Экстрасенс

Статья пошла. Валентин еще раз перечитал несколько абзацев ее начала, отодвинулся от монитора компьютера, и во всю силу потянулся на кресле.

«Нужен заголовок. Заголовок, заголовок, тогда и статья пойдет как по маслу, - решил он, - например «Утро вечера мудренее». Нет, лучше, «Бригадира назначить!», -  и, по привычке, нащупав в кармане пиджака пачку сигарет, отправился в туалет покурить.

В туалетной комнате было прохладно из-за открытого окна, у которого стоял председатель профкома треста.

- Игорь Борисович, привет!

Но тот, так и не повернувшись к Валентину, махнул рукой, мол, и тебе того же. Да и не надо поворачиваться, подумал Валентин, у каждого свои проблемы.

Прикурив сигарету Валентин попытался мысленно вернуться к статье, которую нужно обязательно написать сегодня и поставить на первую полосу газеты, с таким ярким и сильным заголовком. Например: «Смирно! Кто стоит «вольно» уволю!» или «Бригадира назначить из…» Нет, нет, не так.

Новый вдох в себя сигаретного дыма закружил голову...

Валентин еще раз взглянув в сторону Волынова. Такое впечатление складывалось, что теперь перед ним стоит сутулый, обмякший старик. Его аура, какая-то рыхлая, сползает со своего нимба и падает на пол серыми кляксами.

Валентин встряхнул голову, такие видения к нему уже не раз приходят, когда видит человека очень больного, и его ЭГО во всю молит окружающих с просьбой помочь. Так и сейчас, перед ним стоял не цветущий человек, а что-то еле-еле напоминающее его, пытающееся обеими руками что-то вытащить из горла. Валентин внимательнее присмотрелся и увидел за что "ухватились руки" или "пытались расширить горло", это какое-то пятно, даже не пятно, а какой-то или орех, или нарыв...

- Игорь Борисович, а к врачу обращались? - неожиданно для себя спросил Валентин.

После этих слов, тот, неожиданно, резко повернулся к Валентину: "Что вы говорите?"

- У вас гортань воспалена.

- Знаю. Я же своей Аньке говорил, что бы молчала об этом. От кого услышал?

- От вас, дышите с трудом.

- Что у тебя такое бывало?

- Да, - соврал Валентин.

- Слышал, ты зама управляющего лечил. Правда?

- От кого слышали?

- Валя, не в этом дело, - приложив руки к груди выпалил Волынов, Ой, какое лицо у него напряженное, с какой мольбой покрасневшие глаза смотрят на тебя. - У Юрьича выровнялось давление, перестала болеть голова. Может и мне поможешь?

- Лучше обратитесь к ухогорлоносу.

- Да у того никакой практики, только с института пришел, - с натужной хрипотцой выдавливал из себя слова Игорь Борисович.

- Тогда к терапевту.

- Валя, хватит разговоров, сможешь помочь?

- Думаете все так легко, повел руками и выздоровели. Во-первых, нужна ваша готовность к этому и моя. Во-вторых, знания, как правильно работать, опыт. А вдруг что не так получится, - но Валентин уже был не подвластен себе. Его руки сами по себа начали подниматься, глазами стал искать что-то на открытом лбу Волынова

- Валентин, я готов.

Но этих слов Валентин уже, как бы  не слышал, ладонями обвел лицо Валынова и, почувствовав тепло, идущее от него, сделал несколько мановений вокруг головы:

- Сейчас почувствуете тепло или холод - скажете что. Только расслабьтесь, - и повел ладони с головы вниз, к поясу, потом – вверх, и опять – вниз.

Старик сморщился, весь напрягся, руками защищая себя от невидимых волн, с сильными порывами тепла из рук Валентина, И вот он не выдерживает, расслабляется, открывая себя...

- Тепло пошло по всему телу, такое мягкое, легкое, непонятное, - говорит Волынов.

...Но это еще не тот Волынов: человек-боченок, веселый и радостный, прыгучий как пружина, а столетний, замшелый старик. А вот эта труба, по которой идет его жизнь чем-то забита. Валентин разрезает ее и вытаскивает орех. Грецкий? Нет. Он такого бурого цвета, наверное, никогда не бывает. Да еще и мягкий, как резина, сырой и вонючий. Отбросил его в сторону. Падая на землю "орех" "разбивается" в пыль, которая исчезает.

"Дай Бог ему здоровья! - поднимая голову просит небесные силы Валентин. - Дай ему сил стать перед тобою..."

