Часть третья. Глава пятая

                Город

Уже совсем стемнело, Иван не помнил, как добрался до этой улицы и понятия не имел, как с неё выбираться. Темный переулок, старые арочные здания, все это выглядело прекрасно, но в тоже время здесь было как-то неуютно. Да и ноги от долгой ходьбы начинали болеть. Надо было выбраться из этого местечка и найти скамейку, чтобы немного передохнуть. Плутая по узким улочкам, он даже поначалу не обратил внимания на выбежавшую девушку.
- Помогите! – Крикнула она и в её голосе звучали истерические нотки. – Там! Там! – Она дернула Ивана за руку, но тот остался на месте. – Ну же, быстрей его убьют! – В глазах несчастной мелькнуло отчаянье. Что заставила юношу поверить незнакомке? Этого он не знал, но он решился и бросился вслед за ней. Она бежала очень быстро, поворот, переулок снова поворот, он потерял её из виду. И только сейчас, стоя во дворе дома, почувствовал неладное. Старинное пяти этажное здание располагалось кольцом, позади Ивана была арка, во мраке виднелись силуэты гаражей и несколько деревьев. Это все что можно было разглядеть в скудном свете звезд. Сердце сильнее застучало. Он не слышал ни криков, ни шумов драки. Надо было уходить отсюда. Юноша стал осторожно отступать обратно к арке, но сердце вздрогнуло, заставив обернуться, возможно, это и спасло его от смерти,   по лбу ударило что-то тяжелое, рассыпавшись на множество осколков, все потемнело, по лицу заливая глаза, побежала теплая вязкая жидкость. Всплеск адреналина заставил юношу броситься вперед, спасая свою жизнь от грабителей, он наткнулся на огромное тело, обхватив его, юноша смог повалить нападавшего, и нанести несколько ударов, прежде чем что-то тяжелое и упругое вновь ударило по голове, он упал, замелькали ноги наносившие удары, он лежал, стараясь закрыть наиболее уязвимые места. Потом пришло спасительное забвение.

Перед тем как зайти в палату к главному технику Ли Чану Иван облачился в автономный скафандр. Увы, без него в карантинную зону первого уровня входить строго воспрещалось. Ли, открыл глаза, когда Иван сел рядом. Большая часть его тела была обожжена, бинты на руках и лице постоянно мокли, при каждой перевязки отслаивались куски кожи. Поначалу Иван с трудом мог побороть приступы тошноты, которые вызывали болячки и язвы больного, но сейчас он уже привык… Как всегда меняя бинты, Иван рассказывал Ли о последних новостях. Маленький китаец смотрел на него равнодушным взглядом, иногда морщился, когда было больно, но за все время что он находился в здесь, не произнес, ни слова. Покончив с бинтами, Иван приступил к самой неприятной части. Для начала он осмотрел глаз больного, даже не нужно было напрягать зрение, чтобы различить, маленькие черные точки в уголках глаз, от них к радужной оболочке тянулись извилистые  лучики зараженной крови. Иван нахмурился.
- Будет больно. – Иван заправил шприц зеленоватой жидкостью и сделал угол в шею. Ли вздрогнул, но это была не та боль, о которой говорил Иван, она наступить позже, когда лекарство начнет действовать. Потому паренек, набрал немного беловатых капель и капнул в глаз китайцу. Ли изогнулся дугой, до скрежета стиснув зубы. Процедуру пришлось повторить снова. Когда больной смог открыть глаза Иван осмотрел результаты трудов. В уголках глаз, все ещё оставались черные капельки, но они стали заметно меньше, исчезли тянущиеся от них лучи. Раньше эта процедура помогала намного лучше, и что будет, когда вирус привыкнет к «компоту», который юноша пытался приготовить на протяжении нескольких недель, Иван не знал. Уходя, он погрузил больного в анабиоз. Вынужденная мера, иначе он просто не переживет этой ночи, боль будет невыносимой…

По лицу били холодные капли дождя… так приятно… шелест листвы, раскаты грома… плеск воды… как хорошо быть дома, лежать под дождем…. Лежать?
Иван попытался открыть глаза, получилось только со второй попытки. Судя по всему, он был каком-то парке. Как он сюда попал? Поднявшись, Иван вышел из кустов, в которых лежал, пытаясь переступить через бордюр, споткнулся, упал в лужу… вода так приятно холодит лицо… Пить… он перевернулся и открыл рот. Капли дождя были горькими. Усилием воли заставил себя встать. Мир вокруг завращался, как карусель, голова загудела. Иван отчетливо слышал внутри неё колокольный звон. С трудом добрался до скамейки, плюхнулся на неё и почувствовал облегчение. Сил чтобы встать у него не было… снова провалился в забвение…

Из карантинной зоны Иван вышел совершенно без сил. Он чувствовал себя опустошенно… Он ненавидел себя. За что? За беспомощность, как он ненавидел эту проклятую беспомощность. Он прекрасно понимал, почему до сих пор, не вколол «сыворотку смерти» Ли. Это человек был нужен как подопытный кролик… жертва безысходности? Иван стиснул кулаки, и ударил в стену… боль, на мгновение принесла облегчение… после удара остался кровавый след, несколько капель побежали вниз по белоснежной стене… юноша опустился на пол… закрыл лицо руками… хотелось выть и рвать когтями стены.

