Биография идиота

     Поэзия для меня  не главное увлечение, а одно из, играющее вспомогательную роль. Эта роль подчинена определённой цели. Ответить на вопрос, какова эта цель, я не могу, потому как она от меня сокрыта подобно вершине горы, окутанной густым туманом. Я всего лишь нахожусь на пути к ней, и даже не знаю, есть ли надежда достигнуть её когда-нибудь. Но я абсолютно уверен в том, что человек, устремлённый к небу и Богу, должен постоянно размышлять о чём-то подобном, и искать смысл, предназначенный в этой жизни только ему одному. Я определяю значение слова «человек» как существо мыслящее, думающее весь век, отпущенный ему на земле Богом или провидением, кому как нравится.
          На этом свете меня интересуют только четыре вопроса, а именно, происхождение вселенной, происхождение жизни, происхождение человека и происхождение русских, а также какая-то таинственная взаимосвязь этих вопросов. Их разрешение в той или иной мере позволит прояснить нам, что делать в этой жизни,  и в каком направлении двигаться в будущее.
          Взрослея, человек пытается определить своё местоположение в мире как во вселенной, знакомясь с астрономией, так и на земле, изучая географию. От сказок и мифов, близких ему в раннем детстве, от детских стишков и сказок Пушкина (слава Богу, что они у нас есть) он переходит к чтению уникальной прозы, в основном русских классиков, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Чехов, Достоевский. Увлечения в любом возрасте творениями не родной, а мировой культуры менее эффективны для духовного роста человека по причине более глубинной связи родного языка с историческим опытом, кровью того народа, к которому он принадлежит лично по факту своего рождения, то есть в своём колодце вода и вкуснее, и полезнее.
          Исторические реалии конца 20-го века, того времени, к которому имеем счастье принадлежать, диктуют определённые формообразующие  тенденции интеллектуальных поисков, обусловленных культурой материализма и атеизма, да и всей научной парадигмой, творящей менталитет современного человека России.
          Но «Бог поругаем не бывает». Рано или поздно человек, неудовлетворённый куцыми научными объяснениями окружающего мира, двинется по тесной дорожке духовного поиска. Но как опасна эта тропа. Всяческая мистика, восточные религии, индуизм, йога, Тантра, буддизм, даосизм и конфуцианство, Рерихи, теософия, Блаватская, каббала, ислам и суфизм. А западные искусы, греческие философы, алхимия, ереси, катары и альбигойцы, розенкрейцеры и масоны, Бёме, Сведенборг, Штайнер, наконец, апастасийный  католицизм и протестантские секты различного толка, коим несть числа и многое, и многое другое.
          Обойдя все круги этого ада, русский человек, в котором с детства заложено зерно родной веры его предков, заново открывает для себя сначала Библию, а затем блистательное сияние изумруда ортодоксального православного христианства. И, о чудо, с удивлением обнаруживает, что вот оно-то своё родное гораздо ярче, ближе, а главное понятнее объясняет путь к Истине, более того обладает монополией на неё. И поражается также, что язык, которым он пользовался, не задумываясь, является не абстрактным, отвлечённым языком вообще, а конкретным языком родной веры, родной культуры, родной природы и родного народа, раскрывающим при правильном подходе тайны русского смысла.
          Но и здесь его поджидают прелестные искусы и ложные пути духовного поиска именно русского народа, базирующиеся на родной почве и являющиеся его неотъемлемым свойством, правдоискательством. Это и староверы, и секты, и родноверие русского язычества, и почти гениальный В.С.Соловьёв, и толстовство, и все религиозные потуги мыслителей серебреного века.
          Попробуй, пройди тут путём золотой середины, как это удалось К.Леонтьеву.
          Являясь продуктом своей эпохи, человек не может не обращать внимания на современные ему политические события. Пытаясь в них  разобраться, осознавая всю сложность переходной эпохи к социалистическим отношениям, он понимает, что корни этих событий уходят в историческое прошлое. История – наука интереснейшая, но противоречивая. Копаясь в ней, догадываешься, что её невозможно принять целиком, а приходится делать определённый выбор, останавливаясь на наиболее вероятностных событиях, формируя, так сказать, свою систему личных взглядов на исторический процесс, стараясь избегать существующих штампов, которые являются бичом нашего времени, увильнуть от которого мало кому удаётся.
          Параллельно пробуждается интерес к языку, к его происхождению, к скрытым в нём тайнам, раскрыть которые помогает углубление в историю своего родного языка. Церковнославянский язык, древнерусский язык, старославянский (общий язык славян до их разделения), язык молитв и богослужений, богословие, творения святых отцов Церкви, умная молитва и исихазм раскрывают корневые смыслы и тайны мира и истории, написанные на скрижалях русского языка, который оказывается гораздо сложнее, чем существующий в настоящий момент его обрезанный вариант либо прогрессирующего маразма, либо осуществляющегося Божественного замысла апастасийной деградации к  апокалипсису.
          Что касается происхождения языка как такового, как языка священного, одним из которых является церковнославянский язык, то наиболее интересной здесь видится теория Германа Вирта о его полярном происхождении, связанном с изначальным христианством.
          Углубляясь в историю, становится ясным, что история это, прежде всего, история народов, рас, их языков, культур и традиций, по крайней мере, без этого многое непонятно. И здесь на передний план выходит оболганная, недооцененная, выкинутая на задворки, но обладающая просто исключительным потенциалом расовая теория, которая многое может объяснить, но находится только в начале пути.
         В последнее время в данном направлении появилась очень интересная тема. Называется она сравнительное историческое языкознание, позволяющее объединить поиски исторических данных с трех сторон. Это непосредственно исторические и археологические данные, данные языковые, полученные самим этим методом, и данные генетики.
И тут-то на арену выступает наша матушка-поэзия, которая служит своего рода вершиной языкового творчества. Пушкин, Лермонтов, Блок – три исполина, три кита русской поэзии. Участие в поэтическом творчестве способствует более глубокому пониманию и проникновению в тайны языка, в его специфические особенности, помогает держать себя в форме, так сказать, на острие жизни языка, в авангарде его живительных или мертвящих процессов. На определенном этапе начинаешь осознавать, что одной из высших форм поэзии является поэзия народная. Это песни, причитания, заговоры, былины, сказания, духовные стихи, наконец, «Слово о полку Игореве» и вся древнерусская литература, а также вся литургика годового круга богослужения. Это воистину бездна, из которой черпать и не вычерпать. Да, вся русская культура и не только высших слоев, но и, прежде всего культура русского крестьянства, простого народа, та глыба, которую мы не знаем и не видели, увлечённые иноземными пустышками, со своей изумительной поэтикой буквально во всём. Это и архитектура, деревянное зодчество и строительство, иконопись, резьба по дереву, да и весь уклад русской традиционной жизни.
Поэзия для меня один из способов раскрытия тайн мироздания. Логика поиска подсказывает, в каком направлении необходимо развивать истинно русскую поэзию. Но это тема для отдельного разговора. 

