Мельник Жах. Часть I - Проклятая мельница. Глава 1

  Жах никогда не был так далеко от дома, почти все его детство прошло в маленькой деревушке. Он, как и его отец, все время работал на мельнице, и ему нравилось это занятие. Работа мельника была очень тяжёлая, за год Жах поднимал на мельницу тысячу мешков с зерном. Он с отцом построил собственную мельницу. Их деревня была довольно большая, и это не смотря на то, что она была изолирована и независима от других поселений. В ней был даже форт и, хоть и маленькая, но библиотека. В этой деревне жилось очень хорошо, и она совсем недавно процветала.

  Вот уже пять дней как Жах ушел из дома, по дороге он ни встретил никого кроме диких гусей и кабанов, которые обитали в тех землях в большом количестве. Так как ближайшие деревни были на большом расстоянии, и эта земля была мало освоена людьми по причине сильно разросшихся лесов и грубой земли, животные чувствовали здесь себя хозяевами. Жах довольно хорошо владел охотничьим ремеслом, и поэтому умирать с голоду ему не приходилось. Луга кишели дичью, и он в любой момент мог поймать дичь и нормально пообедать. Но последний день ему ни встретилась никакая пища.

  Жах надеялся найти какое-нибудь поселение, но холмы, по которым он шел, не кончались уже несколько дней и вот, наконец, вдали он увидел лес.

  – Наконец то – подумал он – может здесь, я поймаю, какую ни будь дичь и поем, а то мой желудок уже давно пустует.

  Он посмотрел на свой старый, но все же очень острый нож, заткнул его в сапог и пошел в сторону леса. Он шел достаточно долго, а лес все еще был на таком же расстоянии, ничуть не приблизившись. Казалось, что он шагал на месте.

  – Что за клипоровский хвост; – выругался он, потом посмотрел на почти севшее солнце и решил остановиться здесь на ночь. Достав из сумки шерстенное одеяло и закутавшись в него, он быстро заснул.

  Жах проснулся мокрый от росы, дрожь пробирала его насквозь, и даже тёплое одеяло не могло долго удерживать тепло. Он медленно встал, потирая глаза и пытаясь вспомнить свой сон. Но все мысли у него спутались, когда он открыл глаза и обнаружил, что он лежит прямо около леса. Некоторые деревья находились даже в нескольких шагах от него. Жах развесил мокрое одеяло на ветви дерева с солнечной стороны, а когда оно высохло осторожно стал пробираться сквозь чащу леса, перешагивая через сухие стволы деревьев. Чаща становилась все гуще. На ветках деревьев прыгали какие–то зверьки похожие на белок, но не рыжие, а  белые. Жах не обращал на них внимания, он был занят поиском кабаньих следов. И вот Жах зашел в лес уже настолько, что просвета среди деревьев не было видно, он остановился и стал прислушиваться. Где–то впереди раздался непонятный звук похожий на грубый скрип старого дерева во время сильного ветра, этот звук сильно напоминал тяжелый стон, будто лес выражал печаль. Жах осторожно побрел в сторону, откуда доносился шум. Но, приблизившись немного вперед, шум прекратился. Пройдя около полста шагов в том же направлении, он заметил особенно толстое дерево небольшой высоты. Приблизившись к нему, Жах немного вздрогнул от довольно таки жуткого вида дерева. Кора была изогнута так странно, что напоминало лицо с закрытыми глазами. Жах тут же вспомнил рассказы дедушки про энтов, которые стерегли лесные сокровища.

  Вдруг кора зашевелилась, на дереве показались большие черные глаза, и раздался глухой голос. Жах узнал этот голос, его та он и слышал недалеко отсюда. Дерево своими ветвями схватило Жаха и приподняло вверх, сжимая ужасной хваткой.