Мир родился из приступов боли. Болело все, буквально все… дождь все еще колотил по лицу… Иван сел. Осмотрелся. Он сидел в парке, небольшая асфальтированная алея, уходила вдаль, там, светились окна жилых высоток. По краям стояли фонарные столбы, стилизованные под 19 век, вокруг шумел листвою парк. Юноша вспомнил о недавнем происшествии. Ощупал одежду. Агент и паспорт с обратным билетом были на месте… пропали деньги из всех карманов, однако часть все же осталась, те, что Маша предусмотрительно зашила в гульфик. В трусы лезть грабители побрезговали. При мысли о Маше заболела голова. Что он скажет сестре? Иван закрыл глаза, слушая, как шумят капли воды

Он сидел в своей каюте. В руках держал фотографию Маши. Белокурая девушка как всегда дурачилась, перед отъездом Иван хотел сделать хорошую фотографию, но разве этого конопатого непоседу заставишь сидеть спокойно? Щеки Иван были влажными, он улыбнулся сквозь слезы.
- Я вернусь Машуль, обязательно вернусь. Я же обещал… ты ведь знаешь, что в лепешку расшибусь… - Он закусил губу и закрыл глаза… Он не верил в свои слова…

«Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп…» - Шумела вода. «Шлеп-шлеп» Иван наслаждался холодной водой бьющей по лицу. Он открыл глаза. Ему показалось, что он бредит. В свете фонарей под большим черным зонтом шагал высокий мужчина. В синем пиджаке и брюках, с аккуратной бородкой и армейской выправкой. Шлепая по лужам, он совершенно не обращал внимания на промокшие ноги. Иван ладонью протер лицо, смахивая прилипшие капли, затем закрыл глаза, и откинулся на спинку лавочки. «Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп» - удалялись шаги человека.


В душе было пусто, и одиноко. Где-то глубоко затаилась боль, которую он так усердно старался скрыть. До следующего раза… когда закончатся силы… до следующего раза… Он шагал по коридору. Пытаясь настроиться на разговор с Анджелой, нельзя было входить к ней с кислой миной. Он медленно брел, не обращая на внимания на приступ тошноты, на сильное головокружение. Он остановился, когда понял что спотыкается, на мгновение мир исчез и появился вновь… коридор неестественно петлял, он не мог понять, где находиться… «Обморок?» - успел подумать Иван, прежде чем наступила темнота.

- Эй, парень! – Громкий бас заставил юношу вздрогнуть и открыть глаза. Перед ним стоял офицер космических сил. В синей форме и черным зонтом. – Ты чего здесь сидишь?
- Это запрещено? – Вяло огрызнулся юноша
- Нет, но на улице дождь. Шел бы ты домой. – Мужчина не старался прогнать паренька. Его беспокойство казалось искреннем
- В этом городе у меня нет дома. – Мужчина нахмурил брови.
- Тебя ограбили?
- Немного. – Юноша пожал плечами. Мужчина хмыкнул.
- Впервые в Москве. – Иван, почему-то почувствовал усталость от этого разговора, захотелось поскорей отвязаться и снова закрыть глаза.
- Да, гостеприимный городок, - парень дотронулся до разбитой губы. – Я хорошо его запомню. – Глаза его горели холодным презрением.
- Вставай. – Вдруг после паузы произнес незнакомец.
- Зачем? – Нет уж, если в отделение, то на машине Иван не хотел сам туда идти.
- Вставай пока я добрый. У меня переночуешь. Или хочешь воспаление получить? – Странно, но тон человека заставил юношу подчиниться. Он почему-то решил, что этот незнакомец привык отдавать приказы. И мало кто мог решиться оспаривать его слова. Он тяжело поднялся, и они вместе зашагали к домам.

