Анастасия 3

   Фото: Это дубль царской семьи Императора России
         Николая второго. Николай Николаевич Романов
         брат близнец Алексея Николаевича Романова.
         Императрицей поехала Вера Зимина-Савельева.
         За Николая поехал Дмитрий Николаевич Романов
         брат близнец, он же Дмитрий Филипыч Смирнов,
         он же Ф.Э. Дзержинский.  Марией поехала Мара
         графиня, Марина из Новгорода поехала
         Анастасией, Татьяной Рита графиня, Ольгой
         поехала Зоя Зимина-Савельева. Остались живы.   
               
м: -   Что?   Дак она набила меня - по лицу била.
         А  я: – Гадина!   Да ещё бьёт.   Но, она и всё.
         Утром  я  встала – у меня вот такая рука.
         Вот и гадина.   Тётя Катя говорит:
         - Что-то плохо с дочерью.   С девочкой плохо.
         - Они меня не называли никак – по имени.
         Всё – девочка, да дочка, да…
         А Настя ни когда не слыхала, не слышала.
 с: -   Но, отец только называл?
м: -   Но, отец называл – да!
 с: -   Стюсь-та?   Он называл.
м: -   Но отец только.   Что-то  я  не припомню больше.
 с: -   Не, но как?   Ты говорила, что он
         называл тебя Настюсь.
м: -   Настюся – вот так он называл меня.
         Ну и вызвали отца тут, с работы.
         Он пришёл – сразу врача вызвали, и меня
         в госпиталь положили.   У меня рука вся вот так
         опухла.   И всё, на эту руку было – мазали.
         Ой, какая рука.   Видишь – я  сплю.   Спала  я  всё
         время больше на этом боку.   И руку вот так вот
         возьму, вот сюда положу – под голову.
         А эту – левую, так вот, так сюда – спала.
         Видно эта заложена рука, а эта на голе, и мазанут!
         Эту же Машку или Таньку пошлют, да и мазанёт.
         А  тело-то, что – оно нежненькое.
 с: -   Ну конечно!
м: -   Но и, я  там долго лежала – в госпитале.
         Потом поправилась, пришла домой.   И, как только
         её увижу – откуда-нибудь, иду.   Обязательно,
         что-нибудь  я  порву, что-нибудь, я  сделаю.
         Приду, как оборванка.   И в Кривандино,
         такая же была.   Всё время – то вымажусь.
         А тут  я  стала поумнее видно, в пять-та лет.
         И  я  побольше стала.   Ни стала рвать свою одежду.
         Но, они мне уж станушку сшили - холщовую.

                58

         Ей ни что не делалось.   А во дворце…
         Ну и потом  я…, но, а тут же, что ты, таки платьи
         хорошие.   И вот это…
 с: -   Ты к тёте Паше хотела побежать, оделась,
         расфуфырилась.
м: -   Но и вот и слушай!   Теперь, с этого вот, когда
         приехала, с больницы.   То ли с этого пришла?
         Отец меня привёз – Дмитрий.
         И мене тётя Катя платье одела хорошее, и  я  пошла
         к тёте Паше.   Я  её  -  Ко…   Крёстна звала.   Косна.
         Ха, ха.   Не Крёстна, а Косна.
 с: -   Косна.
м: -   Видимо они, они мне и язык мазали.
         Или давали, есть с ядом.   Я  шипилявить стала.
         Ежели надо, Р, дак у меня, Л, получается.
         Я  не могла почему-то, резко.   Она и говорит  -  тётя
         Катя: - Что это такое?
 с: -   Хорошо говорила.
м: -   У нас с дочерью...   Говорила хорошо, и вон как
         пела?   Всё.   - А тут это вот – это всё кричали – меня
         благословляли.   Благословлять-та это…
         Я  ни что…, стала хорошо говорить.
         Меня вылечили от этого всего.   Какие-то туда
         пластинки ложили, в рот.   И меня вылечили.
 с: -   И вот, туда, она и приезжала.
м: -   Нет подожди.   Это уже после этого.
 с: -   А, ну, когда этот – тебе руку лечили.
         А потом конфетку дали с ядом.
м: -   Но!   Ну и вот,  я  пришла с этого?   С больницы!
         Она, тётя Катя, мне, одела платье, и  я  побежала
         к тёте Паше.   Показать это платье.
         Она ведь далеконько жила.
 с: -   Ну там иногда Дементьев, тебя, Илья подвозил да?
м: -   Но!   Но и вот это…   Откуда?   И дождя-та почти
         не было.   Откуда нашла  я  эту лужу?   Не знаю.
         Замазала  я  это платье.

                59

 с: -   Шлёпнулась прямо в лужу – да?
м: -   Ой,  всё, вся вымаралась, лицо и всё и вся.
         Господи?   Свинья грязи, говорят, найдёт
 с: -   Ха, ха, ха.
м: -   Вот.   Что это такое было-та?   Такое наказание,
         что ли мне?   Но, видишь, ни кто за руку меня не вёл,
         а  я  малюсенькая такая.   Это?   Бойкая была.
         Вот, ни кто со мной, ни шёл.   Шли бы, вели бы.
         Я  бы не упала.   А то иди!   Куда иди?   Зачем иди?
 с: -   А  этот?   Дементьев!   Тебе говорит:
         - Иди - садись!   Или как?
м: -   А?   Но!   Но, он всё, как-то поглядывал за мной.
         - Откуда ты такая?
         - Но, тётя Катя сразу постирала тут.
         Одели в другое новое платье.   В платок положили
         яиц десяток, и Илья Дементьев увёз меня
         к тёте Паше.   И  я  там пасху праздновала.

               


     Дочь Тамара, Императрица Анастасия Николаевна Романова.
Внуки, Алексей и Анатолий, и крёстна Устинья Николаевна. 1966 г.

                60   

      Сказ, Матушки Императрицы Анастасии Николаевны Романовой.
                Москва.

                НАЧАЛО КОРОНАЦИИ.