; Не тронь меня,  я могу помочь тебе – прокричал мельник.
; Чем ты мне можешь помочь, ты хлипкий человечек!
; Я вижу, у тебя кора изъедена червями, я могу прогнать от тебя этих червей.
; Энт медленно опустил человека на землю, его черные глаза выражали гнев, но все же в них мелькнула искра доверия к этому существу.
; Но смотри же, если ты обманул меня, твой труп будет в этом лесу на веки, клянусь Пожофроситом Могучим;.
; Я не обманываю тебя лесной страж – сказал Жах, пытаясь скрыть проникающий в него страх, и вытащил из сумки бутылку, с каким-то маслом, предназначавшимся для смазки мельничных деталей. Этим маслом он и плеснул на энта. Черви ненавидели его запах и тут же начали вылизать из его коры.

  Теперь глаза энта уже не горели злобой, и он проникся доверием к этому человеку. И казалось многолетняя ненависть к человечеству начала постепенно плавиться в его памяти. Ведь много лет ему встречались только плохие люди.

; Благодарю тебя человечек. Уже много десятков лет я не встречал таких же добрых как ты.
; Ничего теперь эти черви не подойдут к тебе много дней, это очень хорошее масло.
; Я не понимаю, как они пробрались ко мне в тело, мои верные лесные жители оберегают меня. Да и вообще, черви никогда не трогали меня. Видно правду ходят слухи о проклятой мельнице на западе, она приносит вред всему живому.
; Мельница? Я как раз ищу работу на мельнице!
; Не советую тебе ходить туда, это место не для живых, птицы говорят мне, что в той стороне появилось, что-то давно забытое и необычное для наших дней.
; Но все же я должен найти работу.
; Хорошо, так как ты помог мне, излечив меня, а я не забываю тех, кто помог мне, я дам тебе свою ветку – энт отломил небольшую, толстую палку и дал ее Жаху – она тебе очень пригодится, если правильно будешь обращаться с ней. Ну, иди же с ветром и не бойся больше заходить в лес энта Миромарифта.

  Жах взял палку, и, оглядываясь, пошел на запад в то место, где должна быть мельница. Но лес был абсолютно не знаком мельнику, и он вскоре заблудился, и, постояв немного в растерянности, лег передохнуть. Незаметно на него подействовал аромат росших рядом синих цветов и он, забыв о тревогах, заснул необычайно сладким сном.

  Проснулся он уже не в чаще леса, где заснул, а по другую сторону леса и впереди простирались холмы с небольшими зарослями и деревцами. Жах поднялся, посмотрел вокруг с удивлением и озадаченный странными событиями присел на траву. Вдруг в кустарнике что–то мелькнуло, Жах осторожно как кошка стал подбираться к этому кусту, сжимая в руке большой нож. Тетерев бегун увидев мельника, рванул в сторону сквозь ветки. Жах кинулся в прыжке прямо на него, и успел ухватить руками за хвост. Добыча была поймана! Спустя некоторое время Жах, наконец – то развел огонь, и плотно пообедал горячим и сочным мясом. Теперь можно было идти дальше. По дороге он увидел домик кузнеца. Дым из трубы не шел, вокруг вообще ни души.

  Может, там никого и нет? Странное место для кузницы. Вблизи ни души. – подумал мельник и направился к домику. Подойдя поближе, из двери показалась голова, это был бородатый человек очень маленького роста. Он обрадовался, увидев приближающегося человека, и вышел из дому.

– Куда идешь  добрый путник? – спросил кузнец.
– Я ищу мельницу, вроде бы она в этой стороне.
– Точно, точно в этой, значит ты на правильном пути. Позволь я скую тебе меч.
– Зачем мне меч? Я иду не в битву, а ищу работу, ведь я мельник.
– Вот это я и вижу, я знаю об этой мельнице. Без оружия там трудно работать.
– На нее что, нападают разбойники?
– Там есть кое-что по страшней разбойников, серые фапи! – кузниц посмотрел на него так будто боялся сам.
– Ха это твой способ заставить людей покупать у тебя мечи. Фапи существовали так давно, что даже сказания  про них считают мифами.
; Как знаешь, как знаешь, но говорю тебе, ты еще сюда придешь. Или не придешь вообще никуда.

