Анастасия 2

М: -  Я ездила на похороны
Владимира Александровича
Романова.   Меня нарядили
девочкой Турчанкой.
А  Дмитрия Александровича,
он же Дзержинским работал,
его нарядили турком, а попа
Фёдора, нарядили кучером.
Меня и Дмитрия намазали
сапожным кремом.   Так и
ехали из деревни
Кривандино до Питера.   Нас
Милиция останавливала,
а кучер объяснял, что,
вот едем на похороны
из Турции.   - Приехали
к вдове генерал-губернатора
Петрограда, Катерине
Александровне, домой.
И меня отмывали от этого
крема. Но руки не отмылись.
Нас и сфотографировали,
всех сестёр.   На похоронах
стояли невдалеке.   Обратно
поехали, намазавшись
другим кремом.   И когда нас
остановила милиция,
и спросила: - Почему они
посинели?   На что кучер
ответил: - Устали они очень.
- Когда приехали в деревню
Кривандино, то смеялись
над собой.   Отмывались
от крема, дома в бане.
               29

Воспоминание,  матушки  императрицы  Анастасии  Николаевны  Романовой.

                Детство Насти.

м: -  Я  с какими же парнями ходила?   Два их!
        Всё время они у нас и жили.
        Уж тут  –  и меня водили по магазинам.
с: -   Но это в Петрограде?   Да?
м: -  Да!   Но и вот.   И вот у них, ежели, чего-нибудь не
        хватает.   Я  из кармана вытаскиваю: - Вот нате!
        - Это ты деньги таскаешь?
        - Но!    Это мне крёстна дала!   Но, там может быть
        полтинник, или что.   А на полтинник можно было
        много набрать.   Они разменяют.
        Но, может быть - копеек десять возьмут.
с: -   И  ты себе чего-нибудь брала?
м: -   Ну!   Наберу!   Тёте Кате принесу.   Скажу:
         - Вот  я  купила.
         - Ой, доченька.   Да, зачем?   Где ты денег взяла?
         - А  мне Крёстна дала!
         - Но и Крёстна.   Уж повожает она тебя.
с: -   Да, наверное, и Николай, тоже, тебе
        золотой положит - да?
м: -  И Николай, пойдёт, в кармашек этот
        опустит – не глядя.   Взгляну.   Но!   Положит тятя.
        Там, Дмитрий положит.   Там, Таня положит.
        Татьяна мне совала всегда – эти?
        То тридцатки.   Тридцать копеек были денежки!
с: -   Но, ты, наверное,  девчонкам пойдёшь и наберёшь
         всего.   Или с ними?
м: -   Ну, наберу!   Еле-еле тащу.
с: -   А.   Сними?   Или сама сначала наберёшь?
м: -  Ну, я  какую-нибудь возьму!   Скажу:
        - Пойдём в магазин сходим!    - Но пойдём!
        - Я  уже чувствую, что  я  не утащу.   Много.
        То, что у меня рука больна и тогда была.

                30

        Но - наберём!   А они-та ведь жили-та плохо.
        Не поесть у некоторых не было  ни чего.
        Они – до отвалу всего наедятся.   Но!
с: -   А ты им и тортиков купишь?
м: -   Но!
с: -   И конфет?   Да?
м; -   Я  пойду Фелисаде скажу: - Супу нам.
         Мы супу захотели.   Налейте супу нам, пожалуйста!
         - Но, идите, а то, это?   Обольёшься.
         Я  сама принесу!
         - Принесёт!  Тарелки принесут нам - всем  девчонкам.
         И тогда тоже были латки уж везде, и в магазинах
         продавали, эти латки.   Так латками и звали.
         Не тарелки, а латки.
с; -    А.   Не тарелки, а латки - да?
м: -   Но!   Латки!
с: -   Они алюминиевые, что ли?
м; -   Глиненные!
с: -   А.
м: -  Чашки глиненные!   Кто чашками звал.  Кто чем.
        Но и…   А ещё латки такие были, продолговатые.
        В этих.  Тут эти?  Крендели делали - кипятили на нём.
с: -   Но, нальёт всем супу - да?
м: -   Но, нальёт!   Хлеба нарежет, наложит.
         Ребятишек, всех накормит.   Скажет, этот?
         Как его?   Николай: - Накорми ребятишек.
         Они же маленькие.   Есть - кушать хотят.
с: -   А кому скажет?
м: -   Но и, Палисаде - отец мой скажет.
с: -   А, это повариха, эта Палисада-та?
м: -   Да!
с: -   А ты прямо в эту, приведёшь - да?   В свой двор?
м: -   Да!
с: -   А она потом принесёт, там супу, и накормит всех.
м: -   Но!
с: -   А.
                31

м: -   А она – это?   Всем.   Там у нас, такая, огорожена.
         Мы все и играем.    Там  песок - песочницы такие.
         Песку нам привезли – мы играем там!  Там – такие.
         Но, играли так!  Какие-то…?   Как вроде, песочники
         делали.   У нас там с песку сделано.
         Всё настряпано будто бы.
         Но, а Палисада, уж нам, то каши сварит гречневой.
         А они с удовольствием ели её.
с: -   Но они, наверное, ещё и больше, нарошно приходят,
         что б подкормиться  здесь!
м: -   Конечно!
с: -   Уже привыкли - да?
м: -   Привыкли!   Мы, картошки, пойдём, уж скажу:
         - Пойдём девчонки  картошку чистить!
         Но, я  приведу человек пять, шесть.
         Быстро начистим эти картошки.   А  я  картошку-ту
         держать не могла.   У меня жилы-то все отравлены
         они.   Вот это место было всё отравлено - на руке
         левой.   Я  держать ни что не могла.   А потом уж мне
         уколы.   Да лечил врач.   Стала уже держать.
         А то  я  не могла ни платка  подвязать.
         Ни могла, ни что.   Калека была совсем.
с: -   Мама?   И вот ты убегала, как-нибудь одна?
         Вот это, так, чтобы в магазин, где-нибудь,
         походить одной?
м: -   Ходила!
с: -    Ходила?
м: -   Но!   Всё время ходила.
с: -    Не.   Вот что?   Какой-нибудь, эпизод расскажи,
         вспомни.   Вот шла.   Как?   Что?
м: -   Я  вот, когда она меня, чем-нибудь, треснет, по морде
         шлёпнет, или как.   Ну, я  тогда, все магазины пока
         не пройду, и домой не приду.   Ищут меня, ходят.
        А, я,  в этот прошла магазин, в другой пошла.
с: -   По Петрограду ищут - да?
м: -   Но!   По Петрограду!   То, сяду, на эту?