С: -   А вот, мама, ты вот это?   Помнишь, как вот эти
         Приехали-та - Родня.   Что б тебя короновать-та.
         Тебе всего три года было от рождения.
М: -   Но,  я  помню, что, ещё  я  небольшая была.
         Народу много приехало.
С: -   И  ты стала всех встречать.
М: -   А  я, почём знаю, но кто-то приехал, гости какие-то.
С: -   А ты спрашиваешь: - Зачем приехали?
М: -   Но!   Там один такой молодой интересный мужчина
         приехал.   - Дяденька?   А вы откуда приехали?
         - Я  доченька с далека приехал.   - А зачем?
         - А вот потом увидишь зачем.
         - Но, он меня на руки взял, ходили мы.
С: -   А это вот, наверное, с Дании король был, наверное?
М: -   Кто его знает.   Они мне ничего, ни сказали.
         Делали всё тайно.
С: -   Он гирями занимался, ты говорила.
М: -   Но, это, его отец занимался, в деревне.
С: -   А  этот, молодой, ещё был – да?
М: -   Но!   Этот молодой.   Он с гирями не занимался.
         Он такой щупленький был.   Молодой, интересный,
         красивый.   Но и носил он меня на руках.
         Пошли мы.   Везде ходили мы.   И на руки брал и…
         Попрошусь на руки, он возьмёт.
         Потом скажу: - Вы устали, давайте на пол  я  пойду.
         Встану.   Так зовут.   Он понял.   Он заметил.
         - А, что это у вас, рука припухла?
         - Да ни знаю.   Наверное, на этой каталась,
         на перилах, и зашибла.   Ну, зашибла.   Видно уже
         они начинали мазать, ни знаю.    Но, а тут уже,
         когда они мне-та тут руку намазали.

                61

         Я  ж то, не понимала ничего.
         В три года, чего  я  там, три – четвёртый год.
С: -   Конечно.   А ты ещё к этому?   К дедушке,
         к этому – Вилле-та.   Дед Вилля был.
         Он, что-то приболел, что ли?
М: -   Кто?
С: -   Но, дед Вилля.   Которому, ты чашку с водой
         тащила - несла.
М: -   А, какой дед Вилля?
С: -   Но, ты говорила: - Дедушка Вилля-та заболел.
         - Принеси дочка воды?
         - И  ты побежала, потопала за водой.
М: -   А  чей дедушка-та?
С: -   Но, немецкий-та, этот.
М: -  Это её отец-та, что ли?
С: -   Но, да!
М: -   А  я  всё время ему носила воды.   Он всегда больше
         сырую воду пил.   Он кипячённую не пил.
         Я  найду, где…   Знаю, где хорошая вода – налью.
         Воды наберу, попробую ещё.   Хорошая!
         Значит, несу.   Хорошая вода!
         Я  маленько покушала, хорошая вода!
         - Ну, молодец дочка, только, много не кушай,
         сначала чуть-чуть.
         - Да нет, хорошая вода!   Ну и тут они приехали.
         Неделю, может две…   Так прошло.   Я  потом,
         деду всё рассказывала, и стихи.   Что-то был,
         приболевши, дедушка.   Он собирался всё ехать,
         куда-то.   Видимо, почувствовал плохо себя.
С: -   Но, это ещё не перед тем, как тебя выбрали-та?
         Или перед этим ещё?
М: -   Да!   После этого.   После коронации.
С: -   А, выбрали, уже.   Когда тебя выбрали – да?
М: -   После этого!
С: -   А он был доволен?   Этой.
М: -   А, что-то заболел, заболел, заболел?!

                62

         Может, сунула эта ему?
С: -   А.   Доченька?
М: -   Доченька!   Кто его знает?   Ни знаю.
         То, был здоровый такой, а…   Интересный на лицо
         был.   Ну и заболел, заболел он.
С: -   А, он с матерью был, с женой же был, или один?
М: -   Нет, она там жила.   Она приезжала.
С: -  А, потом – да?
М: -  Да!    И  вот она, вот у него борода, вот такая же вот,
        как у этого, такая.   Как у Дзержинского.
        Я  вот помню.
С: -   Коротенькая – да?
М: -  Коротенькая и седенькая такая.   Очки он не носил.
        У него зрение было хорошее.   Он не мог всё в их
        видеть.   Он даже без очков всё читал, писал.
С: -   Много было время, лет, ему?
М: -   Но, а потом,  я  прихожу и говорю:
         - Деда?   У меня ручка болит.
         - А, что она у тебя, дочка, болит?
         Почему она у тебя болит?
         - Рукав длинный сделанный был.
         Это кофта такая была.
         - Ну-ка кофту-та давай-ка снимем.
         - У меня.   Он, говорит:
         - Одевай-ка кофту, пойдём в больницу сходим.
         - Деда?   А они резать мне не будут?
         - Да нет, не будут.
         - Уколы делать не будут?
         - Да нет.   Они помажут, так вот и всё пройдёт.
         - Они меня на месяц и положили в больницу.
         Вот там и кололи и всё делали.
         Но и тут вздор начался дома у них - спор.
С: -   Но, он же, Вилля, сказал:
         - Если, что сделали, Я  вас обоих уничтожу – да?
М: -   Но и, его дома не было, этого?   Николая, - отца-та.
         Он в отлучке был.   Он после этого, через неделю

