Кое-что шахматное, слегка окрашенное афоризмами

               
               


        Шахматные фигурки лежали в просторной коробке из-под обуви и только для хозяина и его партнёров были презренными, обшарпанными деревяшками, некогда покрытыми лаком. Хозяин нашёл их на улице в мусорном ящике и, не задаваясь вопросом, откуда они там взялись, быстренько сменил им мусорное, но вольное сиротство на сытый и тёплый коробочный плен.

        Для людей они представляли интерес только на шахматной доске, когда ими играли. Но, как только фигурки закрывались в просторную коробку, плебейски пахнущую сапожным кремом, они, исчезая для людей, продолжали прерванную игрой свою коробочную жизнь.

        Кстати, на шестидесяти четырёх клетках, во время партии, они не были мертвы для себя. Деревянные фигурки, незаметно для людей, всё на доске по-своему видели (даже, в отличие от людей, предвидели), чувствовали, слышали, могли орать и в сердцах говорить непристойности (но в рамках кодекса чести) – когда партнёры ходили не той фигурой, да ещё не туда, куда следовало бы. Всего обиднее было свидетельствовать жертву перспективнейшей фигуры ради одной глупой фразы – … вам шах!!! Сударь!!! –  а потом быть свидетелем картинного хватания за голову визави сударя ... с сизым носом ...
       
        ... Лю-ю-ди-и!!! Да прислушайтесь же к этим фигуркам, они даром, что деревянные, но мозги имеют далеко не из дерева, и это уже блестяще доказал их дальний родственник по древесной линии из сказочной Италии знаменитый Буратино со своей кукольно-деревянной компанией, победившей Карабаса-Барабаса с Дуреманом. Уж они-то – деревянные фигурки, на шахматной доске «собаку съели», уж они-то знают толк и в стратегических обходных манёврах, и в тактических кинжальных атаках. Уж они-то могут и изящно, в две пешки насмерть затравить зарвавшегося слона, и виртуозно спасти начисто проигранную партию благородным пацифистским патом …
       
        ... Но люди думают только о себе и никогда, пусть о проигрышной, но блистательной комбинации, а ведь с каменного века известно – кто не рискует, тот не пьёт шампанское, вот и остаются они с носом… Да ещё когда проигрывают, считают личным оскорблением собирать фигуры в коробку … Снобы!!!
       
        Для связки слов надо сказать, что просторная коробка между играми всегда была закрыта, поэтому о мусорной эмиграции в мусорный бак на улицу не было и речи …
       
        … Да!!! – прервёмся на полуслове – в коробке, вместе с чёрно-белыми гладиаторами, квартировались ещё и две пробки, которые с основными жителями, в силу своей важной знатности (а фигурки по простоте и в мыслях не допускали других соображений), да-да, важной знатности, совершенно не общались, ни с кем не знались, разговаривали только сами с собой и только о себе.

        А уж если между ними когда речь и заходила о шахматных фигурках, то разговор тут же угасал на одной и той же фразе – … ах, эти фишки ... ещё неизвестно, какой они породы и происхождения … – или – … ах, эти фишки ... ими ни одну бутылку вина не закупоришь …

        Пробки же были самой высшей - тупой, естественно пробковой породы, самого лучшего бархатного качества, в этом они уверяли всех окружающих ... и самих себя. А уж  происхождения они были неимоверно знатного – до просторной коробки они затыкали заплесневевшие, в липкой паутине, пузатые бутылки старинного вина, из рейнских погребов Франции, и всегда, когда чувствовали, что их разговор слышат окружающие, нарочито громко галдели, что они здесь, в этой дыре, временно, что хозяину скоро принесут новые бутылки старинного и благородного вина и они, наконец-то, займут своё достойное место …
       
        … И только одна белая пешка со следами страшных собачьих зубов на шее, знала настоящую позорную тайну этих двух пробок …
       
        … Игра только началась … Была срублена только одна, начавшая военные действия на доске, «меченая собачьими зубами», пешка – победа в сражении всегда оплачена жертвами начинающих эту битву. Она сиротливо лежала в просторной коробке, гадая, кто же будет следующая, что бы с ней порассуждать о перспективах начавшейся игры, когда хозяин вдруг хлопнул себя по лбу …
       
        … Пешка знала, что люди хлопают себя по лбу только в двух случаях. Во-первых, когда их озаряет оригинальное решение ходов, но это с точки зрения людей, а для фигурок такая находка вот она – на ладони. Во-вторых, когда тоже озаряет но, постфактум, или, как глубокомысленно и протяжно заключают окружающие игроков зеваки – «… уважаемый, поезд уже да-а-авно-о-о ушёл …» Нет, это был третий вариант …
       
        … Хозяин хлопнул себя по лбу: «У меня же две бутылки ассорти на подоконнике за занавеской!!! Сейчас достану …» В это время в комнату вошла жена хозяина, как все женщины на свете, ничего не понимающая в этой мужской игре интеллектов, и как все жёны на свете, злая и замызганная.
       
