Любовь зла. Женить нельзя помиловать

«Рита? Ри-и-ита… Я знаю, что ты меня слышишь. Нет, это не галлюцинации. И нет, тебе это не кажется. Рита, Рита, ответь, прием, прием…»
«Крест с Евангелием выносят, значит, вот-вот начнётся. Здесь – обручение, а у меня – классическая истерика. Ой, мамочки, как же туфли жмут, рехнусь сейчас!.. Са-а-анти… Да, спасибо, Санти. Огромное спасибо, что бы я без тебя де… Э? Как?.. Что. Ты. Делаешь. У. Меня. В. Голове?!»
«Это нормально, что нас собираюсь обручать почти у самых дверей?! Впрочем, церковь была маленькая, так что неудивительно. Надо не перепутать вектора, когда буду возвращать обратно, чтобы собор ненароком не получить… Да, любимая! Прости, любимая! Я подумал, что спрашивать вслух сейчас будет не очень вежливо, так что…»
«Разумеется, куда вежливее залезть невесте в голову и переворошить там всё, что ещё осталось непереворошенного!»
«Не так уж его много осталось…»
«Что?»
«Ничего, хотел сказать, тебе это не повредит. Это бы и ребенку не повредило, честное некромантское!.. Ладно, если вслух тебе больше нравится…» - Он сложил пальцы «кошачьей лапкой», что-то скороговоркой пробормотал - воздух вокруг пары на мгновение подернулся дымкой и снова стал прозрачным. Свидетель жениха приподнял брови, но ничего не сказал.
- Теперь можно говорить вслух, никто не услышит и не заметит, если не будешь вертеть головой и сильно шевелить губами, - сообщил жених. - Ответь, пожалуйста…
- Что это ты делаешь? – перебила его невеста.
- Совершаю крестное знамение. Отец Павел говорил, что это можно и нужно делать в любой момент венчания. А перед тем, как взять свечу – обязательно… Ты просила меня быть серьезным, вот я и серьезен. Серьезнее может быть только смерть, а тебе опять что-то не нравится.
- Не мог бы ты не делать этого… то есть, не делать это так… тьфу, блин! Просто когда крестишься ты, это выглядит как глумление над святым таинством брака, собравшимися друзьями и родственниками и мной в особенности!.. И прекрати ты переглядываться со своим свидетелем, уже не только служки, даже гости на вас коситься начали.
- Я не переглядываюсь, а проверяю колебания эфира; эти шатуны из высших сфер слетаются, будто им здесь бахионью полито… Тьма и пепел, умеешь же ты затуманить голову!!! Я едва не забыл, о чем хотел спросить!.. Кто тот особенный гость, которого ты пригласила втайне от меня, и чье имя старательно прячешь под детской считалкой, чтобы не испортить сюрприз?
Боковая дверь распахнулась, и в церковь, пригибаясь, проскользнула стайка опоздавших к началу гостей: симпатичный белокурый мужчина, очень красивая молодая женщина, двое ребятишек, похожих одновременно на мать и отца, и черноволосый юноша серьезного и в то же время романтического вида. Все они были одеты в белые хитоны, голову юноши украшал венок из золотистых листьев и цветов, а мужчина вдобавок щеголял длинным тяжелым плащом из перьев… впрочем, нет, то были самые настоящие крылья. Белые, как снег, лежащий на горных вершинах. Надумай владелец их расправить, они оказались бы не менее трех метров в размахе.
- Мы опоздали! – пробираясь к свободным местам, тихо прошипела женщина, но каким-то волшебным образом её услышали все. – Почему мы всегда и везде опаздываем?!
- Мы бы не опаздывали, если бы ты, душенька, поменьше вертелась у зеркала, - хладнокровно отозвался похожий на ангела блондин; его было слышно ничуть не хуже. – И не выбирала по три часа подходящий хитон из полдюжины одинаковых…
- А ты хочешь, чтобы я в дерюге ходила? – начала заводиться женщина. Соседи сердито зашикали, но женщина так на них зыркнула, что бедняги испуганно сжались. – Ну, скажи, хочешь, да-а-а-а? Да я тебе… да я сейчас… да как ты… выплюнь жвачку, немедленно! – Это уже было сказано младшему мальчишке, который как раз выдувал из жвачки большой пузырь. Мальчик испуганно дернулся, пузырь лопнул, и ярко-розовое клейкое вещество облепило всю его мордашку. – О, великий Зевс, почему у всех дети, как дети, только у меня спиногрызы?!
