Отец фараону. Глава 18. Подозрения

Потифар действительно не узнал своего имения, когда вернулся. Но только в несколько другом смысле. За время его отсутствия (а отсутствовал он примерно около месяца), внутренняя обстановка переменилась полностью. Ему были несказанно рады и говорили, как все соскучились без него. Впрочем, такое наблюдалось и раньше, но прислуга никогда не осмеливалась настолько открыто выражать свои чувства. Начиная от охранников и кончая кузнецами и пекарями, все, улыбаясь, приветствовали возвратившегося хозяина. Внутри дома как будто стало уютнее и просторнее, хотя все вещи стояли на своих прежних местах. Вокруг царила особая, чарующая атмосфера, происхождение которой, вероятно, не принадлежало этому миру. Войдя в спальню, Потифар блаженно растянулся на кровати. «Эх, съесть бы чего-нибудь сладкого», – подумал он. В этот момент это, похоже, было единственным, чего ему не хватало для полного счастья. Он мечтательно причмокнул губами и глотнул слюну. В дверь постучали.

– Господин, к Вам управляющий, – раздалось снаружи.

Потифар не успел не только ответить, но даже встать, как дверь распахнулась, и сияющий управляющий с теплым приветствием на устах очутился в комнате. На нем был новый плотный хитон лазурного цвета, отчего его лучистые глаза приобрели голубоватый оттенок, щеки розовели от возбуждения, непослушные волосы были слегка растрепаны.

Потифар быстро поднялся из лежачего положения и сел на кровати. Войти к господину вот так, без разрешения, на первый взгляд выглядело довольно дерзко и бесцеремонно. Потифар пристально созерцал своего нового управляющего, как будто никогда его раньше не видел (хотя в роли управляющего действительно не видел). Ни одна, даже самая малейшая деталь, не ускользала от его испытующего взгляда. Он наслаждался властью. Да, ведь в этом доме, в отличие от дворца фараона, пока еще распоряжался он! А здесь всякое могло произойти за время его отсутствия... Был ли прав Салитис, предупреждая о том, что никому нельзя доверять, что честных рабов не существует? Слишком довольный вид Иосифа казался Потифару очень подозрительным...

Внезапно в его сознании вспыхнула спасительная искра пробуждения, осветившая ему реальное положение вещей и, спохватившись, он растроганно протянул вперед руки и произнес:

– Иди сюда, сын мой!

Иосиф, уже начавший было беспокоиться по поводу продолжительного молчания господина, растрогался не меньше Потифара. Эта сцена удивительным образом напомнила ему другую, происшедшую несколько лет назад. Тогда седовласый старец, с любовью протягивая к нему свои морщинистые руки, говорил почти те же самые слова (хотя и на другом языке) и почти с той же интонацией! Сердце Иосифа сжалось от умиления и одновременно от тоски. Потифар был молод и хорош собой, и как будто не годился в отцы взрослому юноше, но что-то по-настоящему отеческое прослеживалось в его облике и манерах. Иосиф, истосковавшийся по отцовской ласке, поддался слабости и кинулся в его объятия.

– Мой Иосиф, ты не подвел меня, не подкачал! – приговаривал Потифар, гладя волосы Иосифа. – Я не ошибся в тебе, сын мой.

            Иосиф ничего не отвечал. Несомненно он понимал, что такое горячее приветствие со стороны Потифара было продиктовано всего лишь временным порывом, и что судьба исчезнувших обитателей имения, в том числе и Иеруши, была окутана мрачной тайной, но тем не менее не смел оспаривать действия Бога и поэтому, покорившись обстоятельствам, стремился лишь оправдать оказанное ему доверие.

Позже, выйдя из дома, они отправились осматривать хозяйство, вверенное в руки Иосифа. Потифар обнимал Иосифа за плечо. Для заднего двора эпитет «задний» уже не очень подходил, потому что там пребывали безукоризненный порядок и чистота. Прилично одетые, с добродушными, сытыми лицами, слуги и рабы махали руками господину и управляющему. Некоторые из них что-то напевали себе под нос.

– Барак! – воскликнул Потифар и остановился.

На месте прежнего барака красовалось солидное каменное здание.

– Во дворе стало от него немного теснее, зато внутри намного просторнее и теплее, – непринужденно пояснил Иосиф. – Крыша у него не промокает, в окна и двери не задувает. Так что ночующим там предоставляется прекрасная возможность не только для сна, но и для просмотра сновидений. А работают они после такого отдыха втрое лучше. Верно, Фарсис? – обратился он к одному из проходивших мимо рабов.

