Помилуй мя!

               


  Зацепившись ногой за ступеньку, Тарабаркин головой открыл тяжелую дверь и, прежде чем упасть, пробежал по инерции несколько шагов. Грохнулся он у самого алтаря. Получилось неожиданно и эффектно для всех присутствующих: с десяток припозднившихся старушек и святых, чьи лики сурово взирали с икон.
  В свете потрескивающих свечей божьи угодники смотрели на Тарабаркина, сменяя суровость на удивление. Уж кого-кого, а его никак не ожидали видеть здесь.
   Тарабаркин вперив взгляд расширенных глаз в иконостас и, продолжая тяжело дышать от недавнего бега, зачастил рукой, осеняя себя крестом и, стоя на коленях, бил поклоны.
- Господи! К тебе, отец мой небесный, прибегаю я, чадо твое, с покаянием во грехе и мольбой быть милостивым ко мне! - жарко зашептал он, в глубине души сильно удивляясь произносимым словам, которых и не знал до этого.
- Помилуй мя! Сохрани и спаси, от нечистого, и… и  от  всякого, от…, - тут, он почувствовал, как знаком свыше, благодатью божественной, разгоряченного лба его коснулся легкий ветерок.
  Но то в дверь храма вошли люди и задул сквозняк.
- Яви чудо! Огради и пронеси мимо! – взывал Тарабаркин и лики умиленно взирали на блудного, но обратившегося.
  - Вот те раз! - раздался голос над ним, и он вздрогнул, узнав в нем голос старшего оперуполномоченного уголовного розыска Свисткова. – Вот это да! Кто бы мог подумать! Сам начальник отдела недропользования городской мэрии по ночам склады бомбит! М-да... В церковь значит забежали. Помолиться. Хорошее дело. - Свистков быстро сорвал фуражку и не умело перекрестился. – Ну, пошли. Поисповедуемся, - предложил он. - В другом месте.
- Да кой ляд «хорошее дело», - проворчал Тарабаркин, вставая с колен. – Был бы забор пониже - ушел бы! Эх, годы уже не те! Вот пришлось ховаться, - и он досадливо кивнул себе за спину, на алтарь. – А ребята…? – тут же поинтересовался он.
- Успели, - честно ответил опер. – Но думаю, что с вашей помощью узнаем с кем хотели склад подломить?
- Напрасно думаешь. Я в активистах никогда не был и не буду. И вообще, никого не знаю. Ничего не видел. Шел мимо и случайно. Ну, пошли что ли, - сказав все это, Тарабаркин деловито направился к выходу. Свистков и его, дышавшие загнанными лошадьми, подчиненные, припустили следом.
    В дверях Тарабаркин повернулся и с укором сказал: - Эх, вы!
    Лики растерянно взирали на него.