Мать

Она коснулась лба Ребёнка тонкими, почти прозрачными красноватыми на свету пальцами и тут же отдёрнула их: лоб Ребёнка был горяч, словно горн. Она склонилась над ним, полоснув по его лицу золотистыми локонами, словно лучами солнечного света. Ребёнок открыл голубовато-серые глаза, в которых ещё играли серебряные искорки, протянул к Ней руки и крепко схватил её пальцы своими маленькими неуклюжими ладошками. Он хотел что-то сказать, но ещё не умел говорить, и поэтому попытался закричать, заплакать, но и это ему не удалось: его горло не слушалось, рот не открывался во всю ширь, как раньше, а сердце билось так часто, что его трясло только от сердцебиения. Он крепче обхватил Её руки и закрыл глаза…
Раздался грохот, небо раскрылось, словно гигантские ворота – ворота в Иной Мир – а тишина, последовавшая за этим, так раздражала слух, что Она закричала. Закричала – почти во весь голос, обнимая Ребёнка крепко-крепко. Брызнули слёзы, и одна из них, упав на лоб Ребёнка, покатилась по его лицу к сухим потрескавшимся губам. Слеза шла извилистой, только ей одной известной дорогой – в ямку под носом, а после – в ложе между губ, где исчезла без следа. Ребёнок открыл глаза, встретился взглядом с Ней, и впервые за много дней Болезни – вздохнул…