Русский соловей

Около 175 лет прошло с тех пор, как наши курорты посетил Алябьев. Он был первым русским композитором, собиравшим на Кавказе национальные мелодии. Природа Кавказа произвела неизгладимое впечатление на его восприимчивую натуру. Алябьев знакомится с песнями
и танцами горских народов, записывает черкесские, кабардинские, грузинские и азербайджанские мелодии.

Впоследствии он широко и обильно использовал кавказскую тему Алябьевым создано множество романсов на кавказские произведения близких ему поэтов; под впечатлением горских танцевальных мелодий и песен сочинены музыкальные пьесы. И не вообще Восток привлекает его, а необычность суровой природы гор, сильные характеры горцев, воинственные и любовные их переживания, их мелодии. Его можно назвать музыкальным иллюстратором романтического Кавказа.

На Кавказе Алябьев побывал несколько раз. В первый раз он приезжал на Воды в 1816 году молодым поручиком, участником Отечественной войны 1812 года. Он прошел с русской армией весь ее путь от Москвы до Парижа, участвовал во многих сражениях, был ранен и награжден орденами за боевые заслуги. В списке награжденных за военные действия числится и корнет Ахтырского гусарского полка А.А. Алябьев, удостоенный ордена Анны 3-й и Владимира 4-й степени. Отважный офицер, отзывчивый человек, Алябьев сразу завоевал доверие своих товарищей. В годы войны он сближается с поэтом-партизаном Д.В. Давыдовым, с писателем Грибоедовым и многими будущими декабристами. Он единственный композитор среди участников разгрома наполеоновского нашествия. Корнетом юноша одно время служил вместе с отцом Л.И. Толстого в 3-м Украинском казачьем полку. Отзвуки военных маршей и песен этих лет слышны во многих произведениях Алябьева. В 1823 году уволен в отставку подполковником.

По окончании военных действий Алябьев поселяется в Петербурге и с увлечением отдается музыкальному творчеству. К этому времени относится его знакомство с Верстовским, которое вскоре переходит в тесную дружбу. Вместе с Верстовским он пишет музыку к водевилям, а затем одновременно с ним переезжает в Москву. Здесь он становится постоянным участником любительских концертов и приобретает известность как автор романсов.

Подробных сведений о первом приезде Алябьева на Воды мало, но ранние впечатления композитора от Кавказа отразились в «Черкесской песне» на стихи А.С Пушкина и других романсах, написанных вскоре после возвращения с Вод, да еще в музыкально-драматическим отрывке из «Кавказского пленника». На стихи Пушкина еще при жизни поэта, во время его поездки на Кавказ в 1829 году, вышел «Сборник русских песен» Алябьева.

Внезапно в жизни Алябьева наступил трагический перелом: весной 1825 года он был арестован по делу о нанесении им побоев помещику Времеву у себя в доме во время азартной карточной игры (помещик Времев отказался платить карточный долг), после чего через три дня Времев скоропостижно скончался — по заключению врачей, от насильственного разрыва селезенки. На суде не было доказано, что смерть Времева произошло от побоев, но факт азартной карточной игры и нанесения Времеву побоев был установлен. Алябьев около трех лет содержался в крепости под стражей, а в декабре 1827 года, высочайше утвержденным мнением государственного совета был лишен чинов, орденов, дворянства и некоторых прав и сослан на житье в Тобольск. Этот случай описан в романе Писемского «Масоны» (Лябьев).

Часть литературоведов считает, что жестокая расправа императора Николая I с Алябьевым имела иную причину: его дружбу с декабристами. Ведь еще в ранних музыкальных сочинениях композитора очень заметно влияние поэтов-декабристов и вольнолюбивых стихотворений молодого Пушкина. Московская квартира Алябьева служила местом собраний молодежи. Не политический ли это кружок? И для сотрудников III отделения, напуганных восстанием на Сенатской площади, одного этого было достаточно, чтобы надежно упрятать композитора
в Сибири.

Находясь в крепости, в сырой и тесной камере, Алябьев не оставил занятий музыкой, получив разрешение привезти сюда фортепиано. Здесь был создан «Соловей» на стихи
А.А. Дельвига. Автор еще томился в тюрьме и ссылке, а этот романс вошел в репертуар выдающихся певцов мира. Его с триумфом пели знаменитая цыганка Танюша и прославленная немецкая певица Генриетта Зонтаг. Полина Виардо и Аделина Патти исполняли затем «Соловья» в сцене урока в опере Россини «Севильский цирюльник». Заключенный композитор стал знаменитым. С тех пор его называют «русским соловьем», а романс и сегодня любим и популярен.

В ссылке Алябьев так же занялся сочинением военной и церковной музыки, оставшейся неизданною, как и прочие его сочинения, кроме романсов. Церковные сочинения Алябьева в церковно-певческую практику не вошли. Рукописи их хранятся в библиотеке московской консерватории.

Тюрьма и ссылка разрушили здоровье Алябьева, Ему угрожала полная слепота, и в 1831 году сестра его Екатерина, разделявшая с ним все невзгоды, просит сибирского губернатора И.А. Вельяминова перевести брата для лечения на Кавказ. С превеликим трудом было получено разрешение царя Николая I.

