Нежность

Осень мальчишки не любили. Начиналась сырость, грязь, и самое противное холод и безденежье, а не за горами и зима. Вовсе противное время года. Но бывали дни, когда солнце еще было щедро, и одаривала своим теп-лом всех, а ветер, усмиряя свою силу, мягко шелестел опавшей листвой в парке у вокзала. Тогда можно было еще подзаработать, собирая бутылки бы-стрей бомжей или стянуть пару булок с открытого лотка на худой конец. А потом, надышавшись вволю спертым запахом из пакета, смеяться в лицо всем: такому же радостному солнцу, таким же радостным приятелям, или просто ничего не понимающим прохожим. Последнее самое забавное наблю-дать, как они сначала озабоченно стараются понять в чем дело, а потом резко отворачиваются и поспешно уходят, чуть ли не убегая, недовольно бормоча себе под нос.
В один из таких погожих деньков, Костик прогуливался по перрону. В старой черной куртке из кожзама до колен и вязаной в розовую полоску грязно-белой шапке с бубенчиком было жарковато. Круглое лицо с малень-ким носиком, тонкими губами и большими черными глазами с редкими длинными ресницами выражало удовольствие таким деньком. Настроение было отличное. Наряд милиции был занят чем-то возле киоска с напитками, и на него не обращали внимание. Хоть он и старался не крутиться у них на гла-зах лишний раз, но бутылки были дороже, потому что это деньги, а деньги это еда и клей, а еда и клей это жизненно необходимые вещи. Он знал и пом-нил это всегда, также как и собственное имя. Костик спокойно подошел к намеченной лавке и достаточно ловко и быстро подхватил две пивные бу-тылки, спрятав их за пазуху куртки. Сидевшие люди сразу отстранились от него и отвернулись, предпочитая тоже не замечать его. Костик был доволен. Еще четыре бутылки и можно было сегодня ни о чем больше не думать.
Проходя мимо очередного киоска со всякой всячиной, он почувство-вал, что его схватила чья-то крепкая рука за шиворот. От неожиданности и какого-то резкого испуга он чуть не выронил свои стеклянные два рубля. Не оглядываясь, он рванулся, что было сил, но от этого только оказался лицом к лицу с небритым немолодым мужиком, оскалившим беззубый рот с остатка-ми гнилых зубов и жадно на него смотрящего. От мужика в грязном черном пальто сильно воняло мочой и еще чем-то не привычным и не знакомым. Его растрепанные немытые космы придавали ему разбойничий вид. Перед семи-летним Костей он казался гигантом, чьи длинные костлявые руки быстро проникли к самому дорогому, что было у него в тот момент. Что-то сделать Костя был не в силах, только вместе с бутылками вслед из глаз выбежала слеза обиды.
- Деньги! малец, сюда! – Мужик тряс за плечи молчавшего парень-ка. Его большие черные глаза с испугом и ненавистью смотрели в ответ злым серым и мелким. 
- Ты что?! Немой?! Где деньги, паршивец?! – Руки мужика пыта-лись облапать всего мальчонку и залезть во все карманы и дырки. Не найдя ничего, мужик отпустил подзатыльник. – Вали отсюда, гаденыш.
Костик не заставил себя повторять дважды. Но, отбежав на безопас-ное расстояние, оглянулся, чтобы как следует запомнить обидчика. Костик не узнал бомжа, хотя в округе он знал всех, и его знали все. И хотя иногда меж-ду пацанами и бомжами возникали тяжелые моменты, зоны и участки были в основном поделены. Это был чужак, а чужака надо было изгнать и затребо-вать как минимум хороший штраф.
Мужик не обращал на парнишку никакого внимания. Он спокойно положил бутылки в рюкзак, дырявый в двух местах и с одной лямкой, завязал обратно шнурок и, достав из кармана целую папиросу, попросил проходяще-го парня прикурить.
Только теперь хорошо срисовав и запомнив его, Костик опрометью кинулся в подвал развалившегося барака, стоявшего недалеко от путей, в ки-лометре на север от вокзала. Летом и до поздней осени именно там укрыва-лись он сам и его кориша. Паленый, стоявший на стреме, давно заметил его и, не успев до конца добежать, Костик уже видел, как наверх выбрались все, кто был в тот момент там.