  Мельник отправился дальше и, поднявшись на большой холм, увидел совсем недалеко старую мельницу. Жах быстро спустился в низ и подошел к мельнице. На вросшей в землю лавочке сидел старик маленького роста с длинными седыми волосами и быстро шевелил губами, как будто что-то бормоча. Около него в траве лежал небольшой серый мешок. На плече у него был привязан черепаший панцирь, через другое плече перекинута небольшая, красивая сума. В руке старик держал посох с умело вырезанными на нем узорами, а его взгляд был устремлен прямо на мельника.

; Старик я ищу работу, может, тебе нужен мельник?
; Да, я очень давно ищу подходящего мельника. У меня для тебя будет не обычное задание.
; Ничего я уже привык к странностям.
; Каждые три дня я буду приходить, и ты должен отдавать мне три мешка муки, согласен ли ты на такие условия?
; Да это для меня не работа, а отдых, я с легкостью это сделаю старик, можешь не беспокоиться, хоть двадцать мешков.
; Три мешка и ни одним больше, ни одним меньше! Запомни это хорошенько!
; Чем же ты мне заплатишь? – задал свой долгожданный вопрос Жах.
; Я дам тебе суму, в которой каждый день прибавляется три золотых. Ты же не против такой награды.
; Конечно, если ты не обманываешь меня.
; Эта сумка при мне и клянусь, я никогда не обманываю, и ты скоро в этом убедишься. Еще одно условие у меня, если я прейду, и мешков с мукой не будет, я отрублю тебе палец.
; Да ты спятил старик! Зачем тебе палец?
; Это уже не твое дело, ты можешь и отказаться!
; Хорошо, я, конечно, соглашусь, три мешка-то, да я справлюсь с этим, закрыв глаза и засыпая на ходу.

  Старик ухмыльнулся и повел Жаха показывать, где стоят мешки с зерном. Они зашли в амбар, где пахло свежим зерном, Жах все осмотрел и уверил старика, что ему все понятно. Потом старик вышел на улицу, поднял с травы свой мешок и, не прощаясь, пошел в сторону заходящего солнца. Жах плюнул на землю и что–то пробормотал, глядя в сторону старика.
Молодой мельник медленно вошел в мельницу и стал осматривать ее хорошенько. Она была очень старая, но все еще пригодная для работы. По углам валялась сухая трава, поломанные доски и другой хлам. Единственное, что было ему приятно, это звук работающих механизмов, которые служили, не смотря на долгое время.

; Три мешка муки за три дня, что–то очень странно, может этот старик сумасшедший – подумал Жах – но если он меня обманет, я правда испытаю на его спине палку, которую мне дал энт Мирофиф…Мироморих, как его там.
; Жах решил намолоть муку прямо сейчас, а потом отдохнуть. Он пришел в амбар за зерном, там стояли девять мешков с зерном. Жах притащил зерно в мельницу, насыпал в жернова, потом дунул ветер, и зерно перемололось в муку. Жах заполнил мешок, другой и в скоре работа была выполнена. Он оттащил муку в амбар и поставил три мешка со свежемолотой мукой в свободный угол.
; фу да тут работы еще на два раза, если молоть по три мешка – подумал Жах. – ну ничего, когда я заполучу сумку с золотыми монетами, я пойду в какой – ни будь городок и куплю там домик. Однако я так устал с дороги. Нужно бы хорошенько поспать, а потом уже можно и подумать, что делать дальше.
Он улегся спать на солому, на втором этаже мельницы и, ворочаясь с боку на бок, уснул. Через несколько минут Жах захрапел. Но сон его был беспокойный, он то просыпался, то засыпал опять. Вдруг сквозь сон ему показалось, что в низу что–то зашумело. Он открыл глаза и через люк начал вглядываться в низ. Вроде бы все было спокойно и дверь на улицу заперта.

