Жрица Солнца. Часть 2. Большая Медведица. гл. 13-1

13

Бой везде заканчивался. Это уже была бойня. Без колдовского руководства воины врага становились стадом.
- Где же их всех хоронить? – с тоской подумала Данута.
Было уже далеко за полдень. Они въехали во двор храма. По тракту мчался всадник на пегом коне. Данута узнала: разведчик, Пегий. Его дразнили: Пегий на Пегом. Ему махали со стен и с сигнального дерева. Он развернулся и помчался назад.
Вскоре обоз Кейсты вошёл во двор храма. Кейста быстро доложил:
- Продовольствие привезли. Почти без стычек обошлось. На обратной дороге разбили небольшой заслон – двадцать человек. Может и ушёл кто, но не много. Потерь нет.
- Молодец. Хорошо. У нас, как видишь, тоже порядок. Пока не знаю, все ли целы. Пока не разгружайся. Надо прочесать окрестность и убрать трупы.
Подошёл Коста. Мужчины занялись своим делом.
Данута пошла к детям. Рядом шёл Кержак.
Данута посмотрела на него и похвалила:
- Молодец. Отбил штурм.
Кержак сощурился, губы жёстко изогнулись:
- Я им гадам свою семью не прощу. И Города. Сестрички, братик. Мать.
Данута тяжело вздохнула. Дети бросились к ней.
- Мама, мама!
Ласка была тут же.
- Иди к своему. Я побуду с детьми.
Ласка благодарно улыбнулась, метнулась к двери, выскользнула. Кержак тоже ушёл.

Данута прилегла. Мальчики наперебой рассказывали о штурме. О том, как они подглядывали из дверей и окна. Как Ласка молилась за них, за папу, за Главную Жрицу. Как взрывались на стенах бурдюки. Как Кержак свалил троих чужих, прорвавшихся на двор храма. А четвёртый был такой вёрткий, что вошёл в коридор храма. Как Ласка выстрелив в него  из арбалета - промазала. Но тут его Кержак достал.
Данута запоздало похолодела. Рот наполнился слюной. Она сглотнула.
- А остальные воины где были?
Ответил старший сын Лешука, Ростак:
- Все бились. У меня ножи метательные были. Я в дверях стоял. Если он прошёл бы дальше в храм – я его достал бы.
Гейзер добавил:
- И у меня был нож. Отцовский. И сестра со мной.
Рута гордо задрала носик, сидя у мамы на руках.
Младший лешуковский, Лестер, серьёзно дополнил брата:
- Наша сестра со мной была. Если что – пожалели бы, что сюда сунулись. Да и Ростак - почти взрослый и приёмы знает.
Почти взрослый Ростак снисходительно улыбнулся младшим.
Маленький Реск ничего не сказал, но Данута видела, что он руку от материного кинжала почти не убирает.  Взгляд не детский, но разумный. Она поняла, что насколько это возможно, мальчик справился с горем. Остальное дело времени. Стресс снялся стрессом. Сейчас он сидел, прижавшись к ней. А когда она вошла – был рядом с Маней, младшей дочерью Ласки. Маня спокойно смотрела на братьев. Она вообще была тихой девочкой.

Вошёл Лешук. Обнял своих. Дети были в восторге от отца: решительного, не остывшего от боя. Он забрал своих мальчиков с собой, поработать. Гейзер увязался за ними.

Данута отдыхала. Медленно отпускало напряжение последних суток. Она обдумывала события. Результаты. Она всё сделала правильно, потому что всё обошлось. Но она чуть не потеряла детей, чуть не погибла сама.
Но и сейчас она не знала лучшего решения.
Ладно, хорошо то, что хорошо кончается.
Спать, так хочется спать. Она неудержимо проваливалась в сон. Последней мыслью было: как там её воины? Выставлена ли охрана? Коста должен справиться.
         
Утром она проснулась. Спохватилась: она заснула не поужинав, не уложив детей спать. Огляделась: и её и Ласкины дети спали рядом с ней. Рута ближе к матери, рядом Гейзер. С другого её бока  – Реск, за ним безмятежно свернуась калачиком Маня, а её братья ровно дышали в шкуры, лёжа на животе.
Данута откинулась на шкуры. Хорошо. Спокойно. Дети, семья, если бы можно было этим ограничиться. Её ведь больше не нужно. Любимый мужчина, лошади, вкусная еда, торговля, поездки в другие места, песни и танцы.…. Неужели это много?
Она вздохнула. Подумала: « Я просто хочу быть счастливой. И чтобы это не кончалось».
Пришла Ласка. Глаза светились счастьем. Глянула на них и не стала будить детей, ушла.
Данута провалялась на шкурах до позднего утра. Весь день возилась с детьми: причёсывала Руту, слушала её лепет, что-то отвечала. Реск не отходил от неё. Старшие мальчики прибегали и убегали.
Они пообедали, потом поужинали. Мальчишки рассказали о всех храмовых делах за день. Дануте можно было не слушать отчётов.

Вечером, когда дети уже спали, Данута почувствовала, что может снова браться за дела.
Коста доложил:
- Пришла группа из 3-х человек воинов из Фактории. Все раненные. Ещё 10 человек тяжело раненых оставили в лесу на пол - дороге.
Главная Жрица вышла к ним. В свете факелов всматривалась в их лица: зомбированы или нет? Как проверить?
Спросила:
- Горожане есть среди вас?
Ответил самый пожилой, седой, но ещё крепкий воин:
- Есть. Двое. Тяжелораненые. Остальные - воины.
- Эти двое – ваши соплеменники?
- Да. Купцы.
- Ты кто? Я тебя не припоминаю.
- Я прибыл с  караваном лодий, был старшим в охране.
- Ты краток.
Она посмотрела на его спутников:
 - Вас двоих я помню. Расскажите, как это всё случилось.
 И добавила:
 - Пошли в обрядовый зал.
 Молча села в кресло. Викинги оглядывались, оценивая обстановку.
 - Садитесь. Джила, распорядись о еде.
Свободные от охраны воины расположились рядом. Ольха с младшим жрецом занялась ранами пришедших.
Воины вздыхали. Молчали.
Жрица Солнца устала ждать и начала сама.
- Как тебя зовут, старший?
- Йорген.
- Сколько караванов было в городе в день нападения?
- Три. Третий подошёл вечером, перед нападением. А мой пришёл тремя днями ранее.
- Не они ли напали? Чей это был караван?
Йорген молчал, задумавшись. Молодой воин скрипнул зубами.
Данута посмотрела на него: Ольха заканчивала перевязку. Она вспомнила: его зовут Воркар. А другой – его друг Хорга, они всё время вместе были и сейчас вместе выжили.
Воркар втянул ноздрями воздух:
- Мы ничего точно не знаем. Караван этот, последний - мы думали, что наш, викинговый. Сейчас не знаю. Была одна странность – на трёх лодиях было большинство разноплемённых людей. Викингов только треть или меньше. Старший у них сказал, что отпустил часть своих людей назад, домой с двумя лодиями, так как они хорошо поторговали на побережье. Я им разрешил пристать. Проверил груз. Тогда я решил, что всё нормально А сейчас – не знаю.
Хорга жестко сказал басом:
- Точно, они. Они изнутри подожгли Факторию. Я их всех в лицо не запомнил. День кончался. И они торопились пристать и мы торопились смену сдать. А мы головы ломаем, думаем, как это они внутрь попали? Кто предал?
Йорген чиркнул мечом по полу:
- Обычное дело, воины. Если бы никто не ошибался – никто бы не погибал в бою.
Помолчал.
- Враг всегда хитёр.
- Дальше – сказала Главная Жрица.

Из их рассказа получалось, что среди ночи началась тихая резня внутри Фактории. Как долго она продолжалась – они не знали. Тревогу поднял один из воинов на стене у ворот: кто-то открывал ворота. Вскоре подожгли дома в разных концах городка. Ночь была ветреная, ветер дул порывами в разных направлениях и разгорелись очаги быстро. Стало хорошо видно врагов. Их было очень много. Они окружили Факторию полностью, даже со стороны реки. Они подожгли поселения вокруг.  Дружина Фактории отбивалась вместе с воинами-викингами с лодий, поэтому им и в голову не приходило, что могло быть иначе.
- Что делали князья?
- Они в разных частях Фактории были, там руководили обороной. Реск дрался около реки. Реут дрался на стенах, потом мы его не видели уже: нас окружили. Потом увидели ваш отряд, на отчаянии пробились к нему и Коста велел идти к вам с раненными. Только мало раненных – с нами все, кто уцелел. С нами – 13 человек! Если никто не умрёт от ран!
Воркар с обидой спросил:
- Почему вы не остались и не добили врага?
- Нет сил. Вы хорошие воины. Обученные. Не трусы. Почему они вас одолели? Почему?
Повисло молчание.
Ответил Йорген:
- Их было очень много и я заметил, что наши хуже дрались. Медленнее обычного. Мой друг допустил глупую ошибку и был убит. Я не успел к нему. Я так разозлился, что стал драться как обычно. Это мне до сих пор непонятно.
- Колдовство – ответила Жрица Солнца. – Мне нужно знать, сколько врагов приходилось на одного нашего? Со сколькими мог справиться викинг?
- Примерно трое на одного нашего. И больше, чем с двумя викингу было не справиться. А многие хорошие воины – и этого не могли!
- Значит враг очень силён.
Кейста громко заявил:
- Но ведь мы дрались в ещё худших условиях! И мы победили.
- Поостерегись! – осадил его Коста. И добавил – С нами была Жрица Солнца. Может в этом дело. И они потеряли много людей. Они ослабли. Город и Фактория приняли на себя основной удар.
Данута поддержала воеводу:
- Он прав. Их лучшие обученные воины устали или были убиты.
И спросила:
- Князья ничего не замечали незадолго до нападения?
Хорга, поколебавшись, сказал:
- Нет. Или я не знаю. Всё шло как обычно. Лешуки - разведчики ничего не доносили. От твоего мужа сообщений не приходило.
Опять встрял Кейста:
- Как могла спрятаться очень большая группа людей от лешуков? Или они не разведчики?
Хорга и Воркар молчали. Уже поняли, что без предательства не обошлось.
- Ладно – сказала Главная Жрица. – Надо ваших раненных сюда привезти. Завтра утром поедете за ними на повозках, покажете место.
 Она пошла спать. Пришедших уложили в казарме. Дежурный воин у входа следил за всем и за ними. Мало ли что.

