Семейная жизнь

         Долго мне пришлось добиваться доверия и нормальных отношений у ее родителей. То, что я все, рассказал ей о себе, ни оставил никакой компрометирующей  ситуации, оказало мне неоценимую услугу. Если и появлялись, какие ни будь сплетни, они уже небыли новостями. В начале улучшились отношения с тещей, но тесть долго возмущался, что я с ним не пью. Это его и возмущало и обижало. Все его зятья не брезговали, а я по его словам строил из себя. С нами в доме, жила ее сестра с мужем и с сыном Сашей, которому я не понравился своими кудрями, при первой встречи. Этот зять, был, правда, ученый, геолог, стал потом профессором. Он попашу, поддерживал, иногда составлял ему компанию.  Но я зато, то дров привезу, то картошку не отказываюсь полоть, копать. Все же я дождался, когда он сказал,
- молодец все-таки Вовка.
 

Выяснилось, что существует еще жених, в армии, должен скоро отслужить.  Я посоветовал написать ему письмо. Но он все же приехал. Зашел, посидел, поговорили.  Я делал уроки, обложился книгами,  пришлось отложить, пообщаться. Попросил он ее, его проводить. Я не возражал. Вернулась, смеется, - упрекнул меня,  говорит, что и раньше тянуло меня к ученым.  Он бедолага, даже не заметил, что книги у ученого за пятый класс. За год закончил два класса. В марте у нас родился сыночек. Такой горластый, ни минуты покоя,  орал все ночи на пролет, я думал с ума сойду. Качай ему люльку, тогда он спит. Привяжу к ноге веревку, как он заревет, я давай дрыгать ногой. Ну, какой тут сон.


 В газете вычитал объявление, что радиотехникуму требуются слесарь по ремонту оборудования и столяр. Понятно, что зарплата там минимальная. У меня в цехе парень, он столяр предложил такую идею. Пойти туда, и договорится, пусть нас зачислят на учебу, и мы будим работать у них и учиться.   Договорились. Флюорографию проходили не давно, хотел у них взять результат, сестра вынесла мне с десяток толстенных журналов. Найдешь себя, получишь справку, вот такие условия. Полистал немного, плюнул, снял рубаху и представить себе не мог, у меня туберкулез легких. То, что я еле ходил от усталости, слабость свою, сваливал на загруженность и то, что сыночек отдохнуть не дает. А, тут оказывается, вон оно, в чем дело. Меня, правда, не очень все огорчило. Это все, опять свалилось на жену и ее родителей.


 Только пережили кое-как, новость о дорогом зяте. «Вот тебе бабушка Юрьев день». Опять двадцать пять. Так он еще, вдобавок больной, да еще и заразный. Опять всколыхнулась волна, против меня. Но меня это обошло стороной, я спрятался в больницу, всю тяжесть этих неприятностей приняла на себя моя жена. Если бы она не была у родителей, самой любимой, младшенькой. Ее, точно бы съели, без меня, или бы меня отлучили бы из семьи.   Какой уж тут техникум пришлось отложить эту идею. И начать лечится. Было сразу сказано, на срок не менее десяти месяцев. Но когда я поступил на лечение, глянул, а коллектив там, мне подстать.  Там или бывшие арестанты, или настоящие студенты.


 С врачами договорился легко, при условии, я не буду нарушать режим, ходить буду только в школу, и не приходить выпивши. Мне позволят продолжить учебу. Этим я и воспользовался. Получил как бы отпуск от супружеской жизни. Да и  жизнь была, как в тумане, все события ощущал как в кино.  Получилась вроде рокировки, если в той жизни мне снилась каждую ночь свобода, то сейчас мне снятся каждую ночь тюрьма, лагеря. Порой казалось, что я все еще там, просто сны стали интересней и не отрывками,  а целые, с продолжениями, как мексиканские сериалы. Но вдруг оказалось, что от меня может быть и польза. Раз я болею, туберкулезом, это социальная болезнь. То моему ребенку положено, без очереди, и никуда попало, а рядом с домом, тут же предоставить место в яслях. А потом и в садик.


Болеть  туберкулезом мне понравилось, боли, как таковой, не ощущаешь. Студенты на месте не сидят, зарядка, волейбол, скачут и мне покоя не дают, я тоже за ними поспеваю и участвую во всех мероприятиях. КВНа тогда еще не было, шутки и остроты звучали целыми днями, и ни кто не обижался. Один парень был на факультете для недоразвитых  детей. У него все допытывались, как это понять? Это, каким надо быть, самому недоразвитому, что бы учить недоразвитых. Одним словом лечился  весело и беззаботно. Чувствовал неловкость, когда навещала меня жена. Как представлю ее мучения с дитем, становится жалко ее. А выразить это не умею. Сам как жеребец тут скачешь, ни забот, ни горя не знаешь. Кормят, как на убой. Ходишь в школу отдыхаешь, лечишься, конечно. А что я должен был делать? Не знаю до сих пор.