                32

         На машину - прокачусь.
с: -   А - на трамвай?
м: -   Не.   Не трамвай, а на воде-то.
с: -   А - на катере?
м: -   Там катера ходили, небольшие  -  маленькие.
с: -   Прогулочные - да?
м: -   Прогулочные!   Да!
с: -   А ты заплатишь и спокойненько...
м: -   Да!  У меня мелочи много было всегда.   Я  всё…
         Как приезжает, эта - Крёстна.
         - Но, у тебя нет на трамвайчик?   Проехать.
         Я  тебе вот.
         - Штук пятнадцать мне бросит в карман.
         - Как раз!
         - Я  не знаю?   По - сколько?  По пять копеек,
         что ли, платили мы?
с: -   Ну и…   В общем - как раз!
м: -   Ну!   Чтоб без сдачи.   - Там всё без сдачи - дочка!
         - Но и  я  пошла.   Они с меня не брали никогда.
         Возьмут эти деньги в карман  мне сгрузят.
         А они у меня брякают – много их.   Я  тогда туда
         встану и рукой.   А у них там такая урночка сделана.
         Там опускают деньги.   Ну, я  туда их все опущу.
         - Не нужно, не нужно.   Зачем вы опустили?
         Вам же отдали всё.   И больше не платите.
         - А  я  всёравно кладу.
с: -    А, мол, что они у меня гремят тут - да?
м: -   Ну, а что они тут, такая тяжесть - буду  я  таскать их.
         Но и вот…
с: -    И назад привезут - да?
м: -   И привезут, обратно!   И там  угощают, чем-нибудь
         нас.   То мороженое.   То чем-нибудь.   Там всякие
         стряпанные красивые.
с: -   Дак, это входит в билет - да?
м: -   А?
с: -   В билет входило угощение?

                33

м: -   Кого?
с: -   Но вот ты заплатила за проезд на пароходе
        прогулочном, а тебе ещё и входит - мороженое
        принесут - да?
м: -   Принесут!   Тут же всё.
с: -   Покормят - да?
м: -   Да!   Но уже, когда мороженое приносят…  то уже  я…
         Это?   Плачу уж тут.
с: -   А, а  я  думал - что бесплатно.
         Ну, это просто они носят там?
м: -   Носят и всё!
с: -   А, это продавцы есть, специальные?
м: -   Но!   Но, есть такие бедные продавцы.   Работают.
         У них поесть нечего дома.
с: -   Ну правильно!
м: -   Я  вот одну знала.   Вера Степановна была такая.
         У них пять человек – детей.   А дети у них были
         красивые.   Девчонки и мальчишки.
         Я  даже на дом к ним, что-нибудь носила.
         С Палисадой понесём - накормим их.
         Мы всё время их кормили.
с: -    И денег отдашь - да?
м: -   Или денег дадим!   Вот.
        А один раз мне Палисада и говорит:
        - А зачем ты деньги туда кладёшь?   Ты эти деньги,
        вот этой тётеньке-та и отдашь, и им, как раз хватит!
        - Я  так и стала делать.   Они мне отдадут
        эти деньги-та.   Но, а  я  подойду к ней – поближе
        встану.   Скажу: - Берите – выгружайте скорей
        из моего кармана, в ваш карман.   У меня руку
        больно.   Но она сразу же…   А, возьмёт в свой
        карман, вот так наклонит и высыпит.
с: -   Но.
м: -   Ой спасибо доченька!   Ну, теперь у меня и, эти?
        Сыновья пойдут в школу - дак там  покушают,
        Чего-нибудь  возьмут.   - Вот.   А Палисада,

                34

        всё время носила.   Ей приказал, этот?   Николай!
        - Что, кормите!   У них большая семья,
        а они очень плохо живут.
        - Вот.   Он мало получал.   Потом ему надбавку
        сделали.   Стал больше получать.
с: -   А, он - кем был?
м: -   Ну, он, на заводе работал.
с: -   А - просто заводской рабочий - да?
м: -   Заводской работник!   Но, он был мастером, каким-то.
         Я  не помню.   Не помнила  я  тогда.
с: -   А фамилия ты не помнишь?
м: -   А?   Не!   Где там помнить, Володя?
с: -   А звали его, как?
м: -   Петром звали его!   Я - дядя Петя, всегда его звала.
         А фамилия - Ильин!   Был.
с: -   А – Ильин - да?
м: -   Да!
с: -   Вот видишь - вспомнила.
м: -   Но, фамилию-та  я  помню, и звать - дядя Петя
         и Петро Ильин.   Так его и звали больше.
         По отцовски не навеличивали.
с: -   А дети?   Как их звали?
м: -   Дак где, я  вот не помню, как их звали?
         Вот знаю, что Иришка у них девочка была одна.
         Вот которая около нас играет всегда.
         А эти – братья, какие-то стеснительные.
         Они боялись к нам ходить.
         Её отец ругался: - Что б не лазили там!
с: -   А – к  царю, мол, не ходили - да?
м: -  Да!   - Надоедать будете, ходить, людям.
        Они и так нам помогают.
         - То, он пойдёт, двадцатку даст им.
с: -   А - Николай?
м: -   Но!   Их отец скажет: - Не надо, ни ходите,
         не лазьте там!   - И так они и не ходили.
         А вот одна – эта, Иринка.   Вот Иринка,