                63 

         только приехал.   Сразу в больницу.
         А если дома был, он, что-то подумал бы.
         Он, когда поехал и говорит:
         - За дочерью смотри, за маленькой.   - Ладно!
         - Но, а приехал, дак…
С: -   Дмитрию?
М: -   А?
С: -   Дмитрию сказал?
М: -   И Дмитрию и этой – смотрите за девочкой!
С: -   А, воспитательнице-та?
М: -   Нет, этому?   Вот, но, тестю своему.
С: -   А он уж здесь был – да?
М: -   Ещё здесь был!   А тут меня, раз он увёз, туда.
         До лесу-та.   А отца та, тоже – где-то был.
         Он, тоже в разъезде был.
С: -   Может, какая война была?
М: -   Я  не знаю.
С: -   А, как раз в то время с Японцами, наверное?
М: -   Ни знаю даже, не помню.   И меня туда,
         в больницу увезли.   Я  вот помню.   Что…
         - А где это?   Какая это больница?
         - А это больница военная!
         - А что нет военных?
         - Ну, военные, все военные.    Вон посмотри,
         дяденька пошёл военный, домой.
         - А.   Солдат?   Я  только и знала, что солдаты и всё.
         - Но, солдаты.
         - А в больнице они все в халатах белых и пижамах.
С: -   Мама?   А вот интересно, как они, это?
         Там собирались.   Стали всех вызывать?   Или как?
         Они вот, это?   Церемонию-та?
М: -   Но, там они между собой.   Я  же не понимала, что?
         В игрушки играла.   Да с тётей Катей разговаривала.
         Потом, тётя Катя за ручку меня взяла и говорит:
         - Но пойдём дочка, нас там ожидают.
         - А где?   Мы пришли.   Мне платье, такое

                64

         красивое, хорошее одели.   Бантик на голову
         потешный.   Вот это  я  помню.
         Волосы у меня беленькие были.
         Ленты всякие навязали, бусы-та мне…
С: -   Кудряшки у тебя были?
М: -   Нет!
С: -   Как же?   У тебя кудрявые же волосы-та были?
М: -   Ну вот тут, что-то было, немножко были и завивались
         немножко у меня.   Может, и не завивались.
         Но, а потом.   Привели и заставили, чего-нибудь
         сплясать или ещё чего-нибудь.
         Песню заставили петь.   Я  песню спела.
С: -   Какую?
М: -   Какую же песню  я  пела?   Не помню даже.
С: -   Ни сироту ли?
М: -   А.   Сирота  я  сирота, плохо одета.
         Ни кто замуж не берёт, девушку за это.
         А  потом пела: - Чёрный ворон, чёрный ворон,
         что ты вьёшься надо мною.   Вот.   Вот эту песню.
         Они не дали её допеть.
         - Нет, ты эту не пой.   Другую, какую-нибудь.
         - Я, по Дону, тогда уже начала петь.
         По Дону гуляет казак молодой, по Дону гуляет,
         по Дону гуляет, по Дону гуляет, по Дону гуляет
         казак молодой.   Вот эту песню  я  пела.
         А голос у меня красивый, хороший.   И  я  плясать
         пошла, они заиграли, какую-то музыку,
         завели красивую, какую-то.   Тётя Катя подошла:
         - Ну, давай вот так плясать, говорит.
         - Ну, давай!   А потом делали застолье.   Кушали.
         После кушанья танцевали.   Опять тут была.
         А потом после застолья.   Когда выход.
         Меня опять петь заставили.   Вот, какую  я  песню
         пела?   Вот какую та,  я  помню, песню пела.
         Кажется, Казака, опять начинала петь.
         Скакал казак через долину, через манжурские края.

                65

         До половины допела, потом…
         - Но, а ещё?   Мы знаем, что ты её хорошо поёшь.
         А ещё, что?
         - А  я  больше не знаю.
         - А, какую-нибудь ты ещё знаешь?
         - Я  свадебную знаю.
С: -   И  запела свадебную – да?
М: -   Какую же  я, не знаю…   А потом уже это.
         Какую-то я ещё пела…   - У родимой маменьки,
         дочь была одна, не собравшись с разумом,
         замуж отдана.   Все, какие-то, такие все.
         Какую же  я  ещё-та пела песню?   Забыла.
С: -   А потом посадили ещё раз за стол всех, или…
         Корону-та, как, они тебе одели?
        Там же надо ритуал.
М: -   Но, меня посадили повыше, и надели мне корону.
         И стали тост подавать всем.
С: -   И  поп был - благословил – да?
М: -   Но пришёл поп - благословил - крест целовала.
С: -   А.
М: -   Спрашиваю: - Батюшка?   А зачем крест целовать?
         - Надо, доченька, надо!   Вот будешь так, как вот эта.
         Как её зовут?
         - Я, барыней её зову.
         - Ну вот, как эта барыня.
         - Он не стал говорить, что это мать моя.
         - Вот вы такие же будите.
         И будите командовать над всеми.
         – А  я  ведь, бить ни кого не буду.   И ругать, не буду
         ни кого.   Эта барыня меня всё время бьёт по лицу.
         И по лицу всё время бьёт.
         - А с ручкой, что у вас?
         - Рука, завязанная, уже была.
С: -   А  ты сказала, что она намазала.
М: -   Я  ни знаю кто.   Просто намазана была.
         А после коронации, после этого-то.
                66

         Мне уже окончательно намазали.
С: -   И тост – да?   В честь наследницы.
М: -   Но, ходили все.   Какая-та там, поставлена штука.
         Всё ходили вокруг её, мои родные и…
         Я  первая шла.   Отец второй шёл.
С: -   Какой отец?
М: -   Ну, мой отец.
С: -   Дак его ж не было, Николая-та.
М: -   Почему его не было?
С: -   А, он потом приехал – да?
М: -   Да!
С: -   А ты говоришь: - Выбрали.   А это?
         Его не было, он бы не дал бы.   Ты ж говорила.
         Но, может, Дмитрий был?
М: -   Я  знаю, что кто-то за руку меня повёл.
С: -   Может, этот Вилля?   Деда Вилля за руку вёл?
М: -   Дак Дмитрий был уже.
         Он услышал, когда я до этого ещё, я  болела-та.
С: -   А.   Значит, Дмитрий-та был на месте.
М: -   Да они оба были.
С: -   Нет, а ты говоришь, что Николай-та сказал:
         - Я  бы не дал, если бы дома был.
М: -   Но, его может быть и не было.   А, Митрий был.
С: -   Но, это значит, Дмитрий водил-та тогда тебя?
         Или они Николаем, одели брата, Макара.
         А тебе казалось, что это Дмитрий.
         А для всех он - Николай.
М: -   Но, он тоже не хотел что-то, почему-то ни хотел.
С: -   Но, они уж так решили.
         Просто он потом приехал и ругался - Николай.
М: -   Да!   Ругались!   - Зачем вы?   Она ещё маленькая,
         а вы уже тут это?
         - Но, эта приехала сваха суматоха-та.
         Я, тут у меня всё спутано на голове - банты и
         ленточки.   Я  не знаю.
С: -   Нет, нет, мама, а ты же сидела.   А тебе она, эта?