Лицо старика, начало размываться, словно улетучивается пар со стекла, и перед Валентином четко вычерчивается лицо Волынова, такое слабое, такое вымотанное, просящее...

– Игорь Борисович, все нормально, все хорошо. Теперь легонечко вдохните в себя открытым ртом свежего воздуха. Выдохните. Теперь сделайте вдох глубже. Чувствуете воздух проходит в бронхи и легкие? В голове становится свежо. Выдохните. Теперь еще глубже вдохните в себя, та-ак, и - выдохните. Дыхание становится нормальным и спокойным...

- Да, да, наконец-то, - воскликнул тот.

- А теперь почувствуйте, что вы отдыхаете на пляже. Лежите на песке, солнышко прогревает все ваше тело, гортань выздоравливает. Накопившаяся смола от сигарет, больше не закрывает образовавшийся нарыв, он начинает рассасываться. Вы решаете больше не курить...

Еще несколько мановений рук очищает гортань от "грязи". Валентин отошел в сторону, встряхнул руки, словно сбрасывая с них налипшую грязь, и, включив воду в умывальнике, смывает ее с ладоней.

- Все, Игорь Борисович, пора приходить в себя.

Глаза Игоря Борисовича начали принимать нормальное состояние, зрачки вернулись на берега свои, и нашли Валентина, стоящего рядом.

- Валя, Вы, умница! Умница, я начинаю дышать, - хрипотца тоже сошла. - Ой, как прекрасна эта жизнь! Ты даже представить себе не можешь, как хорошо дышать. У меня эта проблема лет семь назад началась, что толком и не пойму. А "тем" только резать горло и с дырою всю жизнь ходить. Как прекрасна жизнь. Пойдем ко мне, угощу настоящим краснодарским зеленым чаем. Это такой чай, с таким ароматом, ТЫ просто… - так прорвало Игоря Борисовича на разговор, что он даже сам, наверное, не смог остановить бы его. Чувство новой жизни, оно, как родник, набирающий силу, как река, выходящая из берегов, как сжатый воздух вырвавшийся наружу из емкости...

- Игорь Борисович, я очень занят, а вот вам чаек пить можно, только не сильно горячий. И еще одна просьба, все же сходите к врачу. И, вторая, то что я сделал, между нами пусть останется. Я только начинаю познавать этот процесс, мне нужно учиться и учиться. А то, если молва пойдет, то можно таких бед накрутить. Люди поверят, а я не готов им помочь.
 
- Хорошо, хорошо. Рот на замке, - Игорь Борисович приложил руку к сердцу. - А тебе большое спасибо. Три последние ночи боялся закрыть глаза, ведь во сне не раз задыхался, летал по земле, все какие-то кладбища выбирал. Ой, чего только не перечувствовал, лучше не вспоминать. Валь, как освободитесь, жду в гости…

…А вот теперь все как застопорилось, ни мыслей, ни желания писать. Валентин присел в кресло, и закрыв глаза, постарался расслабиться, не пуская в голову никакие мысли. Но не удавалось:

«И зачем я взялся за это дело? Дурак! Но, он же уже почти не мог дышать. А вдруг не удалось бы, ведь я сам не понимаю, что делаю. Внушаю. Может все-таки на самом деле есть у человека свой ангел, который если не может справиться ищет чьей-то помощи. Какое имя ему? Сознание, которое как в тюрьме сидит в нашем теле и не может вырваться из него, пока оно живое. Дух? Что это, как его зовут? Надежда?"

-А-а-а-а! – раздался громкий женский крик из коридора. – Помогите!

Валентин выскочил из кабинета. В холле народ окружил Игоря Борисовича, полулежащего в кресле. Кто-то принес нашатыря, но тот отмахивался от ватки, которую ему совали под нос, чтобы тот вздохнул и пришел в себя.

- Извините, голова закружилась, утомился… - тихо говорил он собравшимся вокруг него людям. Дайте, пожалуйста, вздохнуть свежим воздухом.

«Скорая помощь» прибыла быстро. Средних лет врач, попросил собравшихся зевак не мешать и разойтись. Измерил давление у Игоря Борисовича. После этого что-то шепнул медсестре. О чем врач и медсестра говорили между собой Валентин не расслышал из-за гомона собравшихся вокруг сотрудников. И только после появления в холле управляющего трестом все разошлись по своим кабинетам.

...После укола, сделанного Игорю Борисовичу, врач заново измерил давление, и громко сказал медсестре: «Готовьте…, а то мы его потеряем».