- Уверен ли, друг мой, что смертные против не будут? – почему-то гекзаметром робко поинтересовался юноша у своего крылатого спутника. – С благословеньем Единого шутки невместно шутить…
- Охи! Эксапандос… хотел сказать, нет, разумеется, не будут! – уверенно отозвался блондин. – Чем больше, тем лучше, тем надежней, тем верней.
- Ладно, тогда я поше…
- Нет, нет, сейчас не надо! – крылатый схватил своего не в меру усердного друга за плечо и оттащил назад. – Чуть попозже. Не дергайся, я скажу, когда будет пора. А пока придумай какое-нибудь неизбитое благословление, а то…
- В благословенье моем что не так тебе мстится, зануда? – оскорбленно вскинулся юноша. – Багрянородные мужи и девы за честь почитали принять…
- Оно не меняется уже вторую тысячу лет, - перебил его крылатый. – Хотелось бы что-нибудь современное, выразительное… и если уж совсем не можешь без стишков, то вот, например… - его голос понизился до невнятного бубнёжа.
Женщина, пытавшаяся стереть с личика сына остатки жвачки, раздраженно покачала головой, а старший мальчишка, показав брату язык из-за маминой спины, надул свой пузырь - и бледно-зеленая субстанция, плотно облепив его лицо, сделала бедняжку похожим на несвежего зомби.
Надо отдать должное отцу Павлу: на его лице не дрогнул ни единый мускул, глубокий, сильный голос ни на миг не прервался.
- Любопытно, где твой знакомец растерял весь свой акцент и обзавелся столь примечательной компанией, - стискивая в кулаке кольцо, нежно процедил жених. Яда в его голосе хватило бы отравить дюжину-другую василисков. – А ещё любопытнее, зачем ты его позвала?
- Я не могла его не позвать, - виновато прошептала невеста и тут же отдернула руку, хмурясь. – Ты не на тот палец мне кольцо надеваешь.
- Я волнуюсь, и у меня дрожат руки.
- И это не то кольцо, которое принесли со святого Престола, оно у тебя в кармане, а это… НЕТ! Я его не надену! Неважно, какой это хороший амулет! У меня от него опять клыки вырастут и глаза покраснеют!
- Стоило попытаться… - без всякого раскаяния произнес жених и, ойкнув, скривился. - Уй! Ох! За что?!
- Радуйся, что это лодыжка, а не кое-что пониже спи…
«Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!» грянуло из-под сводчатого потолка торжественно, как рушащаяся с гор лавина, и Санти с Маргаритой, успевшие позабыть, где они находятся, зачем и в какой компании, виновато отскочили друг от друга, перекрестились, придали лицам подобающее случаю радостно-испуганное выражение и последовали за священником в центральную часть храма. Свидетели и родственники потянулись за ними.
На седьмом шаге Рита споткнулась, хотя под ногами у неё был только ровный пол, Санти поддержал её… и между ними и отцом Павлом как из-под земли вырос уже знакомый им брюнет в белом хитоне и веночке. В руках он держал слабо рдеющий факел. Поправив венок, юноша широко улыбнулся и, заставив факел парить в воздухе, фамильярно положил руки на плечи обомлевшим жениху и невесте. Факел, словно откликаясь на его жест, полыхнул, как ранцевый огнемет, взметнув вверх столб слепяще-белого пламени.
- На любовь и согласье вас, смертные, благословляю! – громко произнес брюнет. Отец Павел обернулся, и на его круглой дружелюбной ряшке появилась гримаса, приличествующая разве что экзорцисту, изгоняющему какого-то особенно мерзкого и гнусного демона. – Пусть союз этот будет горяч, многоплоден и честен! Ты её береги, - юноша похлопал по плечу заметно побледневшего (от злости) некроманта, - и не бей слишком часто – сломается палка. Ты его не оставь без хорошего, доброго слова, - он кивнул невесте, - но и меру в том знай: перепилишь – получишь полено. Пухлых деток родите друг другу, заведите корову, гусей… - он запнулся, смешно морща нос, - живите-поживайте, добра наживайте, пока не явятся пришельцы из космоса и не высосут ваш мозг. Благоденствия дому сему, стенам, лестницам и переходам! – Он снова сбился на гекзаметр. - Совет да любовь и детишек, детишек побольше! – Ещё раз хлопнув Санти по плечу, юноша залихватски чмокнул в лоб Риту и изящным пируэтом развернулся к священнику. – О снисхожденье покорно молю и прощении великодушном! Не по умыслу злому, а токмо причине душевной моей широты! И препятствий священному таинству боле чинить я не смею…
Щелчок пальцев – и жениха с невестой, а с ними заодно и святого отца, осыпало розовыми лепестками. Юноша подхватил свой факел, покровительственно взмахнул рукой и исчез - чтобы вновь появиться на прежнем месте, рядом с довольным, как наевшийся сливок кот, блондином и его шумным семейством. Отец Павел вскинул голову, расправил плечи и направился к аналою, умудряясь выглядеть величественным даже с лепестками роз, лежащими на плечах и запутавшимися в бороде.