                67

         Давай на голову наденем  вот эту корону.
М: -   Ну  я  говорю: - Уберите, у меня больно голову.
         Не надо мне её.
С: -   И  вот надо было, чтобы ты сама её сняла,
         эту корону – да?
М: -   Но!
С: -   А, это мать подошла и сняла корону – да?
М: -   Мать подошла и сняла.
         Она и сняла всё – разрушила.
         А  поп, потом пришёл, говорит: - Зачем вы сняли?
С: -   Кто снял?   - Да?
М: -   Но!   - Зачем вы снимали?   - Нельзя было.
         - Надо было, что бы она сама сняла.
         - А может к лучшему?   Что, это?   Сняли.
С: -   Ну как к лучшему?   Но сам смысл-та…
         Потом, начали дальше гулять – да?
М: -   Но, они тут, за столом долго не были, потому что, тут
         хороводы стали.   Потом это?   Опять застолье и…
С: -   И  ты уже потом драпанула, наверное.
М: -   И  я  пошла спать.   Тётя Катя меня увела.
         - Уже время детское - спать.
С: -   А они кадрили, наверное, кадрили - плясали.
М: -   Тётя Катя не отходила от меня, никуда.
С: -   А вот кто, тебя там, на плечах там в то время носил?
         Катал.
М: -   А это вот мужчина, наверное, носил меня.
С: -   Который на руках ходил?
М: -   Да!
С: -   Но, это вот этот – Датский король.
М: -   Но, я  не знаю.
С: -   Но ты сама говорила, что он гантелями занимался.
         Там такой.
М: -   Руку целовал всё мою.
         - Вот она больше не будет болеть, говорит…
         Говорит: - Поедем со мной?   Я  далеко живу, у меня
         тоже дочка такая же.   Будете с ней играть.

                68

         - Не!   У меня два тяти.   Ну, я, как тятев-та оставлю?
         - Какая богатая, два тяти есть, два тяти.
         - А потом, что со мной сделалось?
         Я  только и знала, что Митрий у меня отец.
         А того я и забыла, и даже, как будто  я  и не знала,
         и не видела и не знаю.   А что это могло быть?
С: -   Но, откуда  я  знаю.
         Подливали всякую, дрянь, тебе с едой.
М: -   Я  сама не знаю.
С: -   А  вот ты, это?   Ходила там к коням?   Как вот ты
         туда ходила к коням-та?   Он занимался - работал
         там, а ты туда придёшь к нему – к Дмитрию.
М: -   Это у меня руки перестали болеть, и меня не стали
         мазать, до того ещё.   Вот  я…
         Он же там ходит - Дмитрий.   Я  прибегу туда и,
         как молния туда прибегу.   Приду – ему,
         что-нибудь - супу принесу.   Конь всегда, Бурка этот,
         смотрит.   Я, что-нибудь, принесу ему.
С: -   Этому, гнедому?
М: -   Ну!   Ну и он привык ко мне видимо.
С: -   Да!
М: -   У него есть там две заворины.
         Он низко, низко голову наклонит, что бы
         мне достать - успокоить.
С: -   Что б ты могла погладить.
М: -   Но!   И вот он доволен, такой остаётся.
         Красивый конь был, этот, как Шалун же.
С: -   Но и потом же тебе этого Шалуна привезли.
         От его  же Гнедого и от Рыжей кобылы.
М: -   Но и он же получился, какой-то такой - приятный.
         Такой - хороший конь.
С: -   А, с Катькой вместе дурели там?
М: -   Но!   Мы всегда были с ней.   Вот ещё паренёк бегал,
         какой-то.   Он старше нас был.   Катька-та старше
         меня была, большая.  Я  маленькая была, как узелок.
         Я  долго, как-то не росла.   Всё, какая-то…

                69

С: -   Она немножечко побольше?   Тебя.   Няня Катя.
М: -   Да!   Потешная  я  была, как шарик качусь - бегу.
         Ноги толстые.   Я, как-то потешно выглядела.
         Но быстро, быстро бегала я - очень быстро.
         Ещё собачка рядом бежит - бегала.
С: -   А вот, как ты, это?   Каталась.   Как ты, это…?
М: -   Я  и не помню, где  я  каталась.   Это самое…
         Какая-то.  Я  помню, что  я  быстро каталась и только.
         У  меня, столько платьев порвано.   Разорвала,
         и не знаю где.   Приду, оборванная вся, грязная.
         Но, как меня мать не побьёт.   Вся мокрая приду.
         И  каждый день мне платье одевали, свежее и ни раз.
         Меня потом не стали пускать ни куда.
С: -   А, они искали, где ты рвёшь одежду, так…
         И не могли найти, не могли.
М: -   Потом мальчик этот рассказал.
         - Она, говорит, по ней катится на перилах.
         - А, потом, тогда поставили, какого-то человека,
         что б караулил.   Может, что бы туда, не упала.
         И вот он меня, там стоит и придерживает меня.
         Или…   Или бежит рядом со мной, когда я качусь.
         Вот, комедия была.   А где вот, я  не знаю.
С: -   В летнем дворце, мама - в Царском селе!
         Там она такая длинная, длинная – лестница.
         Она не очень длинная, а далёкая, на пять этажей.
М: -   Далеко, да!   Да и она очень крутая.
С: -   Крутая – да?
М: -   И  так  я.   Но, я  руками держусь, а потом переберусь
         и ещё скачусь.   А, где на последке, я  уж тут упаду.
         Сколько раз тут, спереди, одежду рвала.
         Там сучки, какие-то попадут.   Всё руки завязаны.
         А  вот, когда завяжут, тогда вовсе  я, ещё мне лучше.
         Ой, бойкая  я  была.   Вот к соседям, там, напротив
         были через дорогу.   Там площадь же большая.
         А, там две девочки были – Алёнка была и Любка.
         Любка была.   Ой, какие хорошенькие девчонки.