А теперь хочется сказать несколько слов о том, зачем я не пишу стихи.
Конечно, сам момент творения, некоего озарения, когда то ли муза играет тебе на божественных струнах, то ли бесок потихоньку нашептывает прелестные скабрёзности, упоителен, но это только миг, который рассеивается как дым без следа. Здесь можно заметить, что акт творения сам по себе необходим для человека, но зачем же зацикливаться на одной из сторон человеческой жизнедеятельности. Творить можно, где угодно и как угодно – массу возможности.
Поэту нужна слава, чтобы потешить своё самолюбие. Но так ли это на самом деле. Возможно, в реальности слава и известность куда более тягостны, чем мы можем предположить.
Найти своего читателя. Вряд ли. Что дали читатели, например, Лермонтову или Блоку?
Получить критику или конструктивные замечания. Вы лучше меня знаете, какая происходит реакция на это в нашей банке пауков.
Найти единомышленников, потусоваться. Кому-то по складу характера это в удовольствие. Но вряд ли это помогает развитию личного поэтического творчества, если только эпистолярного жанра. Но поэту, прежде всего, нужна тишина, чтобы слышать ритм, вещь, без которой в отличие от правил стихосложения поэзия невозможна в принципе. К тому же растрачивать попусту энергию на ложные цели, что весьма присуще современной цивилизации, противоречит традициям русского православия, в частности, исихазма, молитвенного делания, которое во главу угла ставит накопление божественной энергии.
Изучить досконально принципы и правила стихосложения. Но если ты не входишь в поэзию как право имеющий, то зачем ты туда вообще входишь.
Заработать денег. Простой экономический подсчёт позволяет признать, что это практически нереально в достаточном для нормальной жизни размере. К тому же поэт не имеет право разменивать свой дар на что-либо.
Ищите этот дар в ночи сокрытых тайн русской словесности.
Человек сам по себе неинтересен, ибо «земля есть и в землю отъидиши». Интересна та идея, которую он способен извлечь, отнять у тайны бытия.
Прошу прощения за многословность, но объяснить короче, зачем я пишу стихи, не получается. Меня извиняет только то, что краткость, будучи сестрой таланта, не присуща бездарям и графоманам по определению.

Было бы интересно услышать мнение других поэтов, зачем они пишут стихи.