О, Времена! О, Нравы!

Фрагмент из  романа "СТРАСТИ В ПУТИ, или ПИОНЫ ПОД ДОЖДЕМ" ( М.: Печатное слово, Логос, 2008, 488 с. Печ.л.30,5 )
ПРИГЛАШАЮ на ФОРУМ по РОМАНУ!   http://1de.ru/viewtopic.php?t=29183


Среди мужественных несгибаемых людей  – в первых рядах все тот же  великий гражданин писатель Александр Солженицын, публично отказавшийся  получить орден из рук президента- самодержца!  Да два-три боевых генерала, не принявших из его же рук  Звезды Героев России. А почти вся  «элита» легла под него, запела и заплясала под его дуду.

- Ты что-то хотел  еще рассказать про Федотова, а я тебя перебил?
   
- Недавно  он  проходил в своей минатомовской московской больнице, как он выразился, рядовую,  диспансеризацию, так я  к нему забрел в воскресенье.  Кругом райские кущи,  отдельная двухкомнатная квартира  со  всеми - всеми причандалами, в смысле удобствами, персональное  питание! Оазис среди многоэтажек, обнесенный высоким  забором из стальных прутьев! Мы часа  два проболтали о том – о  сём. Потом прошлись до ворот  и  расстались, договорившись о скорой встрече на «свободе».
 
   Когда Ольгин  двинулся домой, в сторону МИФИ  и  только отошел метров на пятьдесят, вдруг что-то заставило его  обернуться – как говорится, кожей почувствовал на себе взгляд.  Федотов продолжал стоять у ворот за высокой железной оградой, будто  в клетке, и смотрел  ему  во  след! Трудно  представить, - человека оторвали от работы всего лишь на каких-нибудь десять дней, а  в глазах – такая тоска по своим делам! Они издалека поприветствовали друг друга - жестом типа  «но пассаран!»,  и посетитель  продолжил свой путь.
   
   ... Пошел пятый десяток лет работы Федотова  в  Пересветском институте, в котором он настойчиво и прагматично,  неуклонно двигался по служебной лестнице – до самой ее вершины.  Приблизившись к этой вершине, будучи замом директора, он с утра до вечера  «разгребал»  технические и организационные проблемы, о чем свидетельствовала  появляющаяся  каждый день с утра и исчезающая к вечеру гора бумаг на его рабочем столе,  толщиной с полметра. А теперь уже два десятка лет он – директор! Всеми корнями врос в  атомные проблемы и в коллектив, успешно  решавший  их  в доельцинский период.  А теперь, по его словам,  – пустота, мелкотемье!  Прошлые заслуги  почти щеститысячного научно-производственного коллектива, воплощенные  в  уникальные  изделия,  эпизодически, а некоторые из них периодически с помпой, с фанфарами  вытаскиваются  на свет божий в местной печати  или пылятся в местном, институтском,  музее.

  Да и сам Федотов смотрится уже не тем бойцом, орлом, что в прежние времена, насыщенные проблемами и поисками путей их решения. В поступках появилась осторожность, соглашательство со своими прежними, если говорить без обиняков,  «предателями», к которым он сам причислял   Селиванова. Сытая, но беспокойная жизнь, полная неожиданных перемен в верхах его ведомства, и пенсионный возраст наложили свои отпечатки, но он держится на плаву, потому что стал неуклонно гнуться под «изменчивый мир», мир социальной несправедливости. «Не суди да не  судим  будешь», «моя хата с краю»  стали его принципами. Но  разве можно его за это осуждать, когда таких, как он, тысячи. И только единицы из миллионов не ломаются  под давлением реальной мерзкой действительности, позволяют себе  возвышать над всем этим свой голос.