                70

         Такие умные и такие приветливые.
         Не давали ходить мне туда, с ним.
         Видимо они, такие, простонародные, что ли?
С: -   А, наверное.
М: -   Не давали, не пускали.   Мать не разрешала,
         видимо, моя.   Но и…   А всёравно – я  убегу и,
         туда, по этой.   Там дороги нету.   Дорога-та ещё,
         свои ходят, а таких лишних не было.   Дак, проедет
         там, когда карета.   Там же трамваи не ходили.
С: -   Ну, да!   Там площадь.
М: -   Ну!   Но, я  туда перебегу, на лавочку сяду, ногами
         помахиваю, с девочками сижу.   Радёшенькая.
         Мне уж тут, волье и раздолье.   Вот, когда
         в деревню приехала  я, всё по ним плакала.
         Куда, где же они?   Вы же сказали: - Девчонки будут.
         - Алёнка и…   как-то ещё?   Забыла звать-та её, как?
         - Да нет, они далеко там.   Ты уехала от них.
С: -   Но.
М: -   А вот в Новгороде, когда  я  стала с бабушкой ходить.
         То ходил один мальчик.   Он тоже лежал в госпитале,
         в больнице.   Всё время ко мне приходил.
         И он больше у меня, в палату приходил.
         - Хорошая девочка хорошая.
         - Я  гостила у него.   А  я  разговаривала очень плохо.
         Ещё тут всё завязано, всё лицо, ещё распухши.
         Завязано, тут всё.   Вот.   Я  помню – это.
         И вот, она, мать его, гречневых оладий напекла.
         Мякенькие такие, хорошие такие.   Напекла и говорит:
         - Сможешь покушать?
         - Я  говорю: - Смогу!   Повязку мне, убрала у меня.
         Когда завяжешь, мне легче дышать.
         Я  поела блинок.   Она мне, этот вот?   Ром, такой
         густой, густой он.   Как мёд – ром был хороший.
         И чаю, она налила.   Молока предлагала.   Я  не
         захотела что-то молока.  Но и покушали блинов.
         Вот помню хорошо.   Это  я  помню.   Я  большенькая

                71

         стала.   Наверное, я  там, больше году пролежала.
С: -   В  больнице – да?
М: -   Да!   Долго лежала.   Но мне года четыре с половиной
         было.   Так вот.   А  я  и забыла уже, что  я,
         где-то там, в Ленинграде или где, я  была.
         Где  я  была?   Я  не помню, ни чего там.
         Я  забыла всё.   Осталось, больше остался Новгород.
         Больше, ни какой.   А тут  я, как будто  я, у тёти Нади
         в гостях была.   Я  тут и не помню, где, чего.
         Коронования этого самого не помнила, ни чего,
         ни чего  я  не помню.
С: -   А вот, мама?   Ты это?   Там где-то бегала к девочке.
         Её мать, мороженым, там где-то торговала?
М: -   Это в Ленинграде-та?
С: -   Но!
М: -   Это Иринкой её звали.
С: -   Девочку – да?
М: -   Но!   Она всё плакала – никогда не идёшь ко мне.
         Я  к тебе бегаю, а ты нет.
         - А меня не пускали.
         Ух, как  я  один раз вырвалась из дома своего
         и бежать.   А мать Иринкина едёт, мороженое везёт.
         - Да, сюда иди, сюда.   Ты куда бежишь?
         - Я, к Иринки!
         - Иринки дома нет.   Она у бабушки.
         - Вези меня к бабушки.   А у ней там можно было
         сесть, на тележке.   Вези к бабушки и всё.
         Я  Иринку видеть хочу.   Ну и что ж, пришлось ей
         с мороженым.   И тепло  я  одета.
         Мороженое оно ж растает.   А мне нипочём.
         Давай вези и всё.   И она меня привезла к бабушки.
         И там же, прямо, по всему её району и продала
         мороженое – всё распродала.   - Ой, спасибо.
         - Да вот из-за этой девушки – говорит.
         - Вот спасибо дочка.   Ещё так её сюда направляй,

                72

         пусть она сюда едет.   Спасибо.
С: -   А, ты ещё помнишь, что она на тарелочку тебе
         положила мороженое.
М: -   Но, она мне дала, мороженое.   Ещё рот-та, тогда
         у меня  был не намазанный.   А уже потом, как
         узнала, эта Иринка.   Что мне и рот-та намазали,
         и  всё-та намазали.   Вот  я  и плакала.
         И так мы с ней, так дружно жили.
         Она ко мне прибежит - ведь далеко.
         Это же километра полтора - с краю на край.
         А  в Новгороде, там мальчик был.   Ему неохота
         кругом бежать.   Он разделал дырочку, и сказал
         - Вот тут будешь проходить к нам.
         - Я  забегаю - там кружок нарисованный.
         Обкруженный.   Я  через кружок – раз - мырну туда.
         Закрыла, и бежать, а тут и дом ихней.   А то мне,
         чуть не с километр бежать бы надо было бы.
С: -   Но, это тут же на большой площади, что ли?
М: -   Нет, в Новгороде!   Это в Новгороде было.
         В больнице вместе лежали с ним.
С: -   А.   Мальчик в Новгороде был.
М: -   Да!   Он тоже был, это?   Чем-то - что-то съел.
         Лежал в больнице.    Тут всё обожжено.
         Что-то тоже было.   Тоже плохо разговаривал.
         Два картавых были.
С: -   А  мороженое-та, это ж  в Ленинграде?
М: -   Это в Ленинграде!   Ну и вот…
         А там была девочка, в Новгороде.
         Но, она, какая-то такая, принципиальная такая.
         Интеллигентную такую, из себя ставит - выбражулю.
         Ой, её выбражулей всё звали.    И не стали с ней
         дружить.   Она: – Фу, с мальчиком  дружит.
         - Он её прогнал.   - Выйди, говорит, иди отсюда.
         - Придём к нам - тут баба Маша, нас угощает,
         чем-нибудь.
С: -   А, бабушка там жила – да?   В Новгороде?

