговорка:
“Сколько не повторяй слово ‘халва’, во рту слаще не станет”.
Поговорка популярная, но, на мой взгляд, абсолютно неверная.
Ещё как станет! Рот слипнется от сладости.
Говорят, слова материализуются. Я не склонен к мистическим толкованиям, но сила слова огромна. На том психотерапия стоит.
Здесь популярно выражение 'no problem!'.

Хочу привести пример, как оно помогает не только австралийцам. У меня здесь был приятель, земляк из Ташкента. Мы его прозвали “Борис-ноупроблем”. Он повторял это выражение раз по двадцать пять на день. Пытался получить в Австралии вид на жительство, но ему отказали. Борис выдал на прощание очередное 'no problem' и уехал обратно.
Сейчас он живёт в Америке. И уже имеет собственный магазин. Вот вам и магическая сила слова!

Кстати, экспрессия положительных эмоций у австралийцев не уступает нашей. Когда у нас на работе время ланча, то из комнаты, где мы ланчу... простите, обедаем, вы можете услышать такой хохот, как-будто там незабвенный Юрий Никулин свои неподражаемые анекдоты рассказывает.
И приятные события австралийцы умеют отмечать. Очень трогательно, когда ты в свой день рождения, о котором и не сообщал заранее, неожиданно получаешь открытку с поздравлениями от всех коллег, и в твою честь организуется посиделка с тортом.
Это не значит, что между австралийцами не возникает конфликтов. Бывают стычки, да ещё какие! Лично бывал свидетелем. Но проходят они как-то по-другому. Цивилизованнее, что ли, культурнее... Не могу подобрать подходящего слова. Во всяком случае, меньше эмоций и больше рассуждений, как выйти из конфликта.

Опасаюсь быть превратно понятым, что я – этакий ярый австралофил. Я не призываю воткнуть себе серьгу в пупок, разукрасить тело татуировкой, ходить в стужу босиком, курить марихуану и повторять через слово 'f...', вместо более смачного русского эквивалента.
Но если есть что-то такое, что нам там, на прежней Родине, так не хватало, почему бы не перенять?
А у австралийцев есть много такого, до чего нам ещё надо дорасти.
Например, умение контролировать своё поведение, искусство общения и многое другое. Правда, чтобы видеть хорошее, требуется самая малость.
Надо только желать этого.

И, наконец, о тех, кому за...
От пожилых иммигрантов, как правило, слышишь, что всё у них хорошо. Живут – не сравнить с жизнью там. Что они уже забыли о 'продуктовых' заботах, и, главное, дети и внуки устроены.
Вроде, грех желать лучшего...
А в глазах у них печаль. Память о прошлом не даёт покоя. Тоска, которую они стараются не афишировать. Это – мудрость. Не хотят обременять близких своими проблемами.
И самое тоскливое – чувство ненужности. Там бабушки и дедушки были на вес золота, а здесь в их помощи нужда отпала.
Можно было бы, ничтоже сумняшеся, дать 'мудрый' совет. Для того, чтобы чувствовать себя нужным, надо стать таковым.
Но не все способны вести активную и полезную жизнь. Характер не тот или недуги не дают. Вот и возникает чувство одиночества, перерастающее в депрессию с идеями самоуничижения и самообвинения.
И ничего не может быть более неподходящим, чем советы встряхнуться, взять
себя в руки. От них чувство беспомощности и вины только усиливается.
Конечно, тут внимание и терпение близких неоценимо.
Все знают, что с возрастом организм, в целом, и психика, в частности, теряют пластичность, гибкость, способность возвращаться в исходное состояние. Все мы становимся
более ранимыми и чувствительными к стрессам, несмотря на жизненный опыт.
Мудрость – мудростью, а возраст – возрастом. К неизбежно приближающемуся полёту в вечность относишься спокойнее, а вот мелкие бытовые дрязги могут выбить из колеи. И надолго. Сознаёшь, что глупо, а застреваешь. Самому тошно.
Научно выражаясь, с возрастом компенсаторные возможности снижаются. А потому депрессивные реакции и прочие невротические состояния становятся более
затяжными. Лечатся хуже. Требуется широкий спектр терапии от эмоциональной поддержки до сильнодействующих средств.

Перейдём к пресловутому вопросу 'что делать?', т.е. к тому, как относиться к стрессам.
Есть мудрое выражение: «Жизнь такова, какой мы её представляем».
Похожее можно сказать и о стрессах.
Стресс таков, каким мы его воспринимаем. Тяжесть стресса определяется нашим отношением к нему.
Два примера из личного опыта, иллюстрирующие разное отношение и разные последствия сходного стресса.