– Может, показалось –  подумал Жах и вдруг в дальнем углу из-под сухой травы показался свет, как – будто под соломой на миг вспыхнул красный огонек. Но тут же он погас. Жах осторожно, стараясь не скрипеть половицами, встал и тихо начал спускаться в низ. В руке он крепко сжимал нож. По спине поползли мурашки, ему в голову лезли странные мысли о  предостережениях, которые он слышал об этом месте. И еще на него наводил ужас кошмар, недавно пережитый в деревне несколько дней назад.

  Он пошевелил солому палкой, там вроде бы ничего, что могло гореть или просто светится, не было. Жах еще раз огляделся по сторонам, всматриваясь в темные углы старой мельницы, а потом снова поднялся наверх. Сквозь окно он заметил, что на улице был туман. Жах решил подойти к окну поближе, ему нравился туман еще с детства. У себя в деревне, когда просыпался ближе к утру, он всегда смотрел на туман с верхнего этажа родной мельницы. И тут он решил вспомнить былое. Но, теперь взглянув в окно, вместо теплых воспоминаний его объял холодный страх. Туман представлял собой жуткое зрелище, его клубы, поднимавшиеся вверх, были похожи на уродливые руки и сухие деревья;.
– Что за нечисть – проговорил он.
Потом Жах сел в углу и тяжело дыша, попытался заснуть. Но уснул он только когда начало всходить солнце и рассеялся туман.

  Жах проснулся когда солнце светило высоко в небе, и на улице было жарко. Он сразу же начал готовить себе завтрак из опят, которые росли рядом с мельницей в большом количестве. По долине распространился аромат вареных грибов. Когда Жах начал есть на запах прибежал гигантский хлобинь. Он  начал крутится на небольшом расстоянии от огня, и потихоньку подбирался ближе, надеясь, что-нибудь получить от мельника. Жах подобрал камень и кинул в него, хлобинь немного отбежал назад. С обиженным видом он посмотрел на мельника и не решался подходить еще. Самим жрать нечего, еще ходят тут всякие хлобини, поесть не дадут – говорил про себя мельник.

  Пообедав, он пошел в амбар проверить мешки. Мешки стояли на том самом месте, где он их оставил. Весь день он страдал от безделья, кидал камни в ворон, спал и ел. Для него было легче весь день молоть муку.

  Стемнело. Он поднялся по лестнице на верхний этаж мельницы и стал пристально смотреть в низ, ожидая опять увидеть огонек под соломой. Но шло время, луна поднималась все выше, а его глаза все больше слипались. Он то погружался в сон, то снова открывал глаза и вот, в очередной раз, когда он открыл глаза, на миг, погрузившись в сон, дверь на улицу была распахнута. Жах не мог определить, сколько же он спал. Он задержал дыхание и услышал на улице шорохи, как будто кто-то передвигается по траве. Может быть хлобини? Жах медленно встал и осторожно взглянул в окно. Как он ужаснулся, когда увидел в поле несколько пар красных глаз, которые перемещались в высокой траве и глаза их горели так ярко, что освещали путь впереди себя  на несколько метров зловещим красным светом. Он нагнулся и через краешек окна стал наблюдать за ними. Сперва они рыскали просто так, потом стали обнюхивать место, где он варил себе еду. Жах смог разглядеть их, когда красные глаза время от времени светили друг на друга. Эти маленькие, примерно в два локтя ростом, существа похожие на обезьянок, ходили сгорбатившись. У них были плоские морды и постоянно оскалившаяся пасть с рядом острых зубов. Шерсть, по-видимому, была очень жесткая и почти не развивалась на ветру. Это было жуткое зрелище, как эти бесы бегали по траве, словно крысы и освещали поляну красным светом. Потом некоторые из них зашли в амбар, что-то там прогудели своим зловещим голосом и вышли.

