Продлись очарованье

ПРОДЛИСЬ ОЧАРОВАНЬЕ…

* * *

спеши, строка моя, не прячась,
не воздыхая о былом –
пером поскрипывай подьячий,
сопя над липовым столом,
пером поблескивайте гуси,
блистая в блюдечке пруда,  –
не жди, мой паровоз, не дуйся,
я не уеду никуда!   
Ведь ты, строка моя, не лента,
удавка Мёбиуса и
не плеск волны аплодисментов,
но, что поделаешь? – твори!

все в мире начинается с первой строки, с первого прикосновения к чуду и неважно как оно называется – холст или тугая тяжелая глина,  послушная древесина, таящая в себе свет и жар жуткого солнца, и тяжесть заснеженных крон – бог весть…
но рождается тонкая скрипка и мир становиться немного лучше, чем был вчера, жизнь продолжается как одно предложение, одна фраза, которой начинается и никогда не закончится книга имя которой – Вечность.

не унывай, не спи читатель,   
поэта стол – не аналой!   
когда и где веселый  шпатель
не спорил с ловкою иглой?
когда еще искусный мастер
не усмехнется невзначай,
смешав и гипс, и алебастр, и
гладь прохладного плеча?
в какой момент спадают струи
с плечей туникой золотой?
у чьих колен звучали струны,
и музы плакали – постой!
не уходи, не все беспечно   
мы растеряли на пути
до миража, чье имя Вечность,
а больше некуда идти…

Принято считать, что труд облагораживает человека, возможно со временем нечто подобное и происходит, тогда как радость творения никогда не перестает нас восхищать.

Для одного слово – это податливый еще ни разу не зазвеневший фарфор и упругая лоза, которой может быть, и не суждено когда-нибудь стать корзиной полной сияющих  ягод, для другого – слова как болты и гайки скрепляют конструкцию и в результате получается руководство по слесарному делу.

Юные, мы говорим об искусстве восторженно и неосторожно, как будто не понимаем, не боимся обжечься, как мотылек в своем одиноком высокомерии сгорает в пламени свечи и нескончаемом танце отчаянной  гордой души…

одинок и отважен
прощальный полет мотылька –
разве это не важно
огонь оглядеть свысока?

или это не горько
не изнутри и не во вне,
как лимонная долька
на медленном гибнуть окне…

.   .   .   .   .   .   .

я рассматривал смерть, я просил приподнять покрывало –
или нам нараспашку, навзрыд – и молчать не дано?
если больно смотреть в уходящие окна вокзалов,
если палец не колет волшебное веретено…

пролететь, простучать, прогреметь как колеса на стыках!
как бенгальские искры по узкой дамасской тропе
где кладбищенский сад молодыми стволами утыкан
и березовой поросли спичками как канапе...

и сердечная боль, и песчаная соль –  это первая встреча,
это плен мастерских, это галочий крик над бумажной  листвой –   
и рублем подарит, и огнем поманит, и бранит, и калечит – 
клавикорды стучат и обрыв на печать… тишина, мастерство...

* * *

у искусства довольно определений, но всегда один ответ:
искусство – всего лишь чудо и мастерство...

* * *