Дорога к Польше

Дорога к Польше.

Он один помнит красивую женщину, беспомощно сложившую руки в молитве. Женщину-скорлупку, женщину-лепесток. Она помнит жертву, ради которой увяли цветы, и обозначилась сильнее Висла. Королева по статусу, фея по призванию, она смотрела на Краков своими голубыми глазами – смело, отчаянно, грустно, и если сложить руки, как она, – видишь всё ту же старую Польшу, и Краков, покрытый бородой из скверов Планты, и робко примкнувший к его телу Казимеж.
Ядвига, Ядвига, молилась ли ты за меня? Как прижаться к телу твоему, обратившемуся в мрамор? Покажешь ли ты дорогу, по которой пройду, чтобы обрести тепло и шиповник в саду? В моём собственном саду, где растят птенцов трясогузки, и по весне так полыхает нежностью сирень?
Пройдусь по Флорианской – костёлы заглядывают в карманы и в душу. Их склоненные серо-коричневые бороды щеколотят мои щёки. Это как поцелуй уходящего на войну друга. Это как война, с которой вернется только один. Это как дорога иерусалимская вдоль плевков человеческих за всё то добро, которое Он отдал им.
Тёмные переходы Ягеллонского университета молчат о том, как жить, когда не можешь коснуться птицы. На Рыночной площади – суматоха и клёкот фотоаппаратов. Мне кажется, я ненавижу всех этих туристов за то, что они мешают мне пить мою родину. Я иду по дороге к Польше, и моё сердце горит стихами, которые никогда не будут написаны на русском. Лезут они из меня могильными червями, пожирая с плотью остатки души. В надежде воскреснуть, я иду по дороге к Польше, и все мои нерождённые, неназванные, не похороненные по-христиански дети следуют за мной с веточками вербы в обожжённых краковским солнцем руках.
Володзимеж! Анжей! Где вы, чахну без вас и без Польши, сгниваю в остатках чужих ваз под чужими именами. И жду я течения воды, что вспенит улицы и принесёт им запах грибного дождя и красоту тишины.
Польша! Жена моя! Польша – моя долга песня! Моя написанная пастелью по воде картина. Долгий ли путь отмечен нам по луговинам твоим и пшеничным полям?
И вся моя боль уходит на взгорье Вавеля, где невидимый жадным туристам дракон и король Крак, ставшие друзьями, вместе смотрят на свой славный город, прошедший сквозь царские унии, лагеря смертников и беспокойные годы красного террора. И дорога к Польше становится прямей и шире. И гравий больше не ранит босые ноги. И крест не так тяжёл – всё равно, что нести зонтик на плече.
Но боль остаётся болью. Прошлое – прошлым. Обо мне поют псалмы в костёлах. Обо мне слагают строки умершие поэты. И дорога моя к Польше – это путь голгофы.


poniedzia;ek, 7 wrze;nia 2009