27 января 1832 года Алябьева отправили в Ставрополь в сопровождении казачьего урядника. Пока он ехал, Бенкендорф предписал командующему войсками Кавказской линии и Черномории А.А. Вельяминову, брату сибирского губернатора, «иметь за г. Алябьевым во время нахождения его в Кавказской области строгое наблюдение и, когда он окончит свое лечение, уведомить меня об образе его поведения». Вельяминов от брата уже заранее знал о приезде композитора и еще осенью 1831 года предупредил пятигорское начальство: скоро прибудет новый поднадзорный. Человек передовых взглядов, друг декабристов и А.П. Ермолова, А.А. Вельяминов отнесся к Алябьеву очень благожелательно и сочувственно его встретил.

Зиму Алябьев провел в Ставрополе. Только 5 июня 1832 года получил подорожную на проезд по Кавказскому тракту в Пятигорск. Поселился он в двухэтажном деревянном доме майорши Карабутовой. Это дом был построен в 1823 комендантом Моздокской крепости полковником Котыревым для собственного проживания и сдачи внаймы посетителям Кавказских Минеральных вод. После его смерти дом перешел по наследству его жене, во втором браке М.И. Карабутовой. В настоящее время этот дом является объектом Государственного музея-заповедника М.Ю. Лермонтова, памятником истории и культуры федерального значения.
В Пятигорске Алябьев встречается с прибывшей вслед за братом сестрой Екатериной и любимой им женщиной В.А. Офросимовой (до замужества Римской-Корсаковой), впоследствии ставшей его женой. «Пятигорск, 17 июля 1832 года» — эта дата стоит на рукописи романса «Тайна», сочиненного в те дин на слова А.Ф. Вельтмана и посвященного Е.А. Офросимовой.

Жандармы и здесь не забывают о своем «подопечном». В ведомости «о состоящих под надзором Пятигорской городской частной управы» значится имя бывшего подполковника Алябьева, прибывшего «для пользования глазной болезни на минеральных водах». Из этих же документов видно, что Алябьев 15 августа выехал из Пятигорска на Кислые Води и пробыл там целый месяц. С интересом изучал он самобытную музыкальную культуру Кавказа, Записывал и запоминал напевы горцев, жадно вслушивался в мелодии, исполняемые на кабузе.

В нотных тетрадях Алябьева встречаются записи черкесских танцев и хора, различных песен
— плясовой, «хищнической» и других. Есть и наброски «Черкесской увертюры», в которой он пробовал дать широкое симфоническое развитие характерной народной мелодии. На темах кавказского песенного фольклора построена его «французская кадриль из азиатских песен», где использованы национальные мелодии - черкесская, азербайджанская, кумыкская.

Эти опыты весьма скромны и далеки от подлинно народных горских мелодий, все же они сделаны по здешним впечатлениям и интересны как самые первые попытки воплотить в музыке песенный фольклор Кавказа («Лезгинка» М.И. Глинки появилась гораздо позже).

13 сентября он вернулся в Пятигорск и вскоре выехал в Ставрополь, где зимой сочинил романс «Узник» на стихи Пушкина. Создается и романс «Сижу на береге потока» на слова Дениса Давыдова. На заглавной странице нотной тетради помечено: «Ставрополь, 1833 год».
Скоро, однако, состоялось высочайшее повеление — «отправить Алябьева на жительство в Оренбург». А.А. Вельяминов пытался отсрочить отъезд композитора с Кавказа. 7 апреля 1833 года лечащий Алябьева инспектор Кавказской врачебной управы доктор Фр. Гефт выдал ему свидетельство: из-за простуды «необходимо нужно ему, Алябьеву, воспользоваться в наступающем курсе кавказскими миигральными водами». Сообщая об этом Бенкендорфу, Вельяминов просил разрешить ему зачислить Алябьева «на службу по гражданской части», мотивируя это тем, что «в Кавказской области ощущается большой недостаток в образованных чиновниках; вступить же на военную службу Алябьев не может ввиду своего расстроенного здоровья».

Не дожидаясь ответа (а от гласил: «Приказано оставить без производства»), Вельяминов решился на смелый шаг: он собственной властью отправил Алябьева 6 июня 1833 года в Пятигорск, чтобы тот смог пройти там новый курс лечения.

После второго лета, проведенного Алябьевым на Водах, Вельяминову все же пришлось отправить его в Оренбург. Новая ссылка, новые печали и горести. Но рядом с болью и невзгодами жила радость 20 месяцев творческого труда и общения с близкими в «теплой Сибири».

Вершиной творчества композитора в эту пору стал сборник песен и романсов» вышедший в 1834 году под названием «Кавказский певец». На нотной обложке изображены гора Машук и раскинувшийся у ее подошвы Пятигорск. Особенно замечательны в сборнике кабардинская песня «На Казбек слетались тучи» со словами А.А, бестужева-Марлинского, грузинская песня «Плачет дева гор», с текстом Л.А. Якубовича, и «Ясны очи, черны очи» на слова часто бывавшего в те годы на Водах поэта Д.П. Ознобишина, автора нескольких чудесных стихотворений о Пятигорье, Значительное место среди широко известных творений Алябьева заняла первая в истории музыки кавказская опера «Аммалат-Бек» на сюжет одноименной повести декабриста А.А. Бестужева-Марлинского. Для оперы, либретто которой написал А.Ф. Вельтман, Алябьев широко использовал свои кавказские записи.

Кавказская тематика завладела Алябьевым уже до конца жизни.
Он по  праву стал кавказским певцом.

В несколько сокращенном виде напечатано в газете «Кавказская ЗДРАВНИЦА»
от 18 октября 2008 г.