                35

         кажется - вот она ходила!
с: -   Но, она с тобой дружила!   Поэтому.
м: -   Но!
с: -   Она, также - столько же лет было ей?
м: -   Да!   Одинаково!   У нас и рост одинаков был.
с: -   А вот в такие, где вот тарелки продают, ты тоже
         заходила, наверное?
м: -   Заходила!   Всё примерить, всё кругом
         обмерию - всё!   А вот одна - один раз - такая
         интересная - полная женщина.   Здоровая, красивая,
         и говорит: - А ну-ка, ну-ка – иди-ка сюда!   А вот тебе,
         вот этот платок понравится?
         - Ой, очень даже!
         - Но вот  я  тебе подвяжу, и ты иди-ка матери  покажи
         и скажи, что это  я  тебе подарила.
         У тебя завтра день рождения, и вот ты скажи!
         Вот на этом платке всё написано, что день рождения.
         Дарю на день рождения!
с: -   А - там написано даже?
м: -   Но!   На платке прямо написано!   А красивый-та
         пери красивый был.   И яблоки, и всякие фрукты.
         Всё, всё на свете.   И до того красивый платок.
         Я  не видала таких платков – вот, сколько цветов.
с: -   А - по цвету?
м: -   А - всякие цвета и цветы - все!   И голубые и синие
         и сиреневые и красные и алые и…
         Ну – всякие, всякие, всякие.   Там просто наглядение
         и, каким-то шёлковым ещё  переткано.
         Красивый платок!   Красивый платок.
с: -   Но и как?   И ты пошла.
м; -   И  я  пошла!   Но и мне морду набила она - мать.
         Не рассмотрела, не узнала не что.   Как  я  плакала.
         И принесла и говорю: - Посмотри, вот она, мне
         написали они и подарили.   Ты, дескать - украла его.
         Вот.   А потом Палисада узнала.
         Да взяла и позвонила ей – продавцу.

                36

         Та пришла - как её стыдила:
         - Как вам не стыдно?   Неужели вы грамоты
         не понимаете?   Что там написано.
         Всё, всё же ведь – она.   Девочка тебе показывала.
         Как же это вам так удалось девочку изуродовать?
         Бить – за что?   Вы такую девочку бьёте.
         Отдайте вы мне её.  - И все меня просили.
с: -   А её не помнишь?   Как, эту?   Красивую.
        Которая тебе подарила-та.   Как её звать?
м: -   А её не знаю.   Только знаю, что тётей Машей  я  её
         всё называла - Маша!   Тётя Маша!  А фамилия  я  не
         знаю.   Я, как прихожу в её магазин - так иду к ней.
         Скажу: - Тётя Маша - здравствуйте!
         - А - иди доченька, иди миленькая.
        Ой - какая ты умница!
с: -   Но, она продавец?   Или хозяйка была, магазина?
м: -   Но  я  не знаю.
с: -   А - но просто в магазине была.   Видно, какая-то?
м: -   Но, она, наверное, старшая их была.
с: -   Может - её магазин?
м: -   Ведь она же, говорит, не пошла в мои отделы.
         - Она в отделе  там  работала.   - В  мой отдел.
         Я  же её позвала.   И одела и подвязала платок.
         И вы её избили.   За что?
         - Как, тётя Катя плакала.   - Ой, какая же ты.
         - И на Вы не называла.   - Какая же ты наглая мать.
с: -   Это тётя Катя - да?
м: -   Но!   Прямо при тёте Маше.
         Я  целый день проплакала.   Мне до того обидно.
         То, что…, и стыдно и обидно, что девочки видели,
         что меня мать бьёт так.
с: -   А, ты, с девочками пришла - да?
м: -   Да!   И пришла, и, уж тут именины, и она мне, вот,
        в день именин-та и шлёпнула.   Вот, и  я  так плакала.
        А потом уж две Палисады пришли.
        Та и другая – пришла.   Да всё рассказали.

                37

        Приехала, эта самая?   Крёстна моя.   Тётя Надя.
        Опять подарков привезла.   И приехала мать Марфа.
        В то время ещё.   Я  ещё небольшая была.
        Совсем  маленькая была.   Но, наверное,
        уж  о – коронованная  я  была.
с: -   О - коронованная уже была?
м: -   Да!
с: -   А.
м: -   Но и…   А мать приехала.   И  я  ей жалуюсь: - Мама?
         Она меня бьёт.   Увези ты меня!
         Она бьёт, эта - как её?   Царица эта.
         Она бьёт меня  -  говорю.   Увези ты меня домой.
с: -    А она ворчит?
м: -   А она ворчит!   Царица.
         - У нас вот скоро его брат  в квартиру
         перейдёт – Иван.   И  я  тогда за тобой приеду.
         А сейчас и спать у нас, где мы будем спать-та?
         У  нас места не хватает.   Мы очень тесно живём.
         - Ну, уговорила меня - ладно!
с: -   А Николай потом пришёл - да?
м: -   Но, он тут был!
с: -   А, был - да?   Нет, а как он к ней - к супруге-та своей?
м: -   Ну, как.   Тоже ей дал - тумака хорошего.
с: -   А, он - её избил тоже - да?
м: -   Он её всё время бил.   Она вредная такая была.
с: -   Врукопашную - да?   Пошёл.
м: -   Но!
с: -   Но, Николай, как её?   Ремнём?   Колотил-та, или как?
м: -   И ремнём и ладошкой даст - дак тошно.
         Лицо опухнет всё.   А  всёравно - неймётся
         человеку.   А тут уж он и не стал бить.
         Фелисада ему запретила.   И просила, что:
         - Ни трогай её.   А то тебя будут судить за это дело,
         что ты её бьёшь.   А вот именно, говорит,
         надо, чтоб её судили.
с: -   И подсунули же такую - да?

