Жизнь с потрохами

Эта история об инфантильной, неуверенной в себе, невротичной, физически сильной, духовно немощной, красивой как толстокожая фотомодель и удачливой как все дуры девочке, со скромными претензиями на обладание мальчиками. Это история об ее экзистенциональном, трансцендентном, перманентном, сфабрикованном от рождения до самой смерти познании жизни. Это история Нины и только Нины. Точнее эта банальщина принадлежит каждому, но индивидуальные штрихи в собственности Нины. 

Девочка Нина с самого рождения была почти одна. Все ее сверстники выросли, родители засыпали, разглядывая ее неуместных в обшарпанной однокомнатной квартире кукол. Учителя все как один учили ее разностям, не удосуживаясь все это привести к единому знаменателю. Ей приходилось наряжать Петра первого в костюм скомороха, а Есенина в юбку, чтобы предметы становились пестрыми, а таинственные герои прошлого оживали хоть на миг. Сама Нина одевалась безвкусно, потому что часто неудачно размышляла о своих желаниях, страстях. Ее стремления стать Великой Женщиной были погребены под материнским «мужики – козлы». Понимание сущности главного «козла» ее вечно детской жизни – отца – не помещалось в ее крошечном сознании. Прихоти и странности, наклонности и глупости папы удобно размещались в ее пушистой, неустойчивой голове, а вот гигантский живот никак не влезал.
Гуляя по деревни  бабушки, она рассматривала козлиное вымя и пыталась сравнить его с отцовским животом. Нина не понимала, почему отец не может всех поить жидкостью из живота, как коза. Мама многое объясняла финансовой несостоятельностью и настойчиво убеждала ее хорошо учиться в школе, а потом идти учиться в институт. Нина нашла мамин диплом и показала его папе, жидкость из папиного живота не потекла. Мама говорила, что надо учиться в хорошем институте. Чтобы специальность была как надо. Мама говорила, что лучше всего ей пойти на стоматолога, чтобы не просить милостыню. Папа говорил, что лучше ей идти учиться на микробиолога и разрабатывать бактериологическое оружие, чтобы уничтожить фашистов и американцев. Нина чувствовала правду в словах отца, но боялась, что он слишком хорошо знает, о чем говорит, что если последует его совету, то раскроется страшная тайна. Например, ее отец – бактериологическое оружие. Мама вряд ли в чем-нибудь разбиралась, но в тетради домашних расходов и приходов сумма напротив слова стоматолог была обведена красным. Нина хотела больше всего сама решить, кем стать, она брала газету «куплю-продам» и смотрела, что дороже всего стоит, оказалось – квартиры. С квартирами она решила связать свою жизнь.
Нина выучилась на юриста, стала работать юристом и вскоре купила квартиру. В этой квартире она спала, ела, мылась, принимала гостей, наводила порядок, занималась сексом, напивалась, слушала музыка, смотрела фильмы, плясала и, конечно, пела, ведь Нина очень любила всегда петь. Правда всегда петь было ей трудно, зато всегда любить пение оказалось гораздо легко.
Как то раз, ей показалась, что так, как она, живут многие, что она связана с квартирами так же как и остальные люди, что просто эксплуататор квартир с одной единственной целью – находиться или проживать в квартире. Раз так она, значит, не связала свою жизнь с квартирами больше других. Провал детской мечты не должен был состояться, пришлось напряженно подумать. После раздумий Нина вышла замуж и стала жить у мужа, а свою квартиру сдавала.
Правда тут возникла другая не состыковка. Муж  буквально сходил с ума от ее игр с куклами и затратами на их костюмы. Муж частенько говорил чепуху, кривлялся и даже выпивал пиво перед телевизором. Брак был на грани разрушения. Тогда Нина узнала про риелторов и пошла работать в контору посредником в продаже квартир. Таким образом, по ее плану, квартиры должны ее просто окружать всюду: дом – работа и, с другой стороны, работа – дом, а также, работа – второй дом и дом вторая работа. Работа была скучной, а муж превращался в дикого коня. Муж рвался всегда на волю, стал все чаще пить вне квартиры, не подчинялся Нине и норовил ее скинуть с балкона. Тогда Нина стала превращаться в свою мать и почувствовала необходимость в стоматологии. Она поступила в институт, оставила мужа, взяла игрушки и поехала жить в общежитие. Нина была самой богатой студенткой, поэтому студенты всегда просили у нее хлеб и занимались с ней постоянно сексом. Учеба была интересной: на практических занятиях она заглядывала в рот самым разным людям. К концу учебы ее влагалище видело несколько тысяч человек, примерно столько же она увидела открытых ртов. Имея поверхностные знания по анатомии и, отбросив ноги, руки, она могла понять глубокую метаболическую связь между ртом и влагалищем. Поняв, что последнее интересует массы больше она стала дублером, заменяя своим влагалищем влагалище кинозвезд. Нина купила себе автомобиль. К этому моменту квартиры ее окончательно перестали интересовать и она в душе радовалась, что автомобиль не помещается в ее квартиру.
