4. Седой. Оц, доц

  В первых числах июля трубадуры получили зарплату. Этот процесс происходил в помещении учительской комнаты. Каждому из лабухов в придачу к пачке купюр было сказано: «Не напивайся, через два дня новый заезд». Седому тоже кое-что перепало за труды. На крыльце входа в школу музыканты, закурив, провели быстрое совещание. Решили провести культурную экскурсию в Одессу. Знал бы Седой, чем закончится сие паломничество, провалялся бы лучше с подружкой на диком пляже.

  Выдвинулись на следующий день, ранним утром. Первой «святыней» в посещении Жемчужины у моря (с) был магазин с потрясающе непривычным названием «Оксамыт Украины». Уже там, изрядно надегустировавшись, вояжу придали пагубный оттенок. Барабан все чаще вспоминал оставленную дома подружку и издавал протяжные голодные стоны. Труба держался за плечо Гитары, хотя и тот стоял на ногах неустойчиво. Трезво выглядели только Седой и Аккордеон, хотя приняли почти столько же. Из двух наплечных сумок то и дело возникала новая бутылка, прохожие от компании начинали шарахаться, Седой все чаще отрицательно мотал головой, отказываясь от новых порций возлияния бахусова зелья. Проклиная про себя ту минуту, когда согласился принять участие в поездке, Седой все чаще уговаривал друзей расположиться в каком-нибудь скверике и передохнуть. Уговоры возымели действие только после того, как Барабан схватил в охапку подошедшего милиционера и попытался поцеловать в засос. Мент, словно слыша ранее уговоры Седого, так же предложил Барабану угомониться, а всей компании остыть в тени. Слава одесской милиции! Да здравствует отсутствие в те годы у них средств связи! Остывали долго, Барабана разморило и он, обняв сразу двоих – Гитару и Трубу, уснул, смешно закусив в пухлых губах воротник рубашки. Аккордеон и Седой, посидев с полчаса на скамейке, через дорожку напротив них, подались в поиски съестного. Через некоторое время (примерно через час), вернувшись с двумя большими свертками, от которых распространялся одурманивающий запах чебуреков, они застали картину достойную подробного описания.
  На скамейке сидели уже пятеро. По обе стороны от проснувшегося Барабана, втиснувшись между Трубой и Гитарой, припарковались две девицы весьма недурственной наружности. Надо отметить, что Одесса всегда славилась красотой своих девушек. Седой был готов влюбиться в обеих одновременно и порознь. Третье внеземное создание в короткой юбчонке, в босоножках на высоких шпильках забавно вытанцовывала посреди дорожки и звонко смеялась. Все шестеро дружно распевали загадочное «Оц, доц, переверидоц – бабушка здорова …» Барабан громко топал подошвами сорок пятого размера в такт мелодии, которую ритмично отбивали на коленях (своих и новоявленных подружек) Труба и Гитара. Особенностью выступления, было то, что площадка для исполнения танца была ограничена четырьмя пустыми бутылками.
  Седой произнес на выдохе: «Вашшшуууу мать …» Призрачные надежды на посещение музея морского флота и оперного театра развеяло, словно дуновением ветерка.
Аккордеон, почесав затылок, добавил: «Боюсь, чебуреков мы с тобой мало взяли».
  Но компании было явно не до закуски. В сумках было еще достаточное количество «лекарства от тоски» и народ жаждал зрелищ в ущерб хлебу. Идею продолжить веселье у одной из «русалок» на дому, приняли сразу и дружно. Седой подхватил позвякивающие бутылками сумки и, пошел позади пританцовывающих трубадуров и громко хохочущих девиц.
Идти было недалеко, но без приключений добраться не удалось. Уже входя в старинный дворик, в котором нашлось место для обширной клумбы с цветами, Барабан, пытаясь сохранить равновесие, все же не сохранил его. Мощное плечо великана толкнуло строительные леса и упавшая сверху бочка окатила брызгами известкового раствора всю компанию, с ног и до головы. Потом девицы визжали, поливая парней и друг друга из шлага. Это было представление для всего двора. Со всех сторон, балконов и из окон повысовывались добродушные лица коренных одесситов. А когда мокрый Барабан запел, это вроде была ария из какой-то оперы, зрителей стало намного больше. Гром аплодисментов захлестнул двор, цветы никто не преподнес – в только что политом пространстве между домов их было предостаточно.