  Пока Жах наблюдал за теми, кто в амбаре остальные, которые были в поле, неожиданно исчезли. В это время двое фапи которые были в сарае, вышли и быстро направились к мельнице. Жах быстро лег и стал наблюдать за открытой дверью. Его пугала мысль, что они могли его заметить, ведь он часто храпит во сне. Дверь стала красной от света их глаз, и два уродливых зверя вошли в мельницу, оба существа бросили взгляд на мельника. Он закрыл глаза, притворившись спящим, и постарался, не жмурится от красного света, что слепил его сквозь веки. Фапи что-то прохрипели и пошли в угол. Жах приоткрыл глаза и увидел, как они зарылись в солому, как раз  в том месте, где он видел свет прошлой ночью. Его сердце билось, как будто вот-вот разорвется, а на лбу выступил пот. Он лег на спину и начал думать, откуда же взялась эта нечисть. После долгих раздумий, которые ничего ему не дали, Жах решил сходить завтра рано утром к кузнецу и изготовить какое-нибудь средство защиты. Успокоив себя этой мыслью, он уснул довольно быстро, не смотря на то, что был сильно напуган. На самом деле, где-то глубоко в его голове постоянный страх повлиял на подсознание так, что у него в мозгу ожило новое чувство.  Это чувство не сковывало при появлении опасности, а наоборот разжигало все необходимые действия для того чтоб побороть эту опасность.

 Сразу же, как проснулся, он отправился к кузнецу. Солнце уже взошло, но на траве все еще была роса, поэтому пока он шел, его ноги промокли насквозь. Около домика стоял кузнец, как будто ждал кого-то.

– Что-то ты долго там задержался – сказал кузнец, когда Жах приблизился к нему.
– Мне нужно что-нибудь из оружия посильнее моего ножа.
– А у тебя есть, чем заплатить?
– Завтра у меня будет золото, его обещал мне старик с мельницы.
– Первый кто работал на этой мельнице, с тех пор как она стала проклятой, тоже сказал мне такие слова. Это же мне говорили почти все остальные, они обещали, что заплатят потом. Но потом они не возвращались, так что плати, чем ни будь. Мне скоро нужно отправятся в дорогу, так что решай. – Кузнец разговаривал с ним как с обреченным на гибель, или, во всяком случае, так будто никогда больше его не увидит.
– Я отдам тебе серебряную цепь моего отца, но если я вернусь и заплачу тебе, ты мне ее вернешь? – сказал мельник.
– Хорошо – сказал кузнец, увидев, как он снимает с шеи толстую серебряную цепь. – С тобой можно иметь дело. Как тебя зовут
– Жах сын мельника и сам мельник.
– А меня зовут Божормит, я тут работаю три долгих года за свои провинности в городе. И вот скоро я вернусь домой и, предоставив заработанное за это время, опять поселюсь в Белых-Белых Горах. Как же я хочу, туда вернутся, и забыть ту степь, в которой я пробыл три года. Это гиблое место и здесь делать не чего. Еще этот ненормальный старик, хорошо ему ничего не нужно. Но я видел, что творится там на мельнице…
– Ты знаешь этого старика?
– Да, он называет себя Итыриш – Самоль, один раз он приходил ко мне с золотом, чтоб я сделал ему острый зубчатый серп.
– Божормит, ты тоже видел этих существ на мельнице?
– Да, мерзкие твари, я рад, что они не подходят сюда, но по ночам. Иногда, когда ночь, особенно темная, видно как там со стороны мельницы мелькают эти зловещие красные огоньки – договорил кузнец, потом, немного помолчав, спросил – какое оружие тебе нужно?
– Может меч?
– Ты умеешь владеть мечем?
– Нет, а что?
– Давай я сделаю тебе то, чем ты владеешь больше всего – подсказал ему кузнец.
– Топор – немного подумав сказал мельник.
– Топор? – переспросил Божормит.
– Да я много работал топором, и кое-что умею им делать.
– Хорошо, рукоять сделаешь сам?
– Да у меня есть деревяшка, думаю хорошая, мне ее дал энт – гордо сказал Жах.
– Энт! Ты встретил энта? Никому ни говори о таких вещах, иначе тебя ждет гибель. Послушай моего совета, есть много людей и даже не совсем людей, которые перерезают глотки всем, кто владеет подобными редкостями. Будь поосторожней. – проговорил кузнец и взял у него из рук цепь. – приходи в полдень будет готово.
– Хорошо, пойду пока схожу до мельницы.