                38

м: -   Да!
с: -   В жёны.
м: -   Я  вот даже не хочу её, ни поминать, ни поздравлять.
         Ни хочу даже.   Сколько она мне ударов наносила
         всяких.   И пинала, и всяко.
        И этой натирала - всякой гадостью.
с: -   Интересно, что, она, уж такого там воспитания?
         В этой Франции.   Жила плохо, наверное, там?
м: -   Кто его знает.   У ней мать, говорит, такая же была.
         Этот вот...
с: -    Василье-та?
м: -   Дед то - Василье -та рассказывал.
         - Я, говорит, не жил, а мучился.   И  моя дочь такая
         подрастала.   Я, говорит: - Рад, пери рад, когда её
         увезли от меня.   Я  просто на чистом поле
         народился.   - Вот так он сказал: - Как на чистом поле
         я  родился.   Её не видал.
         - А она, умершая уже была.
с: -    А – мать-то её?
м: -   Да!   И вот он и говорит: - Что, я, как в чистом поле
        родился.   - Вот почему он так?   Уже, то, уж,
        что в раздоре?   Что ли - там?
с: -   Ну дак.   А чё она?   Отец же.   Или она.   У отца же
         должна жить своего!   Или они жили у Василье?
м: -   Кто?
с: -    Но она, ни его?
м -    Но, он воспитывал её!
с: -    Ах, он её воспитывал?
м: -   Да!
с: -    Да?
м: -  Она с матерью-то с той была – со своей.
        А, избаловалась с детства почти-что.   Но, он её
        воспитывать начал.   Она его била,
         всяко его обзывала.   И один раз взяла…
         Только лёг он, на полати лёг.   Там комната такая
         была.   А он любил на этих полатях…

                39

         Он же бедного происхождения был.
         Он залез на полати, а там две змеи - положены.
         Это уже она принесла - видишь как?
         - Я, говорит, не помню, как оттуда соскочил.
         И больше  я  в эту комнату, ни хаживал, говорит,
         ни когда!    Ни бывал.
с: -   А, значит, она вот так его, как бы истребляла - да?
м: -   Да!   Вот как.
с: -   Да.   Слушай, а как же он во дворце потом оказался
        жить?
м: -   Но, он и жил во дворце.
с: -   А ты говоришь: - Бедно.
м: -   Ну, он маленький-та был - плохо они жили - бедно.
         Видишь – мать-то тоже - взяла, тоже была такая
         мать.   Как этого.   Взяла, да и это самое…?
         Отдала на воспитание свою дочь.
с: -    Но, в общем, они – происхождения-та королевского.
         Да?
м: -   Да!   Но, везде прятались.
         А его, какая-то тётушка растила!
с: -    А.
м: -   И он вырос - у - тётушки.   А  тётушка была…   Это?
         Но, она, какая-то – это?    Княгиня – высшего класса.
         Вот, эта княгиня?   Но, а он-то, тоже от княгини!
с: -    Ну да!   Но вот - он королевских кровей?
м: -   Да!
с: -    Да.
м: -   Он-то королевского происхождения!   Но и…
с: -   И брат у него - да?
м: -   Да!   И брат был!
с: -   А это, значит, брата дочь?
м: -   Да!   А это брата дочь!
с: -   А он её бросил, что ли?
м: -   Кто?
с: -   Дочь-та брата?
м: -   Брат-та?   Они его отравили!

                40

с: -   Ах дак – они…   Вот, эта мать и дочь - отравили
        своего отца?
м: -   Конечно!   Да!
с -     А...
м: -   И его выходили, и…   Он потом в Сибирь уехал!
         Его выходили!
с: -    Как в Сибирь?
м: -   А?
с: -   Из Франции  -  в Сибирь уехал?
м: -   Да!   Жить!   Спрятался от них ото всех!
с: -   А.
м: -   И там жил в Сибири.   Вот!   Он ни хотел даже
         видеть их!   Но вот – как  я?
         Разве - я - хочу их видеть?
с: -    Но, мама?   Раз, в Сибирь он поехал.
         Наверное, Николай помог  ему  -  да?
м: -   Да!   Он ему там сделал – просто
         выстроил жильё  -  всё.
с: -    И так и жил?
м: -   Так он там и жил!
с: -    По документу.
м: -   А вот, в каком месте, я  уж не помню - не знаю.
с: -   Но, в общем - в Сибири!
м: -   В Сибири!   Хорошее место.
с: -   А он, женился?   Там, потом?
м: -   Да!   И он увёз, какую-то…   Вот этой самой
        Палисады!   Которая - у нас на кухне работала.
        На её сестре женился.
с: -   А.
м: -   Приехал забрал её.   Её Феклушей звали.   Феня!
         Феня, Феня, а её Фёклой зовут.
         А  так - Феней и звали её.
с: -    Но.
м: -   Но и он её увёз.   Так её и там Феней её звали.
         Потом  пери крестили её.
         Так же -  Палисадой её назвали.

                41   

с: -    Но, просто документы на это имя дали.
         Так и её называли.
м: -   Нет, они венчались и...
с: -    А – венчались - да?
м: -   Да!   И пери звались - переменили имена,
         чтоб их не знали никто.   Тут всё по уму было
        сделано.   И так они и жили.
с: -   И ещё и дети были - да?
м: -   У них пятеро детей было после.   Они ж…
         Молодой он был.   Это ж первая его дочь
         была - моя мама.
с: -   Но ещё во Франции - да?
м: -   Но!   А он красивый был.   Я  помню!
         У нас карточка была.   Красивый был мужик.
с: -   А что…   вот это?   Генералу Дэголю, надо было
         сказать: - Вот ты бери?   У тебя ж  там,
         есть дети, от...
м: -   Какой Дэголь?
с: -    Но, генерал Дэголь, хотел меня-та забрать туда
         королём-та.   А вот надо было сказать: - Вот и бери
         ты его детей-та.   Он же королевского роду-та.
         Или, то, что он на простой женился?   Дак - нельзя?
м: -   Кто?   Нет!   Она тоже была…
с: -   Она, тоже, какого-то звания была  -  да?
м: -   Да!   Какая-та была!
с: -   Княгиня - да?
м: -   Княгиня!
с: -   А, но вот, тем более.
м: -   Но!
с: -   Взяли бы, во Францию, вот их детей,
         да и воспитывали бы.
м: -   Он ни хотел даже ни кого видеть из них.
с: -   Из Франции - да?
м: -   Да!
с: -   А.
м: -   Он не хотел даже с ними разговаривать.