        – Только пробки не разбрасывайте и посуду не бейте!!! – заверещала мужнина половина, увидев бутылки в руках эстэтствующих за шахматной доской собутыльников.
        – Что ты, Зинаида!!! – замахал одной рукой гость, поскольку в другой бережно держал, оттопырив мизинец, сосуд с хронической мечтой отвергаемого обществом индивидуалиста ...

        – … Что ты!!!... – засуетился, с оттопыренным мизином, винный гурман – я на мусорной свалке-то не позволю себе плюнуть под ноги – вдруг попаду в хорошую вещь!!! А хозяин намного лаконичнее, но образнее выразил свой домашний приоритет – Цыц!!! Зануида!!!...

        ... После этих тирад две пробки с позорной заполошностью влетели в просторную коробку, как влетает несогласный с судьбой в камеру предварительного заключения. И пахло-то от них отнюдь не благородным вином тонкого вкуса, а дешёвым букетом сборных напитков, нацеженных с донышек большого количества разнокалиберных зелёных сестёр, обслуживающих ширпотребовского клиента и уже за ненадобностью выкинутых на мусорную свалку.
       
        Кредо пешки – «Глупость – не зло, поэтому не наказуемо» – сохраняло тайну двух пробок на жёсткой пешечной позиции неразглашения … а заодно и доброго отношения к двум, невиновным в прошлом затыкании бутылок с дешёвой бурдой, сёстрам …
       
        … Кстати, далее, вслед за пробками, со словами – … Только параноик может разбазаривать специалистов в начале сражения … – в просторную коробку спикировал ошарашенный чёрный ферзь. Потом фигуры посыпались градом … Чувствовалось, что вино и шахматы – сугубо экзотичные относительно друг друга вещи. Вот от экзотики и состоялся экспромтный фигурный град … – но в сути позорной тайны двух пробок читатель наверное уже разобрался …
       
        … Кроме упомянутого пешечного афоризма на счёт глупости и зла, в просторной коробке существовал сам по себе ещё один, ничейный – «Добро всегда наказуемо». Правда, коробочные жители серьёзно подозревали, что оба изречения – о ненаказуемости глупости и наказуемости добра, когда-то были родными братьями, как и братья являя собой полную противоположность друг другу и, поскольку второй был к тому же и беспризорным, то и без толку крутился у всех под ногами. Естественно об него («Добро всегда наказуемо») многие фигурки спотыкались. Вот  «меченая собачьими зубами» … однажды и споткнулась, да так «удачно», что её сверху собственный афоризм с «глупостью и злом» больно добавил по затылку. От обиды больно, что свой, а моментом (каков подлец!!!), по-свойски воспользовался. Не даром во Франции говорят: «… Предают свои …». А вышло это спотыкание до банальности просто …
       
        … Как всегда, перед боем, войска построились друг перед другом … На этот раз обладающая афоризмом и «меченая собачьими зубами»… заняла позицию «G-2» – это на правом фланге. Сзади ржал в нетерпении и бил копытом белый в яблоках конь. Слева и справа ждали своей участи другие пешки. Но героиня на то и называется героиней, что в принципиальном плане всегда отличается от статистов.