Утром её воины на шести повозках уехали с Йоргеном и Воркаром. Хорга остался.
Вечером привезли раненных. Настроение у викингов было невесёлым.
Главная Жрица позвала Йоргена и сказала:
- Так получилось, что ты теперь у них старший. Когда большинство поправится, я хочу отправить тебя и их домой, на север, на вашу родину.  У меня сын Реута и Ингрид, внук Реска – Реск младший. Он – законный князь племени  Ротмарка. С вами его отпустить не могу – не доверяю и путь не близкий и опасный. И хочу попросить помощи у Ротмарка и у других членов племени. И пусть решат, что делать с Реском.
Она помолчала.
- Ну как, возьмешься за такое поручение?
Йорген не колебался:
- Я и сам об этом думал. Хотел просить тебя, чтобы отпустила.
- Значит, договорились. А пока лечитесь. К службе я вас пока не допускаю.
Викинг усмехнулся, но не обиделся. Ушёл.
Тяжело раненных пришлось разместить рядом с сгоревшей конюшней, на крытых повозках. Это было за стенами храма. Данута и другие жрецы занялись их лечением.

Две недели прошли спокойно.
Ещё два раза совершали набеги за продовольствием. Собрали на пожарище кое-какие инструменты и начали строить конюшню, косить траву на зиму лошадям. Викинги, кто мог, помогали по хозяйству.
Эти дни Данута мало работала руками, но зато много думала. Ей нужно было решить, что делать лично ей.
Руководить ли дальше воинами? Отстраивать ли Город? Может перенести центр культа в какой-нибудь союзный храм? Может отказаться от доли Жрицы Солнца? Она ведь теперь в крови! А может и от власти Главной Жрицы?
Может поехать на чужбину, с Йоргеном? Хуже чем здесь, дома, не будет. Зачем ей такой дом, такие родственники, такой народ?
Дети. Всё вертелось вокруг них. Как им выжить? Как больше шансов? Кроме неё у них защиты нет. Как бы хорошо ни относились к ним её воины – они вряд ли смогут их защитить и вырастить без неё. А она участвует в боях и её могут убить. Вот и получается, что, прежде всего, должна жить она, и поддерживать жизнь в них.
Но она не очень хотела жить. Нет, она не самоубийца. Просто ей было как-то всё равно. Головой она понимала, что это от горя, от страха, от усталости. Но чувства были против. Против всего,  против жизни, которая несёт столько страдания.
Тяжело, слишком тяжело: смерть всех ближайших родных, кроме детей. Разрушение всего, во что она верила: в людей, в себя, в богов. И потеря богатства.
И её воины. Она не раз ловила их взгляды на себе: многим было не легче, чем ей. Большинство из них были молоды. Из поддерживала война, возможность что-то делать. Мстить. И она. О том, что месть не решит их проблем, а только отвлечёт на время, никто из них похоже не задумывался.
Сейчас всё замкнулось на ней. Жрица Солнца тупо терпела из упрямства, из-за того, что не хотела уступить тому, кто желал её смерти.

Но долго жить назло кому-то нельзя.
Так получалось, что она всё время сверяла своё сегодняшнее положение, свою судьбу с судьбой основательницы культа Жрицы Солнца Наты. Их судьбы были разными, но такими похожими в главном: они страдали из-за человеческой жестокости. Ната справилась. И теперь Данута инстинктивно тянулась к той, кто смогла не просто выжить, но остаться человеком. Смогла остаться женщиной.
Данута всё сравнивала себя и её, перебирала в памяти кусочки её жизни. И она была прямым потомком Наты по крови.

Эту легенду заставляли учить всех жриц культа Большой Медведицы. Но её знали и в других культах. А в народе ходили былины о ней. Наверное, многое исказилось, приукрасилось, стёрлось за эти столетия.

14

Девушка из племени западных Россов по имени Ната жила в благополучной семье кузнеца. У неё были мать, отец и трое братьев. Она выросла такой красавицей, что даже князья хотели взять её в жёны.
Родители хотели отдать её за богатого и сильного мужа. И выбирали.
Но никто не спросил, кто мил Нате. И сама она не говорила ничего.
Парни из окрестных деревень так и увивались за ней. Но она никому не отдавала предпочтения.
Летом, ей было уже 16 лет, она собирала смородину вдоль ручья и увидела спящего парня. Нездешнего, в богатой одежде. Рядом лежал лук со стрелами и снятый охотничий пояс с ножом. Парень был молод, русоволос, с гладкой кожей, с пробивающимися усиками. Губы сочные, полные. Зубы белые. Он спал и улыбался. В волосах застряли травинки.
Трудно сказать, был ли он красив. Но бывает вот так, внезапно, накатила волна чувств и всё – ты уже пленница. Пленница мужчины.
Ната влюбилась. Очень сильно влюбилась, просто посмотрев на спящего молодого парня.
Сердце тревожно ёкнуло и забилось неровно, затрепетало. Ната стояла и любовалась спящим.
А у него дрогнули ресницы и открылись глаза: синие-синие в ореоле пушистых ресниц.
- Ты кто? – спросил парень.
- Ната. Живу тут недалеко в селе.
- А…  хорошо. Я заблудился.  Шёл за собакой, а собака за оленем, и попал вот в беду: напоролись на медведицу с медвежонком. Олень ушёл, собака пропала, я еле отбился, убегать пришлось. Без собаки весь день шёл, пока на этот ручей не набрёл, тут и заснул. Думал с утра вдоль ручья идти, он к реке должен вывести, а там и людей легче найти.
- Ну что ж, пройдем со мной. Отведу тебя в деревню к отцу: он второй человек после старосты.
Ната подождала, пока парень встал, отряхнулся  и они пошли.

Его звали Нориком. Имени его рода Ната раньше не слышала – откуда-то с запада, славы. Норик приехал в главное село их рода Отицу с небольшим караваном с товаром в гости к дальним родственникам. Отица была в двух днях пути отсюда.
За разговорами они вышли к селу. Чужаков в те времена встречали насторожённо.
Отец расспросил парня, дал ему поесть и разрешил переночевать и взять провожатых. Нате сделал выговор – зачем неосторожно заговорила с парнем? Надо было бежать к нему и сообщить о чужаке. Ну да ладно – в другой раз будь умнее.
Ната потупилась, румянец выступил на щеках. Какой отец строгий - не понимает, что такой парень как Норик, плохого не сделает! Но возразить не решилась.
Нате тоже надо было в Отицу: за женскими побрякушками, с двоюродной сестрой повидаться и с бабушкой по материнской линии. Отец отпустил. С ней пошел старший брат посмотреть товары заезжих купцов и по другим кузнечным делам, и носильщик с подарками родственникам.