                42

         Он и не признавался, что он.
         Понимаешь ты этого - нет?
         Он нагоревался - и сколько он тоже...
с: -   Ну, мама  - правильно!   Ведь они их…
         Эту династию королей  уничтожают.   Как  собак.
м: -   Да!
с: -   Вот.
м: -   И вот уже он не был, ни королём, ни каким, не был он.
с: -    Но правильно!   Мама.
м: -   Он  бога служитель был - при церкви работал.
         Он был попом, работал уже.   Служил!
с: -    Вот!   Дело в том, что вот они…   У  них – эти?
         Богатенькие.   Которые – там.   У кормушки.
         Они свергли этого короля.
м: -   Но!
с: -    Опозорили его - наговорили на них три короба.
         И так вот до сих пор они там это государство
         обворовывают.   И как хотят - так и живут.
м: -   Ну!
с: -   Как они хотят.   Народ им до лампочки.
        Так же, как у нас в России.
м: -   Да!   И вот, это?   Они в хорошем месте-та там.
         В такое место-то - в Сибири.   Что там всякие
         растения растут и орехи и ягоды и грибы  -  всё.
         Где-то вот, в таком месте.
        Я, вот - помнила ведь всё, а сейчас…
с: -   Но, это не в Красноярском Крае?
м: -   Нет!   Где-то...
с: -   Ближе?
м: -   Дальше или ближе – где-то в таком месте?
с: -   Может в Омске, может в Томске.   А может в Томске?
         Где, эти были?   Александр первый и Николай
         первый.   Может вот в том месте они?
         Он им отдал там - их - место обетования.
м: -   Не знаю  я - не могу сказать.   Там место очень
         красивое.   Это вот в том месте…

                43 

         Где - Павла тётка живёт.   Там место очень…
с: -    Но, это под Новосибирском.
м: -   Хлеборобное и хорошее.
с -     Под Новосибирском?
м: -   Но!   Вот там!   И там ягоды, грибы, и всяка всячина
         растёт, и этих много  -  орех.
с: -    Мама?   А ты вот их - хоть одного видела?
м: -   Нет!
с: -    Нет?
м: -   А где  я  видела?   Ни когда не видела.
с: -    Не, но так потом потерялись - да?
м: -   Нет!   Нет, они вместе все.   Мы тогда с тобой ездили.
         Василье всё рассказал, что они все там живут!
с: -    А - все живы?
м: -   Да!   У них большой…   большой царский дом
        поставленный для него.
с: -   Но это уже при Советской власти?
        А всёравно - видишь как?
м: -   Да!
с: -   А, Сталин - охрану им давал?
м: -   Давал!
с: -   Давал - да?
м: -   И вот в том месте, всё время церковь служила.
         Её и даже не закрывали.   Потому что – это?
         Я  знаю хорошо, что это?   У нас в Новокузнецке,
         одна женщина…   Всегда ездила в Новосибирск.
         Богу помолиться, то место.   Там сестра её жила.
         Вот она причащаться всегда ездила и....

                ПАЛАТА

м: -   Всё руки завязаны.   А уже, как завяжут,
         то тогда вовсе  я…
 с: -   Ещё лучше – да?
м: -   Ещё мне лучше!
 с: -   Ха, ха, ха.

                44

м: -   Ой, что только  я  ни делала.   Ой, бойкая  я  была.
         Вот к соседям там, напротив были, через дорогу.
         Там площадь же большая.   И там, две девочки были.
         Алёнка и Людка  была.   Ой, какие хорошенькие
         девчонки, какие умные, и такие приветливые.
         Но, не давали мне туда ходить, с ним.
         Видимо они, это?   Были простонародные.
 с: -   Наверное!
м: -   Не давали мне туда ходить – не пускали.
         Мать не разрешала, видимо.   Но и…
         А  всёравно, я  убегу и туда – на этой?
         На лавочку сяду.   Там дороги нет.
         Дорога – только свои ходят.
         А, такие – лишних не было.   Пройдёт там когда.
         Там же трамваи не ходили.
 с: -   Ну да!   Там же площадь только.
м: -   Но!   А  я  туда прибегу, на лавочку сяду, ногами
         помахиваю.   С девчонками…   сижу – радёшенька.
         Мне уж тут волье – раздолье.   Вот – когда в деревню
         приехала в Кривандино – осенью.
         Меня цыгане из Новгорода везли.
         Дядя Ваня цыган вёз, как свою дочь.
         Вот мол – больная она.
         - Ведь искали меня всюду!   Я  же коронованная уже
         была!   Всё по ним плакала – по девочкам.
         А где же тут?   Ведь сказали – девчонки будут –
         Алёнка и ещё?   Забыла опять, как звать.   А – Люда!
         - Да нет – они далеко там.   А ты уехала от них.
         - А  вот в Новгороде – когда уже стала
         с бабушкой Машей.   После больницы.
          И ходить – гулять с мальчиком.
          Он, тоже лежал в госпитале со мной вместе
          в больнице.   Я  тут…   Всё время ко мне приходил
          в палату.   И меня приведёт.   Но больше у меня
         был в палате.   И потом меня к родителям
         приводил.   Хорошая девочка.   Говорил.