Те, кто могли защитить были, слава Богу, на месте: самый старший, здоровый и сильный, долговязый Джон; Пухлый стоял рядом и тяжело сопел; Рыжий крутился возле, постоянно оглядываясь. Серый хоть и был старше Костика, но был трусоват и сам никогда не встревал. 
- Ты че, как укушенный? – Паленый, не давая отдышаться, закидал вопросами. – Облава?! Менты?! Ну говори, доходяжный!
Костик оттер рукавом набежавшие сопли, сплюнув, и все еще не от-дышавшись как следует, сбивчиво начал:
- Там… на платформе… - он махнул рукой в сторону вокзала, - бомж…
- Эка невидаль, - перебил его Паленый и успокоенный посмотрел на Джона, ожидая его реакцию.
- Не тренди, Паленый, пусть скажет.
- Не знаю я его, мужик какой-то. Худой. В черном грязном пальто. Бутылки отобрал. – После секундной задержки - И деньги. Побил меня.
- Всего-то! – Паленый подошел к Костику и толкнул его в плечо. – Ну и напугал ты всех, я уж думал менты.
Все смотрели на Джона и ждали, что скажет он. Тот смотрел сверху вниз на Костика, утирающего сопли и ломающимся голосом, уже не детским, но еще не вполне мужским, явно прокуренным и специально строгим, сказал:
- Чужим не место на нашей территории. Покажешь его?
- Покажу! – твердо и не задумываясь, сказал Костик.
Ребята гурьбой быстрым шагом, переходящим иногда на бег, отпра-вились на вокзал. Пухлый взял с собой любимую палку, не очень длинную, но крепкую и гладкую, все время постукивая концом ее о свою ладонь. В со-щуренных голубых глазах читался не двусмысленный настрой на драку. Джон играл желваками и скрипел зубами, иногда бросая равнодушный взгляд на всю компанию. Рыжий бежал впереди вместе с Паленым и Серым. Иногда они перебрасывались матом, подбадривая друг друга. Сзади всех, пытаясь не отстать, бежал Костик. Вязанная шапка с бубенчиком постоянно сбивалась на глаза, сопли лили в три ручья, но это ничего не замечалось. Чувство мести, которая вот-вот должна осуществиться придавало вес в соб-ственных глазах, внутри он радовался, что ребята не оставили его обиду без внимания.
- Сколько у тебя денег было, Мелкий? – не останавливаясь, на ходу обратился к Костику Джон.
- Не помню, он всю мелочь забрал. Червонец, может больше. – У Костика зашлось сердце, ведь деньги чужак не отобрал, потому что те были надежно спрятаны под стелькой кроссовка. Он испугался в какой-то момент, что обман может раскрыться, но ведь не две бутылки предъявлять на счет. А там, кто знает, сколько денег у того мужика. «Пускай отдаст все» - думал до-рогой Костик.
Прибежав на перрон, на месте злополучной встречи обидчика уже не было. Ребята рассыпались по вокзалу в поиске мужика со схожими примета-ми. Но и обойдя весь вокзал, они нигде не находили неизвестного бомжа. Костик догадался посмотреть в парке, и точно. Возле одного из киосков, он узнал грязное пальто и худую фигуру мужика.
Джон подошел к бомжу и дернул того за рукав. 
- Тебе чего? – удивился мужик, оглянувшись.
- Это тебе чего!? Ты кто!? – Джон становился развязней, подпры-гивая с ноги на ногу, и стараясь толкнуть посильней мужика, при этом так, что бы тот, не поймал. – Пойдем, потолкуем.
Остальные смешались с толпой спешащей на вокзал и напряженно  наблюдали со стороны.
Мужик оскалился, обнажив редкие гнилые желтые зубы, и осмот-ревшись вокруг, сказал:
- Отвали, сопляк, пока цел.
- Сам, отвали, придурок. Струсил со мной стрелку забить.
- А что ты мне предъявляешь, говнюк? – Мужик попытался пой-мать пацана, но, видя, что на него реагируют прохожие, попытался улыб-нуться. – Ну пойдем, я тебе сейчас мозги быстро вправлю.