Протрезвели ненадолго. Молодая хозяйка квартиры на первом этаже, выдав каждому по простыне, накрыла стол на рояле. Седой впервые видел рояль в квартире. Вернее квартиру, в которой помещался рояль. Со своего места, стоя у огромного черного инструмента, он видел огромное окно с низким подоконником, а за ним роскошная клумба с джунглями из роз. Именно эту картину позже он ассоциировал с состоянием трезвости. Застолье свалило парня, ввело в состояние фрагментарных воспоминаний. Все дальнейшее на следующее утро вспоминалось с трудом и в виде отдельных цветных и не очень картинок.
  Они сидели на скамейке какого-то сквера. Седой только проснулся. Аккордеон и Труба еще спали. Продрав глаза, Седой опешил. Он был острижен на лысо, так же как и Аккордеон. У Барабана была выстрижена макушка, у Трубы – полоса шириной в ладонь от лба до затылка. Гитаре чья-то злостная рука выстригла только затылок. Тут же, на скамье, на больные, но трезвые головы провели разбор полетов. Вспоминали сумбурно. Свои прически компания проиграла в карты, после того, как на раздевание были проиграны простыни. Седого отругали за то, что он сняв со стены саблю, искромсал в палисаднике розы. Барабан поставил какому-то соседу фонарь под глазом, после чего вся компания, прихватив мокрую одежду, просочилась в окно и исчезла во мраке ночи. Здесь на скамье с девицами распростились, они обещали подойти позже, но не пришли. Кто и где переодевался - уже не помнили, как и не помнили того, кто изрисовал Барабана губной помадой с головы до пят.
Насколько это было возможно, Седой и Аккордеон привели себя в порядок. Пересчитали оставшиеся в карманах деньги и отправились искать ближайшую парикмахерскую – нужно было доводить прически до цивилизованного уровня.
  Почти весь персонал пансионата сбежался посмотреть на пятерых типов бритых на голо, уныло бредущих по двору школы. До вечера отсыпались, а за ужином получали взбучку. Хотя, взбучкой это назвать было нельзя. Барабан комментировал каждый выпад в их сторону и разряжал атмосферу бесконечным потоком анекдотов. Все превратилось в очередное представление.
  Седому еще пришлось выслушать две лекции от родителей, одну по возвращении с пляжа, вторую уже утром. Но эти малоинтересные события как-то померкли в сравнении с эффектом произведенным лысиной Седого на пуританские взгляды его подружки. Как и прежде, спустя час после отбоя, он исчез из палаточного лагеря, тихо прокрался зарослями к границам территории школы и, с мрачными мыслями отправился к дому своей сердцеедки. Первым в шок пришел сторожевой пес, он долго не хотел брать принесенный шницель и горсть куриных костей. Но в отличие от людей, собаки больше доверяют запахам, чем внешнему виду. Диким визгом была встречена лысина появившаяся в проеме окна и светящаяся в свете уличного фонаря. Но придя в себя, подружка втащила Седого через подоконник и быстро спрятала его под кровать. И во время – секундами спустя вспыхнул свет, вошла хозяйка дома. Находчивая девчонка оправдалась тем, что испугалась упавшей с потолка сороконожки. В ту ночь они не пошли на пляж. Уходя утром, Седой на просьбы дамы сердца пообещал прикрывать лысину головным убором. До приезда ее родителей они стали ходить на пляж днем. Заточив ножом спичку, Седой процарапывал узоры, орнаменты и иероглифы на загорелой коже девушки. Фотографии этих рисунков не получились, а сами рисунки исчезали после первого погружения в море.
   Через десять дней она уехала. Горячего прощания не получилось – все происходило на глазах ее родителей. Обменялись адресами, обещали писать, не забывать. Седого звали в гости. Он ответил: «А почему бы и нет? На следующий год».
А уже на следующий день Седой стал присматриваться к приехавшим на второй заезд отдыхающим. Худенькая стройная блондинка Седому приглянулась сразу. Заметив это, Аккордеон, улыбаясь, в полголоса сказал:
- Малый, шансов – ноль целых, хрен десятых. Она с мамой и подругой. Пока ты свою кралю обхаживал, я уже всех просчитал.