Прежде чем последовать за ним, жених и невеста ошалело переглянулись.
- Это было… - пробормотал Санти.
- Да, думаю, это было… - выдавила Рита.
- Чем больше, тем…
- Понятия не имею. Ты маг, тебе лучше знать…
- Кхм-хмм! – звучно прочистил горло священник, взглядом многозначительно указывая на белое подножие перед алтарем. Пара виновато потупилась.
- На этом колдуне пробы ставить негде, а туда же, на белое… - отчетливо произнес крылатый блондин, не обращая внимания на шиканье других гостей. – И какой вообще смысл в стоянии на полотенце?..
- Он всегда такой? – театральным шепотом поинтересовался у его жены кто-то из приглашенных.
- Не знаю, я его впервые вижу, - открестилась та. Детишки захихикали.

- …Имаши ли ты, Санти, произволение благое и непринужденное взяти в жены сию Маргариту, еюже пред собою зде видеши?
- Что-то бледноват парнишка, как бы в обморок не грохнулся. А ещё от ста грамм для храбрости отказался, слабачок… и чем только он Ритку зацепил… оп-па-па! Да у неё крыса на плече! Жень, нет, ты, глянь, у Ритки на плече крыса!!!
- Буркалы твои пьяные, а не крыса! Какая крыса, когда мышь это, позорище, ирод, бочка бездонная, и когда только успел… А что женишок квелый – ничего, богатый зато. Ты ему в шкаф посудный заглядывал? То-то! Авось помрет в скором времени, станет наша Ритуля богатой невестой. А там и Федор, глядишь, для чего-нибудь пригодится…
- Уж помолчала бы ты, мать! Кому про что – а тебе про Федьку твоего! Даже подозрительно как-то – чего это ты к нему так прилипла-то, а? Ты, это, доглядывай давай, а то я чего худое подумать могу…  И какая мышь, голова твоя бигудённая, крысюк это! На хвост посмотри!
- Чего?! Чего худое?! Ты в своём уме ли?! Говорю тебе, мышь это.
- Крыса.
- Мышь.
- Крыса.
- А я говорю, мышь!
- Крыса, итить твою налево!
- Мама, пап, свадьба же, чего вы…
- Да тихо ты!!!
- Хочешь ли ты, колдун беззаконный…
- Спрашиваете! Конечно, да! Где я ещё себе такую… умную жену найду!
- Что это Рита так покраснела, а? Один-в-один свекла вареная!
- Свет, если тебя в такое платье упаковать, ты не то, что покраснеешь, ты зеленеть начнешь. А то и синеть, если не распакуют вовремя.
- Кать, ей чтобы в такое платье втиснуться, два года жрать нельзя.
- Тань, уж кто бы говорил! Свои ноги давно видела? В прошлом веке или когда?
- Девочки, девочки, не ссорьтесь. Ваша подруга выходит замуж, и потолок держится, занавески не горят, землетрясения с цунами не наблюдается, так давайте…
- Заткнись, Ленка, не каркай!!!
- Не обещался ли иной невесте?
- Дева Пресветлая, и где он только выкопал эту дрянь конопатую? Грубая, наглая, злющая, как гарпия, страшная, да ещё и рыжая впридачу!
- Да какая же она рыжая, мам? По-моему, очень приятный цвет волос, а с лица воду не пить…
- Когда я захочу узнать, что «по-твоему», то дам тебе знать, недоросль!.. Ну, что ты меня в бок пихаешь, братец?! Могу я хоть сейчас высказать, что накипело! И вовсе не громко я говорю! Я ведь такую невесту хорошую ему присмотрела: и умную, и красивую, и добрую, и работящую, а уж готовит как! А семья какая!.. Ты, кстати, дочек моих не видел?