Джон шел впереди с прискоками, заводя бомжа во двор, а там, через узкую тропинку между деревянными сараями к гаражам.
- Куда, куда? – Мужик пытался дорогой схватить Джона, но тот ловко отпрыгивая, только смеялся над попыткой, чем неимоверно разозлил бомжа.
- Что ты прыгаешь как козел, говори в чем дело. – Прошипел, брызжа слюной чужак, когда они, наконец, остановились.
- Послушай мужик, мы тебя не трогали, почему ты не на своей территории пасешься, да еще нашего Мелкого обидел. Не хорошо! – Джон остановился в четырех шагах от мужика и со злостью смотрел ему в лицо.
- Ну я ж не знал, - протянул бомж нарочито долго, пытаясь вну-шить доверие к себе.
- Теперь знаешь, но ты должен заплатить штраф.
- Я вот тебе покажу штраф, засранец! – И мужик сделал роковую для него ошибку: прыгнул на Джона, пытаясь схватить его, поскользнулся на невысыхающей уже грязи и, не удержав равновесия, упал.
В тот же момент в него полетели увесистые осколки кирпичей, и прежде чем он успел что-то сообразить и отреагировать, со всех сторон по-сыпались мелкие, но чувствительные удары. Через мгновенье, что-то сухое и увесистое начало долбить его по голове. Удары сыпались со всех сторон, и закрыться было невозможно. Вдруг жаром обдало голову и рука оказалась в чем-то теплом и липком. Сознание его оборвалось.
Кучка ребят с остервененьем молотила чужака. Никто не обратил внимание после какого и чьего удара тот перестал шевелиться, но, заметив это, проворные руки начали обыскивать недвижимое тело. Где-то совсем ря-дом, но в тоже время как будто не в этой реальности озабоченный женский голос звал кого-то.
В продолжение свалки Костик был в стороне и тупо смотрел на все. Когда же ребята перестали бить бомжа и немного расступились, он взял поч-ти целый кирпич и с силой сбросил его на голову мужику, и испугавшись, брызнувшей кровавой жижи, отскочил в сторону.
- Ты что сделал, Мелкий!? – Джон уставился на Костика испуган-ными глазами. – Ты же завалил его! Придурок! Сваливаем!
Дружная команда через секунду испарилась, прихватив и дырявый рюкзак бомжа. В жидкой истоптанной грязи с кровавым месивом у головы лежало тело. Костик так и остался в нескольких шагах и не мог отвести сво-его взгляда от этой картины, как вдруг услышал рядом с собой звонкий лай. Машинально он посмотрел в ту сторону. В метре от него бегала и противно звонко лаяла маленькая желтая собачонка с лисьей мордой и короткой шер-стью.
Черные глаза-пуговицы внимательно наблюдали за движениями че-ловека. Прекращая не надолго лаять, чуткий нос вытягивался и старался что-то уловить, что-то знакомое. Но ничего такого нос не чуял, и лай продолжал-ся снова. 
- Пойдем со мной собачка. Ты хорошая, я знаю. Ты добрая, будешь меня защищать, – Костик сел на корточки и вытянул руку, пытаясь подма-нить собаку. – Или я тебя, ведь ты такая маленькая, прямо как я.
Собака перестала гавкать и с интересом смотрела на человека. При-нюхиваясь, она подходила все ближе и ближе. Костик без труда взял ее за тонкий кожаный ошейник и погладил по голове другой рукой. Собака, при-нюхиваясь к нему, перестала гавкать и скоро начала лизать руку. Костик гла-дил ее по голове и шее, почесал и потрепал за ушками, а та прикрыла глаза от удовольствия. 
- Пойдем со мной собачка. Я буду ухаживать за тобой. Ты не ду-май – я умею! Я буду звать тебя Костиком, хочешь? Иди ко мне, ты вся дро-жишь, я тебя согрею. Вот так. – Подхватив ее ловко на руки, не оглядываясь, он побежал догонять своих.
Солнце заволокло серой пеленой осенних облаков, так что оно стало похоже на лампочку в сильно прокуренной комнате, и светило тускло и дале-ко.