                45 

 с: -   А, вот в смысле, когда – вот там – во флигеле-та
         жили?
м: -   А  я  разговаривала очень плохо – тут,
         всё тут закрыто – рот.
 с: -   Во флигеле жили?
м: -   Но!   Ещё распухши лицо.   Вокруг рта завязано тут
         всё вот.   Ой. Я  помню.   Вот она, гречневых оладий.
         Мякенькие!   Такие хорошие!   Напекла.   И…
         - Сможешь покушать?
         - Смогу!   Я  повязку убрала со рта.
         Её, когда завяжешь – мне легче тогда.   Я  поела.
         Поела блинок.   Она мне, этот вот, ром такой густой,
         густой, он как мёд – ром был.   Наелись мы.
         И чаю  я  попила.   Молока предлагала.
         Я  не захотела что-то.   Ну и покушали этих блинов.
         Хорошо помню!   Это уж  я  помню – всех больше.
         Вот осталось.   Я, наверное, больше году там
         пролежала.
 с: -   В  больнице - да?
м: -   Да!   Более года пролежала.   Но мне, года четыре
         с половиной, уже было.
 с: -   А.
м: -   Так вот уж было.   А  я  забыла, что в Ленинграде ли
         я  жила?   Где-то была  я.   Забыла  я.
         Большинство осталось – Новгород!   Больше ни кого,
         а тут, я  как будто у тёти Нади  я  в гостях была.
         Я  тут не помню – каранизацию.   (От слова кара).
         Этой самой.   Не помню – забыла.
 с: -    Мама?   А вот ты там - в Петрограде.
         Там, где-то бегала к какой-то девочке?
         Мать у неё мороженым торговала.
м: -   Это в Ленинграде-та?   Это Иринка её звали!
 с: -   Девочку - да?
м: -   Но!   Она всё плакала: – Никогда не идёшь ко мне.
         Я  к тебе бегаю - а ты нет.
         - А меня не пускали к Иринки…

                46

         Ух, как  я  один раз, вырвалась и бежать.
         А мать её, едет – мороженое везёт.
         Да кричит: – Сюда, сюда – куда бежишь?
         - К Иринке!   Это…
         - Иринки дома нет – она у бабушки.
         - Вези меня к бабушки!   А у ней там можно было
         сесть.   Вези к бабушки и всё.  Я  Иринку видеть хочу!
         Но и что ж – пришлось ей с мороженым ехать.
         Ведь тепло – лето.   Мороженое может растаять.
         А мне – ни почём – давай вези  и  всё.
         И она привезла к бабушки.   И там же прямо
         по всему, и распродала  всё мороженое.
         - Ой  спасибо.
         - Да вот, из-за этой девушки, говорит.
         - Ой  спасибо доченька.   Ещё её так направляйте.
         Пусть она мороженое будет тут продавать.
 с: -   А ты ещё помнишь, что она тебе,
         куда-то – на тарелочку, положила-та мороженое.
м: -   Но!   Она мне дала…   – Держи!
         - Ещё рот, тогда был не намазан.
 с: -   Да, конечно!
м: -   А уже потом, как узнала эта Иринка, что мне и рот-та
         намазали.   Вот  я  и плакала.
         И так мы с ней дружно были.   И она ко мне бежит.
         Ведь далеко это.   Километра полтора.
         С краю на край бежать мне.
 с: -   Это, где бабушка жила - да?
м: -   Нет!   Это в Ленинграде.
 с: -   Но, я, имею в виду, это?   Ну, вот, где сам дворец.
         А это туда дальше куда-то.
м: -    Да!   Это в Ленинграде, наверное.
         А, в Новгороде, только мальчик был.
         И больше ни кого  я  там не видала.
с: -    Нет, но ты говорила, что бежала где-то.
         Надо по изгороди там.   Возле.   Всё огорожено,
         и ты там, где-то щелку нашла и выскочила – да?

                47

м: -   Но, это у мальчика.
с: -   А, у мальчика?
м: -   Да, у мальчика!   К нему, мне не охота кругом бежать.
        Он разделал дырочку.   И сказал:
        - Вот тут будешь ходить.
        - Я  забегаю, там кружок – этот, обкружённый.
        Я  вижу кружок - раз – шмыгнула туда.
        И  я  у мальчика в гостях.
с: -   Ха, ха.
м: -   И  закрыла, и бежать, а тут и дом мальчика.
         А то мне чуть не с километр надо бежать.
с: -    Но, это тут же на большой площади – что ли?
м: -   Нет!   В Новгороде!   Это в Новгороде была  я.
с: -    А, в Новгороде?
м: -   Да!  А в больнице вместе лежали с ним, с мальчиком.
с: -   А, мальчик, в Новгороде был?
м: -   Да!   Он же был – это?   Чем-то отравился, что-то
         съел.   Лежал в больнице.   Всё обожжёно.   И что-то
         тоже было у него.   Тоже плохо разговаривал.
         Два картавых были.
с: -   А.   А, это – мороженое, это же в Ленинграде?
м: -   А  это в Ленинграде!   Ну и вот.   А там была девочка
         в Новгороде.   Но, она, как-то, такая принципиальная.
         Такая интеллигентная.
         Себя такую ставит - выбражает.   Мы её выбражулей
         все звали.   И не стали с ней играть.
         Она: - Фу – с мальчиком дружит.   - Он её прогнал.
         - Выйди, говорит, иди отсюда.
         - Мы с мальчиком придём к нам.
         Тут бабушка Маша нас угощает, чем-нибудь.
 с: -   А, бабушка там жила – да?
м: -   Но тут – там.   Она рядом тут – не далеко они жили.
         Я  от бабушки уйду – но вот саженей пятьдесят
         так обойду.   Ежели  -  туда кругом, то очень далеко
         мне идти к мальчику.   А дом-та их здесь рядом.
         Но почему-то всё огорожено.   И никак не пройдёшь.