- Пропали? А я смотрю, что-то уж больно тихо… на вот, платочек, хоть к глазам приложи, ты – мать, тебе плакать положено.
- Да с какого мне плакать-то?.. Ладно, давай. Вот объясню невестушке, что и как, тогда и… ааапчхи! Апчхи! А-а-а-апчхи!
- Будь здорова, сестрёнка.
- Обещался ли?
- В здравом уме и твердой памяти никому ничего не обещал, а спьяну чего только не…
- Санти, просто да или нет!
- Прости, милая… Нет.
- Имаши ли ты, Маргарита, произволение благое и непринужденное взяти в мужья сего Санти, егоже пред собою зде видеши?..

- Венчается раба Божия Маргарита рабу Божьему Сатанаилу…
- Святой отец, а вам в семинарии не объясняли, что делать другим людям пакости – мостить себе прямую дорогу в ад, а? Что такое, я просто спросил!

«Этого не может быть, потому что такого просто не бывает, - твердила про себя Рита, мелкими шажками продвигаясь вокруг алтаря. Широкие она делать опасалась: испитый из чаши «символ радости и полноты жизни» оказался неожиданно крепким, и хотя глоток был чисто символический, в голове у невесты уже порядком шумело. – Сейчас я ущипну себя посильнее, очнусь на трижды проклятом каменном столе и увижу старикашку Лардозиана, склонившегося надо мной с ножом в клешне и мерзкой ухмылкой на физиономии, потому что всё это галлюцинаторный бред на фоне психотравмирующей ситуации. У меня не может быть такой свадьбы. Только не у меня. Если обвалится потолок или братья с кузенами взорвут бомбу-вонючку или волки-оборотни перекусают половину гостей, а вторую порвут в клочья – вот тогда это будет моя свадьба!»
Рита робко взглянула на жениха, который выступал рядом с ней, выпрямившись так, словно только что проглотил швабру. В целом, он выглядел нормально, если не считать легкого зеленоватого румянца, окрасившего его щеки. Его свидетель, державший венец над головой будущей Ритиной защиты-и-опоры, напротив, блаженно улыбался и излучал откровенное злорадство. Свидетель самой Риты хранил выражение мученика, брошенного ко львам. Он был ещё одним хорошим знакомым Санти и, улучив момент, попросту выхватил венец из рук недоумевающей тёти Дуси и одарил её таким взглядом, что та только и смогла, что кивнуть и юркнуть за спину кого-то из родственников. Правда, о стремлении помочь другу молодой волшебник немедленно пожалел: неловко переступив, Рита потеряла равновесие, качнулась назад – и маг на личном опыте и правой ступне узнал, что такое каблук-шпилька.
Разумеется, он не вздрогнул, не вскрикнул и даже слова не проронил, но с тех пор сверлил Ритин затылок таким взглядом, что бедняжке хотелось заорать и помчаться прочь, как напуганная антилопа.
«Ты сама сюда хотела – и не жалуйся теперь…» - напомнила она самой себе строчку из полузабытого стишка и украдкой взглянула вверх. Потолок находился там, где ему и следовало, и лики святых взирали с него печально и пронзительно. Немного приободрившись, Рита скользнула взглядом по заполонившим церковь гостям. Большая часть Сантиной родни хранила приличествующее случаю выражение легкого интереса / глубочайшей скуки / искреннего удивления. Сестры жениха одним своим видом могли бы створожить все молоко в радиусе километра. Его мать трубно сморкалась в платок (поразмыслив, Рита решила, что аллергия на вполне сойдет за слезы радости). Стоявший рядом с ней маг, имя которого Рите так и не удалось узнать, казалось, спал с открытыми глазами.
Что же касалось родни невесты…
Читать мысли в отличие от жениха Рита не умела, но с тем же успехом они могли бы идти над головами её родных и близких бегущей строкой.
Мама: «Надо бы погостить у молодых недель с десяток, авось найдутся ещё ложечки серебряные, неучтенные, да и зятьку крови попортить надобно как следует…»
Папа: «Ну, слава Вельзевулу и Люциферу, ещё одну спровадил, всего трое осталось…»
Старшая сестра: «Это самый худший день в моей жизни!»