Они вышли рано утром на следующий день.
Тропа была хорошая. В полдень устроили привал.
Ната изнемогала, но не от тягот пути: от желания. Ей так хотелось быть рядом с Нориком. «Ната и Норик» - пульсировало в голове. Ах, её как будто наяву целовали его полные губы. По телу пробегала дрожь. Ох, как она ответит на поцелуй, как обнимет его!
Сердце сладко замирало. Она тревожно озиралась. Спутники ничего не замечали: брат мирно беседовал с Нориком, они смеялись.
Отдохнув, они пошли дальше.
Вот и вечерний привал у ручья. Здесь было два навеса с крышей, сухой хворост для костра и сено  в стожке на подстилку.
Поели. Ночь была тёплая. Поцвикивали комары. Ната отошла к стожку, зашла за него. Он был под вторым навесом. Мужчины расположились у костра под первым.
Ната лежала в сене, в сухом аромате и грезила.
Ах, как хочется замуж за Норика. Как она бы его любила! И посмотрела бы дальние места – он ведь часто ходит с обозами, может и её взять с собой!. Он обещал за спасение подарить ей колечко и серьги. Он, наверное, богат. Говорил, что и у княгини таких нет.
Ах, опять эти глаза, губы с полоской зубов….
- Ой!
- Тихо! – прошептал кто-то.
Ей закрыли рот сильной рукой.
- Ната, я такой красивой ещё не видел! Я не могу без тебя, хочу тебя!
Ната хотела сказать, что нельзя, что её убьют, у них в роду такой закон, но сказала:
- Да, Норик, я хочу за тебя замуж.
Норик тихо засмеялся:
- Все хотят! И я не откажу тебе.
- Правда?
- Да!
И поцеловал её. Так как грезилось. Нет, ещё лучше!
Всё поплыло перед глазами.
- Норик, что ты скажешь своему отцу?
- Что нашёл тебя в лесу. Что так получилось. Он поймёт. Увидит такую красавицу и не осудит.
Они шептались. Ночь была полна ночных звуков. Руки Норика лезли под платье, гладили тело – как приятно.
Ей было жарко. Она вздрагивала от прикосновений. Хотелось стонать, но Норик прикрыл ей рот поцелуем.
- Тихо!
- Но мои родители?
- А что? Ты же хочешь меня? Они согласятся. Куда им будет пятиться.? Что они, тебе враги?
- Нет.
Что было дальше, Ната помнила смутно. Она совсем ослабела от желания. Ноги раздвинулись сами собой. Внутри, внизу живота что-то билось. Волны эти заставляли её извиваться.
- Аах…
Ей грубо зажали рот.
- Ой, как больно! – она забилась, засучила ногами. Но Норик придавил её, зажал крепче рот. И задвигал вперёд-назад бёдрами.
Она замычала, но это было тихо. Его член как палка проткнул Нату. Живот чуть не разорвался. Из глаз потекли слёзы.
Инстинктивно она пыталась вырваться из под него. Куда там!
Он потискал её ещё немного и отпустил, предупредив:
- Тихо. Первый раз всегда больно. Потом спасибо скажешь. Я пойду. А то твои раньше времени крик поднимут.
Бесшумно он отошёл в ночь. Луну закрыло тучей.
Брат у костра приподнялся. Чужак поправил штаны:
- До ветру ходил.
- А….

Все уснули. Ната лежала и плакала.
Что же это? Разве так бывает? Женщины же рассказывали совсем другое. Что теперь будет?
Впрочем, долго думать она не могла. Забылась тяжёлым сном.
Утром проснулась от запаха костра, разговоров. Вспомнила, что было ночью, и ужаснулась.
Тихо-тихо пошла к ручью. Набрала воды в ладони, умылась. Воровато оглядываясь – подмылась. Привела в порядок волосы, одежду.
Сердце сжималось от страха. Как посмотрит на неё Норик? Какие у них обычаи? О своих родителях она и думать не могла.
У костра Норик улыбнулся ей:
- Как спалось? Нас тут малость комары заели.
- Спасибо, хорошо.
- Сестра, сделай завтрак.
Они поели и пошли дальше.

Ната всё думала: куда делось всё приятное в конце? Может это по первому разу? Какой Норик красивый! Как смело и твёрдо идёт! Как покачиваются его бёдра в облегающих штанах! У брата штаны мешковатые, портят фигуру. Что-то теперь будет?

Вечером расположились у родника. Там было два домика. В одном жила семья бортника, другой был для путников за небольшую плату. Завтра поздним утром они будут в Отице.
- Наточка, иди спать на сеновал. Всё-таки не так комары будут есть.
Норик лениво усмехнулся. Ната поняла, он хочет чтобы она пошла туда.
- Хорошо. Спасибо.
Она лежала на сене и думала:
- Придёт или нет?
Ей хотелось его и не хотелось. Она уже боялась боли и его грубости. Она заснула. Во сне ей снились ласковые руки и они делают как ей приятно.
Кто-то впился в её  рот зубами. Она замычала, проснулась.
- Норик!
- Тихо….Скоро утро. Не мог раньше.
- Нет, Норик!
- Как нет? Ты теперь моя!
Жадные руки сновали везде. Задирали платье. Ната сжала бёдра.
- Нет.
- Да. Сейчас, сейчас. Быстренько.
Он таки знал, как распалить женщину.
Целовал везде, гладил и Ната поплыла. Заметалась, как вчера, сгорая от желания. Руки сами потянулись к его лицу, волосам. Его руки снова перешли к груди и снова вниз. Ната уже не помнила себя.
Шепнула:
- Хочу тебя.
Он хихикнул. Перевернулся. Она тихонько села на него.
Ох, больновато, но не так как вчера.
Железные пальца сжали её талию и задвигали её тазом.
- Аа … больно..
Пощечина!
- Тииихо…
Это её ударили? Её? Её мужчина? Да что же это такое?
- Больно!
Ещё пощечина. Опять потекли слёзы. Но вырваться она не могла. Дёргалась как бабочка на иголке. Она цеплялась пальцами за его руки, но слишком слабо.
Он подбросил её вверх. Его член вышел и он с силой насадил её на него. Ната выгнулась от боли, но застонать не посмела. Глаза Норика горели как угли.
Если мне больно, то почему ему хорошо?
Скоро всё кончилось. Норик сбросил её с себя. Полежал. Процедил сквозь зубы:
- Моя красавица, ты так классно стонешь, но вот твоё наслаждение с моим не совпадает. Может ты дура холодная? Может тебя кто сглазил? Ты разберись.
Он ушёл. Униженная Ната проплакала до утра. Она поняла, что замуж за Норика больше не хочет. Что теперь будет?

Брат утром сказал:
- Ты что, плохо спала? Глаза затёртые и распухшие.
- Да. – Ответила она.
Признаться, попросить помощи она не посмела.
Они пошли дальше. Норик на неё и не глядел. Шёл. Насвистывал.
Ната всю дорогу думала: «Как же так?». Идти ей было трудно, она отставала. Мужчины подгоняли её.
Придя в Отицу, она сразу пошла к своей бабке. Рассказала ей всё. Бабка молчала. Сурово глядела. И под этим взглядом Ната съёживалась. Потом сказала:
- Ложись, посмотрю.
Ната совсем скорчилась. Бабка закричала:
- Нечего скромничать! Не девушка уже!
Ната заплакала.
После осмотра бабка сказала;
- Разорвана. Дам мазь и траву. Хоть бы ребёнка не было! Насильник этот твой Норик.
Ната опять съёжилась. Об этом она вообще не думала.
- Он обещал жениться.
- Он? Да он приехал со своим отцом жениться на дочери нашего князя.
- Он мне не говорил об этом – прошептала Ната и слезы опять полились из глаз.
- Эх, ты…. Не говорил. Где была твоя голова?
- Он ко мне сам пришёл. Я с ним в дороге даже не говорила.
- Так не бывает. Сам пришёл…. Ты, значит, хотела этого. Иначе кричать стала бы. Брат и другие ведь рядом были.
Ната только всхлипывала. Что ей теперь было сказать? Что сейчас она этого уже не хочет?
- Ты почему шум не подняла, когда приставать стал?
- Не знаю, голова закружилась. - И торопливо добавила – Но я ему «нет» говорила.
Бабка помолчала.
- Оба раза мучал?
- Да.
Бабка задумчиво проговорила:
- Можно к княгине сходить, рассказать. Может она не захочет дочь замуж за такого отдать. Он, судя по всему, насильник: они если женщине больно не сделают, кончить не могут. Княжна с ним несчастна будет. Жёны у них долго не живут. Может тебя и защитят, если ты докажешь, что он тебя силой взял. Но вряд ли.  А законы наши, сама знаешь, суровы: изгонят из племени на смерть. Так что, лучше промолчать, перетерпеть. Родителям ничего не говори. Может обойдётся ещё всё. Может, ещё замуж выйдешь.
Ната содрогнулась:
- Нет. Ни за что!
Ната неделю прожила тихо. Лечилась. Бабка сменила гнев на милость: внучка всё-таки.
Может и обошлось бы всё, но вмешались случайности, к  которым Ната была не готова. Да и какого разумения можно было ждать от 16-ти летней обиженной девушки?