  И мельник отправился к этой проклятой мельнице. Когда пришел он решил осмотреть, то место, откуда вчера вы лазили эти твари. Отодвинув солому, он обнаружил там довольно большую нору, немного больше локтя в размере. Ход в норе шел вертикально в низ. Помимо этого мельник проверил все углы внутри и снаружи мельницы на наличие этих нор. К счастью нора была одна.

 Жах сварил себе грибной суп из опят, поел и даже дал немного хлобиню который опять прибежал на запах и, прищурив глаза, смотрел на него, опасаясь, что еще раз получит камнем. После этого он направился к кузнецу. Было уже немного за полдень, и Божормит наверняка уже закончил работу. Подойдя поближе к его домику, он внимательно посмотрел, идет ли дым из его кузницы. Дыма не было.
– Закончил – подумал Жах.
Подойдя еще ближе, ему показалось странно тихо. Войдя в домик, он ничего не нашел, только разбросанные повсюду вещи, перевернутые стулья и сломанный стол. Все напоминало о недавней схватке между Божормитом и еще кем-то. Жах внимательно оглядел комнату, но не было не только топора, который он должен был сделать. Не было и молотка и кувалды и прочих инструментов кузнеца. У него в голове мелькнула мысль, что с этим как-то связан старик Итыриш – Самоль.

  На полу он заметил лужицы крови очень красной и густой, это была не человеческая кровь. Жах вышел на улицу, обошел домик вокруг и обнаружил большую нору с каплями крови рядом с ней. Ему стало жутко, когда он представил, что здесь произошло. В полдень здесь побывали эти твари, и приди он сюда немного раньше, может быть, его постигла та же участь.

  Жах снова вошел в домик, надеясь найти хоть что-то наподобие оружия, но выбрать было почти не чего кроме стульев, веревки и ведра. В углу стояла большая метелка, прямо рядом с очагом. Он от злости пнул по метле, и вдруг его лицо просияло от радости. Прямо за метлой валялся стальной топор как раз тот, который ему сделал кузнец. Просто он его спрятал в тот момент, когда к нему ворвались фапи. Жах взял его в руки. Топор был лучшего качества, он отражал свет подобно зеркалу, а сталь звенела как маленький колокольчик. В верхней части топора вместо обуха было два острия разного размера. Топор был точно не для хозяйственных дел – это был боевой топор. Жах сделал рукоять из палки энта и вставил ее в топор. Сжав топор в руке, Жах почувствовал в себе силу. Затем он уверенным шагом направился к мельнице.

  Весь день Жах тренировался и кидал топор в бревно, которое он поставил с задней стороны мельницы. Первое время, мельник часто промахивался, кидая топор с большого расстояния, но потом у него стало получаться намного лучше. Одно за другим Жах изрубил четыре бревна, которые лежали на мельнице. И только когда он стал кидать без промаха, он успокоился.
– Ничего, ночью я потренируюсь на этих красноглазых обезьянах.

  Он засунул топор себе за пояс и пошел спать. Ночь прошла на удивление тихо, и Жах даже немного расстроился из-за того, что не пришли фапи. Он спустился в низ, сел на лавочку ожидая старика с его сумкой полной золота. Потом вдруг что-то заставило его посмотреть – все ли в порядке с мешками в амбаре, ведь последние два дня он даже и не заглядывал туда.
– Сожри меня дракон! – закричал Жах – обнаружив в амбаре всего два мешка с мукой. Он сразу же схватил мешок с зерном и побежал на мельницу, но, выскочив из амбара, он лицом к лицу столкнулся со старикашкой, это был тот самый маленький и горбатый Итыришь-Самоль. Он посмотрел на мельника и с ехидной улыбкой спросил.

