Дина

   Холодный дождливый вечер. Дождь заливал неширокую улицу Вавилова. Осенние тёмные тени сгущали краску и крали свет от вечерних фонарей. Я ждала трамвайчик уже полчаса. Наверное, опять случилось что-то на путях. Дождь усиливался. Казалось, что зонт – это условность, я была мокрая насквозь.
   На противоположной стороне улице была ещё одна ожидающая особа. Невысоко роста, в меру длинная шерсть, прилипшая из-за дождя. Собака, казалось, тоже ждала трамвая. Она сидела под кустом сирени, поглядывала скучающе и жалостно по сторонам. Шёрстка её была грязной и свалявшейся, однако, потоки воды, которые ручьями, можно сказать, текли с неё, смывали эту грязь. Уже становилось видно, что шёрстка её светло-серая.
   Неожиданно подошёл трамвай. Я в спешке стала перебегать дорогу, наступила в лужу, мысленно выругалась. Однако надо было ругаться не на лужу, а на трамвай, который даже не остановился. Моему негодованию не было придела. Сумка тоже была мокра насквозь. Мне ничего не оставалось, как ждать другого трамвая. Ох уж эти 39…
   Я перешла на противоположную от больницы сторону. Не люблю больницы, но в 64 лежал мой хороший друг. Однако он ничего у меня взял, а наоборот, даже всучил мне фруктов. Дождя не обещали, и зонтик я не взяла.
   Я подошла к остановке. Собака, лежавшая рядом под кустом, неловко подняла усталую голову с лап, посмотрела изучающим взглядом и вновь легла. «Почему она никуда не спряталась?» Я не могла ответить на этот вопрос. Мне стало жалко её. Я вынула из пакета сосиску и положила около неё. Она резко подняла голову, завиляла хвостом. В глазах блеснула благодарность. Однако она не смогла подняться. Задние лапы или что-то ещё сильно болела. Она сделала рывок, заскулила и вновь легла. Я переложила угощение ближе. Я боюсь бездомных собак, но когда она лизнула мне руку, мне было приятно.
   Через полчаса я везла её в ветеринарную клинику. Пришлось постоять в небольшой пробке на Нахимовском проспекте. В ветклинике меня просили подождать немного. Я успела до 9 вечера, а значит, по будничным расценкам, но цена меня интересовала в тот момент меньше всего. Помещение было небольшим, с длинным коридором. Аккуратное и чистое, как и положено быть таким местам. Белые стены, напоминали больницу, однако большой двухсотлитровый аквариум, привлекавший большое внимание, оттенял это впечатление. Кроме кабинетов врача здесь была аптека и небольшой зоомагазин. Я тут же купила ошейник и поводок. Корм и лекарства тоже были нужны. Необходимо было купить ещё некоторые вещи, но мои финансы в этот момент не могли мне этого позволить.
   После осмотра меня спросили, есть ли у собаки паспорт. Через 15 минут у неё был паспорт и штамп о прививке от бешенства. Ещё через 30 минут мы с Диной были у меня дома. Собака прихрамывала на задние лапки. Мне сказали, что у неё с ними проблемы и нужны лекарства. Дина входила медленно, осторожно принюхиваясь и присматриваясь. Я приготовила ей кормушки с кормом, в который добавила лекарства и необходимые препараты. Рядом стояла большая миска с водой. Собака немного стесняюсь и хромая, но, весело помахивая хвостом, вошла в комнату и съела всё предложенное. Я постелила ей на полу, около своей кровати. Мягкое одеяло и подушка подарили ей долгожданный сон.
   Утренняя прогулка была для меня трудной, но Дине она пошла на пользу. На воздухе, в это тёплое, парное после дождя утро, Дина начала смело двигаться. Казалось, она стала щенком, который хочет всё изучать и бегать. Дома мне пришлось её долго уговаривать съесть лекарство. Я боялась собак. Боялась их зубов. Однако Дина внушала мне доверие.    Поборовшись несколько минут, я одержала победу. Это было нашим общим началом.
   Мы часто ездили в клинику, где Дине делали ряд прививок от болезней и из-за её хромоты. Вскоре наш новый паспорт, с голубой корочкой, покрылся штампами и печатями.    Дина шла на поправку. Мы стали дольше гулять, доктора говорили об улучшении самочувствия. Вскоре нам разрешили выходить и в плохую погоду.