Она в базарный день пошла с бабкой на базар. А там объявили о предстоящей свадьбе княжича и княжны. Соединялись отпрыски двух родов. Это волновало всех. От этого зависело будущее процветание их племени.
Ната увидела Норика: стоял рядом с отцом. Надменный такой. Рядом с ним стояла княжна, его невеста: красивая белокурая девушка с нежной кожей. Её отец, князь, и её мать, княгиня  Гала с  любовью смотрели на дочь.
Ната вдруг решилась: незаметно отдалилась от брата и бабки, подошла к княгине и тихо попросила выслушать её. Она обернулась и увидела испуганные глаза своей бабки и недоумённые – брата.
Княгиня пристально посмотрела на неё и кивнула:
- После обряда.
Обернулся и Норик и встретился с ней глазами. Ната с вызовом посмотрела ему в лицо.
Обряд объявления о свадьбе скоро кончился и народ начал праздновать. Ната не ушла и дождалась, когда её позвала с собой княгиня. Бабку и брата стража не пропустила. Непонятно было как они пропустили Нату: видно, загляделись на красавицу.
Княгиня привела её в свою комнату.
- Ну, говори, чего хотела.
Тон её был строгий. Ната чуть поколебалась, но обида оказалась сильнее:
- Норик обещал жениться на мне! – выпалила она.
Княгиня удивлённо - надменно приподняла брови:
- Да? А ты кто такая?
- Я Ната. Он изнасиловал меня, когда мы шли в Отицу. Дважды.
Гала нахмурилась. Она любила дочь и хотела ей счастья. Но эта девчонка ведёт себя нагло. Всё-таки она сказала:
- Расскажи.
Ната рассказала. Сбивчиво и в конце расплакалась. Этим слезам Гала поверила. Ната повторила, что её бабка говорила о Норике, что он насильник и таким и останется.
Тут в комнату без стука вошёл Норик, его отец и князь Отицы.
Норик сразу указал на неё рукой и обвинительно сказал:
- Вот, она уже здесь. Уже наговорила на меня.
Гала вынуждена была всё рассказать мужу. Тот разгневался. Он был горяч и гневлив не в меру.
- Нельзя верить шлюхе. Ты ведь с братом и носильщиком была. Почему они ничего не видели, не слышали? Ты наговариваешь на княжича, хочешь плату за себя получить с невиновного, а загуляла с другим!
Ната вдруг перестала плакать. От частых слез за эту неделю, от всего этого кошмара она подурнела, но была всё равно красива. Она дерзко огрызнулась:
- Я правду говорю. Дочь бы пожалели. И людей. Как ей с таким жить? Как нам, простым людям, под таким господином ходить? Ведь у вас нет сыновей.
Князь задохнулся от такой наглости. Княгиня растерялась.
Чужие только надменно и презрительно щурились. Они были князья и знали, что не стоит им равняться с дочкой кузнеца и оправдываться после её обвинений. Они ждали решения князя-хозяина.
Тот задумался, только чтобы отдышаться от злости. О дочери подумал: стерпится –слюбится.   Да и не верил он этой юной стерве. Может и было что у неё с Нориком, да только полюбовно.
Он сурово спросил:
- Кто кроме тебя может подтвердить твою правоту?
- Моя бабка. Она лечила меня после этого целых семь дней!
Мужчины засмеялись. Князь передразнил:
- Целых семь дней? Да она с тобой в сговоре небось. Такую наглость надо примерно наказать. Давно у нас прилюдно не наказывали баб, вот и обнаглели.
Ната похолодела. Княгиня Гала попробовала было что-то сказать, но муж так на неё посмотрел, что она не решилась. Князь кивнул кому-то в коридоре головой. Вошли два стражника, схватили Нату и потащили её в погреб, где обычно сидели наказываемые.

Сидя в холодном погребе, Ната поняла, что князь пришёл с уже принятым решением наказать её.  Никакие её слова ничего не изменили бы. Зря она пошла к князьям. Бабка была права. Теперь завтра её голую прогонят через всю Отицу и загонят в лес на съедение диким зверям. Может, за ней будет гнаться лешук, чтобы убить и забрать себе её каштановые роскошные волосы.
Она больше не плакала. Страха тоже не было, но не от храбрости, а от усталости: она словно отупела. Несколько раз за эту ночь она думала о бабке, о братьях, родителях. Но недолго.

Ранним утром её вывели на базарную площадь. Народ уже собрался. На неё показывали пальцем, судачили. Никто даже не посочувствовал.
Она огляделась.
К столбу в центре привязывали её брата: его тоже накажут за то, что недоглядел за сестрой. Его побьют плетьми и оставят так стоять на весь день.
Она была как в тумане.
Вышли князья. Она посмотрела на них. Княгини и княжны не было. Князь сделал знак и глашатай громко прокричал её вину. В толпе громко заулюлюкали.
Ей развязали руки и сорвали одежду. Она не сопротивлялась. Абсолютно голую её толкнули в толпу. Она покачнулась. Идти было некуда. Стражники вышли вперёд и стали раздвигать толпу. Ещё один сзади ударил её плетью. Она вскрикнула. Толпа радостно загоготала. Ещё удар и она сделала шаг вперёд. Потом ещё один и медленно пошла. Люди неохотно расступались перед стражниками. Они корчили ей рожи, кидали в неё яблоками, мелкими камнями, плевали. Здесь были и дети.
Ната вздрагивала от ударов. В голове пронеслось: быстрее выбраться в лес. Она попыталась ускорить шаг – не получилось. Кто-то больно дернул её за распущенные волосы, толкнул. Она упала. Толпа чуть не затоптала, пиная её ногами. Стражники, ссылаясь на закон, оттащили от неё женщин. Мужики ухмылялись: в эту бабскую свалку они не полезли.
Ната с трудом встала. Она вдруг очнулась от оцепенения. Увидела, что её бабка бежит к ней через толпу и что её валят с ног и начинают бить. Она хотела пойти к ней – не пустили. Вдруг люди отошли от старой и по тому, как она лежала, Ната поняла, что она мертва.
Она крикнула неожиданно громко:
- Сильда, она же вас лечила, её то за что? Вы же людоеды!
Стало очень тихо. Ната с поднятой головой пошла на толпу и они стали расступаться. Больше в неё никто ничем не кинул. Жажда крови поутихла. Бабка всё потянула на себя, опасный для Наты момент прошёл.
Ната уже была на выходе из Отицы. Впереди чернел лес и дорога уходила в него. Она обернулась и толпа отпрянула назад от её взгляда.
В утреннем небе светило желтоватое Солнце. Ната посмотрела прямо на диск.
- Люди не пожалели и боги, видно, как люди. Солнце, ты светишь всем одинаково, так ли велика моя вина?
Ната не сказала этого вслух. Она так подумала. Для людей ничего внешне не изменилось. Для Наты – всё. Она ещё раз обернулась на толпу и пошла в лес. Она вдруг захотела жить. Назло им всем, и теперь торопилась в лес. Потому что на дороге её убьют, а в лесу может она  и спрячется от людей. Про зверей она не подумала.

Она как могла быстро дошла по дороге до леса и вошла в него. Инстинктивно она выбирала под ноги траву и мох, но много петлять не могла – ей надо было уходить как можно дальше. Несколько раз падала, наступив на сучок или шишку. Она шла до вечера и, обессиленная, остановилась у какой-то речушки. Ступни болели. Она оглядывалась: куда бы спрятаться. Пока шла, комары донимали не сильно. Сейчас же набросились на неё. И холодало. И темнело.
Ната в отчаянии смотрела на лес. Неожиданно раздался шорох раздвигаемых веток и на полянку вышел лешук.
Ната инстинктивно обхватила себя руками:  бежать? Сил нет совсем!
Лешук глумливо улыбался:
- Что девица-красавица, вот я тебя и нагнал. Иди ко мне, я не насильник. Я хороший. Будешь ласкова, может и не убью. Погуляем с тобой ночку.
Ната повернулась и кинулась к речушке. Ноги отозвались болью, но может удастся уплыть? Течение быстрое и хоть бы глубина была! Ей казалось, что она мчится, только речка  почему-то приближалась медленно.
Лешук оценил её манёвр и захохотал: еле ногами двигает и хочет от него, скорохода, уйти. Он бросил охотничий пояс с ножом на траву и пошёл к ней.
Ната обернулась.
И тут произошло невероятное. Там, куда она шла, кто-то завизжал-заскулил. Она встала как вкопанная. Лешук продолжал идти. А сбоку, ломая кусты выскочила бурая медведица и бросилась на лешука. А он был без оружия и не успел ничего сделать – медведица сгребла его. Они боролись и оба рычали. Откуда-то у лешука в руках оказался ещё один нож и он кромсал им медведицу.
Ната оцепенела. Она не знала, сколько так стояла. Визг давно прекратился, и медведица тоже затихла. Её заставили двигаться комары. Она была уже вся искусанная.
Осторожно подошла к ним: медведица и лешук были мертвы.
С трудом она отвалила тушу зверя на бок. Раздела лешука. Одежда была порвана и в крови, но у неё не было никакой. Уже в полной темноте она полоскала рубаху и штаны в речке. Руки сводило от холодной воды. Ежась, она натянула на себя мокрую кожаную одежду. Утром, если оно будет, она попробует зашить дыры. Руками шарила по траве и нашла сумку с едой и пояс с оружием.
Её трясло от холода. Как в темноте найти укрытие?
Она пошла от речки, упёрлась в деревья и, кажется, начинался подъём. Может на холме будет безопаснее? Она полезла вверх, напоролась на выступающие корни и ногами провалилась в углубление. И сообразила: здесь яма, заброшенное логово.
Она тихо поползла внутрь. Там было сухо и довольно просторно. И пусто. Она облегчённо вздохнула. Захотелось есть. Развязала мешок и запахло едой. У входа кто-то начал скулить и сопеть. Она замерла. Кто-то начал скрести когтями и лезть в логово. «Хозяин» - подумала Ната. Она забилась в самую глубину. Кто-то лохматый и тёплый ткнулся ей мордой в грудь, лицо. Лизнул и опять заскулил.
Медвежонок! Остался без матери! Он и сам боится! Это он завизжал у речки, ведь она шла прямо на него! Бедненький, маленький.
Она перестала бояться. Дала ему хлеба и кусочек мяса. Поела сама. Стало теплее. Даже мокрая одежда не так холодила. Она провалилась в сон.
Они спали, прижавшись друг к другу, звериный детёныш и человечий.
Завтра будет новый день.