Свет вернулся неожиданно, до боли резав глаза. С легким головокружением Иван приподнялся и сел, обнаружив себя в своей каюте. Поначалу он даже не заметил, что в помещении находятся люди. Анджела с красными глазами, Максим с суровым ледяным лицом и даже Джон с планшетом и странной ухмылкой.
- Когда ты последний раз ел? – Спросил Максим, видя, как Иван начинает приходить в себя
- Не помню. - Честно признался он
- Ему, видите ли, не нравиться вкус питательной смеси. – Вмешалась Анджела, за это удостоилась сурового взгляда. Капитан нахмурил брови.
- Да починим мы этот синтезатор пищи. – Вдруг заговорил Джон. - У меня просто времени не было.
- А пока, ты съешь питательную смесь и будешь ей питаться и впредь. Понятно? – Тон Максима, его взгляд и выражение лица не оставляли никаких шансов возразить против сказанного. Иван обессилено кивнул и лег на подушку. Поняв намек, команда спасательного челнока Надежна, покинула каюту.

Мужчина нажал на кнопку домофона.
- Дусь? – Его голос смягчился, когда на вызов ответил приятный женский голос.- Это я. Точнее мы. Приготовь, пожалуйста, еще один прибор к ужину. И диван в гостиной, думаю, он останется у нас до утра. – Домофон недовольно пискнул и дверь открылась.
Они сели в кабину старинного лифта и человек нажал на цифру 12. На этаже Ивану пришлось ждать у дверей лифта, пока его новый знакомый разговаривал со своею женой. Не молодая, но сохранившая красоту женщина в ночной рубашке и домашнем халате недовольно посматривала на визитера и что-то тихо говорила. Ивану не нужно было слышать слов, чтобы понять суть разговора. Конечно же, она была недовольна. Чужой человек должен остаться на ночь, когда она, быть может, хотела побыть рядом с мужем, которого давно не видела. Юноше стало неловко, и он уже собирался было уходить, когда широкая рука незнакомца мягко легла ему на плече.
- Ты куда? – Спросил он своим басовитым голосом.
- Знаете, эта глупая затея. – Иван неловко пожал плечами. – Я  не хочу вас стеснять. Скоро утро и мне нужно будет уезжать.
- Не говори глупостей, до утра ещё долго и ты нам не помешаешь. У меня часто гостят коллеги. – Одним движением руки он развернул юношу к двери. – Ах да, Максим. – Представился человек и протянул руку.
- Иван. – Ответил юноша, пожав её.

Подумать только целые сутки проваляться в своей каюте. Что-то он совсем расслабился, они еще не выбрались из этой передряги. Он брел по коридорам Надежды, направляясь к кухонному блоку. Столовая, располагавшаяся на нижнем уровне, работала относительно исправно, вот только синтезатор пищи выдавал вещество мало похожее на нормальную еду. Как внешне так и вкусовыми качествами она кардинально отличалась от всего того что юноше доводилось пробовать за всю свою жизнь. Но, несмотря на это созданная белковая масса была достаточно питательной и остальные, мене привередливые члены экипажа не брезговали посещением этого места. Сегодня Иван тоже получил приглашение от капитана прийти в столовую. В его голове вертелись самые страшные подозрения…

Иван, растеряно переминаясь, наблюдал, как растет лужа на ковре. Только сейчас он заметил, что в ботинках неприятно хлюпает, а промокшая холодная одежда неудобно давит.
- Иди в ванну. Сейчас принесу что-нибудь переодеться. –  Максим исчез в соседней комнате. Отыскать ванную комнату, не составило труда, гораздо больше времени занял поиск нужного выключателя. Перебрав несколько сенсоров, юноша поочередно включил свет в туалете, кухне и кладовке. Когда же нашелся нужный, стало немного стыдно, что не заметил его сразу. В зеркале ванной комнаты на гостя пялился страшный незнакомец. М-да… сам бы Иван ни за что не пустил бы такого себя на порог. Через минуту Максим заглянул с чистой одеждой, аккуратно сложенной и накрахмаленной. И если учесть что сам хозяин достаточно крупного телосложения одежда могла принадлежать только сыну. Юношу снова кольнула совесть. Теплый душ не принес ничего хорошего, разве что Иван смог согреться и оттереть запекшуюся кровь. Он делал это с таким усердием, что на лбу открылись порезы оставленные бутылкой. Несколько минут потраченные в попытке остановить её были тщетны, и юноша, раздетый до пояса вышел за помощью к хозяйке очага. Та уже была готова к подобному развитию событий. И быстро усадив юношу, принялась хлопотать над раной. Обработав порезы резко пахнущей жидкостью, вызывающей неприятный зуд она, отматывая от валика недлинные полоски, прикладывала их к порезам, взаимодействуя с поверхностью, они шипели, сильно стягивая кожу. Синяки были смазаны кремом вызывающим сильный холодящий эффект.
- Одевайся и к столу. – В голосе женщины прозвучала почти материнская нежность. Отвратительное чувство пробежалось по телу, осев в груди отвратительным липким грузом.

