Без названия

Солнце уже давно поднялось над деревней, когда я проснулся. Если быть более точным, то уже весь мир давно встал в отличии от меня. Вчерашний ночной переход давал знать о себе – всё тело ныло, но это была привычная боль.
Нас отправили в это небольшое поселение пару дней назад со срочным и (ну конечно же) важным заданием. Срочность данного задания была более очевидна, в отличии от его важности. Первое было обычной нашей работой – побыстрее отправить кого-нибудь на тот свет. Со вторым дела обстояли сложнее. Необходимость того или иного дела объяснялась приказом, который не обсуждался.
Снаружи доносились крики хозяина таверны, в которой мы остановились. Он с кем-то спорил – и когда сон окончательно меня покинул, то я понял, что это был наш сержант. Суть спора от меня ускользала, но это было, в принципе, не так уж и важно. Крики постепенно стихали и я погружался в глубокий сон.
Когда я проснулся, то уже был почти полдень. Быстро позавтракав и пообедав одновременно, я сразу отправился в центр города. На площади в клетке сидел старик в одеянии, которое ранее было либо монашеской рясой, либо лохмотьями бродяги...
Поприветствовав сержанта, я поинтересовался как будем награждать это «существо».
- А, черт знает. Необычный подобрался экземпляр.
- У него, что голова каким-то особым образом от туловища отделяется. Или клиент заказал какие-то особые виды издевательств.
- Нет – все стандартно. Убить по-быстрому, чтобы не успел пикнуть. Но есть загвоздка – старик не должен ни с кем говорить до завтрашней казни. Его святейшество желает видеть смерть собственными глазами.
- А в чем проблема, если с ним кто-то поговорит?
- Говорят это крайне необходимо, чтобы с ума никто больше не сошел. Ты разве не знаешь, что это за старик?
Я еще раз взглянул на старика. Вид его не показался мне знакомым:
- Впервые вижу!
И сержант поведал мне историю бывшего монаха:
- Никто не знает, в чем этот бедняга провинился перед церковью. Но его решили испытать на веру – поместили в кувшин ростом в два-три человека. Кувшин, прикованный цепями, опустили в пруд. Эта камера имела одну особенность – будучи в ней старик не слышал и не видел, что происходит снаружи. Он пробыл там две недели. После того, как его выпустили – бедняга начал нести всякую чушь о дальних землях и неведомых странах. Само собой подобные речи никому не понравились.
- Какие могут быть дальние земли и неведомые страны? Ведь все земли давно известны и близки, а них вокруг лишь безбрежное море.
- Вот я тебе о том и говорю, что подобная ересь не в почете теперь. Поэтому он и здесь, как и мы тоже, чтобы сия ерунда далеко не ушла.
Ночное дежурство, как и следовало ожидать, досталось мне. Сержант ушел спать, а мне было поручено охранять старика. Впрочем, проблем с этим не предвиделось – все зеваки уже устали и разошлись по домам. Что же до старика, то он вообще не подавал каких-либо признаков жизни...
Неожиданно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Хотя, что значит чей-то – ведь сам на себя смотреть я не мог. Оставался лишь старик.
- Чего уставился? Если собираешься травить байки про дальние страны, то найди кого нибудь другого в слушатели. Я типа грамотный и знаю, где земля кончается.
- Ты прав и не прав одновременно. Ты знаешь, что земля кончается, но заблуждаешься насчет того, где.
- Не смеши меня – вокруг лишь пустыня на юге и море со всех остальных сторон.
- И опять ты не прав. Вокруг везде пустыня – у нас под ногами песок, на дне морском песок. Пустыня не только вокруг, но и под тобой.
- Не прав ты, старик. В земле есть жизнь, а в пустыне нет.
- В земле лишь червяки, да кроты копаются. Есть ящерицы в горячих песках. Но это не жизнь, а существование. Те крестьяне, что копаются в земле лишь существуют. Да и не многим они от червяков отличаются – и те и другие себе лишь пропитание добывают.
- Но простые мужики крепко стоят на своей земле. Их жизнь постоянна и будущее определено.
- Они не на земле стоят, а на могилах, куда их потом закопают. Могилы будут здесь и жизнь их станет прошлым. Для них нет разницы между вчера, сегодня, завтра. Фактически у них есть лишь прошлое, так как будущее их ничем не отличается от прошлого их предков.
- А что же мы солдаты? Мы тоже червяки, которые найдут в будущем прошлые могилы на полях сражений?
- Нет, у вас другая судьба. Вы не солдаты – вы вечные странники. У вас нет будущего, но есть сегодня. Сегодня это то время, в которое вы живете. Не оглядываетесь назад, не заглядываете вперед. Жизнь одним днем заманчива и удивительна.
- Чем же она удивительна?
- За сегодняшний день можно увидеть хоть что-то новое. А в прошлом у крестьян все уже известно.
- Тогда у нас есть и завтра. Ведь мы можем завтра увидеть того, что не видели сегодня.