        15

Лучик Солнца разбудил Дануту в храме Большой Медведицы. Он пробился в окно сквозь дырку в завесе.
Раннее утро.
Сегодня викинги пойдут к себе домой. Она так и не решила: давать им лошадей или нет? Лодий у них нет. И хотя они собирались идти к Друе и там найти лодки, она понимала, что всё непросто.
Данута тихо вышла из комнаты. Викинги и её старшие воины собрались на последний совет. Недолго обсудив всё ещё раз, она решила, что отправит с ними свой отряд. Пойдут верхом: так быстрее. И пойдут на северо-запад в городок Рыльск. Он ниже по течению, чем Фактория. Может там наймут или возьмут силой лодии. Старшим пойдёт Кейста с отрядом в 30 человек. Они же вернут свободных лошадей назад. До Рыльска 4 дня пути на лошадях. День там.  И обратно. Это если всё пойдёт гладко. Данута дала Кейсте деньги для покупки лодий.
Поздним утром отряд ушёл. Жители храма провожали его стоя на стенах.

Данута грустила.
Если викинги отплывут, как сложится их дальнейший путь? Их мало. Едва оправились от ран. Всего одна лодия. Если их боги будут к ним милостивы, то  летом следующего года, можно ждать гостей. Если они захотят придти.
Ладно, решение принято. Главное, чтобы её воины вернулись живые и здоровые.

Надо было поговорить с Лешуком. Он ведь глава своего рода. Но права его сильно ослабли. Будет ли он их подкреплять? И его сыну скоро будет 15 лет. В этом возрасте лешуки своих мальчиков посвящают в охотники и объявляют наследниками.
А ей нужен не просто хороший разведчик рядом. Ей нужно разобраться с лешуками, поддерживающими Усяву. Здесь нужен полномочный союзник. Кроме Лешука никого не было.
Лето было на исходе. Надо было решать, что делать с Коста-городком и Слободой. Идти на них походом или подождать следующей весны? В любом случае, это будет последний дальний поход до зимы. Или ещё воевать Выдру?
Надо готовиться к зиме. Закончить конюшню, попытаться построить дом для воинов. Надо заготовить продовольствие. И надо построить кухню, баню для стирки и мытья.
О, Большая Медведица, всё надо! Как успеть?
И как поведут себя люди из окрестных деревень? Все уже знают, что она забирает продовольствие силой, сверх положенного княгине.
Думы, они тяжёлым грузом лежали на сердце и напрягали голову.
Она отдыхала, насколько это вообще было возможно. Возилась с детьми. Проводила упрощённые обряды. Чинила одежду воинов.

Отряд Кейсты вернулся в срок. Всё прошло на удивление гладко. Лодию купили у купцов -  прибалтов. Викинговую. Значит, можно было идти и морем. Это ускоряло путь и делало его безопасней. Море не так опасно, как люди.

На следующий день Главная Жрица собрала военный совет со жрецами и воинами.
- Вот что, други. Надо решить, идти походом в Коста-городок и Слободу? Или идти в Выдру, главное село лешуков? Или отстраиваться? Нам ведь негде жить.
Данута помолчала. Все ждали.
- Но угроза нападения на нас останется, пока мы не разобьём врага.
Я хочу знать ваше мнение.
Ольха сказала:
- Я за то, чтобы ещё один поход сделать. И надо идти на Коста-городок. Самый главный - Усява. Его и надо добивать.
Её поддержал Хеннан. Двое молодых жрецов-поваров добавили:
- Строения опять спалят. Надо устранить угрозу. И мы тоже хотим воевать. Как Хеннан.
Хеннан ухмыльнулся и сказал:
- Местные не смогут предпринять ничего против храма. Трусоваты. Рутир, думаю, подтвердит.
Остальные жрецы молчаливо согласились. Против походов был только Рутир.
Воины разделились. Все считали, что ещё один поход сделать надо. Но Коста считал, что надо идти в Выдру, так как она слабее укреплена. Он считал, что Слободу можно взять штурмом, а вот Коста-городок – нет. Он хорошо укреплён. А из-за одной Слободы не стоит туда ходить. Опасно. Если Усява поможет войском Слободе – то мы окажемся между двух отрядов, в окружении.
Лешук хотел идти на Коста – городок.
Данута внимательно выслушала доводы всех. Сказала, что подумает до вечера. Все разошлись по делам.

Вечером в обрядовом зале она объявила решение.
- Мы рискуем, если пойдём в поход и если останемся, примерно одинаково. Пути до Выдры и Коста-городка тоже почти равны по времени и трудности.
Мы пойдём в поход!
Воины заулюлюкали. Старшие десяток улыбались.
Главная Жрица продолжила:
- Мы пойдём на Слободу, потому что она слабее укреплена и Мара ослаблена смертью сына. Оттуда, если получится – на Коста-городок. Нам надо хотя бы ослабить Усяву, если уж не можем сейчас добить. Выдра пока подождёт, потому что Лешук не разобрался со своим родом, и всё неясно.
Местных будут сдерживать оставшиеся жрецы во главе с Ольхой и отряд воинов под командой Кейсты.
Лешук, ты на сей раз останешься в храме. Может твои лешуки претензии предъявят в наше отсутствие. И дети на тебе.
Хеннан – со мной. Кержак – со мной. Коста, воевода, – со мной. Воинов с Кейстой останется 10 десяток.
Из лешуков идут Дима, Схрон и Схима.
Идём верхом. В открытую. Как можно быстрее. Лешуки конечно донесут, но серьёзно усилить существующую оборону Слободы они не успеют.
Вопрос: где будет Мара и её муж князь Жох? Только бы они не удрали в Коста-городок. Он хорошо укреплён и его мы можем не взять.
Вряд ли Усява пойдёт в поход одновременно с нами: у него большие потери.
И, надеюсь, он не захочет ослабить свой городок, и значит, не поможет Маре.
Завтра готовимся. Послезавтра выступаем.
И последнее. Можно взять запасных лошадей. На одной ехать один день, на другой – другой день. Время похода сократим. Но лошадь в поводу мешает манёвру, неудобно двигаться. Что скажете?
Все призадумались.
Наконец Коста сказал:
- Не слишком сильно ускоримся. Хоть и без седока, лошадь устанет за день, хотя и меньше, чем под седоком. Я против. Надо рассчитать дорогу. Самую быструю для лошадей.
Данута подвела итог:
- Значит, идём без запасных лошадей.
Она поймала умоляющий взгляд поваров-жрецов.
- Нет! Вы не обучены и кто кормить всех будет?
- Так большинство уходит! И мы учились!
Хеннан смотрел в потолок. Кержак – тоже.
«Сговорились» - Поняла Данута.
- Коста, они могут драться?
- Да. Хотя в бою не были.
- Ладно, - сдалась Данута. – Ваше счастье, что перед походом я видела, как вы тренировались ездить верхом.
Парни, их звали Варна и Лёха, убежали готовиться.
- Ольха, продумай, кто их заменит. Их теперь назад в повара не загонишь. А дело очень важное: не просто вкусная еда, а ещё и без отравы.

Следующий день все готовились: и те, кто уходил, и те,  кто оставался.
Лешуки совещались с Костой целый день. Вечером доложили Дануте:
- Дорога есть, только на пути большую реку надо переплыть с лошадьми. Дойдём за 3 дня. Ночью будем отдыхать. Это почти как по лешуковской тропе. Переправа – самое опасное. Река Сура.
Главная Жрица уточнила:
- Какая-то новая дорога? На Суре есть броды.
- Есть – ответил Коста, – но они нам не по пути. Там где пойдём – бродов нет. Сура в месте переправы по ширине чуть уже Свилочи возле Города, но быстрее и глубже. И много водоворотов. И берега там высокие. Лешуки говорят, что там даже они часто тонут. Но зато самая короткая дорога на север. У них там легкие лодки для переправы. А все другие дороги идут к бродам и в обход топких мест, которых  много по берегам реки. К реке подойдём в середине второго дня. Переправимся и отдохнём ночь.
Данута помолчала. Подумала, что Коста предложил очень неожиданный и рискованный план: они ни разу не переплывали на лошадях крупных рек. Только речушки. А они не широкие и не глубокие.
Лошади плавать умеют. Рахим, купец с юга, продавший им лошадей, рассказывал Дануте о переправах через большие реки на лошадях. Это звучало как легенда о подвигах древних воинов.
Она молчала. Коста, Кейста и Лешук ждали.
- Коста, тебе Рахим рассказывал о переправах на лошадях?
- Нет. Мне рассказывал Чек. Помнишь его?
- Да. Что он тебе рассказывал?
- Всё. Мы даже переплывали с ним  Свилочь. Он говорил, что это река с трудным характером: быстрая, с поворотами. А где поворот, там всегда могут быть водовороты. Говорил, что слабая лошадь и среднюю реку не переплывёт – выдохнется. Но наши лошади сильные.
- Когда подойдём к реке, они уже усталые будут – возразила Главная Жрица. Все ли воины умеют плавать?
- Если разрешишь – отберём только тех, кто умеет плавать, и им объясним - что и как. Понимаешь, Усява нас не ждёт с той стороны. Наверняка не ждёт.
Главная Жрица молчала. Потом сказала:
- Я уже не один раз ошиблась, недооценивая Усяву.
Она посмотрела на старших командиров, Лешука. Они стояли, опустив глаза. И тут до неё дошло: понимают степень риска, но рассчитывают на чудо, то есть на неё.
Ну и ну!
Надо было принимать решение. А какие ещё есть предложения? Да никаких! Вот жизнь: её просто вынуждают обстоятельства геройствовать. И сможет ли она выдержать 7 дней похода? Она всё-таки женщина. И лето на исходе - вода холодная.
Из-за Косты выглядывал Яхрим.
- Что скажешь, главный конюх?
- Да я думаю, справятся лошади. Если всадник не испугается. А наши парни -не испугаются.
Главная Жрица вздохнула.
- Хорошо. Принимаю. Собирай воинов, надо им всё объяснить. Яхрим, главный конюх, пойдёт с нами.