У мужчины, по общему мнению, сильного, волевого и властного человека, умеющего добиваться в жизни всего, чего он хочет, обнаружили новообразование и предложили операцию. Я навестил его тогда и был поражён его состоянием.
Он трясся в страхе и не способен был разговаривать. То, что здесь называется 'Panic Attack'. Ни утешения, ни лекарства не помогали.
Он погиб от сердечного приступа, не дождавшись операции. Не смог справиться с ситуацией, оказавшейся вне его контроля.

Другой случай.
У женщины диагносцировали неоперабельный рак. Она спросила, сколько ей осталось жить. Услышав очень печальный прогноз, спокойно сказала: «Теперь я знаю, что мне делать».
И она за короткий срок решила много семейных проблем. Между прочим, она прожила гораздо дольше, чем предсказывали.

Существует расхожее мнение, что стрессы вредны и их надо избегать. А вот Ганс Селье, создатель учения о стрессе и общем адаптационном синдроме, заметил: «Быть без
стресса означает быть мёртвым».
Иными словами, стресс оживляет нас. Чем активнее жизнь, тем интенсивнее стрессы. И наоборот.
Oт стрессов никуда не денешься, и избегать их, по крайней мере, неразумно.
Один доизбегался до того, что, благодаря Чехову, вошёл в историю под прозвищем
'человека в футляре'.
Самоизоляция – более верный путь к психическим расстройствам, чем стресс.
Научные эксперименты показали, что человек, лишённый обычных внешних раздражителей, начинает галлюцинировать.
Можете сами проэкспериментировать. Обреките себя на долгое одиночество с полным покоем, и вы увидите, какая чушь полезет в голову.
(Впрочем, всякое бывает. Глядишь, и гениальная ‘мысля’ осенит).

Пробовать перебороть стресс, равно, что вести бой с собственной тенью.
Стресс – хитрая штука, которая, одновременно, и вне, и внутри нас. А бороться с самим собой – неблагодарное дело.
Чем больше мы стараемся выбросить неприятность из головы, тем крепче она
цепляется своими цепкими лапками за мозговые извилины.
Гонишь от себя тяжёлые воспоминания, а они становятся хуже докучливых пляжных мух. Командуешь себе: «Не думай», – башка начинает трещать от наплыва дурацких мыслей.
А основная причина бессонницы, осмелюсь утверждать - это желание заснуть.
Короче, замкнутый круг.
Ох, уж это противостояние нашего сознания, которое на правах высшей инстанции пытается диктовать что надо и что не надо, что можно и что нельзя, и дерзкого своенравного подсознания, что всегда держит наготове кукиш в кармане!
У него, подсознания, есть основания быть своевольным. В его вотчине сосредоточено то, без чего наше существование немыслимо. Там - биологическая основа психики, наши
базовые инстинкты и импульсы, там жизненная энергия и вся палитра нашей духовной жизни. Но там, в тёмных чуланах подсознания, навалено и много чего такого, что способно отравить нам жизнь: разнообразных невротических комплексов, источающих беспокойство и смутные предчувствия, беспричинные страхи и тревогу.
И рассудок просто бессилен навести там порядок.
Там свой порядок, свои законы.

Не верите мне, обратитесь к Зощенко, к его автобиографической "Повести о разуме".
Иногда это “Оно” (фрейдовский термин для подсознания) так разгуляется, что превращается в чёрта, дьявола, сатану, обзовите как угодно, суть одна. И тогда возникает серьёзный внутренний разлад. Оттуда – неврозы, психозы и прочая такая бяка.
Ну, а стрессовые состояния – дело обычное. Бывает, что они и на ровном месте возникают. Вроде бы всё нормально, и денёк чудесный. Живи и радуйся!
Ан нет, тревога необъяснимая ползёт откуда-то изнутри, душу травит. Нет-нет, да так припрёт, что даже дереву завидуешь. Растёт себе, наслаждается жизнью, солнышко светит – чудненько, дождичек крапает – прекрасно!
Искать спасения в вине тоже не рекомендую. С детства на слуху пушкинское: «Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей!»
Александру Сергеевичу, вероятно, удавалось развеять печаль таким способом в те зимние вечера, когда «буря мглою небо кроет». С поэтами не поспоришь, у них особое внутреннее устройство.
Однако поверьте психиатру на слово, тоска в вине не тонет. Она, зараза, плавает на поверхности. А опаснее пьяной тоски нет состояния. Можно чёрт-те что натворить.
Всё это к тому, что стрессы прямой психической, химической или ещё какой
атакой не возьмёшь. Тут необходим деликатный подход, тонкая дипломатия.