                48            

 с: -   Дак, а всё огорожено кругом?
м: -   Но, он тут отца попросил своего.
         Отец сделал дырочку и.   Да и мальчик, когда
         караулит…   Уже приходит и караулит – ждёт меня.
         И  я  тогда иду к ним.
         - А что тебе девочка разве нравится?
         - Да!   Мне жалко её.   Она очень хорошая девочка.
         - А  вот как?   Всё было ядом обмазано.
         - Как она бедная жила только?
 с: -   Это уже тебя, когда с села увезли, туда.  В Новгород.
         Намазанную.   Намазали-та, мазнули - да?
м: -   Дак мне ещё в этом - в селе ещё она мазнула.
 с: -   Вот  я и говорю – в селе там потом бабка-та мазнула.
м: -   Ну!   То конфетку-ту – я…   Ещё не подживши путём.
         А тут, это, ещё намазали.   И всё.   А потом меня
         в Новгород увезли.  Я  и не помню - на чём  я  ехала?
         Как  я  ехала?   Только помню, что вроде  я…
         С поезда сходили, и тащили меня.   Большая,
         длинная машина, какая-то.   Значит, на поезде меня
        везли.   И к бабушки пришли.   - Сейчас к бабушке
        придём.   – Я ж тогда ещё была полненькая, хорошая
        была.   Хоть это, делали тут – руку мазали.   А так-то,
         я  была справная.   Тётя Катя меня кормила хорошо.
         Ухаживала.   А потом…,   как рот-та заболел.
         Тут  я  маленько схудала.   Мне там питание делали.
         Какая-то высокая вот штука – питалась  я.
         Через рот нельзя было.
 с: -   Капельницей?
м: -   Капельницей, наверное.
 с: -   Но, как вот тот раз – когда ты ошпарилась-та.
         Ошпарила ногу.   Капельницу ставили тебе.
м: -   Но – но.
 с: -   Так, тебе и тогда подпитку делали.
м: -    И вот  я  так вот лежала.   А сколько?
         Я  не знаю – не могу сказать.   Сколько  я  время там
         была?   Потом мы уехали.   Видимо война вот эта

                49

         началась?   Или, что ли?   То, что меня на эту дачу.
         Как их?   Дача ли, что ли там?
 с: -   А  в Царское село, там.
м: -   Но!
с: -   Но, это, когда тебя – это?  Конфетку сунули покушать.
м: -   Но!   После конфетки с ядом.   А там – тётушка,
         какая-то приехала специально.
 с: -   Мазнула-та?
м: -   Мазнула!   И  я  вот – всё лицо – вот так вот – всё.
         Ой – ёй, не видно.   Глаза опухли – всё.
 с: -   Да.
м: -   Сколько  я  мук принесла этим молодым людям.
         Сергею и Елизавете, этим…
 с: -   Сергею и Елизавете?   Это из Москвы, которые
         приехали на отдых к вам.
м: -   Сергею принесла - сколько он мучался.
         Целую неделю.   Пока - покамест отец не приехал.
         Отца-та не было моего.   Он, где-то, тоже в разъезде
         был.   Ну и всё.   А она – мать.   Даже и не приехала,
         и не поглядела, что с дочерью сделали.
 с: -   А  потом уж приехала?
м: -   А?
 с: -   Потом приехала?
м: -   А  потом уж когда приехала, когда мазнуто было.
 с: -   А.   Ну дак она виновата – отравила.
         Думала всё - помрёт, да и всё.
м: -   Ну!   Теперь, мол, она помрёт.
         Просто посмотреть пришла, наверное.
 с: -   А  потом снова тётку послала, и ягодками накормила
         тебя, эта тётушка.
м: -   Но вот  я  и говорю: - После она послала тётку.
         Та и накормила черникой.   И свинцовыми, как
         ягода, покрашеные, и ещё внутри начинка была.
         Тогда уже меня в Новгород повезли.
         Тогда она пришла.   Ну, её не подпустили близко.
         Отец приехал уже.   – Давай!

                50

         - И не подпустили её близко.
         Они в память меня ввели.   Тут уже  я  и помню,
         что, куда-то мы садились.   Вот так чуть-чуть помню,
         что меня укрыли.   Страшно глядеть на моё лицо.
         Закрыли меня.   А куда посадили, я  не знаю.
         А тут пока меня несли – я  и уснула.
         Уснула – меня так сонную и положили.
 с: -   Видно, что-нибудь дали выпить, каких-нибудь капель.
м: -   Ну – наверное, успокоительных дали капель.
 с: -   Может - укол поставили?
м: -   Кто его знает?   Ну, со мной, врачи ехали, там.
 с: -   А.   Ну тогда конечно.   Что-нибудь, сделали они там.
         Или укол, или…
м: -   Всё время отваживались со мной.
         Со мной плохо было.   Это ж яд шёл.
         Какое сердце надо – Володя – матери?
 с: -   Дак, это, какое?   Она ж – видишь, почему делала?
         Потому что Алексей должен быть наследником.
м: -   Но пусть Алексей бы был – ну кто кого запрещает?
         А  зачем меня трогает?
 с: -   А  дак, видишь – послание-та святой Анны – как
         гласило оно?   Что на это…   Хоть он и родился
         сын - но он наследником не будет – НЕЛЬЗЯ!
         В смысле - у трона.
         Потому, что вы уже коронованы - Анастасия.
         Господь бог – он уже принял на наследство трона.
         Тебя - Анастасию.
м: -   Кто его знает?
 с: -   Да!
м: -   Я  маленькая была.
 с: -   Только смерть её  - Анастасии.   Это – твоя смерть.
         Может быть, разрешит  коронацию Алексея.   Вот.
         Поэтому она хотела тебя отравить.
         Что бы он был наследником – Алексей.
м: -   Может быть.
 с: -   Да!   Вот у неё просто такое было решение.