 Данута пошла к детям. Поговорила с Лаской. Её  снова позвали в обрядовый зал к воинам.
Она вернулась, когда дети уже спали. Прилегла с ними и долго не могла заснуть. Как-то сложится там и здесь, в храме?
О Создатель, Большая Медведица, Ната  - помогите. Без вас – не справиться!
Она заснула.

  16

На рассвете отряд воинов на рысях спустился с храмового холма. Все, кто не был в дозоре – вышли провожать.
Было сыро и туман клубился над водой. Данута ехала в середине на Черныше. Вот и переправа через Свилочь: коням по брюхо. Она поджала ноги. На берегу замерзшие лошади сами переходили в галоп. Они помчались.

К середине второго дня они вышли к Суре. Дима вывел их точно. Надо было дать лошадям отдохнуть перед переправой. Все, кроме коневодов, пошли смотреть на реку.
То, что Данута увидела, повергло её в страх. Тёмная вода зажатая довольно высокими берегами мощно неслась мимо неё. То там, то тут возникали завихрения. Она разглядела несколько устойчивых водоворотов. Река поворачивала и за поворотом был виден не широкий песчаный плёс на противоположном берегу: там впадал неглубокий ручей. Плёс выдавался в русло реки и струя течения ударялась в него, снова поворачивая.
Дима показал на плёс рукой и сказал:
- Нам надо туда доплыть. Туда как раз вынесет течением после поворота. Надо держаться середины течения и только на подходе к плёсу выплывать на берег. Там быстро помельчает. Иначе – может затянуть в водовороты, которые над ямами ближе к берегу или пронесёт мимо плёса. Зайдём в воду вон там – Он показал рукой в противоположную сторону.
Данута посмотрела: там основная струя течения подходила близко к их берегу,  шла вдоль него и потом, огибая поворот суши, отлетала к противоположному берегу, и шла вдоль него туда, где они должны были выйти на плёс. С их стороны спуск к воде был более крутым и, видимо, сразу в глубину.
Дима утешил:
- Если промажете мимо плёса – не знаю, где потом выберетесь. Дальше идёт лесистый берег, потом снова крутой. Долго плыть придётся. И всё равно, держитесь основного течения, пока не увидите места, где можно выйти на берег с лошадью. Лошадь наверняка устанет быстрее вас. Может, придётся её бросить.
- Нет! – сказала Главная Жрица. – Нет. Никаких длинных заплывов неизвестно куда. Кто не уверен – пусть уходит домой. И смените коноводов, им тоже надо посмотреть.
Коста ещё раз всё объяснил про переправу на лошадях. Хоть один раз, но всё-таки он переплывал.
Лошадей решили обдурить: спускать к воде по одному воину с лошадью, чтобы следующая не видела, что произошло с предыдущей. И заставить прыгнуть в воду, так как берег крутой, постепенно завести не получится, и сразу глубина. Но лошадь этого не знает, авось решит что там брод, как на Свилочи. А в воде уже плыть придётся.
Данута думала. Поёжилась. День был солнечный, тёплый. Всем придётся снять одежду. Ей тоже. Она вздохнула. Конечно, она не девочка. Но воины её в голом виде не видели. Как это отразится на её авторитете? Ладно, делать нечего.
Коста определял порядок переправы: кто за кем плывёт.
- Я пойду первым. За мной…
Тут встряла Главная Жрица:
- Я за тобой.
- Ладно, за мной, все посмотрите и повторите! За Главной Жрицей – Кержак, за ним – Схрон.
Да, думала Жрица Солнца, как бы это – раз! И на том берегу!

Кроме нескольких человек в охранении, все уже были готовы: раздеты и одежда привязана к сёдлам. Она пошла к берегу. Воины стояли на откосе, лошади были за ними.
Коста обернулся на всех, на неё и тронул своего жеребца. Его Гривастый начал спуск: мелькнули задние копыта. Коста ударил его пятками в бока, буквально толкнул к воде. Гривастый тяжело прыгнул вперёд и сразу провалился в воду с головой. Через мгновение выплыл, и Коста соскользнул с его спины: он плыл теперь слева от жеребца и повод был в правой руке. Коста выгребал к середине течения. Гривастый держал морду над водой и раздувал ноздри. Они плыли. Вот их вынесло к противоположному берегу! Вот уже рядом плёс! Коста грёб левой рукой и направлял коня к берегу. Гривастый и сам понял, что надо выплывать: они вырвались из течения! Ещё чуть-чуть и Гривастый уже шагает по дну: они на берегу!
Какое-то время они просто стояли: жеребец и его хозяин человек. Потом Коста обернулся и махнул рукой. Он будет стоять там с конём вехой для других лошадей.
Данута сбросила одежду и привязала её к седлу в кожаный мешок. Воины не отворачивались: просто смотрели. Не до стыда. Кержак подсадил её в седло. Она вцепилась в повод.
- Давай, Черныш.
Тот шумно вздохнул. Данута послала его вперёд и мерин послушно пошёл вниз, к воде. Хитрый, он умудрился замереть у воды в неловкой позе задом к верху, мордой вниз.
Видно, чувствовал страх хозяйки. Данута разозлилась: из-за неё сейчас всё сорвётся!  Гнев на себя рос и волной затапливал её изнутри. Она психанула:
- Вперёд! – толкнула Черныша и он подчинился.
Прыгнул в воду из неудобной позы мордой вниз и дольше выныривал, чем Гривастый. А может ей только показалось. Она соскользнула с мерина и отчаянно стала работать рукой и ногами: дальше от берега, только бы в водовороты не попасть! Хватит! Подумала: хорошо, что уши коням залепили тряпками в глине! Он плыли и почти не гребли – их несло течением. Вот и противоположный берег! Не выходить из течения! Вдоль берега! Ого! Уже плёс! Быстрее, Черныш, давай к берегу!
Черныш ориентировался на Гривастого. Он изо всех сил выгребал и всё-таки их чуть не пронесло мимо. Они встали на ноги уже в конце плёса. Медленно вышли на берег. Они стояли по щиколотку в воде ручья. Воины на другом берегу  засвистели, что было совсем против правил.
Коста подхватил её под руку:
- Устала? Я сам, пока не отдышался, шагнуть не мог!
Данута улыбнулась:
- Вроде отпускает.
- Иди, Главная Жрица, оденься. Холодно.
Она пошла с Чернышом  в поводу по ручью. Чуть выше по его течению был пологий подъём на берег. Она быстро переоделась. Одежда всё-таки подмокла. Расседлала мерина. Надо сушить седло, одежда высохнет на ней. Надо развести костёр. Но это чуть позже. Надо вернуться на берег.
Данута, оставив Черныша пастись,  пошла к берегу, но уже не по дну ручья, а поверху к обрыву над рекой.
Уже пятеро воинов переправились. Коста расседлал Гривастого. Воины уже шли по дну ручья со своими лошадьми и один нёс седло Гривастого. Данута наблюдала за переправой. Один за другим воины выходили из воды. Как входили – Данута не видела, скрывал поворот. Хуже всех переправились лешуки. Видимо из-за плохого знания лошадей. Их  пронесло мимо плёса. Коста кричал каждому:
- Дай коню выплыть!
Хорошо, что послушались. Их лошади изо всех сил выплывали из течения и вытягивали всадников, державшихся за их гривы. Уже на  спокойной воде они с противоположной стороны плёса  вставали на дно  и выходили на берег.