– Намолол три мешка? Или нет?
– Намолол еще два дня назад, но ночью, наверное, кто-то стащил один, подожди старик, сейчас я намелю третий.
– Нет уж, у нас с тобой уговор. Давай  ложи на лавку палец.
После долгих оправданий мельник с согласился с уговором. Дед отрубил ему палец.
– Ну что – спросил старик – поработаешь еще три дня, или не справишься.
– Я справлюсь – злобно простонал Жах, унимая кровь, которая капала с того места, где был мизинец.
– Но на этот раз, если не выполнишь задание, я отрублю тебе руку по самый локоть.
– Ты сумасшедший старик, зачем тебе моя рука.
– Так ты согласен или нет?
– Согласен, на этот раз я буду следить за мешками, и никто их не сворует.
– Вот и хорошо, я прейду снова через три дня – сказал дед и, обернувшись, пошел.
– Эй, старик, а что тут за обезьяны лазят по ночам? Глазами сверкают, поспать не дают.
Дед обиделся, что он назвал их обезьянами, но постарался не показывать своих чувств мельнику. Хотя Жах все равно заметил это.
– Наверное, какие-то местные звери – сказал дед.
– Ничего себе зверки! Обезьяны толстые! – крикнул ему в след Жах, пытаясь разозлить его и понять, знает ли он о них. Но старик, не оборачиваясь, злобно оскалил зубы и пошел дальше.

  Жах не стал сразу молоть муку, а решил разобраться с фапи ночью. Он перевязал палец какой-то тряпкой и с нетерпением стал дожидаться ночи. Этой ночью он, наконец-то дождался появления фапи. Когда совсем стемнело, двое фапи выбрались из норы и, оглядываясь по сторонам, стали наблюдать, спит ли человек. В это время остальные вылезали из своего убежища и выходили на улицу. Жах предусмотрел это, он набил мешок деревянными чурками и прикрыл его своей курткой. На улицу вышли три клыкастых зверя, за ними последовали двое караульных, которые освещали своим взглядом мельницу. И тут сверху, своими кожаными сапогами, Жах прыгнул прямо на спину сгорбившемуся фапи и одновременно ударил топором стоявшего рядом. Послышался хруст костей, видно горб маленькой твари не выдержал нагрузки. Жах наступил на зарубленного фапи и вытащил из его спины застрявший топор.

  Двое фапи, которые раньше вышли на улицу ничего не услышали, только тот, что шел позади всех что-то расслышал и решил проверить, что это за шум. Как только его морда показалась в дверях, между двух красных глаз воткнулся топор. Три этих дохлых существа оставались лежать здесь, освещая мельницу изнутри красным огнем;. Жах вышел из мельницы. Один из фапи, в траве неподалеку ослепил его своим красным светом, и что-то громко хрипнул. Сразу же из амбара вышел второй фапи и начал медленно подбираться к мельнику. Жаху трудно было следить за ними. Помимо того, что они подходили к нему с противоположных сторон, они еще и ослепляли его, когда он смотрел на них. Чтоб видеть их лучше Жах смотрел немного в сторону. И тут один кинулся на него, Жах повернулся в его сторону, но сразу же сзади на него кинулся другой. Топор со свистом рассек воздух и разрубил череп первого пополам в тот момент, когда он прыгнул. Второй фапи прыгнул ему на плечо и укусил. Мельник схватил его за гриву и бросил на землю с такой силой, что послышался шлепок, и зверь жутко заревел. Жах окончил его страдания ударом топора.
Потом мельник стал буйно радоваться. Он пинал дохлых фапи и выкрикивал что-то называя их уродливыми обезьянами. После чего, успокоившись, он выкинул их подальше в поле. К этому времени глаза у фапи начали медленно погасать.
В ночь перед следующим приходом старика Жах намолол муки и дотащил их до мельницы, чтоб они были у него на виду.