                73

        Но, где-то там!
М: -   Она рядом тут с мальчиком.   Недалеко они жили.
         Я  от бабушки уйду, и сажень пятьдесят так обойду.
         Еже ли туда кругом-та, то это очень далеко.
         А, если…   А дом-то их, здесь.   Ну, почему-то всё
         огорожено и никак.   Но, а  я  тут.   Он отца попросил.
         Отец сделал дырочку в ограде.   И мальчик бегал
         тогда караулить - ждал.   Уже приходит, караулит его
         тогда - этот лаз.   Бойкий.
         - А что, говорит, тебе девочка разве нравится?
         - Да!     Мне жалко её.   Она очень хорошая девочка.
         - Всё говорили - ядом обмазанная.
         - Как она бедная жила только.
С: -   Это уже, когда с села тебя увезли, в Новгород.
         Намазали в селе - мазнули – да?
М: -   Но, мне же в этом…, в селе ещё она мазнула, бабка.
         То, конфетку-та, я…   Ещё там не подживши путём,
         а тут, это ещё…   намазали.   И всё.   А потом меня
         в Новгород  увезли.   Я  не помню даже, на чём  я
         ехала?   Как  я  ехала?   Только помню, что вроде  я
         с поезда, сходили.   Тащили меня.   Большая,
         длинная машина, какая-то.   Значит, на поезде это
         меня везли.   И к бабушке Маше.   - Сейчас к бабушки
         придём.   – Я  ж тогда была ещё полненькая.
         Полненькая, хорошая была.   Хоть, это?
         Делали тут надомной.   А, как-то  я  была справная.
         Тётя Катя меня кормила хорошо.   Ухаживала.
         А потом, как рот-та заболел, так  я  маленько
         схудала.   Мне там питание делали.   Какая-то
         высокая ещё, вот такая штука – питалась я.   Через
         рот нельзя было.   Дак, капельница наверное была.
         И вот  я  так вот лежала.   А, сколько?   Я  не знаю.
         Не могу сказать.   Сколько времени  я  там была.
         Потом они уехали.   Видимо война вот эта началась,
         что ли.   А меня на эту дачу.   Как их?
         Дача ли, что ли, там?

                74

С: -   А, в Царское село-та?
М: -   Но!
С: -   Но, это, когда тебе, конфетку-та, тебе дали?
М: -   Но!
С: -   После конфетки.
М: -   Но!   А потом тётушка, какая-то приехала
         специально.
С: -   Мазнула-та?
М: -   Мазнула!   У меня всё лицо, вот так вот всё.
         Ой, ёй, не видно.   Глаза опухли все.   Криком кричу.
         Сколько  я  муки этим молодым людям принесла.
         Этому?
С: -   Сергею?
М: -   Сергею!   Принесла.   Сколько он мучился.
         Целую неделю.   Пока…
         Отца-та не было.   Он тоже в разъезде был.
         Митрий потом сразу то приехал.   Но и всё.
         А она ведь, шмыньдя, даже не приехала
         ни поглядела.   Что с дочерью сделали.
С: -   А  потом уж приехала.
М: -   А?
С: -   Потом приехала.
М: -   Да!   Потом уж приехала, когда мазнута, я  была.
         Эта и приехала.
С: -   А, дак она виновата, отравила, думала всё.
         Сдохнет, да и всё.
М: -   Но!   Теперь, мол, помрёт.
         Просто посмотреть пришла, наверное.
С: -   Нет, а потом, сунула эту…   эту бабку?
         Раз узнала, что от конфетки ты не умерла.
         Взяла  и послала бабку-та  -  тётку.
М: -   Но, вот  я  и говорю – после, она.
         Этой бабки, приехала - тётки.   Тогда уж, меня
         в Новгород повезли.   Тогда она пришла.
         Но, её не подпустили и близко – отец.
         Как приехал он – Николай.   И не допустили её,

                75

         близко.   Меня уже в память, уже ввели.
         Меня тут ввели.   Всё  я…   и не помню всё.
         Куда-то мы садились.   Вот чуть-чуть помню, что
         меня укрыли.   Страшно глядеть на лицо-та моё,
         закрыли меня.   А, куда садили меня?   Ни знаю.
         А тут, покамест несли меня, я  и уснула.
         Уснула.   Меня, так сонную, положили.
С: -   Видно, что-нибудь, дали, каких-нибудь капель?
М: -   Но!   Успокоительных дали.
С: -   Может, укол поставили?
М: -   Кто его знает.   Ну, со мной, врачи ехали.
С: -   Но, тогда конечно, что-нибудь сделали.
         Или укол или таблетку.
М: -   Всё время отваживались со мной.
         Всё, со мной плохо было.   То, что, яд голый.
         Какое сердце надо, Володя?   Матери.
С: -   Дак, какое?   Она, видишь, почему делала это?
        Потому что Алексей, должен быть – наследником.
М: -   Но, пусть Алексей – кто кого запрещает.
С: -   А дак видишь, послание то, святой Анны,
         как гласило?   Что, на это…?
         - Хоть и родился сын, но наследником не будет!
         - В смысле – у трона.   Потому что, вы уже – господь
         бог, он уже принял наследника, в твоём лице.
М: -   Я  ни знаю.
С: -    Да!
М: -   Я  маленькая была.
С: -   Только, смерть твоя.
М: -   Я  не имела понятия.
С: -   Да!   Только смерть твоя, вот.   Поэтому она, хотела
         тебя  отравить.   Что бы он был наследником.
М: -   Может быть.
С: -   Да!   Вот поэтому, её такое было действие.
         Нужно было пожертвовать тобой.
М: -   Ну, а потом  я, это?   Отсюда  -  из Новгорода.
         Я  помню, я  с цыганами садилась.