        Во-первых она была покусана щенком хозяина и её отобрали у псины в самый последний момент, когда собачонка, почувствовав вкус к податливости деревянной шеи своей пленницы, и поудобнее улёгшись на хозяйских валенках под батареей, приноравливалась оттяпать бедолаге головёнку …

        Во-вторых, читатель уже знает, что она владела личным афоризмом …

        В третьих, сама пешка в этом редко признавалась, даже себе –  у неё в ранце был маршальский жезл. Иногда она его тайно вынимала, чтобы обтереть тряпочкой и полюбоваться, а все фигурки в это время недоумевали – откуда, мол, в наглухо закрытой коробке внезапно загорается такой яркий свет, что всё тайное, даже флирт белого короля с чёрной ферзёй в укромном уголке, как, впрочем, и наоборот, только в другом …, становится явным … Но мы опять отвлеклись …
       
        … Сражение началось ходом белой королевской пешки сразу на две клетки. Все фигуры ей завидовали, хотя знали, что волей судьбы и хозяина она – смертница, что через два-три хода её собьют и, уже ненужную, выкинут в просторную коробку, и без неё уже будет продолжаться запалённое смертницей сражение. И, всё-таки ей завидовали – она была первой …, да … просто первой, без всякого материального стимула – какое-то моральное извращение, но это уже их деревянные нравы и не об этом сейчас …
       
        … А героиня (что на G-2) всё стояла и не участвовала в военных действиях... Но вот ... когда у неё иссякло всякое терпение, покусанную щенком, осторожно поставили на следующую клетку – подстраховать заносчивого офицера, который в драке закрывал глаза и бестолково размахивал шпагой, мешая даже своим фигурам. Но долго так он не простоял, а кинулся в самую гущу свалки, к тому же на чужой территории, где и погиб, не успев замахнуться на одинокую чёрную пешку, которой и был срублен.
      
        После эпизода с офицером, покусанная продвинулась ещё на одну клетку, под защиту коня и, угрожая чёрному слону … Маршальский жезл, до этого спокойно лежавший в ранце, беспокойно заёрзал, а пешка подумала – … если не я, то кто же!!!? Чёрный слон, внезапно возникший перед, имеющей, казалось бы, безделушку (но ведь маршальскую!!!), понятно не выдержал и ретировался …
       
        На поле боя стоял дым в яростных и суматошных криках сражения. И чёрные, и белые – упрямо шли в атаки, иногда спотыкаясь и попадая в плен, иногда выигрывая стычки. А меченая собачьими зубами и невидимо для всех честолюбием, имея в ранце за спиной уже почуявший горячее … уже дрожащий от нетерпения, жезл, была на неприятельской половине.
       
        Сзади её страховала ладья. Она не лезла в драку, а спокойно стояла, зорко наблюдая, чтобы между ней и покусанной не могли встать другие фигуры ... Вот сбоку к героине подскочил, храпя, взвиваясь на дыбы и роняя пену азарта, вороной конь. Он хотел ценой собственной жизни остановить её угрожающий рейд. Но пешка знала ещё один дикий, ни за какие коврижки не дающийся в руки, никем не прирученный, а потому и всех, кто его пытался погладить, кусающий афоризм – «Всё, что легко даётся, теряется ещё легче» – а поэтому она только и всего, что равнодушно глянула на коня с лошадино-примитивным мышлением.

        Она интуитивно чувствовала – Ра-ано-о!!!... Надо добраться до конца доски, вот только тогда, она будет вправе вытащить из своего потрёпанного в битвах ранца эту, уже экстазно трепыхающуюся в собственном тщеславии, вещицу маршальского отличия …
       
        … Игра переместилась на правый фланг. Гладиаторы замерли, наблюдая искусные манёвры трёх-четырёх бойцов. Ладья с задней линии, обеспечивая сильный тыл проходной пешке, уже предвкушая победу, потеряв спокойствие и всякие приличия, вопила покусанной – … не поддавайся на жертвы чёрных … даже самого ферзя … тебя противник желает разменять на мелкую монету … ещё пара ходов и ты – … Величество!!!...
       
        – … Шах! – с достоинством и уважением к чёрному королю, по воле глупой и преждевременной рокировки, оказавшемуся в самой гуще сражения, произнесла, пока ещё в звании пешки, меченая.

        Король же, зная все свои афоризмы на зубок, выбрал самый подходящий, приличный для такой ситуации, но потрёпанный, поскольку часто одалживал его друзьям, да бывало, что и врагам (в благородстве он был щедр), который гласил – «Чтобы избежать опасности, надо шагнуть ей навстречу» …

        ... Выбрав, оказавшийся в этот момент нужным, афоризм, монарх и сделал, по его разумению, единственно правильный, за который не придётся в дальнейшем краснеть, ход. Он встал перед меченой …, заняв клетку, к которой всю партию так стремилась тщеславная пешка, а заодно и прикрываясь ею, как щитом, от дальней белой ладьи …
       