В пологом овраге развели костры. Все грелись и ели. Кони паслись. Сменили охрану.
Данута сидела у костра и не мгла согреться, хотя одежда уже высохла.
Воинов распирало от впечатлений. Коста всё время требовал говорить тише. Дануту это устраивало: они думали и говорили о своём, о переправе, а не о походе на Слободу. Мара могла засечь на расстоянии их движение только по их мыслям и чувствам, особенно угрожающим лично ей. Она позвала Косту, спросила:
- План не меняем?
- Нет, княгиня. Завтра к позднему вечеру выйдем к Слободе. Ночуем в овраге. Там место глухое, считается проклятым. Людей не будет, но всё равно проверим. Утром берём городок. Я думаю, справимся.
Дануту усмехнулась. Он её успокаивает. Её воевода. Верит, что Боги с ней. Хоть бы не зарвался, не прошляпил чего.
Коста словно почувствовал её мысли, добавил.
- Я за всем смотрю.
- Ладно, чай горячий у меня готов. Надо выпить.
Коста остался у костра рядом с ней. Маленький котелок из меди был только у Дануты. Для остальных это была роскошь.
Она пила зверобой пополам с чабрецом и постепенно согревалась. Ночь была звёздная, холодная. Она легла на траву рядом с костром, свернувшись калачиком. Укрылась тонким шерстяным одеялом, взятым в поход. Задремала.
Ни о чём не думать. Меня нет. Никого нет. Имён нет. Холод. Только холод.

Утром, чуть засерело, она подбросила веток в огонь и сварила ещё чаю. Её замучил холод. 
Они быстро поели. Оседлали лошадей. Коста ещё раз повторил план:
- Слобода защищена стеной из брёвен. Утром в город открывают ворота для жителей и купцов. Нам надо подойти как можно ближе незамеченными, дождаться открытия и закрепления ворот, и тогда галопом скакать к ним. Они тяжёлые. Быстро закрыть не сумеют. А мы должны успеть и завязать там бой. 2 десятки останутся у ворот. Остальные прорубаются к детинцу. Слобода городок небольшой, весь деревянный. После первой стены из брёвен только княжеский детинец защищён стеной, но она ниже первой. У нас есть немного горючей жижи. Её используем на стены детинца и на ворота в Слободу. Детинец штурмуем в самом слабом месте, я покажу, где оно. Пленных не брать, всех убивать. Женщина тоже может убить. Как и ребёнок.
Он замолчал, посмотрел на Главную Жрицу. Она продолжила:
- Мы воюем против колдуньи. Она уже не женщина. Она вне закона, потому что сама ушла из под него. Жители Слободы неизвестно кто: то ли зомби, то ли сволочи. Они непредсказуемы. Помните: вы нужны мне живые! Лучше вы, чем они!
Мне нужна колдунья и её муж. Со мной пойдёт Кержак со своей десяткой, Хеннан, Дима.
Убивать прежде всего руководителей. Вы их уже видели. Входные ворота подожжём жижей, чтобы не закрыли. Четыре мешка.
Сигнал из моего рога – отходим к воротам  и выходим из Слободы. Другой сигнал – сбор на переправе для тех, кому придётся  уходить не через ворота. У меня – всё.
Коста добавил:
- Слобода окружена посадами – там поселяне живут, женщины и дети. За стеной утром в основном воины будут. По дороге через посады и подойдём скрытно как можно ближе.
Он перевёл дыхание. Помолчал. Скомандовал:
- Первая десятка, Схрон – трогай!
Воины шагом выбирались из оврага. Вот все уже в поле и снова команда:
- Рысью!
Черныш затрусил за впереди идущими лошадьми.

Вот и вечер и уже звёзды на небе. И что это за проклятое место?
- Коста, почему этот овраг проклят? Ты же местный, может знаешь?
- Здесь похоронены князья рода жихарей. Помнишь, погибшие в той резне во время обряда? И когда не нашли, кто это сделал? Все считают, что они не отомщены, поэтому недовольны. И тех, кто сюда забредёт – могут убить от обиды.
- И что, были случаи смерти здесь?
- Были. Хотя причины неизвестны. Удобно всё валить на покойников. Они ответить не могут.
- А ты, значит, не боишься?
- А я на тебя смотрю. Я знаю, ты не боишься, значит и я тоже.
Жрица Солнца чуть улыбнулась. Что ж, не отмщённые мёртвые их прикроют. Они пришли рассчитаться за себя, а получается, что и за них тоже. Видно, всё приходит к своему справедливому концу.

Поели и костров не разводили. Слишком близко.
Схрон с удивлением доложил Главной Жрице и Косте:
- Нет лешуковских следов. Похоже, нас потеряли после реки. Или не захотели дальше вести.
Главная Жрица ответила:
- Всё может быть. И внимание усыплять тоже могут.
Отряд погрузился в сон. Молодые усталые парни спали, а Данута не могла: дремала съёжившись.

17

Ранним утром они, спешившись, стояли в густом и влажном от росы кустарнике. Отсюда видно было Слободу, ворота в стене и дорогу к воротам, дома поселян.
На дороге показался первый пешеход: шёл к городку.  И вскоре за ним пронесли  крытые носилки. Их несли четверо крупных парней.
Жрица Солнца переглянулась с Костой:  они подумали об одном и том же – там Мара! Её восточные привычки, которые она у себя завела.
А ворота всё не открывали. Главная Жрица не давала команды выйти из засады. Носилки были уже недалеко от стен. И тут створки ворот стали медленно расходиться. Воины напряглись.
- В седла! – скомандовал Коста.
Ворота закрепляли. Стражники выстраивались вдоль дороги.
- Вперёд! – скомандовал Коста.
Они выскочили на дорогу и помчались по ней. Топот копыт, казалось, катился далеко впереди них. Уже половину проскакали. Вот их уже видно на последней прямой перед воротами!
Только сейчас стража бросилась закрывать ворота. Но это уже поздно.
Носильщики растерянно замерли. Потом побежали, достигли ворот, один споткнулся в узком месте и выпустил ручку носилок из рук: они завалились на бок.
Жрица Солнца была уже рядом. Её воины рубились под стеной, у ворот и за стеной. Вспыхнули обе створки ворот.
Очень скоро бой у ворот закончился и Коста прорвался в Слободу.
Кержак разрубил мечом верх носилок. В опавших тканях кто-то шевелился. Кержак спешился и достал из - под них женщину. Поставил  на ноги и чуть отодвинулся от неё назад.
Данута посмотрела ей в лицо и поняла: Мара – Морин. Это она. Низенькая, полноватая, черноволосая без седины, смуглая. Глаза чуть раскосые и большие, губы до сих пор пухлые, брови густые и высокие.  Красавица была! Но старая уже! Такие брови хороши в молодости, а сейчас они старят. И глаза заплаканные.
Они посмотрели друг другу в глаза. Жрица Солнца поняла, что Мара ходила в Коста-городок просить Усяву о военной помощи и получила отказ. Не смогла там быть и рано утром отправилась домой. Как глупо она попалась!
Губы Мары раздвинулись – она пыталась что-то сказать. Данута презрительно раздула ноздри, глаза сузились и рука сама собой взметнулась вверх. Сверкнул луч Солнца на клинке и голова Мары упала на цветные ткани. Труп повалился рядом.  Черныш переступил с ноги на ногу. Кровь колдуньи смешалась с кровью её слуг.
Жрица Солнца стряхнула кровь с клинка и скомандовала:
- За Костой! Мне нужен Жох!
Они промчались сквозь горящие ворота. След Косты был в трупах и слава Богам, ни одного её воина пока не лежало.
Детинец. Коста,  похоже, его обходит вдоль стены. Звуки боя. Вот её воины. Вот они прорвались на стену через развороченные брёвна. Когда успели? Лошади стоят без всадников! Есть охрана!
Она прикинула высоту пролома в стене и послала туда Черныша.
Скачок, другой и прыжок без задержки. Они внутри! Моя умница! Коник мой!
Её охрана прыгала за ней. В детинце верховым было тесно. Может спешиться? Но с лошади лучше видно. Где же Жох?
Детинец, его стена уже горели. Откуда-то выскочил парень с обручем. Хеннан и Дима бросились на него, схватили, сорвали обруч. Остальные отбивались от ошалевших, паникующих врагов. Это уже была толпа, мечтающая выжить в этой свалке, слепая без командиров и озверелая от страха.
- Где Жох?
Пленник без обруча сник и сразу показал рукой в дыру, из которой вылез.
Главная Жрица велела:
- Хеннан, Яннэк и вы – тут останетесь. Прикроете сзади. Кержак, Дима и вы – со мной вниз.
Кержак глянул на Слабака и тот прыгнул вниз. Раздался его крик:
- Спускайтесь! Чисто!
Он поймал Дануту. Кержак подобрал горевший факел и пошёл в узкий проход, уходивший вниз. За ним Слабак, потом Главная Жрица, за ней Тигель, Варна с Лёхой.
Вскоре впереди послышались звуки. Там кто-то двигался. Они ускорились и стали нагонять. Проход чуть расширился.
Их было двое. Один обернулся и в отблесках пламени в полутьме сверкнул камень в обруче. Этот был молод. Второй, пожилой,  держал факел. Они остановились и развернулись.  В руках у обоих были мечи. Пожилой пронзительным взглядом нашёл Дануту. Ощерился в оскале-улыбке:
- Я был против похода на твой Город. Меня не послушали. Это мой сын, внебрачный. Мы не хотим войны, мы хотим мира. Как князь я обещаю прекращение войны и выплачу дань!
Данута увидела, что капелька пота ползёт по шее молодого, а рука крепко сжимает рукоять меча. Эти будут себя защищать!
- Много говоришь, да ничего не сделал – надменно сказал Кержак.
Данута  вдруг заметила, что Кержак усмехается презрительно, а поза, его фигура - не напряжена. Он слишком спокоен. А он ближе всех к врагам. Перевела взгляд на руку молодого – что-то из неё сыпалось.
Пахучий порошок в нос и глаза! Колдовской! Сейчас бросит! Мало света, но обруч всё-таки действует!
Она поняла, что не успевает отдать команду воинам. Всё странно замедлилось – как во сне!
Она  бросилась вперёд с мечом как с пикой. До врага не достала, но толкнула Слабака и Кержака, и они очнулись. Молодой вынужден был от её меча шагнуть назад и поднял свой наперерез Данутиному инстинктивно. И помешал отцу, зацепив его телом.
Момент помрачения прошёл. Её воины встряхнулись. Но она стояла теперь ближе всех к врагу.
И снова некогда было ждать.
Глядя в глаза молодому, шагнула к нему и рубанула по руке с порошком. Мысленно молила: ножом старого.
Враги были как в ступоре: к ним словно вернулся паралич воли, который они посылали на воинов Жрицы Солнца.
Мимо просвистел нож и вонзился в горло Жоху.
Не отпуская глаз врага, ударила мечом в сердце молодого. Сын упал на отца и скоро они затихли.
Данута постояла и велела:
- Отрубите головы. Болото этих колдунов знает, вдруг оживут?
Спросила:
- Кто метнул нож?
Оказалось – Тигель! Он шёл сразу за ней. Когда она бросилась вперёд – он за ней и обошёл Слабака. В тесноте и темноте прицельно метнул нож.
- Молодец. Ты у нас мастер точных попаданий.
- А что, я своё дело знаю: не зевать и целиться! Как ты велела.
Он помолчал.
- Мои все погибли. Я за себя и за всех наших….  Ненавижу их!
Они пошли назад, прихватив тела врагов.
Солнце после подземелья показалось таким ярким!
Бой переходил в резню. Слобода пылала с разных концов. Подбежал Коста.
- Княгиня, вся жижа кончилась!
Глянул на трупы, узнал голову Жоха.
- Довоевался, гад! А это кто?
- Вроде его внебрачный сын. Применили колдовство. Чуть отбились. Хеннан, возьми себе обруч. Коста, может где жижи найдёшь?
- Я уже послал искать.

