Взаимодействие бога и души перевод с английского -

Восходящая спиралевидная линия, возбуждение чувств и ощущение преодоления, -
вот, что дорого для нас, как символ нашего самоутверждения, нашего волевого решения – бороться неутомимо, дабы стать существом высшим.

Парящий орёл, разбивающаяся волна,
напряжение колонны, вес нависающей башни; четырёхугольный обелиск,
направленный в небо, сужающийся по мере подъёма и преломляющийся в непосредственной близости границ мира; загадочные лестницы пирамид, поднимающиеся от четырёх сторон света к единой вершине; высокий дух горных пиков, - результат бесконечного полёта земли – от мирского – к отрешённому триумфу конечного достижения.

Это образы глубоко подсознательного; взывающего к нашему погребённому «Я»:
«Лазарь, - встань и иди!», которое, в свою очередь, обращается к нам, как к личности ограниченной, - призывом Августина: « Возвысьтесь над собой».
   
Подобно тому, что описал Языков:

«Гений вздрагивает от счастья,
Осознавая своё могущество,
Тогда как полёт другого гения,
Ярко освещает дорогу перед ним…»

Так, - вид восхождения, пробуждает божественное эхо героической воли в глубоких подземельях нашей души. Оно поднимает нас до осознания нашей,
«забытой» или «полузабытой» мощи.
И, когда, на последних ступенях этого подъёма, происходит видимое изменение,
взаимопересечение реальностей, взошедших от земли, но имеющих с ней связь,
тогда – потрясённая душа, испытывает пророческое возбуждение и радость предвидения запредельной свободы.
Таково восклицание Тютчева при виде радуги:
«Она обнимает пол неба,
И изнемогает в высотах…»



«Возвышенное» в эстетике, до тех пор, пока оно представлено в самосовершенствовании, есть в основном – религиозное явление, которое благодаря своей природе, превосходит границы эстетического.
В «высоком» - скрыта символика магической тайны и мистических противоречий,
чья полная формула и сакральный иероглиф –
«Кто несёт в себе Бога, - тот вступает в войну с Богом».
Так просветлённая восприимчивость по отношению к Богу, сама по себе, недостаточна для овладения всеми его дарами, ибо некоторые из них не нисходят
к душе. Существуют дары, требующие готовности сразится с Богом.
Когда Провидение предлагает такой дар, оно нашёптывает душе: « Поднимись, чтобы взять его!»
Праведная битва Израиля с Богом срывает благословление с уст.
Предлагающий жертву, привлекает божественное к себе и становится носителем Бога.
Такое богоборчество и осенёность богом, включают в себя «пафос» восхождения,
и разрешаются священнодействием.  Таково возбуждение трагедии; трагедии, которая, в свою очередь, является священным ритуалом.

И, в самом деле, труд восхождения – есть действие саморазрушения и отрешения от своего собственного, и от себя, ради того, что было нам, доселе, чуждо, и ради
нового «Я».

Этот труд включает в себя так же и любовь к страданию, самоутверждение через него.
Страдание, само по себе, может быть определено, как вид самоуничижения и полной утраты сил ради новообретаемых качеств.
Страдание – вещь искупительная. Так, мир – есть ничто иное, как образ, принимаемый спасительной жертвой.
Мир управляем коллективной ответственностью, состоящей равно из вины и благодеяния, а также жертвы, когда один – оплачивает собой принцип коллективной ответственности.
Кто бы не отрешал себя от мира, во имя мира, умирает во славу мира.
Он должен изнурить себя и умереть, так как зерно не прорастает, пока не умрёт.
Наша семицветная радуга поднимается над великолепно украшенной землёй,
заполняя нас экстазом и давая в руки наши сакральную печать:

«Она обнимает пол неба,
И изнемогает в высотах…»



Подъём – это символ трагического момента, который возникает, когда один из участников Дионистского хора, отделяется от восхваляющей толпы.
Безличностный элемент оргазмического дифирамба, даёт начало высшему образу
трагического героя, познаваемому, как личность, и обречённому на смерть, именно
за несоответствие толпе, разоблачение и подверженность. 
Так, дифирамб изначально был священнослужением, и, вступивший в середину круга, был священной жертвой.
В любом подъёме – «зарождение Трагедии». Она же, сама по себе, означает внешнее умирание и внутренний триумф человеческого самоутверждения.


Трагическая закономерность, заключается в том, что восхождение, как правило,
явление, преимущественно, присущее человеку. И объясняется желанием-жаждой
невозможного.
Божественное пожелало невозможного от изобильной безграничности самого себя.
И невозможное не замедлило явиться:
Божественное забыло себя и стало восприниматься, как отдельное от мира границ.
Кто вернёт его к этим границам? Старый, как мир Эрос Невозможного; наиболее драгоценное наследие человеческой души.