Как-то раз на съемках, в ожидании, когда кинозвезду необходимо будет подменить, Нина услышала, как актриса по сценарию говорила что-то про Бога, что-то про моральный облик, аскезу и загробную жизнь. После съемки Нина зашла в книжный магазин купила все книги, где в заглавие было слово Бог. Вечером Нина читала. Когда она узнала, что Бог сидит у нее в печени и постоянно думает о ней, ей стало задорно. Когда она прочитала, что за каждый половой акт ей придется расплатиться ударом раскаленного железа чертей, а каждая рюмка водки, выпитая ею, уничтожала по кубическому сантиметру ее мозга. Нина заплакала и пошла смотреть на свое отражение в грязной тарелке. Заметила морщины. Достала кукол: морщин нет. Нина всю ночь не спала и думала обо всем, что с ней произошло. Не хватало примерно 25 тысяч кубических сантиметров мозга, чтобы привести все к единому знаменателю. Нина подумала, что стала достаточно мудра и пора бы ей пойти преподавать в школе.
Она преподавала предмет «правоведение», рассказывала о том, какие у нас права, о том, что разрешено и что запрещено, кого можно водить за нос, а кому надо давать в лапу. Потом она сказала: «ваши права заканчиваются там, где начинаются права другого». После никто не стал посещать ее уроков и получал «пятерки» «автоматом». Нина, чтобы не скучать приходила на уроки музыки и, сидя под задней партой, тихонько подпевала прыщавым, дико страшным детям и крысиноподобному усатому преподавателю. Потом учитель музыки стал ее вторым мужем. В отличие от первого, второй был похож на добрую хрюшку, с маленькими крысиными глазками. Вечерами они вместе пели, а потом она готовила из него плов и поедала глазами, запивая рюмкой учительского вина «исповедь грешницы». Съев весь мозг своего мужа, Нина ушла от него, бросила работу в школе и стала ходить к косметологу. Ей захотелось статичности, хотелось быть как куклы. Нина больше нигде не работала. Утром она, проснувшись, пела, завтракала и шла к косметологу. День был похож на утро, а вечер был хоть и темен, но в целом такой же, как утро. Она потратила все свои сбережения и наступила пора получать пенсию. Нина согнулась, смыла косметику, опустила уголки губ вниз, повязала платок, схватила кукол и пошла в пенсионный фонд. Пенсии мало на что хватало: на водку после митингов с подругами, да и так на еду скромную. Стала Нина опять думать. Не о том, для чего она, бедная, исхудавшая, родилась, а чего она гордая такая хочет. Думала. Думала и решила спеть песню. И поняла она вдруг, поняла, что все у нее в жизни с подковыркой было: квартиры чужие, мужья тупые. Женой была многих, на время, зубы рассматривала однообразные, школьников вонючих обнюхивала, выискивая приспособленный в социальном плане псевдо интеллект, в актерском мастерстве достигла только лишь максимума, не освоив основ. А тут песня поется так легко и просто, и на душе сразу светло и легко стало.
         Собралась Нина духом, да и пошла в метро, встала на переходе со станции на станции, подыскала, где акустика получше и запела. Так и поет, по сей день. Блеск в глазах закрасили косметологи, пылкость натуры погубили студенты и школьники, смекалка растаяла при соприкосновении с актерским мастерством, голос остался, пусть слабый, но красивый в бетонных переходах под землей.
А куколки… ну что куколки. Куколки лежали рядом в сумке и старели тихонько, не одевала их Нина больше. Но вскоре подарила кукол Нина девочке прохожей, чтобы та воскресила их. Сама же Нина уж больше не думает о смысле жизни, о смысле пения. А просто с утра до вечера стоит и смотрит, как заслушиваются песнями ее бывшие школьники, бывшие однокурсники, бывшие коллеги, бывшие мужья. С ехидной улыбкой Нина наблюдает как все они, узнав ее, бросаются к ее ногам, едят мышьяк и громко стонут. А совсем скоро Нина превратится на горе всем из ребенка в старушку-шизофреничку.