Со стрессами надо ладить. И быть готовым ко встрече с самыми сильными из них.
А как готовиться? А точно так же, как вы поддерживаете свою физическую
форму.
Если латинская пословица «В здоровом теле – здоровый дух» верна, то верно и утверждение «При здоровом духе – здоровое тело».
Для меня, как врача, тело и душа неотделимы, и они, (если удариться в философию, они - это материя и сознание), находятся в отношении, подобном тому, которое складывается между массой и энергией в знаменитой эйнштейновской формуле Е = mc2.
Разминать психику активным образом жизни необходимо так же, как вы разминаете мышцы ежедневной физической зарядкой.
Душа, как и тело, требует упражнений. Иначе, она теряет эластичность и становится рыхлой. Вроде буханки хлеба, размякшей в воде.
А какое мышечное качество самое ценное? Масса? Сила?
Наверное, всё же гибкость. Способность с минимальными затратами выдерживать изменяющиеся по тяжести, направлению и времени действия, нагрузки.

То же самое – для психики. Гибкость в чувствах, эмоциях, переживаниях, поведении.
Стрессы так же, как и физические нагрузки различаются. Они бывают острые и хронические, предсказуемые и непредсказуемые.
Одно дело – пробежать стометровку, и другое – марафон. Одно – любовница вдруг сбежала к другому, и другое – очередной семейный скандал.
С предсказуемыми стрессами легче. У некоторых людей подсознательно или сознательно вырабатываются свои собственные методы. Например, обыгрывать предстоящую стрессовую ситуации в воображении. Не просто обдумывать, а как-бы заранее вживаться в неё. Как актёры.
И подготавливать себя к любому возможному варианту исхода. Даже наихудшему. Тогда любой реальный исход воспримется как подарок судьбы.
Советовать каждому такой метод не могу. А то ещё можете так заиграеться, что...
Если вы уже в состоянии стресса, попробуйте сделать шаг в сторону (хотя это нелегко) для того, чтобы охватить целиком картину происходящего.

Взгляните на картинку. Что вы видите?
Одни из вас могут увидеть прищурившуюся 'пиковую
даму', а другие – мопассановскую Пышку.
Всё зависит от того, как сейчас настроены
ваши глаза. Так и в жизни. Оптимисты видят
во всём ‘красотку’, ну а пессимисты… не будем
портить себе настроения. А теперь, ког
да вы знаете, что на картинке два образа, где
один служит как-бы фоном для другого,
попробуйте переключаться с одного образа на
другой, т.е. попеременно менять образ и
фон. Быстрее… ещё быстрее… Получается?
Прекрасно! С картинкой у вас всё в порядке.

С картинами жизни делать это, конечно, гораздо труднее.
Но достижимо.
Попытайтесь перевести взор от занозы, засевшей в мозгу, т.е. вашей болезненной ситуации, и увидеть то, что окружает её.
Возможно, там вы найдёте выход. Не забывайте, что даже самая тяжёлая ситуация имеет положительную сторону. Надо только суметь её разглядеть.
Примеров – миллион.
Начну с самых простых.
Сломалась машина. Плохо! Зато походить пешком полезно для здоровья.
Нет денег. Совсем плохо! Но и головной боли нет, что с ними делать.
И далее в том же духе, следуя русской народной мудрости «нет худа
без добра».

Без анекдота тут не обойтись. Из серии про умненького мальчика Борю.
Учительница говорит: «Дети, нет плохого без хорошего. Например, когда человек глухой – это плохо, но зато у него обостряется зрение. А если человек слепой – обостряется слух. Можете привести свои примеры?»
Встаёт мальчик Боря и говорит: «Вот у дяди Васи одна нога короче, зато другая намного длиньше».

Мои советы – очень упрощённый пересказ психотерапевтических методов, проводимых квалифицированными специалистами. Методы сложные, требуют подчас больших усилий и времени. А за это надо платить.

Слышал смахивающий на байку рассказ об одном американском коллеге, который имел на протяжении семи лет всего только одного пациента, страдающего какими-то навязчивыми страхами. Но этот пациент был миллиардером (мечта врача). И только на нём мой коллега стал миллионером.

Универсальных методов психотерапии нет. И советов на все случаи жизни не напасёшься.
Впрочем, универсальный совет есть. И он такой:

Смейтесь и плачьте, радуйтесь и печальтесь, любите и ненавидьте, возмущайтесь и восхищайтесь, спорьте и миритесь, теряйте и находите, падайте и вставайте!
Воспринимайте жизнь всеми фибрами души и реагируйте всей гаммой ваших чувств и эмоций!
Живите на всю катушку, и вы сделаете самого богатого врача самым бедным человеком на свете, а всех психологов, психиатров и прочих таких специалистов посадите на пособие по безработице.


Эта статья публиковалась в мельбурнских изданиях "Вестник" (бюллетень Русского Этнического Представительства штата Виктория) и журнале "Менора".