                76

         Мне сделали, там, такую, выстлали тепло, хорошо.
         На пуховой перине.   Одеяло пуховое.
         Завёрнута, чем-та ещё была.
С: -   Потому что далеко ехать-та.
М: -   Но!
С: -   И холодно – да?   Зимой же вы ехали.
М: -   Я  ни помню, что-то.
С: -   Зимой, наверное?   Ты на санках ещё каталась.
М: -   Ещё на санках!   Осенью, наверное.
         Потому что  я  уж поправилась, когда на санках-та
         каталась.   Осенью!
С: -   А, потом – да?   Это осенью, наверное.


                фото.
        Матушка Императрица России Анастасия Николаевна
        Романова.  По пути в деревню Кривандино.   Здесь
        была часовня, а остались только камни  и  змеи.
                1982 год.
               
                77   

   Сказ, Матушки Императрицы Анастасии Николаевны Романовой.
                Москва.

                Коронация.

             ЗАПИСАНО   17   МАРТА   1995   ГОДА.
                АУДИО КАССЕТА № 33.
         ДИАЛОГ  МАТУШКИ  ИМПЕРАТРИЦЫ  РОССИИ,
         АНАСТАСИИ  НИКОЛАЕВНЫ  РОМАНОВОЙ,
         СО  СВОИМ  СЫНОМ  ВЛАДИМЕРОМ.

М: -   И ты сам про себя, тоже вспомни.   Пришёл - только
         сшили тебе пальтишко хорошее.   Пришли, как
         дробью всего избили.   Где ты там носился и бегал?
         Но, вот клочками, кругом.   Кругом всего, как волки
         драли тебя.   И  сшить больше не с чего.   А потом,
         как раз и привезли пальтишки.   Я  говорю…
         Пришла.   Фрося?   Я  говорю: - Ты погляди, в чём он
         будет теперь у меня  ходить?
         - Ладно!   Я  привезу завтра.   - И она привезла.
         Как раз на тебя были, польта были.   Взяли.   Пальто.
         В  городе Черногорске.
С: -   Да, дурачились, где-нибудь, вот и …
М: -   Катались, наверное, где-то?
С: -   А.   А, дак, хе, хе, хе.   Мама?
         Мы же на санях  катались-та.
М: -   Но?
С: -   С горы.   И, значит, залетели, прямо…   На больших.
         Кучу малу…   Куча мала же у нас на санях была.
М: -   Но.
С: -   Вот, которые, кони, в упряжку сани-та?
         Мы их затащили на гору, эти сани.
М: -   Но?
С: -   И покатились вниз.   А внизу-та там, барак был.
         И прямо на печку.
М: -   Наверное, не топилось ни что?

                78

С: -   Да почему, мама.   Там кастрюли все были, там всё
         было.   И мы прямо на эту печь влетели.   Вот этой.
         А, как?    Не спрыгнешь.   Думали, ну там, это?
         Все разлетелись - на санях.   Надо было всем
         сразу - раз и спрыгнуть.   А мы прямо, в это?
         В то окно и залетели мы.   Где кухня была общая.
         И  все кастрюли посыпались.   Там всё ошпарилось.
         Ха, ха, вот так.
М: -   Как не обгорели вы?
С: -   Дак, там дыму сколько…   Печка развалилась.
         Но она же внизу.
М: -   Сани же большие.
С: -   Большие, ха, ха, ха.   Да ещё оглобли вперёд-та.
М: -   Ой.
С: -   Связанные.   И  вот.   Ха, ха, ха.
М: -   Как людей та, там не придавили?
С: -   Да они увидели, что оглобли-та вперёд.
М: -   И стали бежать?
С: -   Стали беж …   Это?   Врываться-та оглобли в это?
         В  окно.   И  они та отскочили в сторону.
         А  так, с обеих сторон.   Печка-та в серёдке была.
         И.   Ха, ха, ха.   На эту печку, и оттуда, как эти?
         Муравьи!   Все разбежались.   Я  в окно,
         назад в окно выскочил.   Потому что я рулил сзади.
         А кто впереди.   Спереди сидел  - так, по коридору,
         так и побежал  на выход.   Вот мы там же друг
         за друга цепляемся.   Вот и порвались так.
М: -   Ой, оборванный весь пришёл, в крове,
         поцарапанный весь.
С: -   Ну дак это?   Мы же там через эту проскочили.
М: -   Ха, ха.   А, как вы…
С: -   Через раму.
М: -   Машки Садычихи, цыплят живых ощипали?
С: -   Ха, ха.   Ладно.   Ты вот о себе рассказывай.
         Что обо мне.   Ха, ха, ха.
М: -   Вот и рассказываю.

                79

С: -   Дак вот это, значит, как начиная…
М: -   У  нас-та там негде так вообще, ну нет такого.
С: -   А  были только качели – да?
М: -   Качели были, всё.   Ну, вот у этой были куры.
         Можно бы было творить.   Ну, как-то мы боялись их.
С: -   У  кого куры были?
М: -   А  вот эта?   Сад.   Где огород-та был?
С: -   А.   С огородом-та?
М: -   Но!
С: -   Фелисада-та?
М: -   Палисада-та.   Но мы боялись, потому что там много
         военных.   У них, стояли - жили.
С: -   А.
М: -   Мы всех их боялись.   А ежели бы она одна была,
         дак, что-нибудь бы, натворили мы.   То, что парни
         были тоже.   Парнишки были тоже озорные.
         Творили.   А  я  первая была бы.
С: -   Тоже?   Ха, ха.  А, дак, там мальчики, тоже
         были - да?   И девочки.
М: -   Были, мальчишки!
С: -   Да?
М: -   Ну, ровня мне, своя.
С: -   А.
М: -   Творили, тоже.
С: -   А, дак ты туда, тоже ходила в гости?
М: -   Ходили!   И  мы…   и грядки пололи, помогали и…
С: -   А.
М: -   Она нам луку нащиплет по пучку и скажет: - Идите
         домой, окрошку делайте.   - У ней, четыре гряды
         было.  Большие.  Мы все их окучивали и опалывали.
С: -   Дак ты вместе с Катькой бегала туда?
М: -   Ну да!   Катька и Пашка была девчонка, ещё ихняя.
С: -   А.   Пашка ихняя девчонка?
М: -   Но!   Тёти Паши.   Пашкой, взяла и назвала.
         Пусть Пашка.
С: -   Дак Маринка же она была?   Или это другая?