  Нору, из которой вылизали фапи, он забросал мусором и хорошенько притоптал. После этого он спокойно уснул.

  И вот рано утром, когда солнце взошло только на половину, Жах заметил старика идущего по полю. Когда тот подошел поближе, Жах с насмешкой на лице вышел из мельницы и крикнул старику:
- Ты прихватил сумку, твое задание выполнено.
Дед направился к амбару.
- Да нет же старик, мука в мельнице – прокричал Жах.
Старик открыл дверь в амбар и сказал:
- Один мешок есть, а где еще два? – ухмыльнувшись, спросил дед.
- Я не знаю, откуда этот мешок, мои мешки на мельнице. Так что этот не в счет.
Они вошли в мельницу, там, у стенки стояли три мешка муки.
- А теперь то, что ты заслужил мельник. Подставляй свою руку.
Жах хотел броситься на старика и задушить его, но тот бросил в его лицо какой-то порошок и отскочил в сторону. Жах зашатался, а потом упал на землю и потерял сознание.
Когда Жах проснулся, у него сильно щипало глаза и болело все тело кроме правой руки, которой у него уже не было. Весь он был в синяках, наверное, проклятый старик избил его, пока он был без сознания.

  Медленно он поднялся, и, шатаясь, дошел до лестницы, посидев немного, и осмотрев свои ужасные раны, он кое-как забрался наверх и упал в кучу соломы. Так он провалялся целый день. Кровь из плеча не сочилась, дед посыпал рану каким-то порошком после того, как отрубил ему руку.

  Вечером к нему вернулись силы, и ему стало немного легче, он встал, порылся в соломе, топор был на месте. Жах вспомнил о старике и пришел в ярость, он начал кидать солому и пинать бочки. Если бы у него были обе руки он, наверное, развалил бы мельницу. Но вскоре он успокоился и решил ничего не делать, а подождать три дня, когда придет старик. А когда он прейдет огреть его сзади дубиной забрать кошель и уйти отсюда.
- Не слишком доблестный поступок, но для этого пронырливого старика подходящий. - Так подумал Жах и присел.

  Но ждать было нелегко. Иногда место, где не было руки, болело так, что трудно было терпеть. Жах боялся, что рана начнет гнить, и отправился в кузницу, чтоб прижечь ее раскаленным железом. Но в кузнице ничего железного кроме совка для мусора не было и поэтому пришлось накалять на огне совок и прижигать рану им. Жах думал, будет не больно, так как рука больное место онемело. Но когда раскаленный докрасна метал, коснулся раны, мельник заорал как дикая рагна; и у него в глазах закружились белые снежинки. Потом оставалось только ждать.

  Очень долго тянулись последние три дня, и вот, наконец, пришел день, когда дед должен был прийти. Жах хотел встретиться с этим стариком и отомстить ему за все. Но время шло, солнце поднялось высоко, а старика все еще не было. С каждой минутой Жах нервничал все больше и больше, и когда стало уже очень жарко, и солнце было в зените, он просто обезумел. Он стал переворачивать лестницы, пинать мешки и рубил топорам все что попадалось ему на пути. Успокоившись, он понял, что старик не прейдет и что просто сидеть и ждать здесь нельзя.

  Жах взял длинную веревку, мешок и цепь, думая, что они пригодятся в дороге, и отправился на юго-запад, в ту сторону, куда всегда удалялся старик.
Убедиться, что он идет в правильном направлении, ему удалось в первую же ночь, когда он, встав, огляделся по сторонам и заметил вдали зловещие красные огоньки, которые издали, казались искрами, от потухающего костра медленно летающими над холмами. Посчитать их было трудно, потому что они постоянно мельтешили и скрывались за буграми. Но на вид их было около двадцати.