   В декабре началась зима. Весь двор покрылся пеленой белого снега, который застилал всё вокруг. Дина носилась по двору, прыгала, ловила снежинки. Её шёрстка приобрела здоровый отблеск, всё лишнее мы вычесали. Собака светилась довольством и счастьем. Это была хорошая пора. Дина знала команды, поэтому у меня не было проблем с ней. Порой она начинала хромать, тогда мы шли домой, отогревались и боролись за приём лекарства. В такие дни собака часто клала свою голову на край кровати и ночами долго смотрела на меня. Я не могла с этим ничего поделать. Я гладила её до 2-3 часов, а с утра не знала, как встать. Её преданные и верные глаза просили ласки и тепла. Я не могла и не хотела отказывать ей.
   Весной появились снова проблемы с мытьём шерсти. После долгих прогулок собака приходила домой, как будто из торфяного болота: вся вымазанная, чёрная. Мы долго отмывали этот «торф», кривлялись в ванной. К маю меня нельзя было оторвать от неё. Я так привыкла к этой милой и доброй собачке, с ласковыми глазами, весёлым щенячьим лаем, вечно виляющим хвостом.
   Однажды после нашей с Диной прогулки, она не смогла влезть в ванну. Подойдя ко мне, она легла рядом, положила голову на лапы и стала жалобно скулить. Я тут же позвонила ветеринару. Менее чем через полчаса мы были на месте. Я знала уже всех врачей и их помощников, однако, сегодня появилось новое лицо. Это был новый доктор Сальников. Врач осмотрел собаку, сказал, что у неё обострение болезни, из-за возраста. Я не знала, что ей уже около 15 лет. Егор объяснил мне, что Дину придётся оставить у них на несколько дней. Я была в отчаянье. Доктор объяснил мне, что здесь ей будет оказана необходимая помощь, а я смогу навещать её каждый день. Посоветовав купить нужные препараты и корм, он проводил меня до выхода. Осознав, что сейчас поздно и машину на таком пустынном переулке поймать трудно, он предложил подвезти меня. Мне было всё равно. По дороге Егор объяснил мне, что с собакой всё будет хорошо. Она непременно поправится и скоро снова будет радоваться природе и солнечным лучам.
   Так и случилось. Целую неделю я была главным посетителем клиники. Помогала даже с чисткой аквариума. В детстве их у меня было много, поэтому я легко навела там порядок. Дина встречала меня ласковым взглядом лучистых чёрных, как уголь, глаз, добрым лаем, забавным вилянием хвоста. Егор многое делал для Дины и меня. Через неделю он привёз её ко мне домой. Я была счастлива. Он предложил помощь, если она потребуется, и оставил свой телефонный номер.
   Летом мы провели прекрасное время с Диной. Воронцовский парк летом расцветает и оживает. Зелёные кустарники превращаются в забавные фигурки, а деревья дефилируют в своих сочных зеленых нарядах. Дина резвилась от души, гоняя играющих в волейбол, отбирая чужие валанчики. Приходилось быть строгой. Дина любила бывать в Битцевском лесу, с массивными хвойными деревьями и узкими тропинками, ведущими в чащу, к небольшим ручьям. Летом была отличная погода. Егор часто выручал нас, подбрасывая на машине до мест прогулок, забирая оттуда, часто помогал с доставкой в клинику или разбирался у меня дома.
Казалось, у меня появилась семья. Дина и Егор были для меня единственными близкими.
Снова наступила осень со своими затяжными дождями, сильными грозами и порывистым ветром. Дина неохотно выбиралась на прогулку по вечерам. Начала кашлять и чихать. Егор приезжал почти каждый день, чтобы сделать укол, дать лекарство. Однажды, он всё-таки сказал мне, что её необходимо забрать в клинику. Я так этого не хотела, но здоровье Дины было для меня важнее, моих капризов.
   На следующий день я приехала навестить Дину. Егор долго не выходил, а когда увидел меня, то резко отвернулся, изменился в лице. Неохотно подошел ко мне через пару минут и сказал, чтобы я попрощалась. Для меня это было ударом. Та, которую я любила, умирала…
   Она встретила меня негромким поскуливанием, в её глазах всё так же был блеск радости и счастья. Она была рада мне. Была рада тому, что я пришла к ней в её последние минуты. Хвост еле отрывался от пола. Она пыталась шевелиться, но у неё получались лишь безрезультатные рывки. Я гладила её нежную шерстку на голове, трогала сухой и тёплый нос. Её дыхание было тяжелым и громким.
   Егор вывел меня оттуда через несколько минут. Мне казалось, что жизнь окончилась.
   Этот год с Диной был для меня новой жизнью. Собака, эта бездомная ласковая собака подарила мне большое счастье. А сейчас её больше нет…
   Животные проживают нашу жизнь с нами… Нет, это мы проживаем их жизнь с ними и ещё долго храним память о них в наших сердцах.