Данута смотрела в небо. Было позднее утро. Ни облачка на бледно-голубом небосклоне. Она села в седло и поехала к выходу из детинца, к пролому
Черныш заупрямился: прыгать надо было вниз. Она дернулась. Что опять не так? Её тянуло расслабиться, думалось – всё дойдёт само собой, добьют без меня.
Она глянула на охрану: вроде всё в порядке. А усталость накатывала мягкой волной, закрывались глаза. Она снова обвела взглядом охрану: внимательно на неё смотрят и по сторонам. Норма! Так что же это? Только её атакуют?
Она психанула. Рванула повод: Черныш заплясал, перебирая ногами, завертелся на одном месте.
- Главная Жрица – Дима рукой показал за детинец.
Данута посмотрела и сразу резануло по глазам. На какой-то миг она потеряла ощущение реальности и ничего не видела и не слышала. Но мозг лихорадочно анализировал то, что она успела увидеть: на старой высокой берёзе сидел скрытый стволом и ветвями человек. Колдун! Чем достаёт? Обруч? Или что-то новенькое?
Медленно вернулось зрение. Она, прищурясь, снова посмотрела на дерево. Кержак и Тигель были рядом с ней, остальные прыгали через пролом и пробирались к берёзе. У неё ничего не было на ней из амулетов и оберегов и обруча Жрицы Солнца:  всё было в седельной сумке, потому что в бою они мешали, ограничивая свободу движений.
Она чувствовала, что не хватает сил. Хорошо, что он сосредоточился на ней. Значит, ему тоже не хватает? Или её воины идут в ловушку?
Стало горячо в груди. Она машинально прикрыла её левой рукой. Вернулись  звуки.
Стоп! Это что? Она забыла! Оберег Одина! Она носила его под платьем и от холода не захотела расстёгивать рубаху и потому не сняла! Да он и не мешал ей! Она забыла!
Ну гад, я ничего не знаю про тебя, а ты - про викингов!
- Стоять – рявкнула она на Черныша и бросила повод. Он замер.
Жрица Солнца почувствовала, как вздрогнули Кержак и Тигель.
Время опять замедлилось. Она рванула застёжку – крепкая! Выхватила нож и точным движением разрезала рубаху. Черныш стоял как изваяние, её воины на своих конях тоже замерли.
 Амулет был горячий. Она взяла его в левую руку, стиснула. Кожаный ремешок натянулся и стал резать шею: она ослабила натяг. Нож – в сапог! Правой кистью обняла левую. Амулет оказался внутри «домика», а большие пальцы параллельно и рядом лежали сверху.
В сознании мелькнула картинка: она, её образ в полном жреческом облачении с обручем Жрицы Солнца, но отдельно от неё, рядом. Данута подняла стиснутые руки и большие пальцы коснулись лба. Вниз по лицу к груди - и повернула стиснутые кисти рук большими пальцами к колдуну.
Она снова потеряла звуки и изменились цвета. Каким- то краем сознания она знала, что … Она не могла объяснить! Амулет стал просто тёплым. Раздался жуткий вопль и Данута вернулась в реальность. Берёза полыхала огнём!
Её воины-охранники рубились рядом с деревом: была - таки засада! Коста рукой дал направление кому-то и поскакал со своей десяткой к дереву.
Колдун отчаянно цеплялся за ветки. Видно хотел спуститься. С него что-то свалилось. Данута знала, что он пытается погасить огонь.
- Нет! Не выйдет! Не хватит сил! – мстительно подумала она.
Но и ей уже не поджечь ничего. Да она и не поняла, как это получилось!
Данута вдруг совсем близко увидела его лицо: искаженное болью, потому что пламя лизало кожу и волосы уже сгорели. Одежда дымилась: вот- вот и она загорится. Его безумные глаза нашли Жрицу Солнца, губы cкривились. Он хотел что-то крикнуть, но ветер швырнул пламя в лицо. Он взвыл и стал падать вниз, цепляясь за ветки.
Данута отрешённо подумала: живучий, гад! И испугалась: вдруг уйдёт?
Зрение опять стало нормальным. Она отпустила оберег и он свободно повис на ремешке на груди. Взяла повод и Черныш сам пошёл на прыжок.
Бой под берёзой заканчивался. Данута искала глазами колдуна. Кержак опередил её и рванул за бегущим ковыляющим шагом человеком. Сверкнул клинок – и лысый череп раскололся надвое.
Подъехала Данута: это был он, колдун. Изуродованный огнём и ударом, никогда ранее не виденный Жрицей Солнца – это был он. Она знала это. И знала, что такой, каким она его увидела на дереве, он похож на описанного Рутиром Кришнара. Брат-близнец или он тогда выжил, притворившись мёртвым? Будьте вы прокляты, выродки!
Ох, бабка Истра! Как тут было разобраться? Пока всё не созрело, пока мы умнели на своих смертельных ошибках….. Ну почему так дорого за всё заплачено? Жизнью ведь! И счастьем! Или есть что-то дороже жизни? А счастье, как времена года, должно сменяться?
Кержак подытожил:
- К схрону бежал, чуть не ушёл! Это тебе за моих, за отца и старшего брата.
Я помню, - сказала Данута – они погибли в том обозе.
Кержак спрыгнул и хотел обыскать труп.
- Стой! Подожди. – Данута перевела дух – эти гады и после смерти убить могут! Верёвкой зацепи его и в костёр. Как говорила Истра – зачем мне умение и тайны проигравших? Чтобы тоже проиграть?
Кержак зло фыркнул и так и сделал.
Данута огляделась. Коста кивнул и она взялась за рог: уходим!

Отряд немного задержался у ворот внутри Слободы. Подошли все. Оглядев воинов, Главная Жрица поняла: есть тяжело раненные.
Спросила:
- Жижу нашли?
- Да. 10 мешков.
- Коста, как считаешь, подожжём Слободу или с собой возьмём?
Коста вздохнул, ответил:
- Я бы взял с собой.
- У нас тяжело раненные. Возвращаться будем медленнее. Надо нанести наибольший урон врагу. Поджигай, где плохо горит, так чтобы не смогли потушить.
- Да, княгиня.
Он отправил воинов. Они ждали. Скоро появились новые пожары. Вернулись воины.
- Как враг? Было сопротивление?
- Нет. Почти все убиты. Живые разбегаются кто куда и их мало.
- Уходим. Идём к броду на Коста-городок. Там палатки приезжих купцов. Там осмотрим раненных и часть воинов проверит, что делается в Коста-Городке.
Коста распорядился прочесать посад перед горящей Слободой. Дул ветер и искры далеко летели, накрывая  дальний от  них конец посада. Виднелись убегающие к лесу фигурки людей.
Данута с половиной отряда поскакала по дороге.