Зять: «Вот она справедливость: кому-то тридцать три несчастья, а кому-то – все триста тридцать, да ещё с пилой впридачу…»
Племянник: «И стоило бросать все и тащиться в какой-то медвежий угол, где даже тарелки спутниковой нет…»
Бабушка: «Маг - не маг, упырь – не упырь, а вскопал бы огород – цены б ему не было!»
Братья: «Нет, ну где же все-таки его лаборатория?»
Младшие сестры: «Краса-а-авец мужчина…»
Тетя Люба: «Детишки будут – загляденье».
Тетя Зина: «Так и знала, по залету свадебка-то».
Тетя Дуся: «И кто бы знал, что в ней это есть? Молодец, Ритка, вся в меня!»
Тетя Клава: «Может, стоило прихватить ещё бутербродиков для Сёмы?»
Подружки: «Когда же, наконец, Ритка сделает так, чтобы эта свадьба всем надолго запомнилась?»
Прабабушка: «Чувствую, эта свадьба мне надолго запомнится…»
«Да и мне тоже, - подумала невеста. – Ох, только бы не споткнуться!»
Она аккуратно наступила на подол платья и завалилась бы на спину, если бы не зорко следивший за ней свидетель, который цепко ухватил Риту за локоть и помог выпрямиться. При этом он пробормотал сквозь зубы что-то неразборчивое… не такое уж неразборчивое, если говорить честно, но Рита знала: стоит прислушаться, и ничто не удержит её от того, чтобы повторить один из знаменитых забегов Джулии Робертс. Она покосилась на крысенка, скромно притулившегося на её плече, глубоко вздохнула и ещё раз напомнила себе, что высококлассным специалистам-психологам положено слушать ЭГО, а не идти на поводу у ИТ. Пусть даже оно вопит не просто так, а по делу.
А молитва ангелу-хранителю с пожеланием выпить ещё одну чашечку кофе и не отключиться, когда все так дьявольски хорошо идет, получилась как-то сама собой, незапланированно. Рита так увлеклась, что прозевала и снятие венцов, и заключительный молебен, и благословление, двигаясь, кивая и даже крестясь в нужных местах на автомате. Очнулась она, только когда церковь наполнил мелодичный перезвон нескольких десятков колоколов, оповещая всех и вся, что в мире – каким бы он ни был - стало одной ячейкой общества больше.
- Что такое? – удивленно пробормотала Рита, озираясь. – Кто звонницу приволок, да ещё такую? Надо в Кремль позвонить, не пропало ли у них чего…
Санти, с лица которого только-только начал сходить нездоровый румянец, цепко ухватил свою без трех минут жену за руку, окинул мрачным взглядом церковь, и гости, уже открывшие рты, чтобы начать поздравлять молодых, дисциплинированно их закрыли. Жена крылатого блондина, всхлипнув, промокнула глаза платочком. Хмурый блондин почесал левое крыло и отсчитал факелоносцу пять больших серебряных монет.
- Посторонись-ка, жрец, теперь моё время, - лениво проговорил безымянный маг, подходя к аналою и тесня отца Павла, который из благостно-приветливого мгновенно стал гневно-мрачным. Но уже успев познакомиться с современными достижениями магической науки, святой отец лезть в драку не стал и, хоть и бормоча себе под нос что-то о глумлении на святыми таинствами, церковью в целом и им в частности, отошел в сторону, а церемония венчания плавно перешла во вторую фазу: магическую.
- Не волнуйся, уже немного осталось, - ободряющим шепотом сообщил Санти невесте. – Сейчас он пару заклинаний прочитает, браслетами обменяемся, под благословение постоим – и готово дело. Кажется.
- Когда «кажется», креститься надо, - пробормотала Рита, стряхивая руку жениха, и последовала собственному совету, а вслед за ней и её измученный свидетель.
Свидетель жениха, совершенно отрешившись от внешнего мира, изучал странный серебристый предмет, отдаленно напоминающий песочные часы. Внутри часов трепетал лепесток зеленовато-черного пламени, то сжимаясь до размеров пятикопеечной монетки, то заполняя собой всё внутреннее пространство.
- Интересно, - пробормотал он, - чудометр фиксирует сильнейшие колебания в магическом поле. Интересно… к чему бы…
Свою мысль он развить не успел: в этот момент маг, чьего имени не знал никто, кроме Санти, произнес короткое заклинание, и с потолка полилось сияние, на миг ослепившее всех находящихся в зале.