Что «готовить» Валентин не расслышал, а вот то, что Игорю Борисовичу становится хуже, Валентин видел и сам. Тот в полуобморочном состоянии уже закрыл глаза, его тело становится вялым, оседает в кресле.

Врач что-то начал быстро искать в своем чемоданчике. Вскрывал новую ампулу, заправил ее жидкостью приготовленный медсестрой шприц. Волнение врача передавалось и Валентину.

- Извините, подошел он к врачу, это я виноват, дайте мне десять секунд! – и силой отведя руку врача, присел около Игоря Борисовича:

- Игорь Борисович, пора вставать. Пора! - голос начал дрожать, нервозность обрушивается с такою силою на тело, что оно начинает также дрожать как и голос. Но руки, руки поднимаются и, разводят белесый туман прячущий Игоря Борисовича, тот оглядывается и останавливается и смотрит на Валентина говорящего: "Вернитесь, вас там еще не ждут. Здесь еще нужно жить. Пора, пора! Вставайте!"

И вдруг, к удивлению доктора и медсестры, Игорь Борисович зевнул во все горла, потянулся, и упершись руками в сиденье кресла потянулся, громко вздохнув, и встряхнув головой, открыл глаза.

- Валя, - первым, что тот сказал, смотря на Валентина, - ну зачем ты меня разбудил? Я сейчас знакомился с такой красавицей, пером не описать. На пляже, в Сочи, под бой барабанов, звуки труб танцевал с ней. А ты – "пора назад, пора назад", - и только сейчас, увидев около себя врачей, спросил. – А что произошло?

- Вы сознание начали терять…

- А, да-да-да. Это связано с переутомлением, три дня не спал, - и посмотрел на врача.

- Как Вы себя сейчас чувствуете? - спросил доктор, нащупывая пульс на левой руке Игоря Борисовича.

- Здорово! Усталость как рукой сняло.

Доктор еще раз замерил давление Игоря Борисовича и с удивлением посмотрел на медсестру:

- 120 на 80! Игорь Борисович, я еще раз проверю, - и опять, с удивлением смотрит на своего пациента, как буд-то ничего и не было, давление нормальное.

- Так что вы, Валентин, мне перед этим хотели сказать, - и, взяв корреспондента за руку, отвел его в сторону.

- У него в гортани было какое-то пятно.

- Понятно. Слышал у Вас это началось после ранения в Афганистане. Слышал про вас, слышал.

- Все, надо с этим завязывать, - пряча глаза выдавил из себя Валентин.

- А может и нет, - заглядывая в Валентиновы глаза сказал доктор. - Вы подняли человека, вот! Из гроба. Вот так! Поразительно. Идите учиться в мединститут, или хотя бы в медучилище, или хотя бы на какие-то медицинские курсы. Да, да, а у меня, вот, виски второй день давят. Ни аспирин не помогает, ни цитрамон.

- Вы переутомились, - посмотрев выше глаз доктора сказал Валентин. Или ремонт в квартире, или двойки, что-то такое мешает Вам отдохнуть. - А теперь у вас все хорошо.

- О, точно! Вы смотрите, - доктор обернулся и посмотрел на недавнего своего пациента и медсестру о чем-то беседующих между собою. - Уже нет, не давит, и тяжесть словно сбросило. Спасибо, только вот поосторожнее с этим в следующий раз. У кого учились?

- У Джуны, заочно. Сын  сильно болел, полгода в больнице пролежал, лечили от воспаления легких, а оказались – бронхи.

- Да уж. Мы не Боги! Ну и?

- Попались статьи о Джуне в журнале «Физкультура и спорт» и начал учиться.

- Да. Значит теперь я буду вас звать медбратом, Валентин, медбратом. – И пожав ему руку доктор обернулся к председателю профкома. – Так, Игорь Борисович, как здоровье? Хорошо! Прекрасно! Я еще раз ваше давление померю. О, отлично! Теперь на палец смотрите только глазами, вот так, все прекрасно. Не переутомляйтесь больше, тогда и до ста – ста пятидесяти лет проживете! – и, пожав всем руки председателю профкома и Валентину, врачи ушли.

- Ну, Валя, теперь от чая Вы не отвертитесь. Пойдемте ко мне в кабинет, - встав с кресла Игорь Борисович приобняв корреспондента повел его к себе по коридору. – А что я видел, вы с одной стороны поторопились. Там такая история закручивалась на пляже. Сейчас расскажу!