                51

         Нужно было пожертвовать тобой.
м: -   Ну, а потом  я  это – отсюда - с Новгорода.
         Я  помню, что с цыганами садилась.
         Мне сделали там, такую – на самом переду.
         Не на переду, а в середине.   Выстлали тепло,
         хорошо – на пуховой перине и одеяло пуховое,
         и завёрнуто чем-то.   Чтобы было тепло.
 с: -   Потому что далеко ехать.
м: -   Но!
 с: -   И холодно – да?   Зимой же?   Или летом?
м: -   Я  не помню что-то.
 с: -   Зимой, наверное.   То, что на санках катались.
м: -   Ещё на санках катались.
 с: -   Но.   Ха, ха, ха.
м: -   Осенью, наверное?   Потому что  я  уж
         поправилась – когда на санках каталась.
 с: -   А, потом – да?
м: -   Это осенью, наверное.   Но может быть снежок там
         и выпал.   Ещё мало снегу было.
         Ехать хорошо было.   Грязи-та не было.
 с: -   А, ещё яблоки.   Ты говоришь: - Он – Яша, яблоко
         доставал с яблони. Или это уже, на следующем году?
м: -   А  может и на этом году, может осенью приехали,
         по застылому.   А, которые зимние яблоки, дак они
         до самого…, пока снег, вот так вот не завьёт.
         И  по снегу настилают, что-нибудь, что бы в снег
         не утонули яблоки.   А которое утонет, дак весной
         оно вкусное да сладкое тогда делается - в снегу-та.
         Ну и вот - привезли меня, и  я  спрашиваю:
         - А коньку  я  увижу?   Гнедого.   - Нет!   Конька теперь
         далеко у нас.   Мы в деревню Кривандино приехали.
         - А  конька-та в деревне?   Город такой большой
         в деревне?   Ни знаю.   И думаю  я, как же  я  у тёти
         Нади была, а как же  я, это?   Деревни не знала
         даже?   Ведь, ежели, я  приехала в гости, дак  я
         деревню бы знала?   Часто так вспоминала.

                52

                МАЛЕНЬКАЯ  НАСТЯ

 с: -   Ну вот, в общем.   С самого детства, как помнишь.
         Что, шла домой, гуляла, сёстры.
м: -   Где?   Где?
 с: -   Ещё маленькая, когда совсем маленькая
         во дворце-та?   Вот…
м: -   Но, меня долго не пускали не куда.   А потом уж,
         когда увидели, что  я  некуда не иду – играю
         в ограде.   Там девочка была одна, не знаю,
         как её звать.   Луша кажется.   С ней мы играли всё.
         Но, а потом…   Она нехорошая была девочка.
         Придёт, куклы ворует.   То, что такая она была.
         Что на столе, какая ленточка лежит – она украдёт.
         Вот, такая-то махонькая, и такая ворушка была.
         А, наверное, порода такая!   Что ли?
 с: -   Она богатая была?
м: -   Богатых родителей.   Уже мать её и лупила,
         била всё время, а она всёравно берёт.
 с: -   А мать, как звали?
м: -   Мне какой…   А?
 с: -   Мать-та как звали?
м: -   Не помню, я  не знаю даже как.
         Рыжая была девочка.
 с: -   Нет!   А мать, тоже рыжая?
м: -   Мать маленько рыжеватая была.
         Наверное, её Ульяной звали, кажется так.
         Апчхи – ой, расчихалась.
         Но, а потом, Катька приехала, моя сверстница.
         Вот мы всё с Катькой играли, она дочь тёти Кати.
         Больше ни с кем не играли, и парнишка был.
         Большой уже.   С нами был, и не давал ни кому
         в обиду нас.   Тут они уже надеялись, что защита
         есть.   А, его, как же?   Как же его звать-та?
         Кажется - Тимошкой звали.
 с: -   Тимофей – да?

                53

м: -   Но!   И вот, это?   А дома его Андрейкой звали,
         а тут Тимошка.
 с: -   Ха, ха, ха.
м: -   Я  не знаю, почему так можно?   Володя?
 с: -   Ну так!   Это…
м: -   Или же он не хотел…
 с: -   Что бы Андреем звали.
м: -   Что б не знали, что, как его зовут.
 с: -   А, может быть…
м: -   Но и мы всё, вот, время с ним – катались на лестнице
         где-то.   Я  даже не знаю где?
 с: -   Это он, наверное, научил на лестнице
         кататься – на перилах.
м: -   Наверное!   Конечно!   Я-бы не доумела бы – это
         всё.   Но, а потом – приду  я  домой – боже мой…
 с: -   Ха, ха, ха.
м: -   Платье рваное, болтается всё.
 с: -   Ха, ха.
м: -   Всё на мне, как, какая-нибудь кофтёнка
         одета - изорвана.   Всё изорвано – всё.   Ой.
         Ой, нищий пришёл.
 с: -   Ха, ха, ха.
м: -   На меня говорили.
 с: -   Ха, ха.
м: -   Было так!   Натопыревши смотрели.
         Чуть помню только.   Но, а уж тут три года,
         четвёртый уже год доходил тут.   Мне – наверное,
         уж тут года четыре.   Наверное!   Меня - отравили!
 с: -   Нет!   Ещё трёх лет не было, мама.
м: -   Ещё не было?
 с: -   Не было!   Трёх.
м: -   Ну и вот это…
 с: -   Ну, где-то около трёх!
м: -   Ну!   Около трёх!   Ну и потом – тут я к коням всё
         ходила, к этому?   К Бурке.   Его Гнедой,
         а  я  Буркой его звала.   Нет!   Уж к коням, я  после

                54

         начала ходить!   После моей коронации!
 с: -   А, после уже начала ходить?   А рука болела?
м: -   Руки-та болели, а потом что-то…   Один раз пошли
         мы гулять в ограду.   У нас во дворе.   Там у нас
         всякие там эти?   Кататься можно и, и кругом, так
         кататься, крутиться.   Так, тут налажено.   Ну и…
         А потом – кони налаженные были.   Как вроде на коня
         сядешь и едешь.   Вот это  я  помню!   Думаю:
         - Где же  я  была?   Какая же кровать?
         У нас в Кривандино и кроватей-та не было.
         Кровать моя только стояла.
         Большая она, хорошая кровать.
 с: -   А сетка железная была?
м: -   Какая там сетка?   Откуда?   Откуда же её, сетка,
        нигде не было.   Тебе и говорят – всё деревянное
        было!   Ну и пошли мы.   И  я  набедокурила там.
        Опять новое платье порвала там.
 с: -   Где-нибудь, зацепилась?
м: -   Но и мне по лицу попало.   А потом  я, это?   Видно он
         ругался – этот парнишка?   Гадиной, обзывал.
         Ну и  я  взяла, да и гадиной, видно её назвала – мать
         свою.
 с: -   А.   Ха, ха, ха.   И получила подзатыльник.

                55