- Вы можете увидеть лишь то, что не будет отличаться от того, что видели ранее. Но не другую сторону жизни. Взглянуть на жизнь по другому могут лишь те, кто оторвался своим разумом от земли.
- Те кто умеют летать?
- Да, они.
- Но люди ведь не летают. На это способны лишь птицы, да мухи с комарами.
- Чтобы оторваться разумом от земли вовсе не нужно летать. Ты был когда-нибудь в горах?
- Конечно и не раз.
- Сверху в горах ты, согласись, видел больше за один раз, чем если бы целыми днями бегал по земле.
- Но горы не везде. К тому же, помню мой товарищ сорвался со скалы и разбился. Может он и много увидел, но это мало ему помогло.
- Ты прав, знания мало получить – ими нужно суметь воспользоваться. Он не смог и приземлился крайне неудачно. Опять стал земляным червяком. Когда смотришь на землю свысока лучше не приземляться. Во всяком случае слишком быстро.
Старик усмехнулся.
- И если мы поднимемся очень высоко, то сможем увидеть те далекие земли, за байки  о которых тебя завтра повесят?
- Да можно увидеть далекие земли. Очень скоро настанет время таких как ты. Странников. Вы будете стремиться открыть всё новые и новые земли. Точнее не открыть, а завоевать. Вы будете копить богатства, но вам вечно будет их не хватать. Поэтому вы будете бежать и бежать, чтобы открыть новые земли.
- И мы никогда не остановимся?
- Остановитесь, когда достигнете своего предела.
- И где же эта таинственная граница?
- Границы нет. Есть предел – и это предел для вас это сегодняшний день. То куда нельзя добраться за сегодня для вас, так и останется недостижимым.
- Ты говоришь, что это будет наше время. И значит больше не будет никого. Не будет крестьян и тех, кто парит над землей. Кто же тогда станет нас кормить? Кого мы будем защищать?
- Крестьяне, останутся. Они нужны вам и вы им, как ты правильно заметил. И когда вы достигнете своего предела, то вы умрете, как и они. Тогда настанет эра других людей - это будут ваши совместные потомки. Они будут странниками в душе, но будут путешествовать не вдаль, а вглубь. Эти земляные червяки будут копаться в том богатстве, которое вы добыли. Они будут выискивать то, что не видели вы своим мимолетным взглядом.
- Какие же они странники, если копаются в том, что уже было и до них?
- Их странствие будет странствием разума. Чтобы постичь суть вещей не нужно бежать далеко. Надо идти и внимательно смотреть внутрь.  В конце концов они настолько хорошо изучат всё, что вы добыли, что смогут создать оружие, которое может разрушать всё вокруг изнутри. И тогда они должны будут либо остановиться, либо разрушить самих себя. Если они остановятся, то станут опять простыми крестьянами. А если не остановятся, то...
- Подобно воинам на поле битвы найдут свой покой? То что описываешь похоже в чем-то на страшный суд. Он так же неизбежно ожидает всех нас в будущем.
- Но есть еще третий путь.
- Ах, да эти самые люди, которые отрываются от земли. Какая роль их во всей будущей жизни, которую ты расписываешь?
- Они были и будут всегда. Они покажут страннику, куда бежать, взглянув на землю сверху. Им первым станет видна граница мира, до которой можно добежать.
- И что будет, когда они увидят эту границу? Уйдут вместе с эрой странников?
- Нет, взлетев над миром они увидят, что каждая частица мира напоминает мир в целом. Они будут теми, кто подскажет странникам идти «вглубь», чтобы они изучали каплю, если хотят понять море. А когда закончится вторая эра, то настанет эра людей-птиц. В эту эру люди будут изучать свои мысли и мыслями преобразовывать мир. Впрочем, это дело далекого будущего.
Старик взглянул грустно на меня и произнес:
- Уже светает. Скоро придут мои палачи, по приказу которых ты сторожишь меня. Так что у тебя остался лишь один вопрос.
Мысли быстро проносились в моей голове. Мне хотелось узнать доживу ли я до эры странников, которой принадлежу. А еще мне хотелось бы побольше узнать про третью эру. Наступит ли она когда-нибудь или люди уничтожат друг друга во вторую эру. Рассвет стремительно приближался у меня было много вопросов и ни одного, который был бы самым главным. Но всё же я придумал главный вопрос:
- А в какую эру наступит рай? Когда люди будут счастливы?
- Люди, которые живут в свою эпоху, всегда будут счастливы. Ведь им не известна больше ничего. А те, кто родился не в свое время, сможет найти счастье, лишь если воспарит над землей.
На утро прибыли священные служители. Старика повесили, а потом сожгли. Затем то, что осталось утопили в близ лежащем пруду. Пруд потом завалили землей и он превратился в болото, на которое никто не пойдет в здравом уме.
Так никто, кроме меня, и не узнал этих сумасшедших рассказов об эпохах человечества. И лишь взбираясь в ясную погоду в горы, я вижу вдали землю за морем, с которой возможно на меня смотрит такой же странник. Наверно и он тоже встретил такого же сумасшедшего старика, отправленного на верную смерть, раз пытается взглянуть вдаль.