- ДА БУДУТ НЕРУШИМЫ УЗЫ, СОЕДИНИВШИЕ ЭТИХ ДВОИХ! – прогрохотал чей-то мощный, раскатистый, как гром, бас, при первых же  звуках которого крылатый блондин и его факелоносный спутник присели, как бурундуки, застигнутые грозой вдали от спасительного дерева.
- Вот влипли… - пробормотал блондин. – Теперь всё, держись за воздух…
- Может, не заметит… - без особой надежды пискнул брюнет.
- Не заметит, как же… с такой-то мордой и в таком настрое…
- АГА!!!! ТАК ВОТ ГДЕ ВАС НОСИТ, ТУНЕЯДЦЫ! -  с какой-то свирепой радостью рявкнул голос. Маги, а вслед за ними и простецы недоуменно задрали головы, глядя вверх, туда, где из света начинало проступать чье-то бородатое лицо с гневно сведенными бровями: призванное для благословления божество обычной процедуре следовать не собиралось. Только Рита счастливо вздохнула: Армагеддона опасаться больше не следовало. - ПОСЛЕ СВАДЬБЫ – КО МНЕ, НА КОВЁР! И ЧТОБ ПОДАРКИ ДОСТОЙНЫЕ БЫЛИ, А НЕ ТЕ БЕЗДЕЛКИ, ЧТО ХРОМОЙ СПЬЯНУ КЛЕПАЕТ!.. ТЬФУ ТЫ, СБИЛСЯ… И ДА БУДЕТЕ ВЫ ЕДИНЫ ОТНЫНЕ И ВО ВЕКИ ВЕКОВ. СКАЗАНО И ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО!
Сияние погасло, словно повернули выключатель лампы, и полуоглушенные гости начали осторожно озираться.
- Это было… сильно, - во всеуслышание заявила невеста.
- А кого-нибудь рангом пониже вытянуть не мог?! – срывающимся на фальцет голосом осведомился свидетель невесты.
- Или хотя бы в другой ипостаси? – поддержал его свидетель жениха.
- Просили, чтобы намертво… - равнодушно откликнулся продолжавший оставаться безымянным маг, и внезапно его глаза расширились, а рот изумленно приоткрылся.
Не заметив этого, счастливый жених повернулся, чтобы обнять и наконец-то поцеловать невесту и…
…обнял только воздух.
На полу валялась одна белая остроносая туфелька и потрепанный букет. Маргариты Лермонтовой с её курносым носиком, серыми глазами и облаком нерыжих кудряшек и след простыл.
Некромант растерянно оглянулся: как все великие люди в ситуации «бей-беги-уклоняйся-убивай» он ориентировался молниеносно, но в обычной жизни слегка тормозил. Затем в его поле зрения попало изумлённое лицо Поля Стосекира, и щеки несчастного жениха побагровели: осознание произошедшего наконец-то накрыло его.
Когда обычный человек меняется в лице, это плохо. Но когда в лице меняется могучий маг…
Вслед за щеками кровью налились глаза. Губы, напротив, побелели. Санти в несколько шагов оказался рядом с Полем и взял его за грудки.
- Ты-ы-ы… – сипло выдохнул некромант, без особых усилий удерживая Поля в воздухе. – Другая судьба… Где?.. Как ты посмел?..
- Она просто забыла мне его отдать, вот и все! Я не при чем! – зачастил Стосекир, испуганно таращась на невменяемого мага. – Правда, Санти, я не при чем! И даже если бы я и был при чем, все равно артефакт не должен был делать ничего такого! Клянусь здоровьем мамочки!
Гости со стороны жениха ещё ничего не поняли, но у гостей со стороны невесты опыта в общении с Маргаритой было побольше, и обмена репликами им хватило, чтобы понять: украли!!!
Мертвая тишина взорвалась криками, воплями и грохотом роняемых кресел, которые, устав стоять наколдовали себе присутствующие чародеи. Гости повскакивали со своих мест, простецы вцепились в магов, требуя немедленных и правдивых объяснений, в то время, как те пытались выплести диагностические чары, отцепить от себя посторонние пальцы и прикрыться защитными полями, потому что воздух вокруг Санти уже начинал потрескивать.
Лучше всего ситуацию охарактеризовал крылатый блондин.
- Была б нога, куда вступить - найдется, - заявил он.