  Все так и было. Если мама и оставляла их, то две подружки даже в туалет вместе ходили. Но случай познакомиться поближе представился неожиданно быстро. Спустя три - четыре дня, Седой с утра отправился понырять у небольшого мыса в стороне от пляжа. Оставив трубадуров занятых преферансом, он побрел по полосе прибоя, но не пройдя и сотни метров, натолкнулся на подружек, бредущих по воде впереди. Обгонять их не хотелось, какое-то время он шел и любовался фигурками обеих, хотя магнит засевший в голове тянул именно к светловолосой стройняшке. Крик был неожиданным, обе поддерживали друг друга, и поначалу было не понятно, которая из них кричала. Седой в три прыжка оказался рядом и увидел кровавое пятно, расползавшееся от ноги светловолосой девушки. Помог выбраться на берег и принялся осматривать рану. В двадцати сантиметрах от пятки из небольшой кровоточащей ранки торчал шип ската-хвостокола.
  Он видел этих плоских рыб под водой, знал об их способности наказывать наступившего на них человека. Не раз он проделывал хитрый финт – деревянной рукоятью остроги прижимал ската к грунту, наблюдая, как тот яростно колотит хвостом самого себя, не попадая по узкой цели. Заканчивалось всегда одинаково – шип оставался в теле самого ската. Тогда его можно было спокойно брать руками. Седой знал из литературы и по рассказам рыбаков, что шип ядовитый. Но как оказывать первую помощь?
  Седой представил себя эдаким героем и взял роль главного спасателя на себя. Действовал интуитивно, видя ранее, как действуют в случае укуса змеи. Уложили пострадавшую на принесенную подстилку лицом вниз. Подруга села на ноги прижав коленки собственным весом и держала пятки руками. На вопрос: «Ты уже делал это?» Седой без тени смущения ответил: «Сто раз». Остро заточенный перочинный нож подержал в пламени спички и, прехватив лодыжку поврежденной ноги левой рукой, сделал два небольших вертикальных надреза от ранки вверх и вниз. Хлынула кровь. Подруга зажмурилась и уткнулась носом в собственную руку. Жертва издала лишь слабый стон. Помогая себе острием ножа, Седой раздвинул ранку и, слегка покачивая шип, попытался его вытащить, но шип не поддавался. Может слишком осторожно тянул. Интуиция подсказала провернуть шип в ранке. Получилось. Оставил подруг в полуобморочном состоянии и тщательно промыл извлеченный шип в морской воде. Убедившись, что острие не надломлено – успокоился. Рассказывали, что при неумелом извлечении кончик шипа часто ломается. Теперь можно было отправлять подругу за помощью и пока девушка бегом бросилась в сторону пляжа, Седой принялся высасывать из ранки кровь, совершенно не подозревая, что яд ската не так опасен, как он себе представлял. Когда песок вокруг уже был покрыт кровавыми плевками, а девушка лежала без сознания от страха, прибежали трубадуры. Быстро оценив обстановку, перетянули жгутом ногу выше раны и перевязали полотенцем. За этим занятием их застали мать девушки и подруга. Несли на руках по очереди Барабан и Труба. Седой шел сзади с Гитарой и Аккордеоном, выслушивая, от них рекомендации в таких случаях на будущее. Надрез можно было делать с одной стороны, яд не опасен. Даже змеиный яд – это белок, нормально переваривается и полностью обезвреживается желудочным соком. К тому же на территории Украины нет смертельно ядовитых змей. Куда опасней паук «Черная вдова», хотя и с ним смертельные случаи редкость. На краю пляжа их уже встречали медики, кто-то вызвал карету скорой помощи.
    Оказалось, что и в больницу в таких случаях не кладут. Легкое онемение ноги прошло через два дня. И хотя ходить хромающей походкой было больно, а с повязкой в море не поплаваешь, троица каждый день отправлялась на пляж. Мать девушки приходила позже ( покупала фрукты у домохозяек возле магазинчика), она одобряла присутствие Седого рядом с дочерью, хотя призналась, что вид лысого раздолбая с многочисленными шрамами на руках не внушал ей по началу доверия. Вскоре они перебазировались в симпатичную бухточку на диком пляже, ту самую в которой ночами ворковал Седой с уехавшей подружкой, и проводили дни в беседах на различные темы. Начитанным подросткам всегда есть о чем поговорить, особенно, если читать разные по содержанию книги. Так прошел июль. Снова расставание, адреса, обещания.
  Июльскую зарплату трубадурам не выплатили, дали лишь аванс на сигареты.

............... а впереди был август ....