– Верно, господин, – с готовностью ответил тот Иосифу. – И спасибо Вам за все.

К счастью, Потифар по натуре не был ревнив. От этого дьявольского качества он был избавлен волею судьбы. Конечно, до определенных пределов. Но пустая, сумасшедшая ревность была ему неизвестна. То, что раб назвал Иосифа господином, нисколько не задело его самолюбие. В атмосфере, созданной Иосифом всего за каких-то четыре недели, дышалось легко и свободно. Его таланту нельзя было не отдать должное. Справедливости ради необходимо было похвалить его усердие и... смелую инициативность.

– Я тоже благодарю тебя, Иосиф. Я поражен твоей старательностью, добротой и самостоятельностью.

– Меня благодарить не за что. Это все Он, – ответил юноша.

– Кто?

– Тот, господин, о Ком Вы уже знаете. Он даровал Вам с Небес Свою милость и благословение.

Несмотря на кроткий тон, Иосиф произнес эти слова, как власть имеющий.

Потифара объял трепет. На очень краткий миг он смог ощутить себя в присутствии Высшей Силы, намного более высшей, чем бог Сет и прочие живущие везде.

– Тебя, Иосиф, сюда ко мне послал Господь, – зачарованно ответил он. – Не покидай меня.

– Я – Ваш раб, мой господин, – сказал ему на это Иосиф, горько улыбнувшись.

– Больше, чем раб, Иосиф. Ты – друг и сын, – с изрядным пафосом заключил Потифар.




Проходили дни, месяцы... Как с некоторых пор все изменилось в этом, некогда похожем на мрачное убежище ведьм, доме! И что еще можно сказать про том, что хорошо? Хорошо, да и только!

Иосиф в роли управляющего имением царедворца не изобрел ничего нового сверх того, что уже существовало под солнцем.

Перед ним всегда стоял непревзойденный пример его отца, Иакова. Иаков был намного богаче Потифара, несмотря на то, что жил в шатрах, и если бы захотел, смог бы построить себе несколько дворцов. Если слуг и рабов у царедворца насчитывались сотни, то у патриарха – тысячи, а по влиянию в обществе южной части Ханаана Иаков не только не уступал, но превосходил Потифара при дворе фараона.

Иосиф, любимец и наследник, выросший, как прекрасный цветок, в окружении любви и заботы, непрестанно созерцал доброту, уважение и справедливость отца по отношению ко всем вокруг.

В стане Иакова не было нуждающихся. Каждый имел все необходимое и мог придти к хозяину в случае неожиданно возникшей проблемы. Отказа в помощи не было. Но мягкосердечность и терпимость Иакова не позволили ему правильно воспитать своих сыновей. Не проявляя строгости к ним, он, по сути, поощрял все их дурные поступки, пока «дети» не превратились в самодовольных и жестоких людей.

Только теперь, повзрослев, Иосиф начал разбираться во всех этих непростых и тонких вопросах и, беря пример со своего отца, решил (если Господь позволит ему) исправить в своей жизни его ошибки. Он находился далеко от дома, в чужой, враждебной обстановке, где каждый камень скрывал опасность. Иосиф не знал, удастся ли ему воплотить задуманное, ведь положение, в котором он находился, было чрезвычайно шатким. Малейшее неправильное действие, слово или даже взгляд, – и все могло пойти  насмарку.

Когда он вспоминал о том, что прошло уже более трех лет с тех пор, как его, деликатного и избалованного подростка, вырвали из родной среды, ввергнув в кошмарнейшие условия, то с трудом верил, что смог выжить и не сломиться.

«С трудом верил...» Может ли так рассуждать тот, кто целиком полагается на Всевышнего? По всей видимости, может. Ведь в человеческом понятии это было невероятно сложно, почти недостижимо, что оказывается по силу лишь самым стойким и мужественным. Иосиф по своей природе не был ни тем, ни другим. Его упование было на Бога, Единственного, на Кого он имел возможность уповать. Его надежда на Всемогущего часто слабела и угасала и, теряя духовное равновесие, он нередко впадал в отчаяние. Но когда затруднение проходило, и проблема разрешалась иногда самым неожиданным образом, Иосиф получал чудные уроки о нетленной любви и заботе Божьей. Таким образом, шло формирование его характера, так закалялась его натура, так он продвигался вперед, не оглядываясь назад. Иосиф рос и созревал, как прекрасное молоденькое деревце у потока прозрачных вод, принося свои достойные плоды.