                80

М: -   А  Маринка, она приёмная была.
С: -   А, Маринка приёмная была – да?
М: -   Она болела, эта Пашка, а она не куда и не ходила.
         Вот она, эту Маринку ту и взяла.   От сестры.
         Сестра заболела, заболела и…
         Что, чем-то её накормили.   В гостях была у кого-то.
         И она заболела и умерла.   А девчонку не с кем
         оставить.   Муж, сразу уехал.
С: -   Он, тоже, какой-то военный был – да?
М: -   Да был он военный.   Ну.   Я  и не знаю, каким он.
         Офицером, что ли был?   Уж он отслужил.
         Поехал к своим - домой.
С: -   А, домой.
М: -   Домой поехал.
С: -   Это она просто, как набегала с ним?
М: -   Нет, они поженившись были.
С: -   А, поженившись.
М: -   Ну вот там у кого-то на свадьбе гуляли и,
         чем-то отравили её.   Видно кто-то любил этого,
         парня этого.   А её отравили.   А девочка большая.
         Дочь Марина.
С: -   А.   Значит, Маринка, тоже с вами же бегала?
         Или она ещё маленькая была?
М: -   Нет, она мне ровесница.
С: -   Маринка тебе ровесница – да?
М: -   Ну!   Но, а Катька та, ни это…   Пашка тоесть.
         Та так и не гуляла с нами.   Она болела.
С: -   Болела?   Больная была.
М: -   Видно и девчонку отравляли.   Так она и…
         И  вот она не попала, в царское-та, туда.
С: -   Кто?
М: -   Но, эта Пашка-та.
С: -   А, как она, зачем она попадёт?
М: -   Ну, с отцом моим, с отцом то, моим.
         Ещё надо было девчонку для замены.
 С: -  А.   Ну дак вот они – вместо этой…

                81

М: -   Так она и у этой…
С: -   Вместо тебя, Катьку-та и взяли.   А вместо Катьки
         они Маринку взяли.   Заменили Маринкой.   Катьку.
М: -   Ну!   Ну и она, так и у Палисады и жила девочка.
С: -   Это Паша?
М: -   И  она потом поправилась, выздоровела.
         И  я  вот с ней, это?   Когда ехали в Лугу.
         Я  с ней встретилась в поезде.
С: -   А.   Это вот, уже вот сейчас, в это время,
         в 1981 году – да?
М: -   Да!   Вот, с подружкой  я  встретилась.
         И  вы взяли и выбросили эти адреса.   Вот тогда бы,
         мы, поехали с тобой бы, и у нас был бы ночлег.  Вот.
С: -   Но, это она в Выборге где-то живёт.
М: -   А?
С: -   В  Выборге?
М: -   Да!   Она в Выборге.
С: -   Но.   Там городок – Выборг.   Там.
М: -   Да!   К нам, говорит, так и не попадёшь, без адреса.
С: -   А, ну да!   Там надо, разрешение надо.
М: -   Разрешение нужно, там такое место.
С: -   Закрытый город.
М:-   Да!
С: -   Но, а вот, как вы там, занимались чем?
         Играли, когда вот, где кони у вас?   Кони-та были
         деревянные.   Катались-та?
М: -   Ну там кони…
С: -   На качелях.
М: -   И.   И…   Да всякие звери были.
С: -   А, такая крутилка – да?
М: -   Ну!   Крутилка.   Карусель.   Катались.   И так,
         и крутились и…   Фелисада нас, чем-нибудь
         да угостит.   Сделает, какой-нибудь гуляш, этот.
         Нарежет и огурцов и помидор и всё.
         Угощала нас – с огорода своего.
С: -   А, когда вы у неё были – да?

                82

М: -   Но!   И эта?   Мать моя, выдумала, что Фелисада нас
         поит водкой.   И они, мол, закусывают.
         А зачем мы, нам вот…   Я  пришла и сказала:
         - Мама?   Зачем…   Это?   Матушка?   Говорю:
         - Зачем ты?   Я  её, ха, ха, вот так называла.
С: -   Матушка – да?
М: -   Но!   - Зачем ты врёшь?   Ты же мне мать, а врёшь.
С: -   А.
М: -   Она меня...   Я  говорю: - Вот понюхай.
         У меня и нет запаха.
         - Я  тебе вот сейчас, этой вот - кулаком понюхаю.
С: -   Она говорит?
М:-   Угу!
С: -   А Николай рядом стоит – да?
М: -   Рядом!  Ну и он ей дал бани.
С: -   А.   Опять?
М: -   Опять дал - избил.   Он же знает, что Фелисада
         Сама-та не пьёт никогда.   В этой?   В гулянке-та
         она – пить не пьёт, а то детям даст.
         У ней и дома никогда нет вина.
С: -   Дак она, наверное, почему так говорит?   Потому что
         ты, как эта - выпивши.
         Потому что - слишком развитая.
М: -   Но!
С: -   А свои, любимые-та вот, остальные девочки,
         дочки, они не активные.
М: -   Я  ещё и преставлюсь тут и всё.
С: -   А.   Хи, хи, хи.
М: -   Как пьяная.
С: -   А, но ты…
М: -   И пляшем мы и…
С: -   А, просто балуешься?!
М: -   Но, мы закусываем, как будто бы гуляем мы.
С: -   А.   Ага.   Хе, хе, хе.
М: -   А она и думает, и правда, что…

                83