Рыцарь страсти

РЫЦАРЬ СТРАСТИ ВЛАДИМИР МАТИЕВСКИЙ.
НА КРУГИ СВОЯ.

«Мне снилось сердце,
вкус и разум.
Мне снилось мастерство».  В.Матиевский.

Он умер, не увидев ни одной своей строки в повременных изданиях
«эпохи застоя». Не увидев – вполне заслуженно: абсолютная
«стилистическая несовместимость его поэзии и канонов так называемого
«социалистического реализма» очевидна, – даже если трактовать канон этот
предельно расширительно, как некий «соцреализм без берегов».
_____________________________
/Валентин Бобрецов/.

* * *

Кого не повторяя… то есть
я ничего не повторю
из тех вещей, что скорый поезд
внушал охоте и  псарю…

Когда российским хороводом
бегут березы, дол, сады,
когда весна грядет по водам
и зелены ее следы,
когда нелепый вид становищ
символизирует приезд
меня уже не остановишь
в плачевный не внося реестр, –

во-первых, и от века пресных
свобод придуманных самим,
свобода – во-вторых,
и в трезвых
мне не бывать… я пью в помин…

* * *

Лирику Матиевского отличает удивительная, совершенно
естественная чистота, не имеющая ничего общего
ни с «либеральной фривольностью», ни с казенным пуританством.
«Про что» эти стихи? Про жизнь и смерть. Про любовь и одиночество.
Про Бога и «верить не во что». Словом, как всякая настоящая поэзия
они несводимы к формуле «про что» и являются по-своему образцом
«чистого искусства». А ставя вопрос «как жить?» и «что делать?»
/какие русские стихи без этого?/, никаких окончательных
«методических рекомендаций» читателю не дают.
___________________________
/Валентин Бобрецов/

.   .   .   .   .   .   .

Я не люблю привычек новых бар.
Моя душа  не северный амбар, –
пустое пекло…
с ней можно без вериг и власяниц
перегорать до горсти пепла
и восставать, и падать ниц…
желать пера высокой пробы,
не верить никакой тщете,
жалеть, что все равны у гроба,
жить сыто, знать о нищете…

.   .   .   .   .   .   .

Ты спьяну лепишь об обиде
на бездорожье в портмоне, –
и не мечтать мне о Флориде,
и зимовать на Охте мне…
но кто бы ни питал удачи,
с тобой уединяясь в подвал,
поймет, что и чердак на даче –
не деревенский сеновал.
А после – лестничные коды…

Ну где тебе найти охоты
со мной, треплом и звонарем,
рыдать под каждым фонарем…

.   .   .   .   .   .   .

Петрополь…
на правах магната
кого он выдал за себя?
Большой, он говорит – так надо,
заливом свой бокал зыбя.
Куда мне деться от видений,
как полугрезить, полуспать
не полюбив теней и терний…
забыть
или
не забывать,
бродить по городам и весям
из дальних стран до ближних мест,
настрой души,
когда был весь он –
смиренье, хаос и протест:

что нет проезда от иллюзий,
что поклоняются впотьмах,
что копят зло
/я поделюсь им/,

что мы – сырье для новых крупов,
что бехтеревки всех времен
полны калек,
а морги трупов,

что божий дар – немым итогом,
что мелочен иной поэт,
что пишет власть высоким слогом,

что можно, не сходя с арены,
дичать, что клявшийся в любви –
плохой слуга своей царевны…

придет на сердце /в кои веки/ –
без тормозов под паруса
сбежать от собственной опеки,
искать, заглядывать в глаза,
просить… плечами пожимая
и разговор – до запятой…
но всем отдаться в пожеланье
и бредить каждой красотой…

Вам /эта дама пожилая,
была так вежлива с юнцом/,
я, безусловно, пожелаю
его увидеть не дельцом.

Вы год от года неустанней
оберегаете чертог
академических изданий.
Их пережить
пошли Вам бог.

Вам рукоплещет вся больница:
здоровые и дураки.
Забудь меня, моя десница!
Да не протянут вам руки.

Ты /я надеюсь не последний/, –
в душе храня вороний грай,
побыв в Европе, как в передней,
войдешь в американский рай.

Тебе, живущему послушно,
поэт три плеши прогудел.
Поговорим, пока мне скучно,
но говорить – не твой удел.

…Я помню: раскололи атом,
но кровь не смыли до сих пор.
Не занимайтесь плагиатом,
здесь нужен бич, а не топор.

Зарядит дождь косой саженью,
смывая старое дерьмо.
Собрать стихи, предать сожженью,
и написать одно письмо!
Проститься в нем не слишком льстиво –
/зачем любителю пяти
больших картин и примитива,
все эти искусы
в пути/,
где горы гордые как горцы
сошлись в недвижное каре,
и пал один, и вот уж овцы
кишат как черви на горе.

Взгляни как камни лихорадит,
как верен свету каждый шаг.
И будь прекрасен, бога ради,
о бога ради только так!

Взгляни на этих скал отрогость:
внизу – река, вверху – снега.
Удел поэта – страсть и строгость.
Неискончаемо.
Всегда!

ВЛАДИМИР МАТИЕВСКИЙ

* * *