В Пищеблоке собралась вся «команда». Все как-то странно смотрели на юношу. – Ну, заказывай. – Джон расплылся в улыбке. Иван чувствовал себя кроликом, и ему не нравился этот эксперимент. Но делать нечего, если умирать так с честью. Он подошел к коробке напоминающей доисторическую микроволновую печь.
- Картофель «Пушкин», клюквенный морс. – Произнес он и на всякий случай отошел подальше. В коробочке замелькал свет и через несколько секунд прозвенел колокольчик, извещая о готовности блюда. Извлеченное блюдо выглядело на редкость аппетитным, приятный аромат вызвал слюну. Морс был чуть теплым и тоже выглядел вполне пригодным для употребления.
- Пробуй. – Макс улыбнулся и протянул вилку. Иван сел на высокий стул возле барной стойки подцепил вилкой картофелину и отправил в рот. Воцарилось молчание, юноша старался сдержать гримасу, которая так и норовила выскочить на лицо, показывая полный провал эксперимента.
- Ну как? – С улыбкой садиста истязающего котенка спросил Джон. Иван сделал над собой усилие и проглотил не прожеванный картофель, тот по пути норовил застрять или выпрыгнуть обратно, от усилий на лбу выступил пот. Когда все улеглось Иван, наконец, смог говорить.
- Хорошо… - Его голос оказался чуть сдавленным. На лице Джона отразилось беспокойство, он выхватил вилку у Ивана и, наколов несколько кусочков, отправил их в рот, Иван не успел остановить «самоубийцу», но тот быстро осознал свою ошибку, он сдержался от порыва мгновенно выплюнуть невкусную гадость и свершил вторую ошибку, при попытки проглотить он подавился, инстинктивно попробовал залить все это компотом. Хлебнув густой жидкости, Джон замер. Казалось даже что его и без того черное лицо стало еще чернее, после чего он быстро выскочил в коридор, от туда послышались неприятные звуки и грязные африканские ругательства. Максим тоже попробовал, но был осторожнее, откусив маленький кусочек, он растер его о небо, поморщился и вздохнул.
- Ладно, синтезатор нуждается в настройке. А так прогресс на лицо. – Чуть покачиваясь, вошел Джон, теперь его лицо было чуть бледным, в том месте, где он пребывал сразу после дегустации, уже жужжал робот-уборщик.
- В следующий раз, используйте в качестве подопытного кролика кого-нибудь другого. – Иван спрыгнул со стула. – Я на мостике.
- Вань не обижайся. – Крикнула вслед Анджела, но парень даже не обернулся.

Ужин прошел в молчании, супруги постоянно перемигивались и улыбались, глядя друг на друга. Было видно, что они давно не виделись, и юноше стало неловко, что он мешает им насладиться встречей. Иван постарался как можно быстрее покончить с супом и отправился в приготовленную для него комнату. Раздеться и лечь под одеяло он не решился, смог позволить себе сесть в кресло возле окна. Долго смотрел в ночь, за дверью перешептывались супруги, тихо смеялись. Затем погасили свет и легли. Ночь прошла в полудреме, Иван то проваливался в сон, то вздрагивал, прогоняя забвение. Когда он в очередной раз открыл глаза, за окном брезжил рассвет, виднелось пасмурное небо, и отсветы солнца, лучи которого пробивались сквозь серые облака. Часы только что пробили шесть. Юноша прислушался. Из соседней комнаты доносилось мерное сопение двух спящих людей. Он поднялся, осторожно вышел в коридор. Его одежда уже высохла и лежала в ванной на стиральной машине. Почти бесшумно Иван переоделся, несколько мгновений постоял в коридоре и, оставив на ящике для печаток деньги, покинул свое временное пристанище. Он брел по мокрым улицам, на душе было погано. Вспомнился дом, еще до смерти родителей, а потом, промелькнули все те годы, что минули с их смерти, каждый день в борьбе с болью и отчаяньем, каждый день. Весь мир вращался вокруг одного человека. Весь смысл его жизни сводился к заботе об одном единственном человеке. Маша это все что у него есть. Маша это все ради чего он живет, ради чего выносит все невзгоды, и он не позволит ей страдать, не позволит изувечить свою прекрасную жизнь работой, и тяготами каждодневных лишений. Он продаст все, что у него есть, он отдаст свою душу, он сложит все на алтарь судьбы лишь бы его сестренка ни в чем не нуждалась. Он уже знал, каким будет следующий шаг.