        … Белые точно высчитали с королевским афоризмом … и чёрный августейший … попался на тактический крючок белых, как самая последняя бестолковая рыбёшка – оказывается-то, надо было бежать от пешки … Это было позорно, но бегство от неё, в конце концов, обеспечило бы потом окончательную (правда тяжёлую, кровавую, сомнительную, но, всё-таки это шанс …) победу чёрных … Но не всем же дано прозорливо смотреть на десятки ходов вперёд. История знает только одного (кстати, одноглазого, но очень уж зоркого) полководца, который даже столицу сдал противнику, но кампанию выиграл, да и столицу, заодно вернул. Но не всем же быть такими прозорливцами, да и столицы шахматным королям не положены … А вот честь у них иногда так раздута, что порой даже воевать правильно мешает …
       
        - … Ходом «навстречу опасности» чёрный король и подписал себе приговор …
        – Шах!!! – пропела ещё одна пешка, следовавшая за меченой справа, конечно сознавая, что она жертва, и отвлекая на себя короля от проходной пешки, но что немаловажно, умирая со сладким словом «Шах!!!». Королю ничего не оставалось делать, как со стоном, зная, что это ловушка, суматошно сбить её …
       
        – Ш-ш-шах!!! – уже открыла рот и хотела было сказать покусанная, вытаскивая сверкающий и дрожащий от нетерпения жезл, и ступая на последнюю клетку …
       
        – … А вот и новая ферзя!!! – сказал хозяин, швыряя пешку с блестящей безделушкой и никому не нужным афоризмом о «ненаказуемости глупости» в просторную коробку, а на её место ставя винную пробку – теперь-то «королевку» не спутать с рядовыми пешками.
       
        – «Нет худа без добра» – поднял ничейную поговорку с земли чёрный офицер, сшибленный белым конём в начале сражения из засады, смахнул с неё пыль и, в знак уважения, подал оскорблённой – зато ты заслужила носить маршальский жезл уже не в ранце. На это оставшаяся в коробке вторая пробка ни к селу, ни к городу, тонким от злости голоском, в ответ на свои мысли, что не её поставили на доску, всё-таки, пропела в адрес хозяйски осчастливленной подруги: «Ещё не известно, какой она породы и происхождения!!!...
       
        … А по полю носилась обалдевшая, от внезапно свалившегося на неё счастья, пробка, не подозревая, что в тёмном углу коробки, довольно потирая розовые ладошки и скорчившись, хихикает над выходкой хозяина маленький, гадливый, всеми отвергаемый, афоризмишко – «Счастье предназначается далеко не дуракам, но достаётся далеко не умным»...

        … Она носилась, уже заклеймённая этим пройдохой, по полю и с каждым ходом, к месту и не к месту (не к месту … – будет сказано  точнее) визжала, закатывая похотливые глазки – … Шах!!!... Шах!!!... – иногда, от избытка чувств, что она сподоблена диктовать, даже материлась но, по бедность ума, всего тремя буквами … и всегда не по делу … – Мат!!!... Мат!!!...
       
        … В шахматах, между прочим, существует ничейный, сам по себе, очень нужный всем, серьёзный афоризм – «Умно матерится тот, кто матерится последним». Вот белая ладья и выбрала момент, когда чёрный король, задыхаясь и не находя себе места, отошёл в угол, предстала перед ним под страховкой темпераментного, и немного обиженного, что не ему доводится ставить последнюю точку в сражении, коня с чёрными лакированными копытцами – всё остальное у него было кипельно белым, даже ноздри. Вот она-то, торжественно, чувствуя значимость, как радости (для белых фигурок), так и трагизма (для чёрных …), сняв шляпу с пышным плюмажем, в изящном реверансе, сказала с участием и уважительно – … вам Мат!!! Ваше Величество!!!... Вы храбро дрались!... Вы красиво умираете!...
       
        … Когда последние фигурки вместе с маскарадной ферзюшкой посыпались в просторную коробку, сподобленная хозяйскими перстами до высокого сановного звания, густым и медленным от своей значимости, голосом, сказала подвернувшейся в суетливой зависти подруге: «Надо зайти в отдел кадров и узнать, как там оформиться королевой, а то так и пройдёт вся жизнь в компании с вонючими винными затычками … Везёт же пробкам!!!...
       
        … Кто угодно может выдавать желаемое за действительное, но только … не судьба … И не завидуйте пробкам.